Самый неволшебный волшебник

1. Первая встреча Старик был странным. Мама Артура наверняка расстроилась бы, услышав такое из уст сына — сказала бы что-нибудь насчёт оскорбительного оттенка слова «странный» — но правду не отнять. На старике было синее платье нелепого фасона, лицо закрывала спутанная борода, и ни то ни другое, казалось, ни капли его не беспокоило. Они с мамой обменялись парой слов на пороге, прежде чем та впустила старика в дом и сразу же отправила Артура наверх, в его комнату. Вот только глупо было с её стороны считать, что Артур оставит её наедине с чужаком. Вместо этого он покорно поднялся по лестнице, закрыл снаружи дверь своей комнаты — достаточно громко, чтобы услышали снизу, — а затем лёг на пол и подполз к балюстраде, откуда было прекрасно видно гостиную, где беседовали мама и незнакомец. Он не мог чётко их слышать, лишь улавливал обрывки фраз, но этого хватило, чтобы понять, что разговор был о нём. — Любые неприятности... драка... Артур... в прошлом году... три... отстранения от занятий... Артур сдвинул брови. Этот мужчина из полиции? Если они о той драке в прошлом году, то Артур не начинал её первым и тем более не поджигал ничей рюкзак, не говоря уже о чулане. А в прошлом месяце его вообще отстранили ни за что ни про что: он даже близко не подходил к библиотеке, когда там опрокинулись все стеллажи. — Артур! Услышав голос матери, Артур тут же отполз от балюстрады. Оглянувшись через плечо, он взвесил расстояние до своей комнаты и шанс добраться туда незаметно. — Артур! — снова позвала мама, уже ближе. Она подходила к лестнице. Артур осторожно подполз к двери и открыл её, после чего встал в полный рост. — Э-э, да, мам? — Профессор Дамблдор хочет с тобой побеседовать. Не будешь так добр спуститься? — Мама облокотилась на перила, однако улыбки на её губах не было. — Да, разумеется, — ответил Артур, но продолжил мешкать на пороге своей комнаты, заставив маму забеспокоиться. Она поднялась к нему наверх. — Артур, ты в порядке? — Ну конечно. Но... — Артур глянул матери за спину, в направлении гостиной. Стоя её разглядеть было невозможно: потолок загораживал обзор. — Я ведь ничего не натворил? Он же не заберет меня из дома? — Ох, Артур, с чего ты это взял? — Мама притянула его в объятие, шепча в волосы: — Ничего ты не натворил. Напротив, профессор Дамблдор может ответить на некоторые твои вопросы. Я бы никогда не подвергла тебя опасности. Артур кивнул, стиснул её крепче и отпустил, широко улыбаясь. Нервозность прошла. — Тогда не будем заставлять его ждать. Может, предложить чаю? Мама улыбнулась в ответ: — Пойдём, предложим вместе. Это не заняло много времени, и, когда они вернулись в гостиную, Дамблдор улыбнулся. — Ах, Игрейн, Артур, это просто чудесно, спасибо. — Он принял чашку, бросил в неё три кубика сахара и, быстро размешав, откинулся в кресле, потягивая чай. Артур опустился на диван рядом с матерью. — Мама сказала, вы хотите со мной поговорить? Профессор Дамблдор кивнул, опуская чашку. — Верно. Твоё положение довольно необычно, Артур. Как я объяснил твоей маме, ты обладаешь способностью к магии. — Дамблдор сделал паузу, но Артур ничего не спросил. Вместо этого он обернулся к матери, дожидаясь её кивка. Мама внимательно его разглядывала, но, каким бы ни было её мнение, она явно хотела, чтобы Артур сперва выслушал профессора. Когда Артур вновь перевёл взгляд на Дамблдора, тот продолжил: — К сожалению, в твоём случае проявляется она весьма своеобразно, юный Артур. Уверен, ты уже обратил внимание, что за тобой повсюду следуют неудачи, повреждения и разрушения, боль и жестокость? Артур вдавился в спинку дивана, прижавшись к боку матери. Та обняла его одной рукой. — Я... я тут ни при чём. — Однако сам он уже лихорадочно вспоминал то, что мама с Дамблдором тут обсуждали. Дамблдор со вздохом наклонился вперёд. — Рюкзаки, задиры, библиотека? Это всё сделал ты, Артур, пусть и неосознанно. Детям не хватает контроля, именно для того и существует моя школа. — Дождавшись неохотного кивка Артура, Дамблдор отклонился в кресле. — Сейчас перед тобой два выбора, Артур. Несмотря на жестокое проявление твоей магии, твои способности не так уж велики. Даже любопытно, каким образом она так мощно проявляется. Но эта слабость означает, что тебя можно навсегда избавить от твоего дара. Его можно запереть настолько крепко, что он больше никогда не причинит вред другим. Артур чуть выпрямился при этих словах. — А второй вариант? Дамблдор улыбнулся, заиграв морщинками. — Ты можешь отправиться в мою школу, Хогвартс. Это самое превосходное заведения магического образования в нашем мире. Предупреждаю сразу, юный Артур: этот путь не будет лёгким. Если мы заблокируем твою магию, ты продолжишь жить как обычный человек, вместе со своей матерью. С поступлением в Хогвартс тебя ждут семь лет тяжёлой борьбы. Борьбы не только за контроль над своей магией, но и за школьной успеваемостью. Как я уже сказал, твой магический дар относительно слабый, что может сделать ученичество нелёгким. К тому же, в школе множество других детей, — Дамблдор наградил его слабой, если