do your duty.

#np OnePiece - Mother Sea (OST)

- Мугивара предлагал мне стать плотником на их корабле, - прерывая затянувшуюся тишину, произнес мужчина, вглядываясь в лежащие на столе чертежи, бесцельно бегая по ним взглядом и больно сжимая пальцами карандаш. - Да, и что? – ответил Флам, закидывая ноги на стол и оборачиваясь к другу, сильнее сжимая широкой ладонью холодную бутылку колы. – Ты думаешь… - Да, я думаю именно об этом, - откладывая карандаш на стол, мэр развернулся на стуле и прижался плечом к его высокой спинке, заглядывая в лицо киборга. – Скорее всего, Фрэнки, после того, как ты вручишь им их новый корабль, они пригласят тебя присоединиться к ним. В ответ Айсберг услышал лишь тихий смешок, после чего младший отвернул голову в сторону и сделал пару глотков освежающего напитка, слегка щуря глаза и вглядываясь куда-то в стену. Они знакомы слишком долго, чтобы подобные моменты казались им неловкими или неуютными. Мужчина просто наблюдал за расслабленно располагающимся на диване другом, что вызывал у него в груди смешанные чувства, а тот, в свою очередь, молча разделял свое внутреннее одиночество с газировкой, не обращая на чужой пристальный взгляд никакого внимания. Они оба прекрасно понимали, откуда взялось это напряжение где-то в области солнечного сплетения, и оба прекрасно знали, что эту боль уже не унять. Айсберг прекрасно понимал, что, оставшись здесь, Фрэнки никогда не исполнит свою мечту. А Фрэнки знал, что, отправившись на поиски приключений вместе со своими новыми друзьями, он сделает Айсбергу еще больнее. Пробивающийся в темную комнату сквозь задернутые шторы свет оставлял на полу лишь длинную тонкую линию, по которой старший пробежался глазами перед тем, как несильно хлопнуть ладонью по столу и подняться на ноги, привлекая к себе внимание молчаливого собеседника. - Слава богу, - вдруг произнес он и растянул слегка дрожащие губы в притворной улыбке. Быстрыми шагами он добрался до окна и отдернул одну из штор, щурясь от света и выглядывая на улицу. - Слава богу? – как можно более не заинтересованно переспросил Катти, опуская голову и прижимаясь подбородком к собственным ключицам. – О чем ты? - А ты разве не понимаешь? – сердце билось все сильнее, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, но Айсберг лишь улыбнулся пошире и посмотрел на младшего. – Наконец-то ноги твоей не будет в этом городе. Знаешь, сколько проблем было от тебя до этого? - Да ну? – Фрэнки не удивился словам всеми любимого плотника, а лишь раздраженно цокнул языком и, вроде как, в знак уважения поднялся на ноги вслед за ним, поставив колу на невысокий журнальный столик перед диваном, к которому у него неприятно прилипала кожа. – Значит ты рад? - Более того, я восхищаюсь твоей добротой и решимостью, - мужчина заглянул другу в глаза и бесшумно выдохнул, цепляя руки за спиной и делая небольшой шаг в сторону собеседника. – Не думал, что настанет день, когда ты позволишь нам отдохнуть от твоих выходок и извращенного хода мыслей. Несмотря на брезгливый тон, Фрэнки собирался шутливо поблагодарить плотника за такие, своего рода, комплименты, однако слова застряли в горле, и он не смог ничего произнести. Следуя примеру старшего, он ступил шаг ему навстречу и опустил ладонь на спинку дивана. - Но я не говорил, что собираюсь принять их приглашение, - словно проверяя Айсберга, Флам пытался выставить ситуацию в несколько шутливой форме, несмотря на то, что внутри его терзало желание сказать немного больше. - Ты должен, - тон внезапно сменился. И Фрэнки чувствовал это. Чувствовал каждым живым участком своего тела, каждым дальним углом в потемках пока еще чистого разума. Он не знал, почему это злило его, почему он непроизвольно перестал контролировать того супээрр спокойного парня внутри себя. - Я никому и ничего не должен. Я буду оставаться на острове столько, сколько захочу, ты меня понял? – он подошел ближе к старшему, оказываясь выше его на голову – как минимум. – И ни ты, ни твои люди не смогут выдворить меня отсюда, как бы ты не старался, - он смотрел в глаза, в которых отчетливо читалась растерянность и