Любовь по соседству

      Наконец-то сегодня я смогу хорошенько выспаться! Я уже и не мечтаю куда-то сходить и развлечься, мне нужно просто отлично отдохнуть и убрать эти мешки и синяки под глазами, которые делают меня лет на двадцать старее. Прошлые недели в нашем рекламном агентстве были такие загруженные, что даже в воскресенье приходилось вставать в шесть утра и разгребать работу дома. Сразу столько заказов у нас ещё не было! Я и представить не могла, что рук и мозгов двух десятков тиражистов в моём отделе может не хватать! Вчера случилось чудо, поэтому мы, наконец-то, закончили со всеми разработками слоганов, призывами, идеями для роликов и прочей ерундой, так что в это воскресенье все тиражисты могут проспать хоть весь день напролёт. Долгожданный сон… Что может быть лучше после месяца бодрствования? Ох, не для того я окончила Йельский университет, чтобы не видеть ничего, кроме работы. Мне срочно нужен отпуск. Ну, хотя бы неделю… Интересно, Аларик выпишет мне его после такого успешно пережитого сумбура?       Я сонно разлепляю глаза в это весеннее утро, через щёлку в занавесках пробивается тонкая полоска света. Надо же, даже потеплело! Сколько дней уже так тепло? Один, два, три? Может, неделю? Последние воспоминания о утре – легкая дрожь и мурашки по всему телу. Не помню, сколько дней назад это чувствовала. Я всегда сплю голышом, ибо не могу терпеть все эти резиночки, рюшечки и лямочки, трущиеся обо всё тело, поэтому сразу чувствую изменения в погоде, но последний месяц, видимо, из-за суеты я не замечала ничего дальше собственного носа и работы.       Смотрю на время. Чёрт! Сейчас шесть часов утра! Внутренние часы уже привыкли к этому времени подъёма и даже в выходной заставляют вставать в такую рань. Но мне этого не надо, так что я вытаскиваю ноги и руки из-под одеяла и переворачиваюсь на другой бок, снова окунаясь в царство Морфея. Через некоторое количество времени на всю квартиру орёт мой телефон. Да чтоб его! С испуга дёргаюсь, ползу по постели к прикроватной тумбе и хватаю мобильник. Светится имя и фотография Кэролайн, моей подруги и коллеги.       — Алло? — бормочу хриплым голосом.       — Елена, вставай мигом, —отчеканивает Форбс.       — Что? Куда? Зачем? Мы же всё сделали вчера!       — У нас теперь новый босс. Он требует сейчас же явиться в агентство, чтобы всем представиться.       — Что!? — восклицаю я, — не могу поверить своим ушам! — Как Аларик мог продать наше агентство!?       — Я не знаю, что у него в мозгу переклинило! Это же надо было! Но что есть, то есть, так что быстро собирайся и пулей лети на работу! Через сорок минут ты должна быть в зале заседаний.       — Чёрт! Кэролайн! Какого дьявола!? — неистовствую я. — Мне же только ехать сорок минут!       У меня ведь выходной! У всех нас долгожданный выходной! И сейчас долбанные шесть утра. Неужели этот новый босс не мог устроить встречу позже хотя бы на пару часов!? Совсем совести нет!       — Быстрее! — только орёт мне в трубку Кэролайн и сбрасывает звонок.       — Кэролайн! Кэролайн! — кричу я на другой конец связи, где уже никого нет. — Блин!       