Хозяин Смерти

Петунии Дурсль нравилось думать, что она в курсе всех сплетен. Ее окна всегда были открыты, чтобы ничего не упустить из соседских разговоров. Темой обсуждения опять был блистательный интеллект Гарри Поттера. Она с отвращением затворила окно, не желая ничего об этом слышать, особенно от соседок. Гарри Поттер. Годовалый мальчик, появившийся у ее порога. Они с Верноном взяли его, одели, обули и зачислили в школу. Мальчик был вежлив. Добр. Сострадателен. Из тех, кто улыбается вам в лицо, но ударит в спину, стоит вам отвернуться. Из тех детей, что знали больше, чем должно. На его лице не было ни капли волнения, когда Петуния так удачно забыла кормить его целую неделю. Ни ненависти, ни жалоб. Он был самым спокойным ребенком, какого только Петунии доводилось видеть. И самым опасным при этом. Сначала Петуния думала, что это были его ненормальные способности. Ребенок был из Этих, в конце концов. И ее не должно было удивить, если он что-нибудь выкинет. Все началось довольно безобидно. Вернон вернулся домой в дурном настроении, из-за того, что его уже в третий раз за неделю вызывали в школу к Дадли. Он увидел четырехлетнего Гарри и попытался ударить его, за излишне медленную сервировку стола. Вернон был отправлен в больницу с сотрясением и был вынужден взять недельный отпуск. Вернон после этого не прикасался к мальчику. Поттер просто улыбнулся ей и покачал головой, когда она спросила, что случилось. Его ответ был лаконичен и спокоен, как и весь его вид. — Должно быть, он поскользнулся, тетя Петуния. Я не видел, как он зашел. Она не поверила. Но во второй раз это случилось уже с Дадли. Вернон был на работе, а шестилетний Поттер красил забор. В тот день пришли друзья Дадли; они съели большой ланч, прежде чем пойти играть. Она только повернулась, чтобы взять грязную тарелку, когда услышала вопль Дадли. Она поспешила выяснить, что же случилось. Дадли лежал на земле, он явно был напуган. Поттер стоял напротив него, на его лице было выражение чистейшего недоумения. Друзья Дадли пятились назад, глядя на Поттера, будто бы тот был призраком. Гарри протянул руку Дадли, но Петуния взвизгнула и схватила Дадли, держась подальше от Этого. Теперь с удивлением Гарри смотрел уже на Петунию (она заметила этот взгляд прежде, чем захлопнуть дверь и запереть ее). Она уже не видела его, ставший насмешливым, взгляд, когда дверь захлопнулась, и то, как Поттер повернулся к трем оставшимся детям, теперь бежавшим как можно дальше отсюда. Те трое детей пропали без следа. Никто не знал, что произошло. Петуния знала, что Поттер что-то сделал с ними, и Поттера потащили на допрос на следующее же утро. От его ответа следователю у нее по спине побежали мурашки. — Я не знаю, что с ними случилось. Они убежали от меня, когда я белил забор. Петунья попыталась определить, что именно ее беспокоит в этом заявлении. Возможно, то, как он сказал «я не знаю», вместо «не знаю я». Или, возможно, его протяжное «убежали от меня». В конце концов, она решила, что все дело в том, как он сказал «белил». Они отпустили его. Петуния почти хотела начать умолять их пересмотреть дело и забрать мальчика, запереть его далеко, подальше от людей. Но она держала свой рот на замке и, опустив голову, испуганно глядела на Гарри. Тот откинулся в кресле, на его лице появилась улыбка, полная равнодушия, а в глазах — злобный блеск. Она увезла шестилетнего Поттера домой. Когда она пустила его внутрь дома, у Петунии появилось ощущение, что она укрыла в доме труп. Он не показывал ни одной из тех ненормальных способностей, что были у Лили. Он не летал по небу, и не заставлял цветок распуститься и вновь стать бутоном, и не превращал чашки в жаб. Но это только сильнее нервировало ее. В школе Поттер учился блестяще. Он отлично сдал все экзамены, и перешел на три класса выше, чем ему полагалось. И это тоже беспокоило ее. Нормальный ребенок будет радоваться похвалам учителя. Но не Поттер. Поттер просто улыбался им, отвечая своим я-не-польщен тоном: — Благодарю. У него была походка короля. Речь короля. Даже его внешность вполне подошла бы