***
Запыхавшаяся герцогиня повернула снова и поняла, что оказалась в тупике. Однако, у стены стояла её мишень и тоже переводила дыхание, так что у герцогини были шансы подкрасться сзади и дать магистру по башке сковородкой. Но почему-то (видимо, как дань гуманизму) женщина не стала так поступать и просто подошла сзади. - Как. Ты. Посмел?!. – начала она, поудобнее перехватив предмет кухонной утвари, но генерал-джедай оказался быстрее: он прыгнул к ней и выхватил у неё из рук сковородку. - Ты о чём? – спросил на выдохе он. Сатин опёрлась о стену, скрестила руки на груди и испепелила его взглядом. - Я о том, что кое-кому надо бы побыть хотя бы раз в моей шкуре! – съязвила герцогиня. Оби-Ван повертел в руках сковородку. - Отличная вещь, - заметил он. Сатин поморщилась. - Не меняй темы! Ты зачем полез менять проводку на «Коронете»? - Я же не знал, что её замкнёт! Сатин сделала твёрдый шаг в сторону магистра Кеноби, но тот подошёл к ней и взял её кулаки в свои руки. - Сатин, не надо… Герцогиня попыталась вырваться, но генерал, движимый желанием избежать кровавой расправы, крепко держал её и отпускать не собирался. - Отпусти меня! - Сначала пообещай мне, что не будешь… - Даже не думай! - Тогда не отпущу. Оби-Ван споткнулся о её ноги и налетел на стену. Сатин, которую он держал – тоже, но магистр успел развернуться, и герцогиня просто влетела в его объятия. - Отпусти меня. Оби-Ван заметил, что обнимает женщину, но опускать её побоялся. Сковородка валялась совсем недалеко и продолжала представлять угрозу. Стоящий возле поворота цветущий куст тихо зашуршал. Оби-Ван наклонил голову и уткнулся в макушку герцогини. - Хорошо. Я больше не буду чинить «Коронет», - кисло пообещал он. - И мешать мне готовить ты тоже не будешь! – заметила женщина. Оби-Ван поднял голову, развернул Сатин к себе и заглянул в её глаза. - Отпустите, генерал, не то я позову охрану, - усмехнулась Сатин. - Я куплю тебе новую сковородку. - Отпусти. - Я буду готовить целую неделю. - Отпусти. - Я куплю тебе новый «Коронет». - А старый сломаешь, да? Сатин освободила одну руку, оставив Оби-Вану только перчатку. Магистр напрягся, однако в следующую секунду её рука взлетела к его лицу. Герцогиня провела рукой по его бороде и улыбнулась. - Оби, отпусти меня… Оби-Вану очень не хотелось её отпускать. - Оби, кто-нибудь может увидеть и решит, что мы… Оби-Ван кусал губу. Отпускать не хотелось, но и держать причин не было. - Оби. Отпусти. Меня. Немедленно. Оби-Ван вздохнул и посмотрел в глаза Сатин ещё раз. - Ты ведь не простила меня, да? Сатин вздохнула тоже и отвела взгляд. - Почему ты так решил? - Хорошо. Давай я починю «Коронет», буду готовить целую неделю и куплю тебе новую сковородку, - усмехнулся Оби-Ван. Сатин смерила его насмешливым взглядом. Оби-Вану так некстати вспомнилось, как он преследовал Меррика… Магистр и герцогиня стояли напротив друг друга, глядя друг другу в глаза. Её глаза – пронзительно голубые, как небо на его родном Стьюджоне, и такие же глубокие и необходимые. Её волосы – светлые, пахнущие цветочным шампунем, и этот запах он любит так же, как и запах огромных злаковых полей, что раскинулись вокруг родной деревни, и на вкус он как настоящий мандалорский удж, приготовленный её руками. Её губы – как те самые легендарные фелуцианские розовые цветы, что распускаются на закате и всю ночь светятся в темноте, словно маленькие звёздочки на небосклоне. С момента их встречи (или это было возвращение?) он вспоминал её часто, и каждый раз улыбка, что он представлял себе, давала новые силы, словно дарила ему крылья. «Хотя, магистр Кеноби с крыльями – это глупо» - думал он в такие минуты и пытался прогнать заветное чувство. Джедай не может любить, потому что в каждой подобной любви есть капелька тёмного яда – вожделения. Его глаза всегда напоминали ей облака – грозовые, но порой эта гроза была весёлой, а порой – тяжёлой и мрачной. Зарыться в его волосы руками, пропустить их сквозь пальцы – старая мечта, которой, увы, не суждено сбыться. И сейчас, когда он держит её – на самом деле – крепко-крепко, а не лишь для формальности, как сам, наверное, думает, знает ли он, что ей хочется, чтобы это длилось вечно? Она знает, что не сможет быть с ним, ведь она нужна своему народу… И отпустила его ещё много лет назад. Но сейчас, когда дыхание становится чаще, она медленно закрывает глаза, а его борода начинает покалывать её лицо – о чём они думают? Он чувствует её губы, не веря в реальность происходящего и одновременно понимая, что только сейчас он наконец избавлен от всех тягот этой идиотской войны и дурацкой политики, а её дыхание касается его щеки… И в этот самым момент громко трещит куст. Оби-Ван и Сатин вздрогнули и повернулись к источнику звука. Кого-кого, но своего бывшего падавана с голокамерой и лепестками в волосах Оби-Ван увидеть не ожидал. Это был самый неловкий момент в жизни Энакина. А в углу привычно и незаметно мигнула скрытая камера.***
Палпатин сидел в своём кабинете и смотрел на вечерний Корусант. Здешнее солнце уже почти зашло за горизонт, и бесчисленное множество станций, охранных кораблей и прочих судов на орбите планеты светилось, как звёзды. Дома – огромные небоскрёбы обернулись в багряный и золотой цвета, которые плясали на их крышах и многочисленных шпилях. Пляшущие на стёклах лучи превращают дома в горы драгоценных камней. Палпатин ужасно радовался. Сегодня надёжный источник сообщил ему, что его сын нашёл себе подружку. К небольшому разочарованию канцлера, он не мог сообщить об этом никому (даже Энакину!), и вынужден был переживать своё отцовское счастье в одиночестве. Канцлеру хотелось внуков и сына, достойного именоваться сыном Владыки Ситхов. И сегодня он понял, что его желание имеет шанс сбыться. «Как хорошо, что я организовал им встречу, - подумал довольный Сидиус. – Они просто чудесно смотрятся вместе!». Палпатин расплылся в улыбке и подумал о бутылке вина, спрятанной под кроватью. «Правда, с их браком могут возникнуть сложности, - подумалось ему, - да и признаться сыну теперь я вряд ли смогу – возникнут сложности у меня. Однако, как хорошо, что теперь наш род контролирует все стороны». Но тут же осёкся. - Контролирует… - буркнул он вслух, - попробовал кто-нибь контролировать эту женщину! Даже немного обидно. Почему не какая-нибудь принцесса из тех, кого легко сломить и кому легко приказать? Почему герцогиня Сатин?!.