не сказать печальной, улыбкой. — Как бы сильно я их ни любил, дети бывают довольно жестоки к тем, кто от них отличается. А ты, Артур, будешь отличаться, и отличаться сильно. — Я... не знаю, что сказать, — признался тот. — Я не совсем понимаю. Всем студентам предоставляют такой выбор? — Нет, — непринуждённо ответил Дамблдор. — Как я и сказал, твоя ситуация — особая. Поскольку даже после обучения ты станешь немногим больше сквиба, многие люди моего мира предпочли бы заблокировать твою магию, не оповестив тебя об этом. Но я верю, что у тебя есть право выбора. — «Сквиба?» — спросила мама, не успел Артур и рта раскрыть — его всё ещё не оставляла мысль, что его магия опасна. — Это человек, рождённый в семье магов, но сам магической силы лишённый. Сквибы обладают невосприимчивостью к противомаггловским — против немагического населения — чарам. — Артур бросил взгляд на мать, отметив её поджатые губы. Он знал, что она не одобрила название. Дамблдор продолжил, как ни в чём не бывало, и Артур решил, что старик в самом деле не заметил. — Они могут варить зелья, но редко могут подобрать себе палочку и почти никогда не способны колдовать. — Я... Если... если есть вероятность научиться, то я не могу отказаться, ведь так? — в конце концов сказал Артур. — Контролировать себя — это лучше, чем всю жизнь надеяться, что блок не даст слабину. Пусть даже будет трудно, — он взглянул на уставившуюся в чашку маму и заметил её скромную улыбку, — трудность — не оправдание. Дождавшись решения сына, Игрейн взяла слово: — Могу я задать несколько вопросов? — Разумеется. Я понимаю, что всё это для вас очень неожиданно, — ответил Дамблдор. — Очень, — кивнула она. — Вопросы, которые меня интересуют, задал бы о новой школе любой родитель. Артур перестал их слушать. Он в самом деле будет учиться — он будет учиться колдовать. 2. Вторая неделя На профессоре Дамблдоре была та же мантия, что и в тот день, когда Артур впервые узнал о магическом мире. В кабинете директора она отливала той же яркой синевой, что и в Артуровой гостиной. Теперь, когда мысли Артура не занимали волшебные откровения, он сумел разглядеть еле видные узоры на рукавах. Может, лягушки? Чем бы они ни были, они явно не подходили Дамблдоровой шляпе — лиловой, с чёрными звёздами по всей поверхности. Кто в здравом уме вообще станет покупать такую шляпу? Попытки сосредоточиться на наряде Дамблдора провалились, когда к глазам Артура подступили слёзы. Пытаясь сдержаться, он сделал глубокий вдох, но тут же согнулся от новой вспышки боли. — Тебе нужна помощь мадам Помфри? — спросил директор тем же добрым голосом, каким обращался к Артуру в их первую встречу. Артур промолчал и выпрямился, решив больше не показывать слабину. Его предупреждали, что будет тяжело, но он не ожидал, что всё разладится уже на вторую неделю в Хогвартсе. Дамблдор вздохнул. — Артур, я понимаю, бывает трудно сдержаться, когда тебя дразнят, но это не повод начинать драку в Большом Зале... — Я не из-за этого её начал! — гневно перебил Артур. Дамблдор даже не предложил ему объясниться, и, как только он умолк, Артур продолжил: — Дело было не в этом. В смысле, все знают, что у меня трудности с обучением, но они понятия не имеют почему. — Тогда из-за чего ты начал драку? — Мой отец — не трус, он не сбегал от нас, не изменял моей матери и не боялся магии! — сказал Артур, и слёзы всё-таки покатились по его щекам. — Он был героем. Он погиб, спасая людей, и никто не имеет права говорить о нём плохо. Вы верно сказали, дети здесь абсолютно ужасны! Дамблдор не ответил, дожидаясь, пока Артур перестанет давиться всхлипами. Ожидая, пока он успокоится. — Может, расскажешь, что именно произошло? Артур кивнул, вытирая лицо. — Угу. — Именно этого он и хотел — объяснить. Уставившись в пол, он заговорил: — Понимаете, все ещё пытаются узнать друг друга получше. Прошло всего две недели, и первогодки ещё осваиваются. Я всегда отмалчивался, когда они расспрашивали друг друга о родителях, потому что мне нечего сказать. — Артур пожал плечами, горло его охрипло от сдерживаемых рыданий. — Мне не то чтобы стыдно — просто это не важно. Но сегодня Томми что-то взбрело в голову и он доставал меня вопросами, пока я не ответил ему, что моя мама — маггл, а на вопрос про отца я просто отмахнулся. И тогда он начал высмеивать моего папу, и я сказал, что мой отец — герой, а он в ответ рассмеялся! Я попытался объяснить, но какой-то другой мальчик тоже захохотал и сказал: «Мог бы и не врать!» А потом Томми сказал, что глупо с моей стороны оправдывать труса — вот тогда-то я его и ударил. Артур снова замолчал, пытаясь успокоиться, чувствуя, как в душе закипают гнев и обида. Он уставился прямо Дамблдору в глаза. — Мой отец был героем, он умер, спасая людей. Королева узнала об этом и посмертно удостоила его самой высокой награды. А они все его высмеяли! Кто-то... кто-то даже сказал: «О, какой-то неизвестный Георг решил подарить ему крестик!» Как я мог оставить это просто так? — Может, стоило объяснить им? — заметил Дамблдор спокойным, ровным голосом, будто пытался помочь. — В настоящий момент профессор Макгонагалл читает им нотацию в гриффиндорской гостиной. Когда ты вернёшься, они готовы будут выслушать всё, что ты скажешь. Артур подождал мгновение, надеясь услышать соболезнования по поводу смерти отца или комментарий о полученной им награде, но Дамблдор лишь продолжал спокойно смотреть на него. Сидя в тишине, Артур задался вопросом, замечал ли его вообще Дамблдор, или тот забудет о случившемся, как только Артур покинет кабинет? Он снова ощутил себя как никогда далеко от дома. Поскольку дальнейших слов не последовало, Артур поднялся. — Думаю, я так и сделаю. — Взявшись за дверную ручку, он обернулся. — Сэр, вы вообще собираетесь их наказать? Хотя бы за то, что они атаковали меня заклинаниями вне класса? Дамблдор улыбнулся: — Ты атаковал и удерживал семерых студентов, прежде чем один воспользовался магией. Мадам Помфри пришлось долго их исцелять до того, как профессор Макгонагалл приступила к лекции. И всё же тебя я не наказываю. — Это был деликатный намёк на то, до чего Артур уже должен был додуматься: он сам начал драку, и это от его рук пострадало большинство. — От физической атаки любой может защититься, а я беззащитен против магии, — проворчал Артур, после чего развернулся и вышел. Весь обратный путь до гриффиндорской башни он размышлял над тем, что скажет. Разговор с Дамблдором прошёл вовсе не так, как Артуру хотелось. Что хуже всего: в его глазах Дамблдор потерял свой образ любящего дедушки, каким Артур представлял его, впервые садясь в поезд — мудрого, готового в любой момент прийти на помощь советом. Проходя через портрет в гостиную и видя, как все оборачиваются на него, Артур осознал, что всё ещё не знает, что сказать. Разговоры стихли, повисла напряжённая тишина. Глядя на них, Артур не мог разобраться, напуганы они, раздражены или смущены. Большинство наверняка до сих пор не понимали, что сделали не так. Нахмурившись, Артур всеми силами постарался объяснить: — Георгиевским Крестом награждают только за акты величайшего героизма или за храбрость, проявленную в случаях крайней опасности. Это самая высокая награда, присуждаемая гражданским лицам нашей страны. — Это был отрывок речи того дня, когда мама получала отцовскую награду, и Артур запомнил каждое слово. Часть него в этот миг подумала: они вообще обратили внимание, что он сказал «нашей» страны? Создавалось ощущение, что волшебники даже не осознавали, что помимо магического мира есть обычный, общий. Гнев на их сознательное пренебрежение придал словам Артура резкость: — Мой отец был посмертно награждён Георгиевским Крестом после спасения двадцати трёх жизней. — Он обвёл глазами каждое лицо в гостиной, не заботясь о затянувшемся неловком молчании. Никто не осмелился сказать ни слова. Он прошагал к себе в комнату, стараясь никого не задеть. У подножия лестницы он обернулся: все смотрели на него. — В следующий раз я убью любого, кто оскорбит моего отца, и мне плевать на последствия. Мой отец был великим человеком, и я никому не позволю очернять его имя. Оказавшись в комнате, Артур забрался в постель прямо в одежде и занавесил полог. Он плакал, уткнувшись в подушку, и жалел, что рядом нет матери. 3. Третий год Прошло больше двух лет с его последней встречи с Дамблдором, и Артур был этим абсолютно доволен. Прошлый разговор закончился неудачно, но теперь, по прошествии лет, Артур достаточно повзрослел, чтобы понять: всему виной был его гнев на одноклассников и то, что разбирательством занялся директор. Он сердился не из-за того, что Дамблдор ставил магию превыше всего. Наверное. Ну ладно, возможно, Артур сердился на Дамблдора за то, как он вышел из ситуации, однако, как говорила мама, Дамблдор приложил все усилия, чтобы помочь Артуру поступить в Хогвартс, ему приходилось присматривать за множеством студентов, и Артур прекрасно постоял за себя в драке. Это было правдой: Артуру не требовались защитники. На самом деле Артур и сам приложил все усилия, присматривая за студентами-новичками в последние полтора года. В прошлом году, познакомившись с Невиллом, Артур ощутил с ним небывалое родство и всеми силами старался помогать мальчугану. В этом году, несмотря на то что Невилл, теперь уже второкурсник, успел обогнать Артура в магическом искусстве, они всё ещё встречались раз в неделю для занятий, и Артур обучал его чему мог. Но он до сих пор чувствовал лёгкое раздражение, глядя на дурацкую ярко-голубую директорскую мантию. — Артур, будьте добры рассказать профессору Дамблдору то, что вы рассказали мне, — чопорным тоном произнесла прямая как палка Макгонагалл, стоя за своим столом. Когда Артур попросил её о встрече, она казалась непринуждённой и заинтересованной, однако уже после первых слов Артура поспешила ретироваться за Дамблдором. — Разумеется, профессор Макгонагалл, — кивнул Артур. Как бы сильно его ни раздражал Дамблдор, он всё-таки уважал его не меньше Макгонагалл, поэтому пересказал историю с самым серьёзным видом. — Я полагаю, что Хогвартс помог мне сжульничать на итоговом тесте по трансфигурации за вторую четверть. Я практиковался в заклинании смены формы с