королю. Но, будь он королем, он был бы темнейшим, самым злобным королем из всех темнейших и злобных королей, что только жили на свете. Он на всех смотрел как на чернь. Сверху вниз. Было огромным облегчением узнать, что ребенка забрали Эти. Возможно, они смогут его контролировать. -0- Макгонагалл с долей настороженности посмотрела на своего лучшего ученика. Было в Гарри Поттере нечто противоречивое. Когда она вошла, Поттер кивнул, однако ей показалось, что в жесте было больше насмешки, чем должного уважения. Он ел в Большом зале с другими учениками, но она никогда не видела, чтобы хоть один кусочек пищи касался его бледных губ. Он болтал с Роном Уизли и Гермионой Грейнджер как с добрыми друзьями, но, судя по его тону, они не слишком его интересовали. Альбус тоже это заметил. Он сказал профессорам присматривать за Поттером, следить, чтобы он успевал по предметам и не попадал в неприятности. Учился Поттер удивительно хорошо. Удивительно, но он, в отличие от отца, не шатался бессмысленно по замку и не искал приключений. Он был именно там и где и должен, не раньше и не позже. Странно, что ребенок, выросший с маглами, без всяких подсказок нашел дорогу в замке. Странно, что каждое его движение было прекрасно выверено. С Поттером никогда ничего не происходило, и он сам никогда не был источником неприятностей. В его заклятьях не было ни ошибок, ни неполноты. Северус как-то упомянул о том, что назначил Поттеру взыскание, посчитав, что тот жульничает, однако позже нехотя добавил, что мальчик за три часа превосходно очистил все шестьдесят котлов без капли магии. Его эссе были написаны весьма основательно. В них не было пропущенных слов, а мысли были очень четко изложены. Его работы вполне годились и для учебников, но не для эссе одиннадцатилетки. Мальчик был безупречен. Слишком безупречен. В Квиддич Поттер играл как профессионал. Он не двигался с места, пока не замечал снитча. А затем срывался ввысь, подобно ракете. Бладжеры, которые пролетали мимо него на расстоянии нескольких миллиметров, ничуть его не беспокоили. Даже когда его метла была проклята и попыталась сбросить его, Поттер не показал ни капли страха. Он просто придержал ее одной рукой и затем задал нужное ему направление. В глазах Поттера не было сомнений. Страха. Злости или ненависти. Волнения или счастья. Его улыбки менялись в диапазоне от насмешливо-злобных до вежливо-равнодушных. Однажды, Макгонагалл решила, что уловила выражение удивления на его лице, но оно исчезло мгновенно, словно пламя задутой свечи. Хотя, считала Макгонагалл, может, оно и к лучшему. Мальчик не был любопытен и не вызывал проблем. -0- Флитвику тоже нравился ребенок по имени Гарри Поттер. Он был доброжелателен, вежлив, спокоен и собран. Флитвик видел, что Гарри отвечает каждому, кто заговорит с ним, и никогда не бывал груб. Даже в ответ на резкие замечания Драко Малфоя и других слизеринцев. Он был рад услышать, что Поттер присоединился к дуэльному клубу. Днем позже, он, к своему восторгу (и, возможно, еще большей радости всей школы), узнал, что Локхарт был отправлен в больничное крыло. По словам очевидцев, Локхарт споткнулся и стукнулся о дуэльную платформу. Поттер был прирожденным мастером чар. Он не показывал этого при остальных студентах, но Флитвик попросил его зайти к нему в кабинет и показать, что Гарри умеет. Флитвик был ошеломлен знаниями Поттера заклятий четвертого года обучения, и его отказом демонстрировать заклятья старших курсов. Мальчик был загадкой, и загадкой весьма любопытной. Флитвик был заинтригован, желая побольше выведать о Поттере. Но держал дистанцию, не желая выделять сообразительного мальчишку. На школу было совершено всего одно нападение, и был зафиксирован один случай окаменения. Сам Флитвик думал, что это был просто несчастный случай, несмотря на надпись на стене. Остаток школьно года прошел спокойно. Но Джинни Уизли потеряла большую часть своей памяти о первых двух месяцах своего пребывания в школе. -0- Хагриду следовало бы помнить слова Гарри о том, что животные его не любят. В самом деле, когда Гарри впервые подошел