И так захочешь теплоты...

Я стоял за спиной Савелия и ждал пока его сын налюбезничаться с милой официанткой. О Боже, все-таки русские не меняются — даже секунду улучил этот франт чтобы улыбнуться девчонке. Я откровенно скучал и было совсем неинтересно, что представляет из себя доверенное лицо Хромова. То, что это его сын, уже немного напрягало, но все-таки я надеялся, что в силу своей молодости (а он был молод по внешнему виду) он не будет таким же занудным, как его отец. Я сам себе хмыкнул и улыбнулся, ловя себя на мысли, что за сегодняшний вечер эта идея не выходит у меня из головы — лучше работать с сыном, чем с его придирчивым папочкой. Мне жутко хотелось выпить и снова остаться наедине со своими мыслями. Желаю хоть минуту покоя. Сам себя успокоил тем, что еще полчаса побуду паинькой и потом могу их всех оставить — пусть делают, что хотят. Мое присутствие уже не столь важно, судя по пьяным воплям и пляскам. Блин, ну кто скажет, что здесь собрались все солидные бизнесмены с женами? Я на них смотрю и мне смешно — как дети, ей богу. Веселятся, напиваются, танцуют … Кто-то уже обнимает чужую жену, кто-то изображая гитару, скачет по залу, как заправский рокер, кто-то подпевает солисту группы, да так, что перекрикивает самого музыканта. Ха ха. Что самое интересное, завтра снова все превратятся в, еби его мать, серьезных — умных — учтивых джентельменов с еще тысячью достойных черт воротил бизнеса. У них снова будут будни и скучные конференции, потому сегодня пусть отрываются по полной. А мне сегодня уже хочется просто покоя. Возьму Джесс и поедем домой или в какой-нибудь маленький бистро с дешевой едой. Я устал, надо расслабиться и хоть на несколько часов забыть все проблемы и маленькие и большие. Еще полчасика вежливости перед сыном партнера и я свободен. Полчаса … Ну вот скажите, сколько можно снимать пальто и источать любезности направо и налево? Эти мысли крутились в голове перед тем, как парень повернулся к нам лицом и лучезарно улыбнулся. Казалось мир рухнул … Я не мог понять реальность это или просто играет мое больное воображение. Сначала старался успокоится, думал, что это глюк из-за спиртного и ностальгии, которая меня сегодня придавила, но, когда парень подошел ближе, попадая в полосу света, и улыбка исчезла с его лица, при виде меня, я стал задыхаться. Такой взгляд был только у него! Это он! Это Ян! Мой Ян! Было ощущение, что меня кто-то с силой ударил под дых и весь воздух вышел из легких. Я не мог отвести от него глаз. Да! Это не игра воображения — это он! На секунду мне показалось, что я потеряю сознание, настолько стало больно в груди. Пытаюсь освободится от галстука и сказать хоть что-то, но из груди вырывается только хрип ,перед глазами мельтешат белые точки, словно светлячки. Стараюсь вдохнуть поглубже, но волна удушья не отпускает. Сердце бьется где-то в горле и весь мир сужается до размера точки. Чувствую руки на плечах, куда-то иду, но в голове только одно: » Он … Он вернулся! Ян! ». Противоречивых чувств нет, есть только необузданная радость, которую из-за шока я даже не могу выразить. Только невероятных размеров счастье, в котором я сейчас захлебнусь — он живой! Он живой! Почувствовав холодную влажную ладонь на своем лице, я немного прихожу в себя и оглядываюсь. Савелий что-то говорит … Туалет … Снова холодные руки на висках … Где он? Почему его здесь нет? Неужели мне все почудилось? Нет — нет! Я помню! Я видел его! Живого! — Ян! Где Ян? — вырываюсь я из рук Хромова, который прижимал свои руки мне ко лбу. В тот момент мне не страшно было показаться безумцем перед посторонним человеком, пусть даже это деловой партнер — плевать, хоть сам директор мира! Важно, что я видел его. Савелий что-то лепечет о том, что мне нужно успокоится и взять себя в руки, но я не обращаю на него внимание. Значит все-таки мне показалось. Медленно повернулся к зеркалу, упираясь обеими руками об раковину и опускаю голову, в которой било словно отбойным молотком. Боже, я схожу с ума … Это финиш … Собрав последние силы, поднял глаза в зеркало, где сразу же встретился со взглядом партнера. Жалость … Как