Снежная лавина

Снег. Ветер. Много снега и ветер. Метель с каждой секундой становится все злее и свирепее. Погребая под толщей снега тела погибших воинов, которые отчаянно защищали свой дом до последнего. Схватка оказалась проиграна, а крепость пала. Но все же один воин смог спастись, и сейчас он пробираясь по скалам, сражаясь с буйством природы, чтобы успеть предупредить своих сородичей о надвигающийся на них опасности. Холодно. Больно. Страшно. Кажется, еще немного и силы покинут его. Раны опухли и жутко болели, но он с завидным упорством полз вперед, не желая сдаваться. Не для этого он выжил в битве, чтобы вот так просто погибнуть. Он должен успеть предупредить … должен… Но у судьбы на него были другие планы. Раз, наг сворачивает на узкую тропу, проходящую вдоль обрыва. Два, на вершине горы начинает сходить лавина. Три, она достигает бедного путника и теперь вместе с ним бежит дальше, вниз, к подножью скал. Ударяя его о выступающие части скалы, выбивая остатки кислорода из легких, ломая кости. Она безжалостна и беспощадна. Четыре, волна снега срывается с крутого обрыва. Пять, она теряет своего попутчика, который совершив свободный полет, приземляется на большой выступ около пещеры, окончательно теряя сознание. Pov Рейнара Охота сегодня удалась на славу: пять зайцев и один крупный олень. Теперь о провианте можно как минимум неделю не беспокоиться. Взвалив себе на плечи уже выпотрошенную тушу оленя и подхватив за уши зайцев, направился домой. На подходе к скалам он услышал странный гул, доносящийся сверху и, подняв голову, увидел стремительно приближающуюся лавину. Цыкнув, он резко свернул вправо и, пройдя чуть больше мили, остановился возле большого раскидистого дерева, что своими ветвями казалось скоро проткнет небо. Скинув тушки животных у подножья, забрался наверх, где с удобством устроившись в ветвях, стал с тревогой наблюдать за лавиной. Самое удивительное было то, что снег в горах шел почти не переставая, а вот у подножья как раз наоборот, но если он шел, то в течение недели, там делать было нечего. Ведь в сугробах по пояс много не наохотишься. Спустя час буйство стихии прекратилось и Рейнар, наконец то, смог продолжить путь домой. На подходе к пещере его чуткий нюх дроу уловил запах крови и еще чего-то непонятного, что-то похожее на запах свежескошенной молоденькой травки. Подойдя ближе, он увидел тело, что лежало, вывернувшись под неестественным углом. Скинув свою ношу там, где стоял, подбежал к нему. При ближайшем рассмотрении это оказался совсем еще молоденький наг, который едва переступил порог своего совершеннолетия. Подхватив его поудобней, занес в пещеру и, положив его на свою импровизированную постель, стал осматривать его раны. Вывод был неутешительный: серьезный перелом руки, обмороженные пальцы и кончик хвоста, который следовало немедленно удалить, во избежание более серьезных последствий. Пальцы при грамотном уходе еще можно было спасти. В течение следующих трех дней дроу ухаживал за мальчишкой: провел ему операцию по удалению кончика хвоста, наложил шину на руку, обработал раны, на некоторые из них наложив швы, поил его травами, обтирал тело растворами, когда он метался в горячке. Ему пришлось осторожно передвинуть свое ложе поближе к костру, чтобы наг не умер от холода, и лег рядом с ним, согревая его с другой стороны. Это были три долгих и мучительных дня, как и для дроу, так и для нага. Роv Эйриша Боль. Она проникала в каждую клеточку моего тела, заставляя метаться по постели. Жар казался просто не выносимым, только холодные обтирания и легкий запах трав, успокаивал меня, принося несколько минут облегчения, давая передышку перед новым приступом. И так по кругу. Казалось, прошла