1.02.2015
Наконец-то я смогу выбраться из дома благодаря Найлу, написавшему мне, что вся группа уехала в первый город тура. За более чем сутки своего «заключения» я снова вернулась к плану, чтобы вернуться к Марко. Наверно, вам уже надоела моя непостоянность и неспособность определиться. Да, прошу прощения за это. Но, вот такая я, и ничего с этим не поделаешь. Зейна еще как минимум полгода не будет в Лондоне, так что у меня есть предостаточно времени разобраться со всем и подготовиться к переезду назад в Германию, если я всё-таки решусь на этот шаг. Сегодня — воскресение, и так как я была «освобождена» из своего дома, то решила пойти прогуляться, купить продуктов и просто подышать свежим воздухом, которого так не хватало последние дни. Выходя из дома, прямо перед своей дверью на ступенях я обнаружила огромный букет ромашек и конверт, лежащий рядом. Даже и гадать не стоит, от кого это. Я взяла букет и вернулась в дом. На конверте аккуратным каллиграфическим почерком было выведено «Лине». Осторожно, чтобы не повредить его содержимое, я оторвала боковой краешек и вынула оттуда сложенный пополам лист бумаги, испещренный длинными черными строчками. Мои глаза начали бегать по ним, пытаясь запечатлеть их в памяти:«Моя дорогая Лина,
знаю, что ни какие слова не оправдают мой поступок. Если быть точнее, то все мои поступки. Я никогда не хотел делать тебе больно, но так уж вышло. И во всем без исключения виноват я. Как бы я хотел все вернуть к самому началу наших отношений и поступить иначе. Не позволять тебе сомневаться во мне. Сразу сделать тебя своей и не отпускать никогда и никуда. И ни одна беда не случилась бы с нами. Прости меня за то, что я тебя обманывал насчет Наоми. Знаешь, сначала я предполагал, если ты увидишь меня с ней, то ревность заставит тебя отбросить все сомнения и наконец-то быть со мной. Но потом случилась та трагедия, когда ты попала в больницу, и мой план полетел к чертям. Но каким-то образом люди, окружающие меня, узнали про Наоми и про „отношения“ между нами. Отрицать всё было некогда, я сутками искал тебя, пытался узнать, куда ты пропала, и что случилось. И та рождественская вечеринка… я не думал, что ты придешь и таким образом узнаешь всё. Точнее сказать, поймешь всё совершенно неправильно. Мне следовало бы сразу все объяснить. Но ты так разозлилась! И мой первоначальный план действительно сработал. Я понимал, что это бессердечно так тебя обманывать, и что ты меня вряд ли простишь за это, но ложь завела так далеко, что я уже не мог остановиться. Ты — моя слабость… Ты — всё для меня. Ничто не искупит моей лжи, но я прошу прощения за всю боль, что причинил тебе. С этого момента я никогда не солгу тебе, клянусь. Из моих уст ты всегда будешь слышать только правду, какой горькой она бы не была. Я всё ещё надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня. Я верю, что мы можем быть счастливы вместе. Я буду ждать столько, сколько тебе потребуется. Я не буду надоедать, ты не увидишь меня ещё долго. Но, когда ты поймешь, что можешь простить меня и дать нам еще один шанс, то я снова появлюсь в твоей жизни. Первый шаг за тобой…До скорой встречи, моя любовь»
Пока я читала это письмо, на глаза навернулись слёзы, несмотря на то, что я была невероятно зла на Зейна. Нет, он ещё долго не увидит моего первого шага на встречу к нему. Конечно, если я вообще смогу его когда-либо сделать. На данный момент я не была уверена ни в чем. Моё будущее сейчас для меня скрывалось за стеной непроглядного тумана, который ещё нескоро удастся разогнать.3.02.2015
Сегодня был обычный рабочий день, ничем не выделяющийся из всех остальных. Но перед самым обедом меня вызвал босс к себе в офис, что было абсолютно не характерно для него. Обычно он сам подходил к работникам офиса и давал распоряжения. Он любил быть поближе к народу, а не запираться в своём кабинете. — Лина, прошу, проходи, — начал он, как только я приоткрыла дверь в его офис после стука. — Мистер Холл, вы что-то хотели? — спросила я, присаживаясь в кресло, стоящее напротив его стола. — Да! Не поверишь, но для тебя появилась работенка. И думаю, она тебе понравится. Что ты думаешь о Риме? — улыбаясь, поинтересовался он. — Думаю, это замечательный город. Но я никогда там не бывала, к сожалению, — с некоторой неуверенностью, ответила я. — Это невероятный город, Лина! И думаю, он тебе очень сильно понравится, когда ты с ним познакомишься поближе. Ладно, ближе к делу. Ты отправляешься на две недели в наш офис в Риме. Там возникли кое-какие проблемы как раз по твоей части. Поэтому, жду от тебя успехов в их решении, и конечно же, насладись пребыванием там. Я не верила своим ушам. Это как раз то, что мне сейчас требовалось. Поездка, которая займет все мои мысли. Новый невероятный город, новая работа, которая требует колоссальных усилий. Времени беспокоиться о Зейне или о чем-то еще совсем не будет. Я была безумно рада выпавшему шансу!17.02.2015