к Клювокрылу, гиппогриф встал на дыбы со страху и быстро взмыл в небо. Он отказывался спускаться вниз, пока Гарри не ушел в замок. Малфой со смехом заявил, что Гарри столь уродлив, что даже мерзкие полуптицы не хотят на него смотреть. Клювокрыл в ответ рассек Малфою руку. В течение года Хагрид приглядывал за Гарри, боясь, как бы тот не попал в неприятности с Блэком, шныряющим где-то на свободе. Даже лукотрусы, казалось, боялись Гарри. Хагрид правда не понимал почему, но он полагал, что Гарри просто не делал ничего, чтобы подружиться с ними. По правде сказать, Хагриду тоже было нелегко находиться рядом с Гарри. Они были друзьями, Хагрид был в этом более, чем уверен, но с Гарри что-то было не так. Он еще больше в этом уверился, узнав, что у Люпина тоже есть какое-то дурное предчувствие из-за Гарри. Когда Блэк ворвался в гриффиндорскую башню, Хагрид ожидал худшего, что Гарри мертв или искалечен. Но Блэк вместо этого сбежал еще раз, и в тот же день Гарри попросил Хагрида присмотреть за его новым питомцем, Гримми. Хагрид пришел в восторг от огромного черного пса, кормил его, ухаживал за ним и чистил его. Пес не пробыл с ним долго, но Хагрид был рад и тому недолгому времени, что он был рядом. В конце года Блэк вновь сбежал. И Гримми исчез. А Клювокрыл чудом избежал казни. Хагрид благодарил богов, что Гарри, в конце концов, остался цел. Хагрид был уверен, что Люпин избегает Гарри, потому что тот узнал о Люпине и Блэке как о друзьях детства. Он отмахнулся от тоненького голоса в своей голове, который утверждал, что это еще не все. В конце концов, Гарри был бесконечно приветливым мальчиком. Не так ли? -0- На самом деле Биннс был более наблюдателен, чем считали студенты. В то мгновение, когда Гарри Поттер вошел в комнату, он отпрянул прочь от своего кресла, чувствуя, как холод пробирает его до несуществующих костей. Имя Гарри Поттера было первым, которое он смог запомнить, и было единственным, которое он не забыл. С ребенком что-то было не так. Знающая улыбка или мягкий блеск в глазах. Странное, вежливое выражение лица или, возможно, чье-то нависшее присутствие, которое Биннс ощущал каждый раз, когда мальчик заходил в комнату. Он все еще читал свои лекции как обычно, отказываясь смотреть в преследующие его изумрудные глаза. Биннс опустил взгляд на книгу перед собой, продолжая читать лекцию. Но он заметил, когда Поттера не было в классе. Он вздохнул с облегчением. Турнир Трех Волшебников был фактически благословением. Он почти пожалел других участников. Он слышал, что дракон с Первого задания отпрянул от мальчика прочь. Биннс не был удивлен. Он специально пропустил Второе и Третье задания, не желая вновь почувствовать тревожное ощущение, которое он испытывал каждый раз, когда Поттер был рядом. Когда Биннс увидел его в следующий раз, после Третьего задания, во время церемонии памяти Седрика Диггори, его удивила довольная улыбка на лице Поттера. Он сказал себе, что ему просто показалось. Поттер ни в коем случае не мог радоваться чьей-то смерти. Не мог же? -0- Амбридж, конечно, посчитала, что Поттер просто ищущий славы ублюдок. И когда она впервые зашла в класс, она не ожидала увидеть приятную улыбку настороженного Гарри Поттера. Она натянуто улыбнулась ему и начала лекцию. За полторы недели она поняла, что помешалась на мальчишке. Гарри Поттер ничего не говорил по поводу возвращения Темного Лорда. Он не велся на ее уловки и не пытался говорить об этом за пределами кабинета. Он писал идеальные эссе, которые Амбридж научилась быстро и с презрением оценивать, как только она поняла, что не может снять за них очки. Он не использовал заклятья на уроках и не практиковался в Защите после. Когда она услышала о формировании кружка по Защите, она решила, что в этом замешан Поттер. Можно представить ее удивление, когда вместо Поттера зачинщиком оказался Лонгботтом. Амбридж было сложно найти причины для назначения Поттеру взысканий. Мальчик был просто превосходным образчиком студента. Тем не менее, она получила свой шанс, обнаружив, что Поттер игнорирует Малфоя. Когда он пришел в пять