же я ненавижу, когда меня жалеют! Лучше бы он и дальше с меня насмехался и бесил, чем сейчас эта ничем неприкрытая жалость. На злость елементарно не было никаких душевных сил — я выжат, как лимон и мне всё равно, что будет дальше. Я усмехнулся глядя на свой видок в зеркало — краше в гроб кладут. Честное слово, как наркоман на последней стадии ломок: под глазами синяки, губы трясутся, непроизвольно текут слезы, взгляд затравленный и обреченный. Черт, ну сколько это будет продолжаться? Сколько еще я буду искать его в толпе? Сколько я буду умирать, каждый раз понимая, что это был не он? Каждое разочарование и понимание, что его нет, — как маленькая смерть. Я устал. — Я хочу побыть один! — почти грубо сказал я Савелию, который попытался что-то возразить, но увидев мой взгляд тихо вышел. Ну и пусть! Пусть все уходят! И я пойму его, если он отменит слияние из-за того, что президент компании и его партнер съехал с катушек. Мне всё равно. — Алекс … — я узнал этот голос и замер, боясь поднять глаза в зеркало и посмотреть кто стоит у меня за спиной. — Алекс … С тобой все в порядке? Медленно, словно боясь, что это галлюцинация я посмотрел в зеркало. Не знаю зачем, притронулся к отражению Яна. Провел по губам, глазам … Он подходит ближе, а я так и стою застывший, разглядывая такое родное лицо, ни на секунду не забытое … — Ян … Это ты? — прошептал я, облизнул соленые от слез губы, так и не оборачиваясь. Боже, из глаз льет потоком, ничего не могу с этим поделать. Слезы живут своей жизнью, это слезы непролитые за все четыре года. Я сам себе хотел доказать, что сильный и не мог себе позволить слез, а сейчас настолько все неважно, что просто хочется послать весь мир к чёрту. — Я … — тихо говорит он и подходит еще ближе со спины, почти прижимаясь и я чувствую его горячее учащенное дыхание у себя на шее. Откидываю голову на его плечо и устало прикрываю глаза. Ян прижимает губы к моему виску и мы так стоим … Долго… Наплевать, что кто-то может войти … Наплевать на все. Это такое совершенное чувство умиротворенности … Любимый человек жив … К нему можно прикоснуться и почувствовать его дыхание. Когда пытался взращивать ненависть к Яну, вспоминая, что он мне сделал плохого, что он меня бросил, я тогда еще не знал, что все уйдет, стоит его только увидить и ощутить. И не было никаких слов, не было ничего вокруг, как будто в мире остались только мы одни. Висок обжигают его горючие слезы, а я просто не сдерживаюсь больше и рыдаю, как девчонка. Вся боль за столько лет, вся тоска и безысходность — все выходит со слезами и я не знаю, что нас ждет дальше, но этот момент точно можно назвать одним словом — счастье. Счастье, что есть еще один шанс и неважно сколько еще придется страдать и идти к нашему счастью вместе или порознь, но я знаю — он жив, он, даже если не со мной, где-то дышит и.,. он просто есть … Поворачиваюсь к нему лицом, чтобы посмотреть в глаза и так застываем еще на пару минут, словно заново друг друга узнавая и изучая. Когда кидаюсь ему в объятия, сносит крышу от радости и всепоглощающего счастья — живой! Я стону, вспоминая ту боль, когда думал, что он погиб. Как безумные, мы готовы друг друга задушить в объятиях, поцелуи больше похожи на укусы. Мы, как бешеные волки с остервенением рвем друг друга, только не от жажды крови, а от жажды любви и прикосновений. Я дрожу, когда его руки прикасаются к моей уже обнаженной пояснице, когда порхают под рубашкой у меня по спине. Забыв обо всем на свете, прижимаясь к нему все сильнее и сильнее, боясь, что если хоть на секунду расслаблю объятия, все развеется, как сон. — Кхм — кхм …Мальчики, смотрю вы тут не на шутку расшалились. Скажите спасибо, что я все это время на шухере за дверью стоял, — сказал Савелий, сложив руки на груди и улыбаясь, как кот, обожравшийся сметаны. Я вздрогнул, но объятий не расслабил, не мог отпустить. Пусть думает, что хочет. В голове такой туман, что думать вообще нет сил ни о чём, просто смотрел на своего партнера глазами полными необъяснимого безумия. » Мне всё равно, что вы обо мне думаете! » — хотелось проорать, но я молча смотрел ему в глаза. Ян