Мы сами порождаем своих демонов.

      Мы сами порождаем своих демонов.       Когда ты только знакомишься с человеком, ты не думаешь о последствиях.       Когда открываешься ему и доверяешь, вместе со своим доверием ты даешь ему в руки нож. Как проверку, ты ведь доверяешь ему и знаешь, что он тебя им не пырнет.       Со временем, пока человек живет, а ты ему доверяешь, этот нож лежит у него где-то на полке, хранится, возможно, он уже и забыл о ноже.       Но, как и любой металл, тот начинает ржаветь и тупеть, от времени.       И вот однажды, когда ты живешь и радуешься жизни, тот человек вдруг находит у себя на полке твой ножик. Он уже весь ржавый, в пыли, его острие затупилось, а кончик, которым можно было проткнуть, что угодно, вообще отломался.       И именно этот нож он всадит тебе в спину, протыкая то самое важное и сокровенное, выпуская твой самый большой страх наружу.       Тупой ржавый нож с отломанным кончиком, входит в тебя в разы больнее, нежели совсем новый. А ты просто не понимаешь, как мог так ошибиться, в который раз вынимая из спины уже который по счету нож, от которого по счету человека.       Я думал, что переосмыслил жизнь, что выучился на своих ошибках и больше никогда их не повторю. Но, мы сами порождаем своих демонов. И я породил своего.       Когда мы познакомились с Джерардом, он был самым простым и обычным, самым непримечательным пареньком, которого я когда-либо встречал. Он просто протянул мне руку, помогая подняться из лужи грязи и собственной крови в пустом мрачном переулке. Я тогда удивлялся, что он мог забыть в этом районе города? На вид парень был вполне обеспечен, определенно не лишен денежных средств. Ему нечего было делать в забытой богом дыре, небольшом райончике Нью-Джерси для малоимущих, где жили бомжи, пьяницы, воры и наркоманы. Это было тухлое место, где процент преступности в разы превышал процент по всему остальному городу. За каждым углом тебя могли пырнуть, и ты бы остался подыхать, никому ненужный, одинокий и беспризорный. Пока я думал, что же он, совсем не походящий на здешних обитателей, забыл в этой гнилой дыре, Джерард улыбнулся и заговорил.       - Наверное, нам не стоит здесь находиться. Я отведу тебя в место, где ты будешь относительно в безопасности.       Не успел я что-либо возразить, как уже очутился в самом конце улицы, на третьем этаже простого жилого дома, лишенного консьержки и прочих прелестей жизни богатых людей, с обшарпанными стенами и поломанными перилами на лестничной клетке.       Его квартирка была маленькой, ничуть не отличавшейся от любой другой в данном районе, разве что пахло в ней не помойкой, а грифелем и чем-то сладким, что я никак не мог разобрать. Это было место, которое я впоследствии стал называть своим домом.       - Я сделаю тебе чай, прими, пожалуйста, душ. Чистые вещи лежат на стуле в ванной комнате.       Его голос был мягким и мелодичным, словно пение райской птицы. Я тогда подумал, что мог бы засыпать под него. Джерард был кем-то вроде ангела, моего спасителя, который вытянул меня из грязной и кровавой, как моя душа и вся моя жизнь, лужи. Мой ангел, в котором я сам породил своего демона.       Когда мы первый раз поцеловались, я думал, что на свете нет ничего более фееричного и прекрасного. Мой разум был одурманен и окутан сладкой, как его парфюм, пеленой наслаждения, но я и подумать не мог, что это только начало. Начало моего конца.       - Мы могли бы вместе встретить Рождество, как ты на это смотришь, Фрэнки? – он очаровательно улыбается, и я просто не могу сказать нет, лишь глядя на него влюбленными глазами и улыбаясь, как идиот. Наивный влюбленный идиот.       Когда поцелуи стали чем-то обыденным, ласки Джерарда стали более страстными, а желание овладеть мной более настойчивым. Только он уже давно овладел моим разумом, и получить контроль над телом ничего не стоило.       Наш первый секс был таким же нежным, как его голос, и сладким, как все запахи в его квартире. Он достаточно долго меня подготавливал, стараясь не причинять боль, а я все так же смотрел на него влюбленными глазами, раздвигая шире ноги.       - Фрэнки, оо, блять, какой ты чертовски узкий, какой горячий, мой маленький мальчик, - шептал Уэй мне на ухо, резкими толчками вбиваясь в меня, вдалбливая в полуразвалившуюся кровать, которая просто ужасно скрипела от каждого нашего движения. Я заглушал эти скрипы стонами, потому что Джерард был безупречен, а в голове снова взрывались фейерверки, и я был на вершине блаженства.       Мы кончили одновременно, и я просто не мог поверить, что все это блять происходит именно со мной. С жалким неудачником Фрэнком Айеро, который, похоже, смог найти своего спасителя, превращающего его жизнь в блаженство. Как там говорится, с милым рай и в шалаше? В тот момент я был на все сто с этим согласен.       - Мне нужны деньги, очень срочно, и я был бы не против, если бы ты мне дал их, Фрэнк, - его голос больше не мягкий, а резкий и грубый. Приторно сладкий парфюм напоминает сладкую пелену, пелену обмана и лжи, которой я был окутан с самого начала.       Тогда я был уже не в первый раз избит Джерардом, отдавал ему все свои деньги, которые я зарабатывал, как я считал, на счастливую и прекрасную жизнь для нас двоих, а он их тратил на героин, с каждым разом все увеличивая и увеличивая дозу.       Прошло два года, и вот я снова оказался в вонючей луже грязи и собственной крови, избитый дилерами и оставленный подыхать в гнилом переулке. Все, что я имел когда-то - счастливую жизнь, деньги, Джерарда, который умер от передозировки, все это они забрали у меня. Я мог бы размышлять о том, какая жизнь сука и почему я вновь оказался там, с чего начинал, но…       Мы сами порождаем своих демонов, а я сам виноват в том, что открыл сердце, позволяя в него всадить тупой ржавый нож с отломанным кончиком, доверившись человеку, променявшему меня на смертельную дозу наркоты.       Возможно, однажды я сумею подняться из этой лужи и построить нормальную жизнь, но для начала нужно перестать опрометчиво бросаться на каждого, кто протянет вам руку помощи и мило улыбнется в лицо. И я, неудачник Фрэнк Айеро, человек, валяющийся в подворотне на грани жизни и смерти, собираюсь сделать это прямо сейчас.       Мы сами порождаем своих демонов. И я больше не буду порождать своих.