КНИГА ЛИНО

Эта последняя ночь выдалась безлунной. Позже Эланор не помнил даже до боли знакомого узора звезд, и не знал, заволокли ли их зловещие грозовые тучи или это он сам не замечал вокруг ничего. Видел лишь огненные блики на толстом пергаменте старого свитка, давно уже аккуратно порезанного на листы. Неверного, призрачного света костра ему вполне хватало и тонкое, похожее на косо срезанную тростинку перо, по-прежнему уверенно выводило витиеватые цепочки рун, слагая последние строки в безжалостный узор навеки застывающей памяти. В спящем лагере не было никого, кто мог бы помешать майа в этой работе, но тем торопливее двигалась сейчас его рука, спеша закончить записи, начатые им еще в Утумно. Орно и Холлин уже ушли. Дэйну и Мелькор – тоже на пол пути к Валинору. Он – последний, но останется после него свиток, хранящий историю ТОЙ стороны. Историю, за которую, увидь ее Мелькор, майа давно уже поплатился бы не только свободой... Так же, как и за феар тех квэнди, что, погибая в глубоких подземельях древней Твердыни Севера, так и не попадали в ловушки Чертогов Забвения, грозящих навек уготовить им жестокую судьбу ирчи. Завтра ничего этого уже не будет. Не будет ни холодного ветра, ни изнуряющей пытки сотен боев, ни привычной гари далеких пожарищ, ни рева и грохота погибающей за спиною земли. Будет – другое. Мягкая неизвестность причудливых переплетений залов Мандоса (похожих ли на те, что помнит он по временам Альмарэна?), полузабытые голоса друзей, тяжелые, терпко пахнущие Временем книги... Будут долгие годы работы, и будет Арда, которой так давно хотел он отдать всего себя без остатка. ...Тяжелая русая прядь неторопливо соскользнула с широкого плеча, легонько задев сидящего у костра по лицу. Поправив ее, майа невольно засмотрелся на пляску волшебных огненных языков. Не ошибся ли он, считая, что отныне действия Севера находятся в надежных руках? Не рано ли уходит, оставляя преемника Мелькора без должного присмотра? Ведь даже пламя простого походного очага не только согревает, но и больно ранит. А Охтар – не той же ли он природы? Ведь не отказывается же от своего эльфийского прозвища, не стремится уйти от этого страшного слова – Жестокий. Однако нет. Он, чувствующий историю мира как чарующую фэа череду нот, не слышит в этой музыке фальши. И, пускай не безопасная, но гармоничная, ТАКАЯ Арда будет жить, и нет для него сейчас ничего важнее. Тем более, что он – отныне майа не Вайрэ, но Намо – знает, как МОГЛО бы быть... Но вот хроника его оказалась закончена, а еще через несколько часов ведомый им отряд поднялся наконец еще выше в горы и ненадолго остановился на каменистой седловине перевала. Последнего для того, чей путь отныне лежал на Запад так же, как путь того, кто ждал его здесь, лежал на Восток. Повинуясь короткому знаку Оборотня, ирчи и люди вскоре снова двинулись в путь, но майар долго еще молча стояли напротив друг друга, зная, что на этой земле не увидятся больше никогда. - Возьми их, - тихо произнес Эланор. - Для Намо я сделаю список, но здесь пусть будут эти. В них – память моих рук, а Эндорэ... Хоть так здесь останусь. - Уходишь? - коротко спросил Охтар, неторопливо принимая свиток. - Да, ildo. Меня ждут. В глазах Остающегося – короткие огоньки жесткости и понимания, в движениях – легкая тень полупоклона. Как он ухитряется действовать в этой странно-неповторимой гамме полутеней? Или это потому, что он – еще и волк? И неужели он его – Уходящего, уважает?.. Ответа не будет. Эланор достаточно хорошо знал своего собеседника и не удивился, когда тот – лишь в глазах мелькнуло едва заметное: «Прощай» – медленно опустив взгляд, уже через мгновенье застыл рядом с ним в облике большого черновато-бурого волка, тут же потрусившего вслед за теми, кто давно уже скрылся из глаз. А еще через минуту и Эланор молча повернул в сторону далекого моря и, медленно спускаясь по холодному каменистому склону, исчез из глаз еще до того, как неумолимая власть расстояний растворила вдали его высокий силуэт, облаченный в неизменные серые одежды.