Взрыв чувств

      Я всегда проигрывала ей и уходила, стиснув зубы, с обещанием когда-нибудь одержать победу. Сквозь кровь и слезы я шла к, казалось, невозможному, чему-то невероятному, но я всем сердцем верила, что дойду.       Приходя домой с болью во всем теле, с синяками на руках, ногах, ребрах, с разбитой бровью и губой, сжимая ткань одежды у себя на груди, я просто падала на кровать и, не в силах больше сдерживать эмоции в себе, плакала.       Как и тогда, я стояла сейчас, в выжидании смотря на нее. Потрепанный вид, ссадина на лице, которая еще не успела затянуться, холодный взгляд серых глаз. Руки немного тряслись, ноги подкашивались от осознания того, что сейчас будет битва не на жизнь, а на смерть. Она скользнула ногой по рыхлой земле, которая была пропитана кровью, но не собиралась наступать, лишь укрепила свою позицию. Окинув взглядом стоявших за мной Хидана и Какузу, она вновь перевела взгляд на меня. Я напряглась, когда она потянулась за чем-то в набедренную сумку, но рука вдруг остановилась. За ее спиной стояли двое членов АНБУ.       — Надеюсь, все будет честно, — сестра кивнула в сторону моих товарищей.       — Да, я тоже, — я взглянула на масочников позади нее.       Рукору хмыкнула, немного отвернув голову от меня, опустила взгляд в землю. Я приготовилась к атаке. Сложив печати, я отпрыгнула назад как можно дальше, пуская поток огня на сестру:       — Стихия Огня: Огненный шквал!       Я была уверена, что она с легкостью увернется от этой техники. Я лишь рассчитывала на то, что она придет в чувства и наконец откинет все мысли. Для нее сейчас я — враг, не сестра и не друг.       Действительно, девушка с легкостью отпрыгнула в сторону: огонь ее не задел. В меня полетели сюрикены, которые врезались в дерево, возле которого я стояла. Я оказалась на ветках. «Она знает мои слабые места, я знаю ее, — рассуждала я, — это плохо, потому как у нее слабых мест нет», — нахмурившись, спрыгнула с дерева и с размаху ногой рассекла землю, по которой тотчас пошла трещина. Рукору упала, но сразу встала на ноги, отпрыгнув в сторону. