Взрыв чувств

      Всю ночь я не сводила с него глаз. Забыв про собственные раны, я сидела в его комнате, тихо всхлипывая. Локоны волос в беспорядке струились по моим плечам, иногда спадая на его оголенную грудь. Сасори говорил, что мы могли опоздать и тогда из-за потери крови его бы не спасли. В глазах все расплывалось из-за слез, не переставая текущих из моих блестящих, влажных глаз. Нога по-прежнему давала о себе знать, но я лишь изредка морщилась из-за резкой, неожиданной боли, а затем вновь пристально следила за состоянием блондина.       Его правильные черты лица: тонкие брови, прямой нос, немного пухлые от природы губы, — все это я могла разглядеть сейчас при свете одной единственной лампы. Невзирая на дикое желание спать и чувство голода, я не могла оставить Дейдару одного и преданно сидела возле его кровати, ожидая некоего чуда.       Дверь тихо скрипнула, и сзади себя услышала тихие шаги. Я молча перевела взгляд на вошедшего человека, коим оказался Сасори. Я как можно тише всхлипнула, вытерев ладонью мокрые следы на щеках от слез, и развернулась обратно к лежащему на постели блондину. — Ему становится хуже, — разрезая тишину, тихо сказал он. Слезы новым потоком брызнули из глаз, но я спешно старалась вытереть их рукой. Сердце бешено колотилось, пропуская удары, дыхание участилось.       Акасуна жестом попросил меня немного отойти, чтобы дать ему выполнить медицинскую технику. Я послушно отодвинулась от кровати, жадно вдыхая воздух, чтобы не разрыдаться вновь. Его руки засветились зеленым свечением, которое тускло горело в темноте комнаты. — Как твоя нога? — не взглянув на меня, спросил парень. — В норме, хотя ходить без опоры не смогу… — хрипло ответила я, мельком глянув на ногу, но затем неотрывно смотрела на красноволосого, который все еще сидел возле Дейдары.       Он обернулся на меня, показав какую-то бутыль. Это была темно-бардовая склянка, в которой находился, видимо, какой-то отвар. — Это восстанавливающая смесь. Если она не поможет, то не поможет ничто, — строго сказал он, немного хмурясь. — Тот человек… Это был ниндзя-медик? — после недолгой паузы спросил Сасори, внимательно глядя мне в глаза. — Думаю, да… — я опустила взгляд, пытаясь унять осточертевшие мне слезы, однако они предательски капали на пол, оставляя мокрые следы. — Я так и думал, — почти неслышно сказал он, после чего молча встал. Сасори подошел ко мне и дал ту бутыль, что показывал пару мгновений назад. — Думаю, ты справишься. Просто давай ему ложку этого отвара каждый час.       Я кивнула, рассматривая стеклянную вещицу с содержимым. Акасуна развернулся, чтобы уйти, однако я робко его остановила: — Сасори-сан… — тихо окликнула я, поднимая свои красные опухшие глаза на него. — Пожалуйста, обучите меня навыкам ирьёнина! Прошу Вас!       Голос все еще хрипел, и я готова была вновь расплакаться. Я не могла допустить более, чтобы из-за меня жизнь напарника подвергалась опасности. Ведь я ничем не могла помочь ему, когда это требовалось. «Мама была права, когда настойчиво рекомендовала пойти на ирьёнина…» — я покачала головой в надежде смахнуть слезы и отмахнуться от воспоминаний. Я опустила взор и долго не решалась поднять его. Сасори молчал, видимо, думая, что ответить на такую странную просьбу. — Хорошо, — подал голос он, и я посмотрела на него глазами, полными благодарности, — но позже. У меня нет времени сейчас. Зайду позже.       Я подползла обратно к кровати блондина, проверяя его состояние. Вспомнив про ту бутылку, что дал кукольник, я вновь на нее взглянула. Открыв крышку, я вдохнула благовонный запах, который тотчас развеялся по комнате, оставляя приятный дурманящий привкус. Как и было велено, я дала Дейдаре ложку содержимого. Изменений не произошло, и я расстроенно вздохнула, отползая на покрывало, что лежало немного дальше от кровати. Я села на него, осматривая свою ногу, перевязанную многочисленными бинтами. Из-под белой материи виднелись красные кровавые разводы, но я не спешила менять повязку. Жутко хотелось спать. Зевнув, я не заметила, как провалилась в сон.       Проснулась я из-за жжения в ноге. Долго не могла понять, что происходит, но и открывать глаза была не намерена. Что-то невнятно бормоча, я стала извиваться на полу, но сделала еще хуже: нога очень сильно разболелась. Нехотя открыв глаза, я увидела перед собой Сасори. Он сидел передо мной и снимал бинты. Они как бы приклеились к коже из-за слоя запекшейся крови, а отдирать все это — дело не из приятных. В очередной раз шикнув из-за резкой боли, я заметила, что Акасуна взглянул на меня. Должно быть, выглядела я ужасно: растрепанные волосы, нездорово-бледная кожа, синяки под глазами, опухшие, красные от слез глаза. — Кровь остановилась, — отметил красноволосый, осматривая повреждение. Я облегченно вздохнула, даже расслабилась, прикрыв глаза, как вдруг вспомнила про блондина. Я взглянула на кровать, которая принадлежала Дейдаре, и вспомнила про отвар, что должна была давать каждый час. Сасори, увидев мой интерес, сообщил: — Ему лучше, но он все еще в бессознательном состоянии. — Сколько я проспала? — Около трех часов. Я дал ему то, что надо было, можешь быть спокойной.       