сентября, с тех пор как профессор Макгонагалл нас ему научила, и лучшее, что у меня получалось — это изменить цвет предмета. А во время теста чайная чашка, над которой я работал, превратилась в идеальную мини-клавиатуру. — Артур сдвинул брови. — Я даже не пытался превратить её в клавиатуру. Дамблдор, стоявший рядом со столом Макгонагалл, обменялся с ней взглядом. — Не понимаю, почему тебя это беспокоит, — задумчиво протянул он. — Как мы договорились в твой первый год обучения, выполнение настоящих заклинаний никак не отразится на твоих итоговых оценках. В твои задачи входит понимание теории чар и знаний, получаемых на уроках, ничего более. — Потому что у меня не должно было получиться это заклинание! И тем самым оно повлияло на мои оценки! — Артур поднялся со стула. — За письменное задание профессор поставила мне пятёрку, а за практику влепила «Превосходно», и всё из-за трансфигурации чашки! Как я мог получить «Превосходно» за средненькое сочинение? — Сядьте, Артур, — строго сказала Макгонагалл, до кончиков ногтей учитель. Артур подчинился, и она последовала его примеру, усевшись в своё кресло. Разгладив мантию на коленях и смахнув пушинки — и подарив тем самым им обоим временную передышку, — она продолжила: — Нет нужды так сердиться из-за своего везения. Как бы необычно это ни было, вы заслужили свою оценку. Я была предельно бдительна во время теста и могу вас уверить, что не обнаружила с вашей стороны никакого жульничества. В этой ситуации вам просто придётся принять свою высокую оценку. Дамблдор согласно кивнул. — Я понимаю, почему ты расстроен, Артур. Твоя магия непредсказуема: иногда она срабатывает, но большей частью подводит тебя. В данном случае она позволила тебе выполнить итоговый тест, несмотря на то что подводила тебя весь учебный год. Как бы тебя это ни раздражало, не забывай о контроле, которого ты достиг за последние два с половиной года в Хогвартсе. Я заметил, что с тех пор как ты прибыл, твоя магия ещё ни разу не проявляла себя с разрушительной стороны. При этих словах Макгонагалл заметно расслабилась — всего-то потребовалось логичное объяснение. Артур находил это нечестным, потому что они оба явно не понимали, в чём проблема. Он ничего не делал, он едва ли взмахнул палочкой во время теста. Чувство небывалого отчаяния охватило Артура, когда он понял, что до учителей не достучаться. Он выдавил улыбку, кивая Макгонагалл. — Что ж, спасибо. Тогда я пойду паковать чемоданы. Попрощавшись и пожелав счастливого Рождества, Артур вышел из кабинета, раздумывая над тем, что будет делать, если подобное повторится на следующем тесте. Словно почуяв его дурное настроение, стена слева растаяла, обнаружив проход. Артур остановился, огляделся по сторонам, но коридор был пуст. Это случалось уже не впервые. Когда Артур бродил по замку в одиночестве, Хогвартс частенько увлекал его в скрытые от глаз переходы, чтобы подбодрить. — Нет, — проворчал Артур. — Я на тебя сержусь. Он зашагал дальше, слыша, как за спиной камни встают на место. 4. Пятый год Артур расхаживал перед столом Дамблдора, дожидаясь директора и игнорируя неодобрительный взгляд профессора Макгонагалл. — Сядьте, Артур, Дамблдор вернётся ещё не скоро. Он очень занят недавними событиями, — как всегда резко сказала Макгонагалл. Помедлив, Артур положил руку на спинку кресла, которое ему предложили. Качнувшись с носка на пятку, он принялся пощипывать ткань обивки, погрузившись мыслями во вчерашний вечер. — Возможно, если бы вы просто сказали мне, чего хотите... — попыталась урезонить его Макгонагалл, устало и в кои-то веки не строго. Артур мгновенно почувствовал себя виноватым, ведь прошедшие сутки и для неё тоже были адом. Поттер учился на её факультете и находился под её ответственностью. Вероятно, она уже обсудила это с Дамблдором. Повернувшись к ней, Артур решил было озвучить ей свои аргументы, и тут вошёл Дамблдор. Артур снова напрягся. — Профессор Дамблдор... — Секундочку, пожалуйста, — попросил тот. — Позвольте мне хотя бы сесть. Утро было необычайно долгим, и это ещё даже завтрак не окончился. Артуру ничего не оставалось, кроме как стоять и смотреть, как Дамблдор пересекает кабинет и падает в кресло. После чего он взглянул на Артура со слабой улыбкой: — В такие дни мой возраст ощущается как никогда. Что ж, Артур, будь добр, расскажи, что привело тебя сюда сегодня? — Гарри Поттер... — едва Артур раскрыл рот, как Макгонагалл возмущённо воскликнула: «Артур!», — а Дамблдор взмахом руки велел обоим замолчать. — И ты туда же? Я понимаю недовольство студентов, но уверяю тебя, мы тщательно проверили Кубок. Гарри Поттер не жульничал и не заколдовывал Кубок Огня. Он будет участвовать в Турнире честно и справедливо, наравне с остальными. — Слова слетали с языка Дамблдора с привычной утомлённостью. Артур сел в кресло, чтобы оказаться поближе к директору, и постарался не выдать своё волнение. — Вы меня не поняли. Я считаю, что с вашей стороны очень непрофессионально позволять студенту младше седьмого курса принимать участие в Турнире, но вы вчера вечером ясно высказали своё мнение. — Увидев, что