Только хорошее

Время лечит. Проходят часы, дни, года – боль утихает, как вода в озере, в которую кинули камешек и вокруг него начали расходиться круги. Раны закрываются, но шрамы остаются. Навсегда или надолго, Михару пока не знал. Но спустя полгода в душе было все так же мучительно пусто, словно из неё вырвали что-то очень важное и ценное. То, чего уже никогда не вклеить в неё обратно. Мальчик дотронулся до надгробия кончиками пальцев и сразу съежился. Холод каменной плиты, словно электрическими разрядами, прошел сквозь его худенькое тело и заставил задрожать физически. Михару пожалел, что не надел свитер. Конец лета был довольно ветреным и дождливым. Хотя может это только ему так казалось, потому что лед в сердце никак не хотел таять. Михару стал еще более замкнутым, чем раньше. Сначала ему казалось, что он способен пережить это спокойно. Ведь вокруг были друзья – надежная опора и поддержка. Рядом всегда был Тобари-сенсей, который был готов его выслушать. Тепло было совсем рядом, казалось, надо только протянуть к нему руки, но… Но Михару не мог, как бы ни пытался. Его настоящее тепло развеялось вместе с легким ветром в недалеком прошлом. Не очень спокойном, но тогда Михару впервые, полгода назад, мог сказать, что он счастлив несмотря ни на что. И он сказал. Плакать уже не хотелось, все слезы были выплаканы в первые несколько недель. Михару не мог вспомнить, когда он последний раз столько плакал и кричал от раздирающей его внутри боли. Ему было холодно, больно и одиноко. Для него одного это было слишком, но ему меньше всего хотелось обременять своими внезапными истериками остальных. Они и так понимали. Особенно Раймэй. И мальчику было трудно сказать, плачет ли она ночами в подушку до сих пор или в самом деле уже смирилась и приняла все, как есть. Иногда она бросала на него тяжелые, понимающие и разделяющие его горе взгляды, которые Михару ловил затылком и сразу же чувствовал, что в душе что-то переворачивалось и с силой тянуло вниз, в неизвестную темноту. Но Раймэй никогда не говорила с ним об этом. Да и ни с кем не говорила, предпочитая почаще тренироваться с Гау, чем думать о чем-то. Наверное, её это успокаивало. Михару не мог себя ничем занять, поэтому каждый день возвращался на одинокую могилу и предавался порывистому отчаянию. - Надеюсь, у тебя все хорошо, Йоите… - прошептал мальчик, через силу попробовав улыбнуться. Замерзшие, даже слегка посиневшие губы слушались плохо, от чего улыбка выглядела еще более жалкой и неуверенной. - Ээй! Мальчик вздрогнул от резкого окрика и обернулся. Низкий, глубокий голос показался ему смутно знакомым. - Привет, чертенок! Юкими выбрался из машины и помахал ему рукой. Михару постарался растянуть свою улыбку, потому что больше ничего приветственного в голову не приходило. В его светло-зеленых глазах плескалось плохо прикрытое удивление. Юкими совсем не изменился с их последней встречи. Все те же короткие светлые волосы торчком, бандана, темная куртка… теплая темная куртка… - Ээ… Ты чего тут мерзнешь один? – спросил парень и, проследив за цепким взглядом мальчика, усмехнулся. – Ага… понятно. Куртка действительно оказалась очень теплой, а еще очень большой. Михару просто утонул в ней почти с головой, зато худые плечи перестали дрожать от холода, когда Юкими слегка потер их, согревая. - Давно не виделись, между прочим, - заметил парень, доставая пачку сигарет. Михару кивнул, выражая этим одновременно согласие и благодарность за теплую вещь. Юкими сосредоточенно щелкал зажигалкой. Ветер пару раз сдувал с неё маленький огонек, но ниндзя с пистолетом не отчаивался и щелкал снова. Михару следил за ним завороженно и отрешенно одновременно. Последние полгода прошли для него так же серо, как и вся его жизнь до пробуждения в нем таинственной техники и суматохи, которая обернулась для него и радостью, и горем. А сейчас перед ним стоял неизвестно откуда и зачем появившийся Юкими. Живое напоминание о том, что Йоите существовал в этих двух мирах. Напоминание, что Йоите существовал не только для одного Михару. Не зная, как начать разговор, а почему-то хотелось сказать так много этому странному человеку из Кайросю, Михару тихонько вздохнул, выпуская теплый пар изо рта. Юкими в свою очередь выдохнул никотиновый дым, посмотрел на него и коротко усмехнулся. Мальчик слегка улыбнулся в ответ, получилось уже правдоподобнее. - Юкими-сан, вы здесь случайно? – наконец неуверенно спросил Михару. - Случайностей не бывает, - задумчиво ответил ниндзя. – До сих пор не знаю, что меня останавливало, когда я видел тебя тут первые несколько дней… Конец фразы он произнес едва слышно, но мальчик