От досады бью кулаком по одеялу и опрометью мчусь в ванную. Никогда не жалела, что сплю голой. Даже сейчас мне не потребовалось тратить время на раздевание, так что я сразу залезла в ванну и включила душ. Меня ещё никогда и ничто так не взбадривало, как этот звонок Кэролайн. Кровь прямо-таки кипела в жилах. Я жутко не любила опаздывать. Вернее, я бы опоздала при любой возможности, которая подвернётся под руку, но в нашем агентстве никогда не бывало такой манны небесной. Моюсь и чищу зубы, потом в панике ношусь по квартире в поисках своего платья. Нахожу его в шкафу в море других платьев и надеваю, мучаясь с молнией на спине. Когда я её побеждаю, пытаюсь привести в порядок лицо и волосы. Каштановую копну яростно расчёсываю, а тональным кремом и пудрой стараюсь закрасить огромные синяки под глазами. Наношу немного туши и блеска для губ и делаю вывод, что я ещё не так безнадёжна и выгляжу вполне приятно. Складываю все необходимые вещи в свою сумочку и решаю надеть балетки, чтобы легче было бежать. Еле закрываю дверь квартиры трясущимися руками и выбегаю на улицу. Там практически пусто. Конечно, в Чикаго никто не встаёт ни свет ни заря. Но, слава Богу, что прямо в нескольких метрах от меня у тротуара стоит желтое такси. Я бегу к нему и рывком открываю дверь так, что пугаю бедного водителя, который кушает сэндвич.       — Мне надо в рекламное агентство «TVQueen» в центре. Быстрее, пожалуйста! — говорю, садясь на переднее сиденье и даже не спрашивая согласия мужчины.       Он ошарашенно смотрит на меня, но потом заворачивает сэндвич в бумагу, кидает на заднее сиденье и срывается с места. Машин на дороге практически нет, так что я надеюсь, что если мы будем гнать во всю силу, то я успею вовремя. Но это, конечно, маловероятно. Я жила в периферии города, где так же красиво, как и в центре Чикаго, но цены были более доступны. И хоть нужно было выезжать за час до начала рабочего дня, мне всё равно нравилось жить там. Суеты, кучи народа и ора мне хватает и на работе. Дома нужен, чтобы отдыхать. И где, как не на краю города, послушаешь звонкую тишину?       — Быстрее, быстрее, — нашёптываю я мужчине, и тот давит на газ сильнее.       — Что же у вас там случилось в такую рань? — удивлённо восклицает водитель.       — Новый владелец. Могу сделать вывод, что он изверг.       — Ясненько, поехали.       Хорошо, что мне так повезло и на светофорах мы практически не стояли. Эти зелёные огни были для меня новыми глотками кислорода, из-за которых я держалась дольше и постепенно переставала волноваться. Но все мои надежды на то, что я приеду вовремя, разрушились, когда дорогу, по которой короче всего проехать к моему агентству, перекрыли на ремонт.       — Нужно в объезд, — говорит водитель.       — Что угодно. — Смотрю в телефоне время и тут же в ужасе ору: — Но доставьте меня туда через пять минут!       — Это займёт минут десять, не меньше.       — Тогда быстрее, прошу вас.       У меня начинается паника. Я звоню Кэролайн.       — Ты где? – злобным шёпотом спрашивает Форбс. — Он уже на лифте к нам поднимается!       — Кэр, тут ремонт дороги, я буду только через десять минут.       — Чёрт, кажется, у тебя проблемы. Этот новый владелец, похоже, не терпит опозданий и тот ещё козёл.       — Я скоро! Прикрой меня, — молю подругу.       — Я постараюсь.       Вот же угораздило! Надо перебраться поближе к работе, иначе меня это просто погубит. Ровно через десять минут, как и обещал таксист, я подъехала к большому высокому зданию «TVQueen». Людей не было совсем. Я дала мужчине денег больше, чем надо, за то, что он так гнал и доставил меня практически вовремя, и даже поцеловала его в щёку. Он остолбенел от моего порыва, но мне было не до его эмоций. Я выскочила из машины и побежала к дверям.       