часов после полудня, Амбридж с трудом сдерживала ликование. Но Поттер, не выглядевший особо удрученным запретом на игру в квиддич, казался почти веселым, называл ее профессором Амбридж, приветствуя, и спокойно сел, куда она сказала, и поднял перо. Амбридж взглянула на Поттера и была поражена тем, что кровь на пергаменте была, а порезов на тыльной стороне руки Поттера — нет. Крови не было. Она мгновенно вскочила и схватила перо. И она увидела гниющую, костлявую руку, тянувшуюся к ее горлу. Амбридж вскрикнула и попятилась, стукнулась о свой стол и сдвинула его на несколько дюймов назад, ее глаза расширились. Поттер смотрел на руку с некоторой степенью привязанности и потянулся к ней. — Бомбарда, — закричала Амбридж, указывая своей короткой и толстой палочкой на руку. Серебристая мантия слетела с фигуры, когда небольшой взрыв достиг руки. Она опала на пол, раскрыв личность владельца. Его высокая темная фигура, была скрыта черным плащом. Он повернулся к Амбридж, смотря серебристо-белыми глаза, что гнили в глубине глазниц. В кусках плоти на его лице не было крови, лицо было невозможного оттенка белого. Местами сквозь сгнившую плоть белел гладкий, будто отполированный, череп. — Диффиндо! Инсендио! — Завизжала Амбридж. Заклятье попало в него, но он даже не пошатнулся, а потянулся вновь к ее шее. Поттер баюкал обожженную руку, в замешательстве смотря на него. Затем повернулся к Амбридж. — Я думаю, я отработал взыскание. Смерть, пожалуйста, не делай ничего, пока я не уйду. Я не хочу этого видеть. Поттер встал, поднял с пола плащ-невидимку. Костлявая рука Смерти сомкнулась вокруг горла Амбридж. Крик Амбридж эхом прокатился по замку. Прибежали профессора, пытаясь выяснить, что случилось, но они нашли только мертвую Амбридж, с выражением ужаса, застывшего на лице. Мало кто скорбел о ее смерти. -0- Дамблдор немного сомневался, стоит ли считать Гарри Поттера неправильным. Когда он оставил его у родственников, что-то, определенно, произошло. Сначала он подозревал жестокое обращение, но картинка не складывалась. Когда Дамблдор забрал его на шестом году, чтобы повлиять на Слагхорна, Гарри был весьма мил, несмотря на то, что остальное семейство ежилось, находясь в одной с ним комнате. Известие о смерти Сириуса не обеспокоило его, как и новость о вторжении Волдеморта в Министерство Магии, которое было разрушено в последующей битве. Гарри не выглядел удивленным. Или расстроенным. Северус назвал Поттера прирожденным окклюментом. Ничто не беспокоило мальчика. Он был полностью бесстрашен. Дамблдор припоминал слова Люпина о том, как отшатнулся боггарт от Гарри, когда столкнулся с ним. И теперь, смотря на лицо Гарри, подсвеченное зеленым зельем в каменной чаше, он начинал в это верить. Мальчик просто играл с ними в хорошо продуманную игру. Они были фигурами, и он управлял ими, как только захочет. Это выбило Дамблдора из колеи. Мальчик был слишком молод, чтобы знать, как играть в игру Жизни и Смерти. Неужели он не знал, что его жизнь прямо сейчас была в опасности? Что он был целью Волдеморта? Что он скоро умрет? Когда они вернулись на Астрономическую башню, Дамблдор запустил в Гарри обездвиживающее заклятье. Он не желал вмешательства Гарри. Обезоруживающее стало для него сюрпризом, и он остался спокоен, когда прибыли Драко Малфой и остальные Упивающиеся. Неожиданно, послышался тихий голос из-под мантии-невидимки: — Экспеллиармус. Взрыв отбросил назад всех Упивающихся смерти. Драко ударился о стену, и его палочка, как и палочка Дамблдора, полетела высоко в воздух. Гарри шагнул вперед и поймал их. Он повернулся к тому, чья фигура все еще была закутана в плащ-невидимку. — Смерть. Прошу, — спокойно сказал Гарри. У Дамблдора сжалось сердце, когда он увидел Смерть с лицом, скрытым капюшоном, выступившего из плаща и величаво идущего к нему. Его синие глаза расширились, как только Смерть подошел к нему и схватил за горло. Неожиданно, все обрело смысл. Страх животных, увидевших Поттера. Отсутствие страха у Поттера. Его принятие смерти. Его отношение к людям и его отрешенность. В конце концов, чего