***
- Валентин, расскажи мне что-нибудь. - И что же? Спрут почти никогда не улыбается. И сейчас серые глаза смотрят серьезно. Лаик. Холод, сырость стен… Занятия, запреты, окрики. Хорошо лишь Катершванцам, да еще кэналлийцу и марикьяре. Каждый из них – не один. Одному тяжело. И если Ричард сжимает кулаки, сверкает глазами в праведном гневе, то Валентин спокоен. Всегда и везде. Безукоризненные манеры, спокойный взгляд. Не волны – замерзшая вода подо льдом. - Расскажи о замке Васспард. - Там холодно, очень холодно, даже летом. И дело не в том, что не топят камины или стены плохо защищают от непогоды. Вы понимаете, унар Эстебан? Эстебан все понимает. И даже прощает официальный тон Валентина. - Унар Валентин, а есть ли сказки Васспарда? И все-таки маркиз добился своего – легкая тень улыбки скользит по тонким губам. Они, наверняка очень теплые и мягкие. Их хочется целовать до безумия, до кругов перед глазами. - Унар Эстебан. неужели вы верите в сказки? - Отнюдь, - быстрый взгляд из-под длинных южных ресниц, - я… мне просто интересно. - Хорошо, - так Валентин отвечает на каждом уроке, - если вам интересно, то я скажу. Васспард, как и любой замок, полон призраков. Неупокоенные души тех, кто… умер дурной смертью. Голос, всегда спокойный, чуть дрогнул. В глазах мелькнула растерянность. Сильные руки обхватили шею Придда. Валентин напрягся, невольно отстранился, для чего ему пришлось упереться ладонями в грудь Эстебана. - Вы полагаете, унар, я позволяю себе лишнее? Даже интонации Ворона – нарочито ленивый тон. - А если я скажу, что да? - Тогда я скажу вам, что вы мне небезразличны, унар … Валентин. Тот попытался ответить с обычным спокойствием, но вдруг в голосе послышались незнакомые нотки: - Не надо, Эстебан. Достаточно одной истории с наследником Дома Волн. Мне не хочется, чтобы в Васспарде была еще одна неупокоенная душа. Тогда он, маркиз Сабве, отшатнулся, словно вместо однокорытника перед ним стоял окровавленный призрак Юстиниана. - Прошу прощения, граф Васспард. То есть, унар Валентин. И исчез, оставив в темноте коридора того, кого полюбил с того момента, как увидел в трапезной Лаик в четвертый день Осенних Скал.***
* - Что вы сказали, виконт Манро? Вы явно желаете себе неприятностей. Константин весело рассмеялся. - Господа, Эстебану больше не наливать. Вино отчего-то не на пользу маркизу. - Зато оно на пользу вам. И, схватив свой бокал, выплеснул прямо в лицо виконту. Смех затих. Бывшие однокорытники попросту не понимали, что произошло. Вытерев в лица потеки «Крови», Константин схватился за шпагу. То же движение проделал и его противник. - Да что вы, от жары умом тронулись оба? – воскликнул Северин. - Будешь моим секундантом? – спросил его Эстебан. Тот в замешательстве кивнул. - Макиано, - раздался голос Манрика, - тогда ты будешь моим секундантом. Мы будем драться немедленно. Сейчас же. - Пока еще не стемнело, - ответил Эстебан, - а знаете ли вы, что на юге часто проводятся ночные дуэли? - А почему не на рассвете? – спросил Макиано. - Так принято, - ответил маркиз Сабве, - ночью, при свете факелов. Не желаете ли ввести эту традицию в Олларии, господа? Раз уж погода такая, как в Кэналлоа? - Я согласен, - ответил виконт Манро, - все еще недоумевая, какая муха укусила приятеля. - А может, решим все дело миром и закажем еще вина? – поднял глаза на противников Северин, - Я вообще не понял, из-за чего вы поссорились? Если из-за Медузы, то… - Ни слова больше, - жестко сказал Эстебан, - иначе мне придется драться и с тобой. Дуэль была назначена на полночь. Ночное дежурство во дворце – не редкость. Постепенно пустеют залы и коридоры, лишь гвардейцы стоят в карауле, вытянувшись по струнке. Валентин шел вслед за своим эром. Вдруг того остановил кто-то из придворных, кажется, маркиз Фарнэби. - Дожили, - сказал он генералу Рокслею после приветствия. – раньше Люди Чести