попытался отодвинутся от меня, но мои руки словно закоченели, не хотели разжиматься и выпускать такое желанное и любимое существо. — Выйди! Мы сейчас выйдем! — зло припечатал Ян и резко высвободился из моих объятий. — Надо привести себя в порядок. — Чего ж так злится, сынок? — разулыбался Хромов, как Чеширский кот. — Ухожу. Жду вас в зале и … как бы поокуратнее здесь … Мне то всё равно, что скажут другие, но в туалете … как бы сказать … Хм… Антисанитария. Не гегиенично. — Иди уже … Старый плут, — уже мягче произнес Ян и стал поправлять одежду. Я не сразу понял, но что-то неуловимо изменилось. В глазах Яна, а я их знаю очень хорошо, застыло странное выражение. Не зная, что говорить и, как вести себя дальше, я стал лихорадочно мыть руки и поправлять торчащие в разные стороны кудри. Ян прислонился плечом к стене и наблюдал за моими действиями с ухмылкой, потом подошел резко и хлопнул пониже спины. — А ты все такая же горячая штучка, Алекс! Маленькая похотливая шлюшка! — прошептал насмешливо мне на ухо, сжимая ягодицу в руке. — Если так не терпится, могу трахнуть тебя по быстрому. Или женушка не разрешает теперь тебе в попу трахаться? А? Я остолбенел. В голове, словно дождь из осколков пошел. Медленно повернулся к нему и заглянул в глаза. — Зачем ты так? — прошептал я, пытаясь прочесть хоть что-то в его глазах, но там был холод, мороз и никакого намека на любовь, которая была там еще пару минут назад. Щеки полыхали от высохнувших слез и стыда. От такого унижения мне хотелось удавится или провалится сквозь землю. Он меня только что так опустил, а я всё равно его люблю. Боже, да что ж это такое? Сколько он еще будет меня топтать? — Малыш, только не притворяйся невинностью. Твою невинность уже давно забрали, — он снова схватил меня за задницу и прижал к себе, наклоняясь и шепча на ухо. — И позволь заметить … Даже не я … тут … был первым … Да и думаю не последним. Я попытался вырваться, но он, как всегда оказался сильнее, потому я только и смог, что задохнуться от возмущения и залепить ему пощечину. Он отпустил и рассмеялся. — Ты все такой же — глупый и истеричный. А еще … верности в тебе никогда не было, потому что ты … блядь! — он не успел договорить, как мой кулак прилетел ему в челюсть и он ударился спиной в дверь. Потирая ушибленную скулу, снова посмотрел на меня уничтожительным взглядом. — Договорился с Савелием, чтобы провернуть эту сделку? Типа слияние компаний и все такое. А что? Неплохо придумал, мой любимый. И жена будет и чтобы Янчик под хвост заглядывал. Только обломись, сучка! Я не притронусь к тебе ни за что! — все больше заводился Ян. — Не успел мой труп остыть, как ты уже присосался к другому человеку. Ты из тех, Алекс, кто не умеет быть один. Тебе все время нужен тыл. И неважно парень или девушка. Ты просто присоска на обществе. — Не смей! Не смей меня обвинять ни в чем! Я искал! Я ждал! — почти на крик сорвался я, стараясь снова не разрыдаться от его оскорблений. — Я думал -ты погиб! Мне было плохо без тебя и я даже мечтать не мог, что ты вернешься! Так почему же ты меня винишь? Я любил тебя! И никогда! Слышь, никогда! Не изменял тебе! Не смей меня шлюхой называть. Меня трясло, как старика с болезнью Паркинсона. Ян подошел ко мне близко и впился в губы злым поцелуем. Потом также резко оборвал его и вышел, стукнув дверью. Я обессиленно сполз по стенке на пол. Бездумно смотрел на свои пальцы, в голове роились мысли: » За что он так со мной? Неужели он вернулся для того, чтобы мучить меня? » Я понимал одну истину — я люблю его безумно и наверное так будет всегда. Несколько минут спустя, уже приведя себя в относительный порядок, я снова посмотрел в зеркало. На меня смотрело странное существо с опухшими от слез глазами, но дебильной улыбкой. Все эти оскорбления … Да, он придурок редкий, но живой, а это самое главное. Потому что нельзя ничего изменить только, когда человек мертв, а так мы еще повоюем. » Клунусь Богом, Ян, ты когда-то так захочешь любви и теплоты … моей теплоты, что просто будешь с ума сходить. Молись, чтобы я еще был рядом и не устал ждать, чтобы не было слишком поздно! »