бояться Хозяину Смерти? Он почувствовал, как отлетела его душа, когда Смерть столкнул его с Астрономической башни. Дамблдор видел изумрудные глаза Хозяина Смерти, даже достигнув земли. -0- Северус Снейп не отличался особым человеколюбием. Так какого дьявола ублюдка Поттера было так сложно ненавидеть? У Поттера было мало друзей. Даже меньше, чем у девчонки Грейнджер. По крайней мере, у Грейнджер был Уизли. Но нет, Поттер был оторван от своих сверстников. Учителей. Семьи. Всех. Хотя не похоже, что это беспокоило Поттера. Почему? Снейп и сам не знал. Ведь у Снейпа был луч света в жизни. Его любовь. Лили Поттер. А у ублюдка Поттера не было никого. И Поттер спокойно с этим жил. Он никогда не жаловался на отсутствие друзей или на то, что люди избегают его. Глядя на брата и сестру Кэрроу, Снейп думал о Поттере. Почему он так долго тянет? Где он, чтобы помочь этим бедным детям. Где же их спаситель? Снейп знал, что, по логике, Поттер никогда не спасет ни единого жителя замка. Он, возможно, был в милях отсюда, спасая собственную шкуру. Он не был слепцом. Он видел документы. И когда Поттер появился в замке, несмотря на свое к нему отношение, выглядя, как будто он дошел до ада и обратно, Снейп был удивлен. Когда Снейп нацелил на него свою палочку, Поттер даже не дрогнул, и не поднял свою палочку. — Привет, Северус Снейп. Снейп почувствовал, как воздух быстро покидает его. Его черные глаза распахнулись и закатились, когда на него снизошло нечто огромное, в развевающемся черном плаще. Костлявая рука, ухмыляющийся череп, сгнившая плоть… — А теперь прощай. Последнее, что он увидел, были следящие за ним зеленые глаза Лили Поттер. -0- Волдеморт встретил свою немезиду с отвращением на лице. Поттер не боялся. Ни из-за трех сотен палочек, указующих на него, ни за жителей замка позади него. Он не испытывал беспокойства. Или любви. Проще говоря, он был совершенно спокоен. — Волдеморт, неужели ты настолько боишься смерти? — Ровно спросил Гарри шутливым тоном. Волдеморт не ответил, так что Поттер продолжил: —«Летящий прочь от смерти»…* Я наслаждаюсь тем фактом, что ты забыл о неизбежности своей кончины. Ты не можешь выйти из цикла Жизни и Смерти. Это никому не дано. — Что ты можешь знать о Смерти, Поттер?! — Спросил Волдеморт, его глаза сузились и потемнели. Гарри улыбнулся Волдеморту. Совсем не любезно. Не обвиняюще и не ненавидяще. Не насмешливо. Просто улыбнулся. — Я? Что я знаю о Смерти. Конечно, я знаю о Смерти. Смерть и я — друзья уже многие-многие годы, — мягко сказал Гарри, его глаза сверкали. Они были похожи на изумруды. Рука Волдеморта дернулась. — Что?! — Волдеморту определенно требовались объяснения. — Смерть и я… Я его хозяин, а Смерть мой слуга. Он выполнял все мои желания, заботился обо мне. Ты спросишь, зачем? Просто чтобы уничтожить тебя, слишком долго ускользающего от его правосудия, — сказал Поттер. Он протянул руку и вытащил из воздуха черный плащ, и перед Поттером материализовалась фигура. — Чистейшее сосредоточение Смерти, какое только можно найти в этом мире. Смерть здесь, чтобы забрать тебя, Том Риддл. Ты готов? И в этот момент Смерть нанес удар. -0- Гарри смотрел на развалины Хогвартса с отвращеним, так же как и на трупы погибших. Он сверкнул глазами в сторону Смерти, и Смерть уставился на него в ответ своими запавшими глазами. Гарри глубоко вздохнул, слегка кивнув. Смерть приступил к работе по сбору душ и жизней тех, кто погиб. Магия не может остановить Смерть, только отсрочить. В конце Смерть всегда побеждает. Мне нужен отпуск. Так подумал Гарри, глядя, как Смерть гладит лица мертвецов. С самого детства его единственным другом был Смерть. Смерть говорил с ним лишь единожды, называя его Хозяином тоном прохладным, но полным привязанности. Это был первый и последний раз, когда Смерть говорил с ним. Но Гарри был не против. Ведь Смерть не выделял его. Не отрицал. Не любил и не ненавидел. Смерть просто был… рядом. Смерть, вставая, повернулся к нему, взглянул в изумрудные глаза Гарри. — Пойдем, — мягко сказал Гарри, кивком указав на дверь. Смерть послушно последовал за ним.