Некогда живые угольки

Я стою в деревянном доме, в моих руках канистра бензина, а в кармане спички. Небольшая ферма по меркам этого штата. С такой с легкостью справятся трое человек. Я стою на первом этаже и передо мной кухня, рядом с ней лестница на второй этаж, а под ней комнатка, скорее всего, кладовка. На улице смеется девочка и слышен лай собак. Их было трое. Я делаю несколько аккуратных шагов и смотрю в окно. Маленькая белокурая девочка в синем платьице и ботинках на несколько тонов темнее. В руках она держит какую-то игрушку, может, веревку, за которой бегают щенки. Скорее всего, ее родители просто начали переживать о своем стаде, ведь уже несколько голов скота ушло, а одному человеку за ними присматривать тяжело, и они решили натаскать пастухов. Прислушиваюсь и слышу, как сверху кто-то спускается вниз. Быстро открываю дверь в кладовку и проскальзываю внутрь. Из щели мне видно, как женщина тридцати, может, больше, лет разговаривает с кем-то по телефону: - Да, мы купили ей сарафанчик в том магазине, где мы обычно с тобой покупаем шмотки. Она так рада своему подарку, бегает в нем во дворе, - она подошла ближе к окну, - блин, стирать придется. Я слышу, как закрываются двери и из щели видно, как она бежит к своей девочке, берет ее на руки и кружится вместе с ней. Девочка все так же продолжает смеяться, а щенки мешаются под ногами. Я открываю дверь и снова подхожу к окну. Легонько притрагиваюсь к белым занавескам и чуть отодвигаю их в сторону. Мать зашла вместе с дочерью в открытый сарай и к ним протягивает руки мужчина. Он улыбается. Я больше их не слышу. Они заходят внутрь, и я срываюсь с места. Щенки лают рядом с ними и они не слышат тяжесть моего бега. Аккуратно заглядываю внутрь и перед моим взором открывается замечательная картина: отец держит на руках свою дочь, а она протягивает свои руки к рыжей корове и ее мать за всем этим наблюдает, наверняка, с улыбкой. Мой взгляд скользит по огромному помещению – тринадцать голов скота, множество сена на полу и в стойлах, коровы медленно его поскубывают. Всего лишь один вход. Возобновив дыхание я резко закрываю ворота, на это ушло секунд тридцать. Мужчина сразу услышал тяжелый скрип и повернул голову, поставил ребенка на пол, а сам побежал вперед. Я еле успел закрыть их. Я слышу, как трещит прочное дерево под ударами фермера, он пытается проломить засов, но у него не получается. Скоро он вывихнет себе плечо, а я к тому времени успею уйти. Я беру канистру, откручиваю крышечку и лью бензин на двери. Отхожу на более безопасное расстояние и зажигаю спичку. Искорки летят в разные стороны и я бросаю маленький огонек. Удивительно, как он не потух. Пламя сразу же вздымается ввысь и я отхожу все дальше. Я неотрывно наблюдаю за его движением. Девочка начинает визжать и ее волнение начинают перенимать животные. Стоны и крики, отчаянное лаянье псов и едкий запах дыма. Глаза слезятся из-за него. Я отхожу все дальше, а мое воображение рисует, как мать прижимает к себе плачущую дочь. Я вижу, как ворота немного трясутся и каждый раз удар сопровождаются глухим криком. Я чувствую благодарность огня на своей коже. Пламя дарит мне свое болезненное тепло, а я все отхожу. Сжимаю в руках спичечную коробочку и по моим щекам скатываются слезы. Спиной натыкаюсь на деревянный забор. Мои руки дрожат и я пытаюсь нащупать замок от калитки, все так же не отрывая взгляд от горящего здания. Там некогда живые угольки. Моя семья.