Песнь

      Я слышу песню. Она зовет меня с собой, но еще совсем нечетко, как-то несмело, словно готовая в любую секунду оборваться. Но она не заканчивается, как бы я этого не хотела. Нет, я не сошла с ума. Но я не хочу ее больше слышать, какой бы сладкой и красивой она не была. Я хочу, чтобы она замолкла хотя бы на мгновение, хотя бы тогда, когда я смотрю в глаза тем, кто мне дорог. <ta>Увы, я не могу им сказать, что мое время пришло. Не могу им рассказать, как кровь вскипает в моих жилах при каждой следующей ноте неповторимой и уже такой родной мелодии. Зов, что будет вести меня за собой, пока я не отдамся ему навсегда.       Я боюсь. Безумно боюсь того, что несет с собой эта обманчивая песня, которую будет слышать каждый из нас. Но у меня нет выбора, как не было никогда. Выбор - всего лишь иллюзия, которую мы создаем для самих себя, чтобы было, за что себя корить. А у меня его нет, хоть и хотелось бы его иметь. — Мама, с тобой все хорошо? — мальчонка-эльф смотрит на меня своими яркими зелеными глазами, а его светлые светлые волосы блестят золотом под светом свечей. Он так похож на своего отца. Я больше не могу смотреть ему в глаза, ведь я предам все, что нам всем так дорого.       Мы знали, на что шли, когда давали жизнь ребенку. Знали, что меня ждет Зов, который заберет меня у него. Но я никогда не думала, что это наступит так скоро. Я думала, что доживу хотя бы до его пятнадцатилетия. Я ошиблась на целых десять лет. Песня не щадит никого. — Все хорошо, дорогой, — тихо говорю я, целуя его в лоб и прижимая к себе. Я не хочу его отпускать, хочу, чтобы он был рядом до того момента, пока Зов не доведет меня до грани безумия. Хотя, похоже, я уже дошла до нее. — Я не глупый, — мальчонка садится на мои колени и прижимается сильнее. — И уже взрослый. Я смогу о себе позаботиться. Не волнуйся. Да и скоро папа вернется и научит меня также отменно орудовать кинжалами. Устроим потом с тобой дуэль, мам? Я смогу тебя победить, вот увидишь. — Я не сомневаюсь. В тебе же течет кровь самого настоящего Антиванского ворона, — улыбаюсь я в ответ, хоть и понимаю, насколько это выглядит измученно. Но мальчонка уже предался мечтаниям о дуэли с матерью, не замечая моих эмоций. — Не только ворона, - продолжает он увлеченно. — Но и Серого Стража. Самого важного. — И поэтому мне нужно разобраться с делами, милый, — я все-таки стараюсь смотреть ему в глаза, чтобы он ничего не смог заподозрить и также по-доброму улыбаюсь. — Поэтому беги во двор, я уверена, для тебя там найдут веселое занятие. Может, кто-нибудь из Стражей научит тебя фехтованию.       Ребенок спрыгивает с моих колен и убегает из комнаты, одаривая меня лучезарной детской улыбкой. Непоседливый, как его отец. И от этого еще больнее оставлять их. Мальчонка не замечал на моей коже пятен скверны, но их видел Зевран перед своим очередным отъездом. И он знает, что меня ждет. Вот только он не вернется к тому времени, как я соберусь уходить. — Командор, — Натаниэль выглядит не менее озадаченным, чем я, заходя в мои покои чуть ли не следом за тем, как убежал мой сын. — Хотя нет. Аэлин. Что будет потом? — Ты единственный, кому я рассказала про Зов, — говорю я громко, стараясь так заглушить песню, играющую в моей голове на усиленных тонах. — Завтра я уйду. Иначе не смогу никогда. Я надеюсь, ты займешь мой пост. Ты его достоин. — Меньше, чем ты, — Хоу присаживается в соседнее кресло. Я вижу в его глазах сожаление и тот же страх, что опутывает меня. Ведь Зов доберется и до него. — Может назначить кого-нибудь более... молодого? — Они не справятся, Нат. Как бы мне ни хотелось этого. — Тогда сочту за честь, Страж-Командор Махариэль, — в его голосе я слышу насмешку над моим титулом. Это и правда смешно. Лишь пустые слова, не значащие ничего. Для себя я останусь той же глупой девчонкой, что по дурости сделалась Стражем, а потом и по такой же глупости и безрассудности