все расслышал. Значит, Юкими-сан врал, что не хочет больше видеть Йоите. Врал, врал, врал… Но он ведь все равно тогда не приходил, когда еще можно было прикоснуться к Йоите, поговорить с ним, посмеяться вместе с ним… Ведь у Йоите такой красивый смех, такой нежный голос, такие теплые руки и такое открытое сердце. Сердце самого Михару при воспоминаниях об этом сделало сальто и вновь начало проваливаться вниз. Словно еще и тяжелая куртка наваливалась на хрупкие плечи и давила к земле. Но дело было вовсе не в ней. - Юкими-сан… - светло-зеленые глаза внезапно обожгло подступающими, давно выплаканными слезами, а тяжесть в глубине души стала совсем невыносимой. – Вы ведь любили Йоите. Почему не сказали ему об этом? Если бы мальчик не был так подавлен, он бы обязательно, хотя бы слегка, но покраснел. Юкими развернулся к нему лицом и смерил очень странным взглядом, и только тут Михару понял, что до этого они довольно долго просто стояли и молча, погруженный каждый в свои мысли, смотрели на холодный мраморный камень перед собой. Под таким внимательным взглядом старшего ниндзя мальчику было немного не по себе. Слишком откровеным был заданный им вопрос. И слишком не вовремя. - Почему ты так уверен, что я ему этого не говорил? – спокойно спросил Юкими, ожидая ответной реакции и, возможно, встречного вопроса от маленького, хрупкого обладателя таких больших, проникновенных глаз. - Йоите рассказал бы мне об этом, - неожиданно самодовольно сказал Михару, и Юкими едва не увидел пару маленьких демонических крылышек у мальчишки за спиной . - А почему ты не сказал ничего Йоите? От неожиданности вопроса мальчик замялся. Он не считал свои отношения с Йоите чем-то большим, чем… чем… А собственно, чем это могло быть? Просто дружбой? Михару не хотел просто дружбы, дружил он с Коичи и Раймэй. Он думал, что между ними двумя было совсем иное, непередаваемо глубокое чувство. Крепкая привязанность, особая нежность, потребность друг в друге… Полгода назад мальчик порой даже не мог представить, как он будет дышать без Йоите. Но Михару никогда не думал, что это все можно назвать таким простым словом – любовь. Юкими, похоже, ответа уже не ждал, заметив замешательство на лице своего маленького собеседника, и продолжил задумчиво рассматривать белый камень. Гладкий, блестящий, и слова на нем были вырезаны витиеватыми буквами. Прямо роскошь, ему бы такое и в голову не пришло придумать. Придумать поставить камень, когда самой могилы нет. Это выглядело как жалкая попытка пригвоздить уже свободную душу к этой холодной и негостеприимной земле. - Чертенок, как ты думаешь, Йоите там хорошо, на свободе? – спросил Юкими, поднимая взгляд на нежно-голубое небо, пока еще не запачкавшееся в рваных, дождливых тучах. Михару вздрогнул от этого проникновенного вопроса и почувствовал, как теплые руки обнимают его за плечи, ободряя и согревая одновременно. - Давай всегда будем о нем помнить и только хорошее, - тепло шепнул Юкими на ухо мальчишке, от чего тот слегка смутился и зажмурился. Затем ниндзя сжал его в объятиях еще крепче, словно эта близость помогала ему избавиться от собственной душевной боли, а потом быстро отпустил, по-отечески хлопнув парнишку по спине так, что тот едва устоял на ногах. - Да ты совсем хилый! Сенсей тебя что, не кормит совсем? – усмехнулся собственной шутке Юкими, но Михару явственно уловил легкую натянутость в его обычно самоуверенном тоне. - Пойдем, доброшу тебя до дома. Кажется, дождь начинается, - направился в сторону машины ниндзя и жестом приказал мальчику следовать за ним. Михару немного замялся, чувствуя, как тяжелые капли падают на макушку, а за шиворот медленно затекает холодная дождевая вода, и обернулся на пустую могилу. По белому камню тоже стекали тонкие струйки прозрачной воды, путаясь в буквах, обозначающих такое теплое и родное имя. - Ээй! Мокрого не повезу! – недовольно прикрикнул из машины Юкими. Михару бросил на камень последний тоскливый взгляд, плотнее закутался в куртку и побежал к машине. Юкими как раз выбросил свой бычок из окна и критически начал оглядывать мальчика, устроившегося рядом с водителем со всем комфортом. С темных коротких волос капало на сидение, а взгляд выразительных глаз как-то потух и опустел. - Что-то ты какой-то совсем вялый… - тихо сообщил мальчишке Юкими и завел мотор. Пока они ехали, а до дома Рокудзе было сравнительно недолго и пешком идти, Михару не сказал ни слова. Зато много думал. Но уже не о том, как это больно, когда нет рядом Йоите, а о том, как это тепло, кутаться в мокрую куртку, долго чувствовать спиной тот сильный ободряющий хлопок и помнить, помнить только хорошее…