Я потупила взгляд, терпя небольшое щипание, пока рану промывал кукольник, накладывая поверх какие-то травы, чьи названия я даже близко не знала и видеть-то видела первый раз в своей жизни. Как я поняла, было уже утро, причем не раннее. Рядом с собой я увидела поднос с рисом, скудно разбавленным мясом. Живот скрутило, и тот дал о себе знать с помощью звука, присущего умирающей чайке. Однако я решила стерпеть до окончания всей этой возни с моей ногой, которая уже порядком надоела.       Сасори вновь сидел возле спящего Дейдары, а я ела, мельком глядя на его махинации. Руки, что были положены на живот Дейдары, светились знакомым зеленоватым свечением. Однако я не осмелилась расспросить подробнее о всех его действиях и просто наблюдала за его движениями. Вдруг кукольник остановился и развернулся ко мне, жестом подзывая к себе. Я растерялась, но все же отставила тарелку с едой и придвинулась к красноволосому. — С этого момента и начнем обучение, — сказал он, и мои глаза радостно засветились. — Для того, чтобы стать ирьёнином, нужно иметь развитую медицинскую чакру. У тебя она есть, но ты без подготовки не сможешь ею пользоваться должным образом, — он перевел взгляд с меня на лежащего Дейдару. Сасори медленно сложил печати, чтобы я запомнила их комбинацию, и его руки засветились, но в ту же секунду погасли.       Система печатей оказалась не слишком сложной, поэтому я без труда сформировала их, и руки засветились зеленым свечением. От радости и гордости за себя я была готова прыгать до потолка. Победно улыбнувшись, я вновь взглянула на учителя, который протянул мне кунай. Я вопросительно уставилась на него, но кунай взяла, ожидая дальнейших указаний. — Порежь ладонь, — сказал он. Это было немного неожиданно, однако я кивнула, и в тот же момент на пол стала капать алая кровь. — Вылечи ранение.       Я вновь сложила печати, и рука снова загорелась зеленым светом. Я поднесла руку к своей ладони. Сначала я ощущала только не очень приятное жжение, однако потом почувствовала приятный холодок на ладони, который означал полное исцеление. — Неплохо. Азы ты знаешь и теперь сможешь лечить незначительные ссадины, — чутье подсказывало, что это еще не все. Действительно, спустя какое-то время Акасуна продолжил: — Способность останавливать кровь требует больших усилий, нежели просто затянуть порез. Однако эта возможность и есть начальный этап, который открывает путь к изучению других, более сложных техник. На сегодня хватит.       Кукольник вышел, собрав все свои вещи, и пообещал заглянуть еще вечером.       Я вновь взглянула на Дейдару: он лежал под белой простыней, которая прикрывала ему живот и то, что находилось ниже него, оголенной была лишь его грудь. От ребер тянулся длинный ряд многослойных перевязок, на которых слегка выступала кровь. Он лежал так неподвижно, и мне иной раз казалось, что это вовсе не человек, а что-то неживое, ненастоящее. Однако только редко вздымающаяся грудь указывала на обратное. Я окинула его взглядом еще раз, доказав себе, что блондин был довольно привлекательной наружности, и по непонятной причине почувствовала жжение на щеках. На них выступил румянец, из-за чего я даже немного смутилась, ища причину. «Ну конечно, передо мной лежит полуголый мужчина, который к тому же симпатичный…» — я улыбнулась, смеясь над своими мыслями.       Я склонилась над его грудью, осматривая повреждения, и мягко положила голову на нее, слушая спокойный стук сердца. Он был размеренным и чистым, хоть и редким. Сам Тсукури был очень теплым, даже слегка горячим, и от приятного чувства согретости я невольно улыбнулась, наслаждаясь мгновениями. Однако в тот же момент я услышала учащенное сердцебиение и решительно убрала голову от груди. Покрывшись румянцем от неожиданности, я взглянула на Дейдару, который наблюдал за моими действиями, в нерешительности открыв рот. Его сонный, усталый взгляд быстро сменился на удивленный, а щеки начали краснеть. «Черт! Он, должно быть, все неправильно понял!» — лицо горело пламенем, принимая почти что красный цвет, а сердце бешено забилось от неловкой ситуации. — О, тебе уже лучше?… — глупо спросила я, истерически посмеиваясь.       Однако в тот же момент до меня дошло осознание целости и здравости голубоглазого напарника, и, невзирая на его удивление, я кинулась ему на шею. Из глаз вновь брызнули слезы, а сама я расплылась в радостной улыбке, иногда всхлипывая. Сначала от внезапных действий он не двигался, замерев. — Я так рада!.. Я так рада, что ты жив!.. — сквозь слезы говорила я, заставляя блондина еще больше смущаться. — Ты что тут делаешь, хм?.. — пытаясь показать, что это ему якобы не нравится, тихо сказал он: я стискивала его в объятьях, из-за чего ему сложно было говорить. Однако отпускать я не собиралась, радостно всхлипывая и периодически сильнее сжимая. Невольно и блондин устало улыбнулся, когда я отпустила его. — Ужасно выглядишь, да.       Но мне было абсолютно плевать, что он говорит и как он говорит, поэтому я лишь сильнее улыбнулась, смахивая с глаз слезы.

«Дейдара, неужели я тебя…»