прошла Мор. — Вы будете говорить королю? — А есть смысл? Он потом и так все узнает. К тому же у него уже своя жизнь. Наследников тоже уже наделал, так что Зов ему не страшен. — И у тебя есть наследник, но стала ли от этого песня менее пугающей? Не думаю. Так что не ври сама себе. Мы все боимся этого момента, и не стыдись этого признать. В наших сердцах ты все равно останешься героиней, остановившей пятый Мор. — А еще женщиной, чуть не спалившей башню Бдения, решив приготовить ужин на годовщину своей свадьбы, — усмехаюсь я в ответ, но все равно мы с Натаниэлем понимаем, что эти шутки лишь попытка защититься от того, что меня ждет. От того, что ждет потом и его. — Ты не скажешь Кербину, что уходишь? — Нет. Пусть лучше ненавидит меня и думает, что я его бросила, чем будет убиваться по поводу того, что я иду на собственные похороны. Хоть и гордо подняв клинки. Постараюсь перекосить на тропах больше порождений, чем во время Мора. — Если до этого все тропы не подчистила Инквизиция, а то больно они бурную деятельность развели вокруг, — Нат старается выглядеть безмятежным, но я вижу, как беспокойно бегают его глаза. Зачем он обо мне волнуется? Я такая же, как все Стражи. Не я первая, не я последняя. — Думаю, они найдут какой-нибудь тейг для старого доброго Героя Ферелдена.       Мы еще так долго говорили, стараясь оттянуть момент, когда я соберусь уходить. Пару раз к нам забегал Кербин, негодуя, что я просто говорю со своим подчиненным, а не играю с ним, но потом находил себе занятие поинтересней и скрывался с наших глаз. А песня все никак не замолкала, становясь громче и громче, путая сознание, заставляя снова бороться со страхом оставить близких. А смерти мне не стоило бояться.       И рассвет не заставил себя ждать. В своей комнате мерно сопит мальчонка, обнимаясь с коротким луком, который мы мы подарили ему на день рождения. Я лишь оставляю на тумбочке письмо с подписью-просьбой открыть его по приезду отца. И ведь я знаю, что несмотря на свое любопытство, он дождется этого момента.       Единственный, кого я попросила себя проводить, был Натаниэль. Уже чуть более поздним утром он объявит всем, что я ушла, ведомая Зовом. И все. Все поймут, сделают вид, что так и должно быть, поздравят Хоу с повышением, как будто ничего не было. И так будет правильно. — Позаботься о Кербине, пока не вернется Зевран, — говорю я, еле сдерживая себя, чтобы не заплакать. Я ненавижу уходить. И ненавижу, когда кто-то уходит от меня. Расставаться больно, особенно с единственным, в чем ты уверена в своей жизни, что ты сделала правильно. — Постарайся не дать ему стать Стражем. Я этого не переживу.       Пытаюсь засмеяться, но чувствую слезы, стекающие по моим щекам. Я и правда не думала, что все обернется именно так. Уж лучше бы я погибла в схватке с Архидемоном, и мне бы не пришлось сейчас прощаться со всем, что я взрастила в себе. Но я должна. — Я восхищаюсь тобой, — Натаниэль крепко меня обнимает, провожая в последний путь. — Я обещаю заботиться о нем. И о старшем тоже. — Спасибо. И прощай, Страж-Командор Хоу.       Песня не замолкает ни на секунду. И чем ближе я к Тропам, тем она громче. Чем чаще мои мечи вгрызаются в тела порождений, тем больше она давит на меня, пытаясь заставить вернуться обратно. К тому, что я так люблю. Точнее к кому. Но вместо этого я перерезаю глотки, кромсаю на части тварей, что некогда пытались лишить меня всего. И чем глубже я ухожу, тем меньше у меня сил сопротивляться песне, этой прекрасной мелодии, убивающей меня изнутри. Она бушующим оркестром играет у меня в голове, зовет меня с собой, и я ухожу вслед за ней, прощаясь со всем, что мне так дорого.       "Песня коварна, — читает Зевран, в злости стискивая зубы, злясь на себя, что не успел вернуться, чтобы попрощаться. — Она поет только о том, что ближе всего нашему сердцу. И Зов говорил только о вас двоих. Моих любимых воронах".