враждовали с Лучшими Людьми, а теперь Лучшие Люди грызутся между собой. - О ком идет речь? – живо заинтересовался эр Генри. - Колиньяры что-то не поделили с Манриками. Речь идет об унарах этого года. - Ну, не удивительно, молодежь найдет повод для ссоры. Такой уж у них возраст. - К счастью, ваш оруженосец – само спокойствие. - О, Валентин достоин быть наследником Дома Волн. Да, не желаете ли зайти ко мне после того, как я проверю караулы? Тут оба обратили внимание на побледневшего Валентина. - Граф, вы можете быть свободны, - сказал Рокслей. - Благодарю эра, - коротко кивнул оруженосец. «Где они могут драться? В Нохе, на Белом Лугу? Как жаль, нельзя было расспросить подробнее». Копыта полумориска стучат по булыжникам мостовой, луна летит вслед по ночному небу. Она сегодня такая полная, что на улице вполне можно все увидеть. Где искать этих дуэлянтов? И из-за чего они сцепились? Ведь Манрик и Колиньяр – друзья с детства, в Лаик они держались вместе, умудряясь даже болтать под взглядами менторов и слуг. «Скорее, Ашше, скорее. Мы должны успеть. Разрубленный Змей! Эстебан, ты же первый в выпуске». Полумрак нежилого крыла, темные южные глаза в обрамлении пушистых ресниц, чуть вьющиеся волосы, отросшие после ножниц цирюльника. Насмешливая улыбка, теплый взгляд… Способный растопить лёд в сердце спрута. «Скорее же, уже недалеко. Мы успеем, Ашше».***
- Факелы, которые держат секунданты, разгоняют тьму. Полночь – время мистики, вина или любви, но никак не поединков. - Терпеть не могу вставать в шесть утра, - сказал тогда в таверне Эстебан. - Какое совпадение. Я – тоже, - ответил виконт Манро. Его рыжие волосы кажутся ярче, чем пламя. Оба дуэлянта отсалютовали друг другу шпагами и тут же отступили на шаг назад. Эстебан атаковал резко, напористо. Так же он дрался на учебных поединках в Лаик. Виконт Манро был вынужден отступить. Взяв защиту, он ловко перевел клинок. Контратака, выпад… За забором Нохи послышался стук копыт. Оба секунданта насторожились. Запоздалый всадник – кто он? Если бы это был ночной патруль, то лошадей было бы, минимум, с полдюжины. Эстебан отвлекся всего на мгновение – этого хватило. Два клинка противников нашли свои цели. Рыжий виконт ранен в бедро, рана маркиза Сабве куда серьезнее. Шпага ударила в грудь пониже ключицы. - Не успел,- Валентин появился из темноты, как призрак. Но он успевает подхватить падающее тело. - Придд, - выдохнул Эстебан, - как ты узнал? - Молчи, ради Создателя, - к губам маркиза прижался тонкий холодный палец. У Валентина руки всегда холодные, даже летом. Северин бестолково топтался рядом, в то время, как Макиано побежал искать лекаря. Константин зажимал рукой окровавленное бедро. - Я приношу свои извинения, - не глядя на Эстебана и Валентина сказал он, - я не знал… - Я принимаю ваши извинения, виконт Манро, - ответил Валентин, не зная, о чем шла речь, но кое о чём догадываясь. - И передайте мои извинения Эстебану, когда он очнется. Голос рыжего дрогнул – или показалось?***
Зачем среди лета разожгли камин? Да еще когда такая жара. Нет, это не камин. Это горит свеча, всего-навсего свеча. И в ее свете можно различить неясный профиль с идеально причесанными волосами. Больно. Невозможно не только двигаться или говорить. Больно даже дышать – каждый вдох и выдох отдаются болью в ране. Лекарь, покачав головой, расставил на столе различные флаконы с тинктурами. Все расплывается перед глазами, от жара слегка мутит. И прохладные пальцы спрута, что держат горячую руку – просто спасение. Надо собраться с силами. Еще немного – и сказать ему то, что не успел там, в холодной темноте Лаик. - Валентин, я… Боль не дает договорить. Эстебан закашлялся, и на его губах показалась кровь. - Ш-ш-ш, тише, - Валентин снова прижал пальцы к него губам, не заботясь о том, что они испачкаются в крови, - я понимаю. И через некоторое время добавил: - Я тебя тоже.