целая вечность, перед тем как хворь отступила, и я смог забыться спокойным сном. Открыв глаза, я обнаружил вместо ожидаемого полога походного шатра, неровный каменный потолок, по которому были разбросаны разноцветные светящиеся сталактиты. С трудом повернув голову, увидел небольшой костер, что горел рядом с импровизированным ложем, даря мне свое тепло, также тут находились какие-то баночки, пучки трав, мисочки и тряпки, которые были развешаны сушиться над костром. Собрав оставшиеся силы, попытался сесть, но ничего не вышло, единственное, что успел увидеть, это как отодвигается полог около входа, пропуская мужчину несущего что-то крупное на себе. А затем мой разум погрузился во тьму. Pov Рейнара На четвертый день, когда я увидел, что пареньку стало полегче, то решил сходить на охоту. Так как прошлый мой улов растащили снежные барсы, пока я занимался найденышем. Эти хищники совсем обнаглели, уже в наглую подходят и выпрашивают еду, паразиты. В этот раз охота не задалась, всего лишь парочка зайцев и небольшой кабан. На первое время хватит, а там посмотрим. Отодвинув шкуру, что закрывала вход в мое убежище, увидел, как пришедший в себя мальчишка попытался подняться, но сил видимо не хватило, и он плюхнулся обратно, мгновенно засыпая. Решив не терять время даром, приготовил сытный бульон и вкусный чай из трав, ради такого случая даже достал малиновое варенье из своих неприкосновенных запасов. Мальчишка проснулся как раз тогда, когда все было готово. Осторожно посадив его, протянул ему миску с бульоном, которая в тот же миг опустела. Ну да, на сытый желудок думается легче…и разговаривается, как оказалось тоже. В течение часа он пытал меня вопросами, что да как. А когда увидел свой хвост и парочку шрамов, так вообще закатил истерику и в обморок хлопнулся. М-да, я, конечно, ожидал бурной реакции, но не настолько. С трудом приведя его в чувство, попытался объяснить, что в этом нет ничего страшного. Попытка провалилась, он весь в слезах и соплях доказывал обратное, говорил, что его, такую страшилу, теперь никто не полюбит и лучше он прыгнет со скалы, чем жить вот так. Устав от его нытья, дал ему успокоительное с небольшой долей снотворного, и через пару минут он уже сопел мне в рубашку обняв всеми конечностями. Ничего пусть поспит ему полезно, да и мне надо отдохнуть. Осторожно уложив нага на шкуры, лег рядом и принялся внимательно рассматривать его. В свете костра он был похож на какого-то мистического бога. Бледная, фарфоровая кожа, маленький аккуратный носик, кончик которого был задран чуть кверху, показывал, что характер у его обладателя не сладкий. Пухлые розовые губки, которые так и манили к себе. Длинные, пушистые ресницы, отбрасывали длинную тень на щечки, по которым сейчас расползся легкий румянец. Глаза цвета грозового неба были закрыты, длинные золотистые локоны разметались по постели, а хвост, точно такого же цвета, как и волосы, завершал прекрасный образ божества. С каким-то внутреннем трепетом обняв маленького бога, погрузился в сон с грустной мыслью о том, что такой как он, никогда не обратит внимание, на ничем не примечательного дроу. Pov Эйриша Я живу у Рейнара уже около двух месяцев, первое время все было как в сказке, но сейчас я стал замечать, что он начал отдаляться от меня. Перестал ложиться спать рядом, перебравшись в другой конец не маленькой пещеры, рассказывать интересные истории, а днем стал пропадать где-то, возвращаясь только тогда, когда уже стемнеет. Он перестал касаться меня, а если случайно и дотронется, то сразу отдергивает руку как от чумного. Видимо я стал ему неприятен, ну конечно кому нужен такой урод как я, с кучей шрамов и с обрубком вместо кончика