Посмертное чаепитие.

Какой же на самом деле вкус смерти? Для каждого он свой, кто-то представляет его горьким на вкус, вязким, заставляющим сердце сжиматься от страха, а для кого-то он совсем не так плох. Для Лилит вкусом смерти стал чай. Девушка сидела на диване, укутанная в плед. В руках у темноволосой была большая кружка чая. Даже в обыкновенной комнатушке она выглядела необычно, словно она не из этого мира, словно ей здесь совсем не место. Несмотря на свой юный возраст, она иногда казалась старухой или философом, знающим слишком много о жизни и имеющий свой, необычный взгляд на происходящее. Пронзительные голубые глаза были подернуты пеленой и казалось, что она смотрела сквозь людей, равнодушная, незамечающая ничего вокруг, живущая где-то внутри своего подсознания и редко выглядывающая наружу. Ни друзей, ни семьи, ничего этого не было, да разве это так важно? Будучи по сути своей одиночкой, она редко кого-то подпускала к себе, зачем тянуть кого-то в свои кошмары? Заставлять видеть свою сущность и читать свои мысли, выраженные странным потоком слов? Люди то и дело суетятся, пытаются сделать свою жизнь куда лучше, чем она есть на самом деле, и жутко боятся тьмы, пытаясь отогнать её светом. А может для кого-то темнота, это родная среда? В которой хорошо и уютно, быть может, такой человек сам становится тьмой? Лилит не боялась смерти, она смотрела на неё, как на дивную гостью, не опуская в страхе глаза, лишь пожимая плечами, мол, так и должно быть, ничто не вечно. В дверь раздался звонок. Нехотя девушка отставила кружку и поднялась, открывая. На пороге стоял давний знакомый. Нет, другом она его назвать не могла, она просто позволяла быть ему рядом, иногда открывала свои мысли, выражая нескончаемым потоком слов, а он хмурился, пытаясь понять, после чего нерешительно говорил, облачая и свои мысли в слова. И вот он стоит на пороге, по светлым волосам стекают капельки воды – на улице дождь. Взгляд как всегда дружелюбный и искренний, наполнен неким восхищением, словно перед ним стоит не девушка, а некое подобие божества. Отстраняясь, Лилит заговорила, заговорила впервые за несколько недель молчания, свой голос казался непривычным, незнакомым. Для чего облачать мысли в слова? Зачем говорить их другому? - Входи. И он вошел, стягивая куртку и быстро скидывая ботинки, а за окном дождь… Он привык, что Лилит молчалива, теперь тишина не была неловкой, она была привычной и родной. Так же молча они прошли на кухню, где девушка вновь заварила чай. Она не спрашивала, хочет этого юноша или нет, она знала, что он ей не откажет - сожмет дымящуюся кружку в ладонях, всё так же внимательно глядя в её глаза, словно пытаясь открыть для себя что-то новое и неизведанное, словно перед ним была загадка, которую жизненно необходимо разгадать. Возвращаясь в зал, Лилит взяла свою чашку, делая пару глотков и на мгновение прикрывая глаза. Чай так и не успел остыть. Он сел рядом, накидывая на обоих плед и прижимаясь к ней боком, чувствовалось тепло его тела и было как-то странно… В квартире холодно, слишком холодно, а за окном подруга-осень, наносящая сумерками на стены странные тени. Теперь же сидеть рядом с кем-то живым, с кем-то, кто так жаждет внимания и общения, казалось странным. Она не знала, хорошо это или плохо. - Ты неделю не поднимала телефон, не отвечала на сообщения, что-то случилось? - Нет, я просто пила чай… - Неделю? – В голосе звучало недоумение, а кружка в руках застыла, так и не донесенная до приоткрытых губ. Он не всегда понимал её, порою на разгадывание её слов уходили недели, а потом он вновь звонил или приходил, получая новую порцию странных фраз и слов, заставляющих снова гадать над смыслом. Некоторых людей можно читать как открытые книги, но она… По сравнению с этой странной и немного грустной девушкой, даже загадки Египетских гробниц казались детскими. Она не ответила, такое бывает, словно и вовсе не слыша вопроса, не собираясь на него отвечать. Прошло несколько минут в тишине, но теперь она казалась парню невыносимой, и казалось, что нужно её нарушить. - О чем ты думаешь? Взгляд Лилит оторвался от кружки, а уголки губ дрогнули в полуулыбке, теперь была её очередь. - О чае. Удивительно, но для меня его вкус ничто иное, как вкус смерти. Ведь эти листочки, теперь покоящиеся на дне чашки, раньше были живыми: грелись в лучах солнца и омывались дождевой водой, росли и питались, в них была жизнь. А теперь? Их сорвали, распихав по пакетикам, чтобы люди насладились их вкусом. Кипяток снова заставляет их ожить, пусть ненадолго, наполняя воду их вкусом. Но ведь они уже мертвы… Должно быть, это и есть вкус смерти. В глазах парня недоумение сменилось тревогой. Очередная загадка, да только она была куда страшнее прежней, заставляя что-то в груди болезненно сжаться, опустив взгляд на чашку в длинных бледных пальцах Лилит. - То есть ты думала о смерти? - Именно… Темнеет, тебе пора. Парень неохотно поднялся, ставя на стол опустевшую чашку, а в глазах плескалась тревога, предчувствие беды. Она нравилась ему, эта странная девушка, не по годам умная, словно старуха или философ, но в последнее время что-то пошло совсем не так, что-то, пугающее как никогда, отчего не хотелось оставлять её наедине с этими странными мыслями. - До дверей проводишь? - Конечно. Одевался он медленно, а куртка так и не успела высохнуть. Нерешительно взявшись за ручку двери, он вновь обернулся. Помедлил, вновь опуская руку и подходя к Лилит. От неё пахло яблоком и мятой, странное сочетание, необычное, как и его хозяйка. И вдруг стало так важно… Жизненно необходимо, словно глоток воздуха… Он наклонился, слегка касаясь своими губами её губ, она не отпрянула, но и не ответила, словно так и должно быть, словно в этом ничего удивительного нет, а после улыбнулась, грустно, отчего сжималось сердце. Пусть необходимо… пусть первый и последний раз, но это было нужно… - Пока. - Прощай. Дверь захлопнулась, и на площадке послышались его поспешные шаги. А внутри пустота. Привычная, уже ставшая такой родной. Так что же такое смерть? Неужели она - старуха с косою, злобно усмехающаяся и ожидающая своего часа? Непрестанно следующая попятам? Дождь, ветер в лицо и пронизывающий до костей холод. На улице старуха-осень, заставляющая многих хандрить, кутаясь в плед. Двадцатый этаж, Лилит стоит на краю крыши, вглядываясь вдаль своим задумчивым и немного печальным взглядом. Так что же такое смерть? Что ждет человека дальше? Шаг. Пустота. То чувство полета, а мысли о вкусе и запахе смерти. Для каждого смерть выглядит и пахнет по-разному, у неё разный вкус и обличье. Быть может это вовсе не старуха с косою, а юная девушка, проводящая людей на ту сторону с немного печальным и задумчивым взглядом, с косою иссиня-черных волос и своими мыслями, которые она не считает нужным обличать в слова.