не испытывал никакой гордости. Ему было стыдно за свое поведение, но останавливаться он не собирался. Айсберг начал эту игру, не подозревая, что второй плотник в ней профессионал. - Ты уплывешь отсюда, - мэр не сдерживал себя при выборе тона и выражений. Он говорил то, что приходило на ум, и мало волновало его, чего хотел, а чего не хотел стоящий перед ним человек. – Ты никому здесь не нужен, Фрэнки. Будет лучше для всех, если ты исчезнешь. И снова, словно переместившись во времени на пять минут назад, до того, как начался этот разговор, Айсберг стоял и слушал тишину, глядя в чужие глаза и слегка сжимая пальцами края полосатой рубашки. Но уже через мгновение он услышал, как, надрывая голос, за окном уродливо напевала мелодию собственного сочинения неизвестная ему птица. Он почти отчетливо мог услышать, как бьется его сердце и как шумят мысли внутри черепной коробки. Не мог услышать лишь того, что было ему необходимо: понимания со стороны собеседника. - Ясно, - произнес младший, выравнивая спину и вырывая синеволосого из его мыслей. – Катись ты… к черту, - махнув рукой, судя по всему, именно на бессмысленно начатый разговор, Катти развернулся и прошлепал босыми ногами по ламинированному полу до самой двери, останавливаясь лишь на секунду, словно сомневаясь в том, поступает ли он правильно. Но то были лишь смутные и не аргументированные сомнения, поддаваться которым он не стал, выходя из кабинета и захлопывая за собой дверь. Оставшись наедине с собственными мыслями, продолжающими раздражающе жужжать в голове, Айсберг еще несколько мгновений рассматривал закрытую за Фламом дверь, после чего скользнул левее, задевая взглядом висящую на стене картину. Не задумываясь, он повернул голову в противоположную сторону, теперь же приковывая взгляд к изображению в рамке, стоящему на верхней полке высокого шкафа. К старой фотографии. - Том-сан… Наш Фрэнки, наконец, стал настоящим мужчиной, и теперь ничто не остановит его перед достижением своих целей. Совсем скоро он отправится в путешествие с сильными и честными людьми, а я… Он так и не договорил. Дверь в помещение раскрылась чуть ли не с уместным свистом, лишь на удивление не сталкиваясь металлической ручкой со стеной. В дверном проеме показалась все та же знакомая фигура, быстро ступившая вовнутрь и направившаяся по направлению к Айсбергу. - Скажи мне правду, Дурберг! – потребовал киборг, подходя совсем близко и под удивленным взглядом мэра хватая его за плечи мощными ладонями. Но его глаза вдруг широко распахнулись. Несколько секунд он смотрел в лицо друга и молчал, беззвучно раскрывая рот. – Ты… плачешь? Пришедший в себя и не совсем понимающий, о чем говорит этот идиот, мужчина поднял руку, легко касаясь пальцами скулы и нащупывая тонкие влажные дорожки, совсем не замечая того, как внимательно следит младший за его действиями. Он вновь улыбнулся и издал непонятный даже для самого себя звук, полный отчаяния, вырвавшийся тяжелым выдохом из самых легких. И все, что он успевает напоследок – это только придумать более-менее складное оправдание, но произнести его вслух ему не удается, оказываясь заключенным в крепкие объятия. Фрэнки не были нужны никакие слова. Он обнимал широкие плечи и прижимал друга ближе к себе, касаясь холодным железным носом теплой и до неприличного нежной кожи на айсберговской шее, несильно царапая ее. - Прости, что не подумал об этом, - шепотом в чужое ухо врет плотник через некоторое время. Ведь он всегда, при любых обстоятельствах думал не только о своих, но и о чувствах этого раздражающего и нудного Придурберга. Больно кусая губы, мэр плотно прижимался лбом к твердому плечу и жмурил глаза, не произнося ни звука. Он крепко сжимал пальцами ткань на спине этой дурацкой красной рубашки, стараясь унять легкую дрожь в руках и глотнуть как можно больше воздуха, всеми силами пытаясь не выдать свое отчаяние. Фрэнки понимал состояние его Айсберга и не собирался требовать от него каких-либо слов. Он лишь улыбнулся и сильнее стиснул друга в цепких объятиях, прижимая ладонь к его лопаткам и совсем тихо добавляя: - Я вернусь. Я обязательно вернусь.