хвоста. А я как дурак влюбился в него. Белоснежные волосы и синие глаза, редкое сочетание у дроу, ярко контрастировали с его серой, как и у всех его сородичей, кожей. Он завораживал меня своей силой и грацией… Ну вот, опять я сопли распустил, надо успокоиться и приготовить что-нибудь поесть. Сказано, сделано. Спустя пару часов, на столе стоял наваристый суп, только что испеченный хлеб и вяленое мясо, а по обеим сторонам небольшого стола стояли две миски. Я как и раньше налил суп в обе миски и стал ждать Рейнара. Ближе к вечеру я доел свою порцию и, помыв посуду, сел у костра, греясь. Наверно я впал в оцепенение, так как не заметил прихода Рейнара. Он ввалился в пещеру, немного пошатываясь, испугавшись того, что он может оказаться ранен, ведь сейчас весна, а значит хищные животные стали более активными, подполз к нему и, подхватив под локоть, хотел было помочь дойти до кровати, но тут мне в нос удалил терпкий запах алкоголя, пота, мускуса и еще чего-то цветочного, запах секса. Где-то внутри стало так больно, будто кто-то вырвал часть твоей души, оставив ее медленно умирать. Я стоял не в силах пошевелиться, не в силах поверить, что мой Рейнар смог так жестоко поступить, что … Нет, все правильно, он не мой и не обязан быть моим. Он свободный и сильный мужчина, и вообще с чего я взял, что Рейнар должен хранить мне верность и общаться только со мной? Мы не встречаемся, просто живем вместе, но от этого становиться еще больнее. Подняв голову, я увидел то, чего так боялся – презрение. Он смотрел на мою руку, что поддерживала его, с таким презрением, будто это не рука, а какой-то никчемный слизняк, к которому было даже противно прикасаться. В ужасе отдернув ее, прижал к груди и разрыдался, а Рейнар, оттолкнув меня, нетвердой походкой направился к постели. Я упал, больно ударившись спиной о землю, слезы текли не переставая, смазывая очертания окружающих предметов. Поднявшись с пола, последний раз взглянул на своего любимого и выполз за пределы пещеры. Мне было плевать на то, что на данный момент нахожусь в горах, что на улице уже темно и идет мокрый снег, что меня могут схватить и растерзать хищники, что я выполз в тонюсенькой рубашке, что наги не переносят холода, что скоро начнется вьюга. Мне было плевать на все, хотелось просто лечь и сдохнуть где-то под кустом, или просто упасть со скалы и сломать себе шею, быстро и, возможно, безболезненно. Я полз не глядя, поскальзываясь на обледеневших камнях. В некоторых местах кожа покраснела и потрескалась, ресницы из-за слез склеились и обледенели, а слезы давным-давно замерзли на моих щеках. Этот холод и боль убивали меня, но мне было все равно. Подскользнувшись в очередной раз, упал, ударившись виском об обледенелый камень. Горячая кровь заструилась по моему лицу и мир перед глазами померк. Pov Рейнара. Я старался, правда старался, но все же не смог сдержать себя, мне срочно нужна была разрядка. С каждым днем все сложнее становилось сдерживаться и скрывать от моего бога свое постыдное желание, любое прикосновение возбуждало, а от его голоса я был готов кончить. Сон рядом с ним стал настоящей пыткой, каждое утро я просыпался из-за каменного стояка и от того, что трусь им об его бедро. Поэтому было решено «переехать» в другой конец пещеры, во избежание непоправимого. Днем стал пропадать в лесу или в деревне, что находилась рядом с ним, а вечером возвращаться в пещеру, где меня ждал Эйриш и горячий ужин. Мне было стыдно за такое поведение, но как поступить иначе я не знал, а он как будто специально меня дразнил, одевая мои рубашки, периодически облизывая свои губки, смотря мне прямо в глаза и хлопая своими длиннющими ресницами. Мне было тяжело смотреть на все