Шла вторая неделя моего пребывания в Риме. Как босс и говорил, это невероятный город! Я сутками пропадала сначала на работе, потом исследуя город и его достопримечательности. Тёплая погода, вкусная еда, доброжелательные люди… Все было потрясающим! Я совсем не думала о Зейне, мне попросту было некогда это делать, да и совсем не хотелось. Это был один из тех вечеров, когда я практически без сил добралась до своего номера в отеле. Скинула сапожки, от которых дико уже болели ноги, сняла плащ и плюхнулась на кровать прямо в одежде, чтобы перевести дыхание. Я пересматривала фотографии, которые успела сегодня сделать, пока гуляла по городу, но меня отвлек стук в дверь. — Ох, надо было повесить табличку «Не беспокоить», — я пробурчала под нос сама себе и поплелась открывать. — Уборка не требуется, — начала сразу говорить я, открывая дверь. Но на пороге стояла совсем не горничная, и далеко не работник отеля. Прямо перед собой я увидела Зейна. За три недели его отсутствия в моей жизни ничего в нем не изменилось. Все такой же чертовски сексуальный и невыносимый. Первой моей реакцией на увиденное была резко захлопнутая дверь. Я впала в полнейший ступор, не знала как реагировать. Во мне всё протестовало. Мозг говорил послать его на все четыре стороны, а душа тянулась всеми фибрами к нему. Он снова постучал… и еще раз… и еще раз… и еще. Кажется прошло минут десять прежде, чем я снова открыла дверь. — Какого черта ты тут делаешь? — спросила я, вставая в дверях так, чтобы он не смог войти без разрешения. — Мне нужна твоя помощь, — тихо, едва различимо ответил Зейн, смотря прямо в мои глаза. Он был таким грустным, таким потерянным. Все его существо кричало о тяжелых временах. Я никогда не видела Зейна в таком состоянии. Что с ним случилось? Он стоял, переминался с ноги на ногу, опустив взгляд в пол, при этом постоянно теребил в руках небольшой листочек бумаги, где его почерком было выведено пару строк. Видеть его таким было больно, поэтому я не стала ничего спрашивать и впустила его. Зейн прошел медленным шагом, все также смотря в пол, и упал в кресло, которое было повернуто к окну. Я пошла следом за ним, желая разобраться в том, что происходит. — Зейн, что случилось? — спросила я, устраиваясь на соседнем кресле так, чтобы быть лицом к нему. Вся злость, оформленная в слова, которая накопилась в моём сердце по отношению к этому человеку, сейчас застряла в горле. Вместо неё появилась озабоченность и желание помочь Зейну, не смотря на все произошедшее между нами. — Мне нужно с кем-то поговорить. Иначе я скоро сойду с ума, — через какое-то время ответил он надломившимся голосом. — Рассказывай. Я постараюсь помочь, чем смогу, — мой голос звучал не очень убедительно, ведь я не знала, чего мне ждать. — Я устал. Устал от всего. Устал от того, что происходит между нами. Устал от популярности. Устал от вечных попыток держать себя в рамках. Устал прятать свою личную жизнь от всего мира, — начал говорить Зейн, запустив руки в волосы и спрятав свои взгляд от меня, устремив его на открывающийся вид ночного Рима из окна моего номера. — Вау… Не это я ожидала услышать, — начала было я, но Зейн перебил меня, продолжив свою речь. — Знаешь, — он повернулся ко мне, встретив мой взгляд своим, — я здесь — потому что ты единственный человек, который меня действительно поймет. Хоть я и обещал, что не появлюсь в твоей жизни, пока ты сама не позволишь мне это сделать. Для себя я вижу два варианта развития дальнейших событий. Первый: я позволю всему продолжаться так, как есть сейчас. И в этом случае через какое-то время я вероятно закончу в психушке или попросту сам прекращу свои страдания. — Эй, что ты такое говоришь! Не смей даже думать об этом, — я соскочила со своего места и села на широкий подлокотник его кресла, но Зейн остановил мою речь выставив руку передо мной, стараясь оградиться. — И второй вариант: прямо сейчас я бросаю все к чертовой матери, — продолжил он, — Лина… Я хочу уйти из группы. — Что? Как? Почему? Погоди… ЧТО? — я просто не верила своим ушам, — Окей… А я-то чем могу тебе помочь? — Мне нужно твоё одобрение, — он нежно взял мои руки в свои, — понимаешь, я устал. Я хочу быть обычным парнем. Делать ошибки. Жить так, как сам хочу. Никому не подчиняться. Быть со своей семьей. Писать свою музыку не для денег или славы, а только для себя. Вернуть твою любовь и быть счастливым. Я хочу чтобы все стало просто. — Но… Зейн… Это твоя жизнь. Ты должен делать так, как считаешь сам правильно. Если это то, чего ты действительно желаешь, то я поддержу тебя, — медленно, вкладывая в каждое слово частицу доброты и понимания, произнесла я, поглаживая его колючую щеку своей ладонью. — Спасибо, — одними губами произнес он, приближаясь ко мне. Он был настолько близко, что наши губы соприкоснулись. Поцелуй был невероятно нежен и невесом. В нем читалась вся боль, которую Зейн копил в себе уже какое-то время, а также благодарность, которую он старался выразить. По моему телу побежали мурашки, сердце бешено застучало, а мысли растворились. Сейчас были только я и он. Весь мир, окружающий нас, исчез. Прямо сейчас — новое начало. Это чистый лист наших отношений и его жизни…