учителя намереваются перебить его, Артур заговорил громче. — Но я здесь не за этим. Я пришёл узнать, как вы собираетесь подготавливать Гарри к состязаниям. Соперники превосходят его в опыте и знаниях. Если у вас нет других планов, я вызываюсь обучать его... Его перебил смех. Артур поражённо отшатнулся; Дамблдор продолжал смеяться, сотрясаясь всем телом. — Дорогой мой мальчик, я ценю твоё рвение, но уверяю тебя, Гарри владеет магией куда лучше, чем ты. К тому же, я понимаю твоё беспокойство, но приставить к Гарри наставника будет нечестно по отношению к другим участникам. — Дамблдор. — Голос Макгонагалл был тихим, но всё таким же резким, от какого вздрагивали на уроках студенты. — Я понимаю, что вы устали, но наверняка можно решить этот вопрос по-другому. Она продолжала говорить, но Артур уже не слушал. На долю секунды он растерялся, не зная, что делать. Он много раз представлял, как отреагирует на его предложение Дамблдор, но никак не ожидал, что тот его высмеет. Охваченный гневом Артур резко вскочил с кресла и рявкнул, перебив Макгонагалл: — Ваша главная проблема, волшебники, состоит в том, что вы так зациклены на магии, что игнорируете всё остальное! Вы сами сказали: «никто младше семикурсников», «под страхом смерти» — и вот он Гарри, которому всего четырнадцать, а вы даже не принимаете этого всерьёз! В этом мире есть много чего помимо магии! Выскакивая за дверь, Артур знал: как только его отыщет Макгонагалл, беды не миновать. С него уже наверняка сняли баллы. Но единственное, что его волновало, когда он покидал кабинет директора — это собственное унижение. Он всего лишь пытался помочь, а его помощь швырнули ему в лицо! Когда Хогвартс открыл перед ним секретный проход, Артур свернул в него, не колеблясь. 5. Меч в камне Сегодняшний ужин был обязательным. Пока студенты нетерпеливо прибывали, забивая до отказа Большой Зал, Артур позволил сдвинуть себя на самый край гриффиндорского стола, подальше от магически удлинённого учительского. Когда все расселись, Дамблдор, в своей извечной ярко-голубой мантии, провёл в зал остальных учителей и гостей Хогвартса. Студенты благоговейно умолкли, пока двенадцать знаменитых волшебников и волшебниц проходили мимо столов. Вместо того чтобы усадить гостей, Дамблдор обогнул меч в камне и остановился. Оглядев студентов, он широко улыбнулся и начал: — Уверен, вас всех терзает любопытство касательно Меча, провозглашённого Экскалибуром. Всем нам известна легенда, гласящая, что тот, кто вытянет меч из камня, и есть истинный король. Похоже, магическое сообщество удостоилось чести скрывать в своих рядах возрождённого Короля. Поднялось радостное ликование; Дамблдор выглядел невероятно счастливым, с его плеч словно спал тяжкий груз. — Волнующе, не правда ли? Для тех, кто не присутствовал, — кивок гостям, — объясню: ровно месяц назад нас посетила леди, легендарная Озёрная Дева. Она не проронила ни слова, молча воткнув Экскалибур в каменный пьедестал. Знаю, кое-кто из студентов уже предприняли попытку вытянуть его, но потерпели неудачу. — Раздались смешки, друзья пихали друг друга локтями. Дамблдор с улыбкой наблюдал за ними, терпеливо дожидаясь, пока они успокоятся, после чего продолжил: — Однако сегодня мы имеем честь принимать у себя самых почтенных колдунов и ведьм нашего времени. Сегодня, перед ужином, они все попытаются вытащить меч из камня. И если удача им не улыбнётся, то после ужина я призываю каждого студента попробовать. По залу прокатилось очередное ликование, и Артур попытался пригнуться как можно ниже. Он уже представлял себе, каким глумливым улюлюканьем будут провожать его к мечу слизеринцы. Когда Дамблдор отступил и пригласил первого гостя с каким-то труднопроизносимым русским именем, Артур отвернулся от пьедестала. Вместо этого он уставился на двери Большого Зала: он всё ещё помнил, как месяц назад они распахнулись. На пороге стояла никому не знакомая девушка в рваном красном платье, с нечёсаными волосами и бледной кожей, а на вытянутых руках её почтительно лежал прекрасный меч. В зале воцарилась такая тишина, что было слышно шлёпанье её босых ног и плеск капель, срывавшихся с мокрого платья и спутанных волос. Артур едва разглядел её сквозь толпу, однако прямую спину, гордый наклон головы и пронзительный взгляд забыть было невозможно. Озёрная Дева пересекла Большой Зал никем не остановленная и замерла перед помостом, с которого минуту назад унесли табурет с Распределяющей Шляпой, освободив место для приветственной речи Дамблдора. Не глядя по сторонам, Дева высоко подняла меч и воткнула его в каменный пол. Вот только всё было не совсем так. Скорее, пол сам собой поднялся навстречу мечу. Вздыбившись, он сформировал вокруг меча постамент. Дева отступила и наградила студентов мимолётным взглядом. По-прежнему никем не удерживаемая, она удалилась так же быстро и невозмутимо, как и пришла. Лишь когда за ней закрылись двери, учителя повскакали с мест... — Несмотря на то, что мои дорогие друзья глубоко разочарованы и не смогли насладиться ужином, я уверен, что вы все предвкушали этот момент с тех пор, как