это, но я не мог позволить себе дать Эйришу хоть малейший намек на то, что между нами может что-то быть кроме дружбы. Он слишком молод, чтобы отличить обычную похоть и благодарность, от любви. Да, звучит грубо, но это так. Мне надо было как-то снять напряжение и чувство неудовлетворения, что скопились во мне за эти два месяца, так как в последнее время, обычная дрочка перестала приносить облегчение и наслаждение. Тогда я очень удачно познакомился с одной полуэльфийкой, которая и помогла мне решить «проблемку». Сразу после акта я понял, что натворил, но было уже поздно. Душа разрывалась на части от содеянного. Мне стало плохо от осознания того, что поддавшись своим слабостям, я растоптал доверие своего маленького бога. Найдя ближайшую таверну, надрался так, что на ногах еле стоял, но к удивлению домой добрался без проблем. К тому времени я окончательно прикончил захваченную с собой бутылку дешевой самогонки и последнее, что помню это то, как я поднимаюсь по тропинки в дом. Проснулся я среди ночи, от странного чувства тревоги. Алкоголь к тому времени полностью уже выветрился из моего организма и перед глазами мелькали воспоминания прошлого вечера. Первое – я выхожу от полуэльфийки, второе – пью со странными личностями дешевый самогон, третье – иду домой, прихлебывая из початой бутылки «волшебное пойло», четвертое – вхожу в пещеру и чувствую прикосновение любимого, пятое – презрение к себе и боязнь поднять глаза на Эйриша от стыда, так как он наверняка понял, что произошло, шестое – он смотрит на меня и тут же моментально отшатывается, седьмое – я толкаю его в сторону и иду, пошатываясь, к постели, восьмое – дуновение ветра и спина, быстро удаляющиеся от входа. Сижу, пытаясь примести мысли в порядок. — Всевышний, что же я натворил,— проговорил я куда-то в пустоту. Но тут же моментально подскочил на постели от осознания того, что мой мальчик сейчас где-то на улице лежит без движения. Сунув ноги в сапоги и подхватив теплую куртку, выбежал из пещеры. Я шел почти на ощупь, стараясь в темноте разглядеть знакомые очертания, благо зрение дроу позволяло это делать, но вот метель снижала это качество почти в ноль. Спустя полчаса скитаний я споткнулся обо что-то и, рухнув в кучу снега, увидел перед собой знакомый хвост. В панике я начал откапывать своего малыша и приподняв его, как можно быстрее потащил его в сторону дома. Добравшись до пещеры, я первым делом удостоверился, что он жив и завернув его во все шкуры, что у меня были, принялся готовить ванну. Спустя час все было готово. Я разделся и, разобрав получившейся кокон из шкур, подтащил Эйриша к ванне и осторожно уложив в нее нага, опустился рядом с ним в теплую воду, молясь всем известным мне богам, чтобы мой наг очнулся. Через десять минут Эйриш стал подавать признаки жизни, а еще через пять смотрел на меня осмысленным взглядом с такой болью в них, что я не выдержал и прижался к его губам своими. Смотря прямо в глаза, принялся осторожно целовать его, приходясь кончиком языка по столь желанным мной губкам. В это время руками оглаживал прекрасное тело любимого, а он прижимался ко мне, зарывшись своими лапками в мои волосы, чуть оттягивая их и поскуливая от удовольствия. Подхватив Эйриша, перенес нас на импровизированное ложе из шкур. — Я люблю тебя,— прошептал он, прямо мне в губы, напрашиваясь на поцелуй. — И я тебя,— ответил я, впиваясь в его ротик, не в силах отказать. Он сводит меня с ума. Когда я проник в его ротик он обхватил мой язык своим и стал насаживаться, двигая головой, имитируя минет. С трудом оторвавшись от губ и столь притягательного язычка, принялся вылизывать шею, руками лаская соски. Его тихие стоны заводили меня еще больше, я вот-вот