Щенячья любовь

Атлас никогда не был геем. Точнее, Фрэнк Фонтейн никогда не был геем, а, соответственно, и Атлас. Бывали, конечно, моменты, когда ему приходилось внедряться в подобные компании ради своей цели, но, как это обычно бывало, он всегда ускользал от подобных интимных предложений. Ненавидел ли Атлас геев? Навряд ли. Главное, чтобы они не мешали его бизнесу, а остальное совершенно неважно. Атлас никогда не любил детей. Точнее, Фрэнк Фонтейн никогда не любил детей, а, соответственно, и Атлас. А за что, спрашивается, их любить? Первые годы своей жизни они настолько беспомощны, что на их защиту и уход за ними тратится намного больше времени, энергии и сил, чем когда-либо. Оставшиеся дни, недели и годы можно прожить по-разному: потакать каждому требованию мелкого кровопийцы, в результате чего получить эгоистичное и жадное существо, в будущем занимающее главенствующую должность, или же оставить его один на один с этим большим и страшным миром, и наблюдать, что из него выйдет. Хотя бывают и исключения: совмещая эквивалентно первый и второй метод воспитания, а также добавив немного нравственности, строгости и пару-тройку запретов, рождается он – Идеальный Человек Идеального Общества. И вот как раз таких детишек Атлас ненавидел больше всего. Особенно, когда этот «идеал» был еще в маленьком возрасте, но уже не просящий материнскую грудь. Потому что именно он мог не в первый раз разрушить его планы, но, к счастью, все его доводы и показания взрослые воспринимали не что иное, как детской шалостью, а именно - чрезмерно развитым воображением. Но Атлас всегда любил животных. В особенности кошачье семейство, но и к собакам он порой был неравнодушен. Но это была не та любовь, какую вызывали у него кошки: в них Атлас ценил и, может быть, даже уважал полную независимость от кого бы то ни было, самоуверенность в своих действиях и, самое главное, грацию. Потому, что чтобы они не делали, будь то обычная игра в салочки с солнечным зайчиком или дикая охота на крысу, это всегда выглядело завораживающее и грациозно для Атласа. А к собакам Фонтейн испытывал мягкую форму жалости, называемую в народе умилением. Потому что - как можно любить это вонючее, вечно слюнявое, громкое существо за что-то, он никак не понимал, да и не хотел понимать. Но вот их тупая преданность своему не менее умному хозяину всегда заставляла улыбаться его и «умиляться» их отношением. Поэтому, спустя пару дней после прибытия «туза» в Восторг, Атлас точно смог назвать то чувство, что вызывал у него Джек. Хотя изначально он очень сомневался и даже боялся его. Само чувство «пришло» себе вполне обычно, без всяких раскатов грома и уколов в сердце. В тот день Атлас, радуясь тому, что он все ближе и ближе к победе, искал на мониторах следующий «пункт плана» для Джека. Тот в свою очередь, усердно что-то искал в старом, полном трупов зале. Однако, поиски не увенчались успехом и уставший юноша, прижавшись спиной к стене, медленно сполз на пол. И все бы ничего, но так получилось, что Атлас, забыв выключить рацию, услышал из нее жалобное поскуливание, что волей-неволей заставило его обратить внимание на один из экранов, показывающий Джека. Увидев его, Атлас глубоко вздохнул, свел пальцами брови, что-то пробормотал себе под нос и, откашлявшись, заговорил: −Хэй, парень, ты как, в порядке? Все хорошо? А то перестрелка с этими ур… мутантами была намного жарче предыдущей! – послышалось невнятное бормотание – Извини, но я не расслышал тебя, – снова нечленораздельное предложение. Атлас уже был готов произнести кодовую фразу, чтобы не тянуть время и поскорее узнать «самый большой секрет» этого «чуда», когда вдруг, наконец-то, услышал внятную фразу: − Я голоден… − Прости, что? − Я говорю… Я голоден… «Ты что, издеваешься?!» - промелькнула