меч появился здесь. — Слова Дамблдора встретили одобрительными криками, и, развернувшись, Артур обнаружил его вновь стоящим рядом с мечом в камне, уже в одиночестве. — Настала очередь студентов, и я приглашаю Гарри Поттера первым попробовать вытянуть легендарный меч. Все обернулись к Гарри: тот засмеялся и покачал головой. — Мне и без того хватает проблем, профессор! Пусть другие попытают удачу, и, если ни у кого не получится, я, возможно, попробую. Но когда Дамблдор сошёл с помоста и ученики начали выстаиваться в очередь, Гарри, несмотря на свои слова, придвинулся как можно ближе к мечу и вперил в него пронзительный взгляд. Артур, сидящий в самом дальнем, забытом углу, вернулся мыслями в настоящее и стал следить за происходящим, судя по подбадривающим возгласам и неодобрительному свисту. До знаменитых гостей Дамблдора ему дела не было, но студентов он хотя бы знал. Он без энтузиазма ковырял пирог, стараясь отыскать в себе хвалёную гриффиндорскую храбрость. Нужно хотя бы попробовать, иначе что скажет мама на такую нерешительность? Артур наверняка затеряется среди прочих студентов, и никто не обратит на него особого внимания. Однако сама мысль о том, чтобы попытаться вытянуть меч, вызывала в нём благоговейный страх, и никто, кроме Артура, казалось, не разделял его. Этот меч не был символом силы и торжества, как считали все остальные. Этим мечом создавали нацию — путём перерезания глоток и устрашения врагов. Отчего же меч явил себя миру именно сейчас? Силы Волдеморта росли с каждым годом, а силы света одерживали неудачу, поэтому Артур не завидовал тому, кому удастся вытащить меч. Учитывая мрачное будущее, предрекаемое Артуром мечу, он не мог не задаваться вопросом, отчего тот появился именно в Хогвартсе. Может, он предназначался какому-нибудь первокурснику, который прибудет в сентябре? А может — Гарри Поттеру, что только подтверждали слухи последних месяцев? Но, несмотря на уговоры, Гарри всё ещё не прикоснулся к мечу, хотя и не сводил с него глаз. Почувствовав внезапную зависть, Артур встал со скамьи, и то же самое сделал в этот момент Гарри Поттер. Застыв на месте и кипя от зависти, Артур наблюдал, как Гарри, подпихиваемый в спину Роном, наконец-то приближался к Экскалибуру. Он запнулся, поправил свои очки. Когда он взялся за эфес, от него буквально разило решительностью. Артур понял, что задержал дыхание, и тут же велел себе дышать ровно. Когда Гарри потянул за меч, Артур развернулся и вышел из зала, притворяясь равнодушным, но не в силах игнорировать боль в груди. Он скрылся в тайном проходе до того, как реакция студентов сообщила ему, добился ли Гарри успеха. +1. Артур После того как первый студент, второклашка из Рейвенкло, угодил к мадам Помфри, порезавшись Экскалибуром, Северус порекомендовал вести над мечом ночной караул. Короткая речь — и ужин превратился в единственное время суток, когда ученикам можно было попытать удачу. Проклятый меч доставлял куда больше проблем, чем обещанной помощи. Альбус искренне ожидал, что меч вытянет Гарри: его роль в пророчестве о падении Волдеморта буквально кричала о роли короля Артура. Однако прошёл год, а меч всё ещё не покинул своего постамента. Альбус не мог припомнить ни одного студента, кто бы ни попытался вытянуть его хотя бы раз, а многие пытались и по нескольку. Завтра им с Гарри предстояло путешествие за хоркруксом. Альбус подозревал, что жить ему осталось не дольше недели, и понимал, что его последнее желание — увидеть возрождённого короля Артура — никогда не исполнится. Крайне разочаровывающе. Волшебная палочка зачирикала, заставив Альбуса вскинуть брови. После Рождества студенческая лихорадка сошла на нет, и охранные чары никто больше не тревожил. Успокоив палочку, Альбус поднялся из-за стола и направился в Большой Зал, размышляя, кто из студентов предпринял очередную попытку. Наверняка какой-нибудь семикурсник, осознавший, что это его последний шанс. Честно говоря, Альбус ожидал этого на прошлой неделе, но когда никто так и не попытался, решил, что меч ученикам наскучил. Приближаясь к Большому Залу, Альбус наколдовал вокруг себя заглушающие чары и свернул в один из коридоров, выводящих в незаметный альков в зале. Вместо того чтобы препятствовать студентам, интересно будет посмотреть, что они предпримут. Альбус никак не ожидал обнаружить по прибытии то, что обнаружил. А обнаружил он Артура Пендрагона: в начале года вокруг его имени витали слухи, однако слабый магический талант Артура быстро положил им конец. Юноша молча стоял перед мечом. Он подошёл достаточно близко, чтобы нарушить охранные чары, но, как оказалось, меча он не касался. Любопытно. Ни один студент не выказал подобной выдержки. Большинство глазели — и проклинали — меч уже после того, как неудачно пытались его вытянуть. Альбус воспользовался возможностью приглядеться к своему ученику получше. Это были долгие семь лет. Он всё ещё помнил маленькую фигурку, подглядывавшую за взрослыми сквозь балюстраду над гостиной. Артур казался таким хрупким и напуганным, но его глаза — о, его глаза смотрели вполне серьёзно. И сейчас они