VAR.VER. I ENDING REV.

И все друзья, что у меня когда-либо были, - Это фонари, освещающие мне путь к дому, И я в толпе, но я совсем один. О, Боже, я просто не могу...

- Точно, ты ведь еще слишком маленький. Тонкие бледные губы плотно обхватили слегка помятую сигарету, искривившись в злорадной улыбке. Щелчок, затем другой - зажигалка опалила край сигареты, а пальцы правой руки бережно сжали ее, отнеся в сторону ото рта. Губы приоткрылись и изо рта пошел полу-прозрачный серый дым. Фидель еще никогда не задумывался как человек закуривает, как держит зажигалку или спичку вместе с коробком, как этот умелый инструмент природы, руки, так ловко справляются с несколькими предметами одновременно. От табачного дыма, что исходил от блондина, парень закашлялся, глаза начали слезиться. - Черт тебя дери, Хейт, ты не мог бы отойти в сторону? Хейт лишь ухмыльнулся и снова затянулся. Фидель с жадностью поедал глазами все его действия - умел этот парень зачаровывать своими движениями. - Ты так на меня смотришь, будто никогда не видел курящих людей. - Хейт прикрыл глаза и выдохнул сигаретный дым. Фидель вновь закашлялся, но уже не так сильно, как в первый раз. - В конце-концов, курю я, а не ты. Они стояли на уступе, опершись на некогда бывшую стенку жилого дома. Из груды бело-серой бетонной плиты торчали стальные прутья, арматура, искривленные силой в неведомой форме. Плита была достаточно глубоко вогнана в землю, чтобы удержать вес обоих. Под уступом виднелось бескрайнее поле, испепеленное мощью войны. Груды военных машин валялись то там, то тут, без разбору. Все их части были перемешаны друг между другом, располагались в хаотичном порядке, полузарытые в сухой песок и пепел. Повсюду разбросаны осколки некогда могучих орудий, разорванные дома, некогда принадлежащие людям. Вновь эта безжизненная пустыня, снова эти безмолвные крики машин. Кричали, просили о помощи. Они так желали встать и снова ходить, ездить по земле, выполнять свою миссию. Ведь она благородна, священна для них. Смысл всей жизни машины заключался лишь в этой миссии и ни в чем более. - Как ты можешь так спокойно говорить? - произнес Фидель тихо, ощущая как ветер трепет его задрипанный мех на куртке и короткие черные волосы. - Столько людей погибло, столько смертей случилось и ради чего? Ради новой войны, да? - А чья это была идея? - спокойно ответил Хейт и поправил свободной рукой спадающие на глаза белесые пряди. - Черт возьми, ты ведь тоже так не хотел жить, правда? - Фидель было срывался на вызывающий тон, но все же не желал именно сейчас спорить с Хейтом и скандалить. - Захлопнись! - закричал Хейт и резко потушил недокуренную сигарету о край бетонной плиты. От внезапного всплеска голоса, Фидель чуть дрогнул. Он не боялся Хейт, не остерегался его, но и не хотел оказаться вместе с ним в конце. - Захлопнись, да? - черноволосый парень решил не уступать оппоненту в словесной перепалке и продолжил. - Ты стоишь себе здесь, на обрыве мира и ожидаешь чуда? Какого чуда? Ничего нет, ничего не произошло, столько людей погибло напрасно! Хейт выпрямился, руки у него были сжаты в кулаки, а последующие фразу вырывались сквозь стиснутые зубы: - По-твоему, ублюдок с красной тряпкой, я должен рыдать прямо здесь? Что потерял всех из-за твоей прихоти отомстить ради мамочки и папочки? Послушай меня, Фидель, ты хотел отомстить и восстановить справедливость в этом ужасном мире, но вместо этого ты погубил своих друзей и погубил меня. Если твоя цель в этой жизни - только сплошная месть, а друзей ты использовал в качестве удобных инструментов, то ты слабак, не способный самостоятельно решать свои проблемы. Фидель отпрянул назад, чуть не оступившись о большой булыжник. Слова были для него уколом в самое больное место. В желудке похолодело, парень отчетливо понимал, что дело попахивает дракой или даже летальным исходом одного из них. Так и должно было быть. Он должен был остаться, чтобы видеть как погибают его друзья один за другим, как весь этот мир продолжает рушиться. - А разве ты не жил, только чтобы мстить? Ты ненавидел Дакоту и всех остальных и хотел убить кого-нибудь из них при первой же возможности! - слова вырывались с криком, в воздухе уже повисло напряжение, оба даже незаметно для себя умудрились принять боевую стойку - обоим было нечего терять. Фиделю было нечего терять. Хейт было нечего терять. Они потеряли уже слишком много за все это время и сейчас они чувствовали усталость, были до жути голодные и истощавшие за последние несколько месяцев. Оба успели вдохнуть слишком много отвратного газа, чтобы схватить пневмонию и кашлять через каждые тридцать секунд. Хейт закричал. Для Фиделя в первую очередь это было удивлением - слишком необычен был крик для столь молчаливого человека. А затем щеку обожгла боль, жгучая боль. Беловолосый ударил Фиделя в лицо со всего размаху, что у него было сил. Удар был не столько сильным, сколько неожиданным. Хотя и у него хватило, чтобы в следующую минуту Фидель стоял на коленях и сплевывал кровь. - Я не жил ради мести! - голос Хейт срывался на хрип, а затем на кашель. - Я жил ради брата, только потому что любил его, любил свою мать, которая взяла с меня слово, что я буду следить за ним и не дам умереть! А я дал... я-я... Я нарушил ее слово, снова ослушался, как тогда. Открыл дверь и буквально собственными руками убил родителей. Голос Хейта окончательно перешел на хрип. Затем раздался рык и Фидель получил следующий удар носком сапога в живот. Черноволосый парень согнулся от боли, схватившись обеими руками за живот. Из груди вырвался кашель, выхаркиваемый кровью. - Я жил ради Кроули, а вы снова посадили хвост и они... они убили ее! Выстрелили из винтовки и пробили грудь. Она умирала у меня на руках, а я не мог ничего сделать! - в хрипе уже прослеживались нотки истерики. Фидель забыл о боли и терзающем его голоде: он никогда не видел этого человека таким. В припадке истерики, слабого, вымещающего свои неудачи на слабых, более слабых. Его голос то и дело сипел, а потом снова приходил в норму, но уже не был таким звучащим, как при первой встрече. Хейт словно лихорадочный носился из стороны в сторону, глаза у него слезились, руки были сжаты в кулаки. Наконец, беловолосый парень упал на колени там, где кончалась бетонная плита. Он сидел у самого края обрыва, прислонив к лицу руки, слышался всхлип, плечи его чуть тряслись. По земле прошла мощная вибрация и они оба это почувствовали. Та же самая вибрация прошла по всему воздуху и сотрясла его. Фидель приподнялся и сел на коленки, вытирая кровь с губ. Хейт сидел неподвижно. Вибрация прошла по земле снова и снова, и раз за разом она усиливалась. Сизое, свинцовое небо сотрясла последняя, мощная вибрация. Оно разверзлось и их обоих ослепил сильный луч голубого цвета. А затем звук, словно обрушилась многовековая каменная стена. Где-то отдаленно парень слышал тихие всхлипы несчастного человека, потерявшего все. Фидель слегка улыбнулся и посмотрел на неоновый свет в небе. Скрежет и грохот сопровождал световое представление, которое должен был увидеть целый мир, должны были увидеть его друзья, должен был увидеть он сам, собственными глазами. Все было не зря. Грань пала.