мысль в голове Атласа, но он все же поборол волну нарастающего гнева. – А как же плазмиды, медикаменты и, в конце концов, АДАМ? Мне кажется, что у этих «ребят» его сейчас навалом! − Ну, так-то оно так, но… − Что «но»? − Да нет, уже ничего… «Сейчас главное не сорваться. Не сорваться…» − Парень, без обид, но сейчас не время строить из себя грустного котика. – Атлас таки смог сказать эту фразу спокойным мягким тоном – Скажи все, как есть. Я… не обижусь. Последняя фраза очень удивила Джека и, как и рассчитывал Атлас, приободрила паренька. − В общем, я устал есть всю ту еду, что нахожу у сплайсеров и в их запасах. Не то, чтобы она была так ужасна, но, если честно, то вперемешку с плазмидами и витаминами меня уже начинает тошнить. − И что же ты хочешь от меня?.. – «швейцарский стол, блять?!!!» но эту мысль Атлас решил не озвучивать. − Ну, эм… – с экрана было видно, что Джек начинал нервничать, заламывая себе руки и озираясь по сторонам, однако он все же поборол страх и продолжил свою мысль – В общем, скажи, пожалуйста, где находится еще не испорченная еда! Но ты не думай, мне не нужен праздничный фуршет! Хватит обычного тыквенного пирога или плохо поджаренного бекона, у которого еще не истек срок годности. Да даже хлеб затвердевший пойдет! Лишь бы только срок годности не истек… – из рации послышалось урчание живота, а после стон парня. Атлас тяжело вздохнул. В былые времена он, не раздумывая, высказал бы все, что думал о Джеке, и может, даже попросил бы своих приятелей хорошенько разукрасить его, однако сейчас его вспыльчивость может разрушить все то, что он готовил и вынашивал годами. − Нижний этаж. Вторая дверь слева. Код от холодильника 2956. Не благодари. – в этот раз Атлас все таки выключил рацию, но перед этим в ответ все же прозвучало жизнерадостное, свойственное детям «спасибо». Впоследствии этот диалог хоть и не сыграет важной роли, однако польза от него все же будет. Во-первых, употребление не настолько прогнившей еды действительно шло на пользу Джеку. Он стал более выносливым, сильнее наносил удары противникам и уже меньше нуждался в подарках Теннебаум и мародерстве для выживания. Во-вторых, поиски хорошего пропитания требовали не менее хороших сноровки и логики, что тоже далось парню довольно легко. Он стал еще тщательнее искать различные документы, письма, аудиодневники, чтобы найти в них коды от различных дверей, за которыми, кстати, находились такие вещи, о существовании которых не всегда знал сам Атлас. И, в-третьих, Атласу приходилось все реже использовать кодовую фразу, потому что, стоило ему только начать повелительное предложение, как Джек, атакуя, уже сам бежал на сплайсеров и Больших Папочек. Хотя все же один раз он использовал эту фразу не по назначению. Случилось это в одном разрушенном туалете. Команда была настолько интимной, что бедный Джек, краснея и смущаясь, не понимал, как он вообще решился сделать это. Атлас же, наблюдая за происходящим из кабинета, все больше и больше удивлялся тому, как легко и беспрекословно подчиняется ему юноша. – Не будь ты парнем, я б давно тебя трахнул – озвучил он мысль, которую все же старался не произнести вслух – И, будь так любезен, забудь об этом! В конце концов, вся эта привязанность, зависимость от Атласа, молниеносное выполнение команд и неимение права голоса у Джека разбудило в Фонтейне то чувство, от которого ему было и смешно, и жалко парня. Вот и сейчас, наблюдая за юношей, наносившим в порыве гнева и злобы удары Большому Папочке, с монитора, Атлас откровенно улыбался и смеялся в душе над всем этим. «Эх, Джек, а ты действительно был очень милым щеночком! Жаль только, что тебя все же придется убить в конце, а точнее... утопить. Ведь именно так поступают с вами, да, маленькие глупенькие щеночки?»