глядели на Экскалибур с той же пронзительностью, с какой глядели на подозрительного волшебника в своём доме. Артурова сила воли далеко его завела за эти годы — куда дальше, чем ожидал Альбус. Хотя частенько она заводила его в неприятности. На первом курсе Артуру посчастливилось стать первым студентом в году, оказавшимся в кабинете директора за драку. Ввязаться в драку на кулаках — необычная реакция для школы чародейства и волшебства. Альбус изо всех сил сдерживал смех, глядя, с какой горячностью Артур объясняет причины ссоры. После этого он старался приглядывать за мальчиком, беспокоясь, что он так и продолжит выбиваться из школьной колеи, однако Артур оказался выше этого. И вместо того чтобы присматриваться к Артуру внимательнее, Альбус позволил ему отдалиться. Вероятно, это было ошибкой. Прошло сколько, три, четыре года? Ах да, четыре — в тот год похитили Джинни Уизли. Четыре года назад Артур был уверен, что Хогвартс колдует для него. Если бы Альбус приглашал его к себе каждый месяц и предлагал объясниться, анализировал его магию и всё происходящее, возможно, этой ужасной ситуации можно было бы избежать. Но дети, пытавшиеся подобрать ключик к своей магии, частенько прибегали к самым невообразимым объяснениям, и Альбус должен был признать, что спор с Минервой потребовал от Артура необычайной храбрости и изобретательности. Как и спор с Альбусом, когда тот разрешил Гарри участвовать в Турнире два года назад. Альбус был достаточно стар, чтобы признать свои ошибки. Ему не стоило тогда смеяться, Артур всего лишь пытался помочь... Артур шагнул вперёд. Альбус встрепенулся было, но Артур больше не сделал ни единого движения. Кости протестующе заныли, и Альбус осознал, что уже полчаса стоя наблюдает за мальчиком. Возможно, пора уходить. Артур, бедный мальчик, по-видимому, так и не нашёл в себе храбрость попытать удачу. Может, он надеялся избежать ночного патруля, о котором предупреждали студентов... Мягкий звон, навроде колокольного, привлёк внимание Альбуса к мечу — вытащенному из каменного постамента и зажатому во вскинутой руке Артура. Артур был, по сути своей и с любой точки зрения, сквибом. И чтобы именно он вытащил меч? Как жаль, что Альбусу уже не доведётся своими глазами увидеть реакцию прессы. Министерство бахвалилось появившимся в школе Экскалибуром на протяжении последних девяти месяцев: переродившийся среди магов король Артур доказывал превосходство волшебников над магглами. Вот только Артур не был рождён магами. Артур — и как удивительно точно подобрала ему имя мать — был, пожалуй, самым неволшебным волшебником из всех. По Хогвартсу прокатился холодок, а затем стены покрылись рябью. Задрав голову, Альбус увидел, как шедевр школьного колдовства — потолок — сменил ночное небо на тёмный камень, а вдали замерло эхо клацающих доспехов: на школу опустилась пугающая, первозданная тишина. Пытаясь взять контроль над охранными чарами Хогвартса, что позволяла должность директора, Альбус испытал такой ужас, какого не испытывал со своего первого урока в роли учителя: магия Хогвартса исчезала. Туман начал просачиваться из стен и пола и клубиться за спиной Артура. Что бы ни происходило, виной всему был меч, на который уставился не замечающий ничего вокруг Артур. Намереваясь защитить студента, Альбус сделал шаг вперёд, но замер, когда Артур крутанулся на месте, подняв меч для атаки. Поколебавшись, он опустил его и молча наблюдал, как туман собирается в фигуру молодого человека. Весьма тощего, долговязого молодого человека с глуповатой улыбкой, одетого в старомодные коричневые штаны, тусклую синюю рубаху и повязанный на шею красный платок. Альбус опёрся рукой о стену и со страхом не почувствовал в ней жизни. Этого человека сформировали не просто подлинная магия или экстерьер Хогвартса, а сама жизненная сила замка. Живое, одушевлённое строение теперь превратилось в нагромождение вековых камней. Артур словно ничего не замечал: всё его внимание сосредоточилось на мужчине перед ним. — Я… тебя знаю, — произнёс он с запинкой, и голос его звонко разнёсся по пустому залу, хотя словам недоставало уверенности. — И да и нет, — со смешком сказал мужчина. В то время как тон Артура был нерешительным и осторожным, его тон был дерзким и непринуждённым. — На самом деле я не знаю, что на это ответить. Альбус не видел лица Артура, но по недовольству в его голосе угадал, что тот нахмурился. — Не очень-то содержательный ответ. Ну что ж, я Артур… — Артур Пендрагон, семикурсник из Гриффиндора и полнейший неумёха в магии. Да, я знаю. — Но откуда… — Артур оборвал себя, и мужчина улыбнулся шире. — Ты тот, кто приглядывал за мной все эти годы, да? — Да, это я. — Жутковато звучит. — Незнакомец сник при этих словах, однако Артур непоколебимо продолжил: — Ты — Хогвартс? — Нет. Ну, точнее, я стал Хогвартсом. Не специально, но жизнь была такой долгой, и я… они тут хорошее дело задумали, и я просто помогал с защитными заклинаниями, когда заснул. — Мужчина опустил глаза в пол и неловко шаркнул ногой. — Я не планировал становиться Хогвартсом. На самом деле это довольно унизительная