кончу. Схватив свой член у основания, сжал, но тут почувствовал, как маленькая ручонка нага робко дотрагивается до головки моего члена, издав полурык впился в его губы, покусывая их. А в это время наглый мальчишка уже вовсю двигал рукой по моему члену, чуть задевая головку коготками, отчего по всему позвоночнику проходились волны удовольствия. Оторвавшись от столь увлекательного занятия, я со стоном убрал его руку с члена и принялся рассматривать открывшуюся мне картину: золотые волосы были растрепаны и в беспорядке разбросаны по шкуре, горящие глаза, румянец на щеках, красные от поцелуев губы, тяжело вздымающаяся грудь, выпирающие соски, так и просящиеся на ласку , подтянутый животик… и медленно раздвигающиеся паховые пластинки. Застонав от такого зрелища, аккуратно приставил головку члена к паховым пластинкам и чуть качнулся, проникая в нее и натыкаясь на член Эйриша, которого от таких нехитрых действий подкинуло так, что я с трудом смог удерживать его на месте. Застонав он сел и обняв меня за шею, стал беспорядочно шептать: —Рейнар, Рей, пожалуйста, сделай так еще… пожалуйста… как же хорошо… Обняв одной рукой Эйриша за талию, опять приставил головку члена к немного сокращающимся паховым пластинкам и осторожно проник головкой внутрь. Там было горячо, жарко и влажно. Чуть качнув бедрами, головкой наткнулся на его член и стал ритмично двигаться, приходясь ей по всей длине его члена, что был спрятан в этой расщелине. Мне удалось погрузиться в нее на одну треть. Я с трудом сдерживал стоны, покусывая, оставляя засосы на шее и плечах своего мальчика, который уже стонал без перерыва. В последний раз двинув бедрами, вышел. — Родной, покажи его мне,— прошептал я на ухо Эйришу, посасывая мочку и проникая кончиком языка в ушко, от чего малыш засмеявшись, сказал что так больше не делать не надо. Я хотел был ответить, что-то язвительное, но голос пропал, когда я увидел ЕГО. Толстый, длинный, с большой головкой, даже удивительно, как такое маленькое тело может иметь такой большой член. Как завороженный склонился над ним и, обхватив головку губами, принялся ласкать его, стараясь взять как можно глубже, одной рукой держа член любимого, а другой растягивая себя. Эйриш, откинувшись на шкуры и вцепившись в них руками, кричал в голос. Глупыш, все еще только впереди. Когда мне перестало хватать трех пальцев я осторожно навис над Эйришом, что расширившимся глазами смотрел на то, как я, помогая себе одной рукой, насаживался на его член. Введя до конца его член я подвигался из стороны в сторону, пытаясь найти нужную точку и вот оно. Ахнув, стал насаживаться до конца, сразу беря быстрый темп, Эйриш, подмахивал бедрами, шипя от наслаждения, а я уже стонал не сдерживаясь. Насадившись последний раз, кончил, сжимая член любимого в себе и чувствуя, как внутри разливается его семя. Посмотрев в его счастливые глаза, я улыбнулся и, коротко поцеловав его, рухнул рядом без сил, поморщившись от неприятного ощущения в заднем проходе. Эйриш положив свою голову на мою грудь, стал пальчиком выводить какие-то узоры на моем животе, а я, обняв его одной рукой, стал просить прощение за все свои глупости, что по дурости успел натворить, прося не злиться. — Я никогда не злился на тебя, но мне было очень больно от, осознания того, что я стал тебе больше не нужным,— произнес он, поднимая голову с груди и со слезами в глазах смотря на меня. — Прости, я был полнейшим идиотом. Если бы я так не сделал то… — Если бы ты так не сделал то, мы никогда не были бы вместе. Так и ходили вокруг да около, страдая и боясь признаться. Так что заткнись наконец, и поцелуй меня, — произнес он, сердито смотря на меня. И как такому очарованию можно отказать?