Не замечая никого вокруг, вбежала в лифт и стала подниматься на двадцатый этаж, где был зал заседаний. Мой подъём казался вечностью. Когда куда-то опаздываешь, кажется, что каждая секунда бежит быстрее. Выбегаю из лифта и направляюсь в самую дальнюю комнату, где сейчас сидит и говорит всем, что он их новый владелец, мой новый геморрой. Сейчас получу по самые не балуй за опоздание. Осторожно открываю дверь, но этот еле заметный звук становится взрывом. В комнате полная тишина, за столом заняты все места, а многие, кому не хватило места, стоят вокруг. Во главе стола сидит деловой мужчина в синем костюме и белой рубашке. Он что-то говорил, но теперь остановился на полуслове и внимательно пронзает меня своими большими голубыми глазами, которые, кажется, смотрят в саму душу. Мне тут же думается, что я выгляжу отвратительно и нелепо, когда его взгляд начинает бегать по всему моему телу. Тоже опускаю глаза на свои ноги, платье и руки и вижу, что всё в порядке. Что же он так пялится на меня!?       — Извините, я опоздала, — виновато говорю я, словно школьница, опоздавшая на урок к строгой учительнице.       — Я вижу, — отвечает мужчина. Его голос – чистый бархат. — Как вас зовут?       — Елена Гилберт.       — Будете оставаться на дополнительный час работы всю следующую неделю, — отчеканивает он и складывает руки в замок. — Я не терплю опозданий. Проходите.       — Но…       — Что? – грозно прерывает меня.       — Ничего, — тут же лепечу я и встаю рядом с Кэролайн, которая заняла место недалеко от входа.       Прижимаюсь к ней. Её присутствие сразу успокаивает, если бы не она, мне впору было разрыдаться. Если меня отчитали и наказали, как маленького ребёнка, то плач был бы вполне уместен. Так ведь обычно ведут себя дети? Чёрт! Мне двадцать пять лет, а босс наказал на целую неделю за первое опоздание за все мои три года работы здесь! Что вообще происходит? Это какая-то шутка? Аларик решил над нами так подшутить? Если да, то я на него даже злиться не стану, я просто хочу, чтобы он сейчас зашёл и сказал, что всё это большой розыгрыш!       — Для опоздавших ничего повторять не буду, — продолжает мужчина официальным голосом. Хоть бы сказал, как его зовут! — Продолжим.       Все смирно слушают, как наш новый начальник объясняет ход работы и чего он ждёт от нас: быстроты действий, компетентности, выносливости, полной самоотдачи и сосредоточенности. Ещё раз сказал, что не потерпит опозданий, и тот, кто будет опаздывать, получит за каждый раз по одному дополнительному часу работы на неделю. Или два, или три — в зависимости оттого, на сколько опоздал. Нет, он самый настоящий деспот! Он считает нас роботами?! Так пусть лучше сразу нас заменит на них, раз такой требовательный. Нормальный человек не может работать в таких условиях и в таком темпе!       — Я надеюсь на вас. Мистер Зальцман сказал, что вы все отличные работники. Не подведите меня. И прошу прощения, что собрал вас так рано в воскресенье, у меня много дел и мало времени.       Все просто молчат, потому что не знают, что сказать. На всех лицах без исключения написано искреннее удивление и безысходность. Не одна я не могу представить, как вообще возможно так работать. И как можно быть таким… таким, как он!       — Свободны, — говорит он, и мы гурьбой спешим сбежать из этой комнаты, из этого здания!       Я мельком смотрю на мужчину, он встаёт и идёт в другую дверь, откуда с легкостью может попасть в кабинет Аларика. Вернее, в свой кабинет. Вдруг замечаю, что он тоже смотрит на меня, и со скоростью света отвожу взгляд и пялюсь в пол. Мы с Кэролайн и Бонни, которая тоже моя подруга-тиражистка, успешно выходим из здания и уныло плетёмся в кафе, где мы обычно любим посидеть и обсудить что-нибудь.       — Я одна не могу в это поверить!? — вдруг кричит Бонни на всё кафе. — Да я свалюсь замертво уже через неделю при таком раскладе.       — Скажите мне, что он говорил, пока меня не было. И как его зовут, чёрт возьми!? — поддерживаю я негодование Беннет.       — Ты немного пропустила. Сказал, что Аларик решил уйти в более прибыльное агентство в другом городе, поэтому и продал это. Говорят, что Деймон отвалил неплохую сумму за него.       — Деймон? Это его имя? — спрашиваю.       — Ага. Деймон Сальваторе, — отвечает Бонни и засовывает в рот картошку фри, которую нам только что принесли.       — Итальянец? — усмехаюсь я.       — Похоже на то, но выглядит как американец.       — Да неважно, — отмахивается Кэр. — Важно то, что он идиот. Что нам делать-то теперь? Я согнусь вместе с Бонни. И так никакая после этого месяца ада, теперь этот ад будет пожизненным.       — Мы в преисподней, — шепчу я и пью чай. Вкусный тёплый чай. Мой верный друг, всегда успокаивает.       — Может, уволиться? Мы все и в другом агентстве можем поработать, — предлагает Бонни.       - Нам невыгодно это. Это очень престижное агентство, и тут достаточная зарплата, чтобы хорошо жить в Чикаго. Мне бы переехать поближе к Елене, а то я уже едва концы с концами свожу, — безысходно говорит Кэролайн. Наша жизнерадостная блондинка сейчас сломается как кукла Барби.       — Или работаем на износ, или не будет денег, чтобы платить за квартиру и покупать еду. Ну что за подстава? — вздыхаю я.       Ни у одной из нас нет ни настроения, ни желания больше сидеть тут, и мы решаем поехать к Кэролайн и посмотреть какой-нибудь фильм. Выспаться у меня уже всё равно не получится, а так хоть проведу время с подругами вне работы. Ловим такси, и нас довозят до квартиры Форбс. Мы в унынии сидим и смотрим какую-то слезливую мелодраму, но я пару раз успеваю задремать на несколько минут. Уже и не знаю от чего. От усталости или от осознания всего болезненного положения на работе. У Кэролайн и Бонни, похоже, такое же состояние апатии. Ближе к вечеру, когда мы успеваем с горя навернуть несколько бокалов вина, разъезжаемся по домам. Я направляюсь в одну сторону, Бонни — в другую. Еду одиноко в такси и не знаю, что будет завтра. Как долго я продержусь? И так сколько нервов потратила, а ведь нервные клетки не восстанавливаются! Стану ещё в двадцать пять психичкой…       Так! Не хочу об этом думать! Я сильная, поэтому справлюсь и утру Сальваторе нос. Но, даже несмотря на его ужасный характер, я не могу отрицать, что он очень красивый мужчина. Даже не знаю, что мне конкретно в нём понравилось, но он просто… Очень красивый. Мужественный. Сильный. Опасный…       Надо срочно выкинуть эти несуразные мысли из головы и настроить себя на то, что Деймон Сальваторе — невыносимый тиран, помешанный на контроле идиот и бессовестный козёл, чтобы всю свою злость вымещать на работу, делая её как можно лучше.       Плачу таксисту и плетусь в подъезд, негнущимися пальцами рыскаю в сумке в поиске ключей. Голова немного кружится от алкоголя, и я вдруг начинаю сомневаться, правда ли то, что я вижу, когда перевожу свой взор с сумки вперёд. Подъезд заставлен коробками, а соседнюю квартиру открывает мужчина. Он переводит свой взгляд на меня, и я хочу провалиться сквозь землю от этих прожигающих насквозь глаз. Мы оба удивлённо хлопаем ресницами, мой рот самопроизвольно раскрывается, а Деймон подходит ближе и принюхивается.       — Вы не только опаздываете, но и алкоголем злоупотребляете? — спрашивает Сальваторе.       Я молчу как рыба. Смотрю куда угодно: на коробки, на свою дверь, на его дверь, на свои ноги, на свою сумку, на свои руки, но только не на него. И вдруг мою немного пьяную голову озаряет понимание того, что означают все эти коробки и присутствие здесь Деймона.       Мы теперь соседи!