история. Последовала тишина. Альбус задумался, стоит ли выйти из укрытия и обнаружить себя, когда Артур вновь заговорил: — Ты собираешься сказать мне, кто ты такой? — О, — незнакомец вспыхнул. — Я решил, что ты догадался. В смысле, я не был полностью в сознании всё это время, но здесь обучают детей, и мне даже не приходилось прислушиваться, чтобы слышать вокруг своё имя и знать, что меня не забыли. — Альбус чувствовал, как кровь прилила к голове, и ощутил слабость, осознав, кто стоял перед ним. — Я Мерлин. — Он протянул ладонь для рукопожатия, но опустил её, когда Артур покрепче перехватил меч. — Да, ясно. Глупо было надеяться. Мерлин вновь расплылся в улыбке, несмотря на тревожное молчание Артура. — Я так долго этого ждал. Знаешь, это не первое твоё перерождение. Его слова вывели Артура из ступора, но ошеломили Альбуса. — Ха… нет… э-э-э… Я этого не знал. Не помню ничего такого. — Я и не ждал, что ты вспомнишь. — Снова воцарилась неловкая тишина. Чтобы нарушить её, Мерлин опустился на одно колено перед Артуром, всё ещё глядя на него с обожанием. — Мерлин, — сказал Артур с явным дискомфортом, — в наше время уже никто не преклоняет колени. — Протянув левую руку, он помог Мерлину подняться и отступил. — Хочу, чтобы ты знал: чего бы ты ни ожидал, в действительности я не твой Артур. Взгляд Мерлина смягчился. — Это не проблема, потому что я тоже больше не его Мерлин. — Должно быть, прочитав что-то на лице Артура, он продолжил куда более серьёзным тоном: — Нет, ты прав. В своих воспоминаниях, в своих привычках ты — не он. Однако ты — король Артур, в мыслях, деяниях и поступках, и это всё, что мне нужно. Я не желаю заменить его тобой или тебя им. Возможно, спроси меня кто сотню лет назад, мой ответ был бы другим, вот только семь лет назад я встретил маленького мальчика, не желавшего прогибаться под традиции. Мальчика, готового отстаивать то, что он считал правильным. — Мерлин подошёл ближе и закончил намного мягче: — И за него я готов драться со всем миром. Как и он будет драться ради того, чтобы вновь объединить Альбион. Вероятно, они обменялись ещё парой фраз, но Альбус их не слышал; круговорот мыслей в голове не давал сосредоточиться. Он всё ещё пытался осознать случившееся — студент-сквиб оказался Королём Былого и Грядущего, — когда Мерлин посмотрел прямо на него. — Что касается Хогвартса, у меня есть ответ, — сказал он. — Альбус, пожалуйста, выйди к нам. Артур вздрогнул, проследив за взглядом Мерлина в альков, откуда на свет медленно вышел Альбус. — Профессор Дамблдор? Я… — Всё хорошо, дитя, — успокаивающе отозвался тот, хотя, вероятно, «дитя» было неподходящим словом, пока Артур сжимал в руках Экскалибур. — Я окружил меч охранными чарами, чтобы обезопасить студентов. Но Мерлин, вы сказали, у вас есть решение, как остановить утекающую из замка жизнь? Мерлин кивнул. — Хогвартс всегда был не более чем нагромождением камней. Каждый из них закладывали с надеждой, любовью и пожеланием лучшего будущего от всех четырёх основателей, но в замке никогда не было той искры, которую знали вы. Теперь, когда король Артур вернулся, а я полностью проснулся, у меня нет желания возвращаться в стены Хогвартса. — И что же вы предлагаете? — заинтересованно спросил Альбус. — В наше время магии не хватает жизненной энергии, которой она обладала во времена основателей. Если уж им не удалось вдохнуть жизнь в Хогвартс при постройке, то сомневаюсь, что я или любой другой волшебник на это способен. — Для того чтобы Хогвартс жил, его нужно подпитывать человеческой жизнью. Я был Хогвартсом, и последние семь лет я впитывал всё происходящее. Ваши планы от меня не укрылись. Хотя тон Мерлина был мрачным, Альбус не услышал в нём осуждения. — И?.. Мерлин кивнул, на лице его больше не играла улыбка. — Если это случится на землях Хогвартса, я смогу устроить всё так, чтобы ты занял моё место. Альбус уже знал, что согласится — с таким предложением было глупо не согласиться, — но хранил молчание, любопытствуя, как отреагирует Артур. Он всё ещё пытался разобраться, что именно позволило Артуру вытащить меч из камня и что такого он совершил за семь лет пребывания в школе, чтобы заслужить преданность человека настолько могущественного, что случайно стал замком? Альбус медлил с ответом, Мерлин не сводил с него глаз, Артур же оставался недвижим. Он не нарушил необдуманными действиями неловкую тишину, не позволил разговору, который был ему непонятен, пошатнуть его спокойствие и самообладание. Он не пытался понимающе улыбнуться или блеснуть глазами, притворяясь, что знает, о чём речь. Альбус наконец перевёл взгляд с него на Мерлина. — Как я могу отказаться от такого великодушного предложения? Для такого старика, как я, это будет исполнением мечты. Мерлин улыбнулся, и Альбус ощутил на плечах вес всех своих прожитых лет. На протяжении семи лет, когда бы Альбус ни взглянул на Артура, он видел лишь неуверенного в себе сквиба, которым тот однажды станет. Как оказалось, в это время Артур искал и нашёл свой собственный путь. Артур был его студентом семь лет, однако Альбус понятия не имел, кто он.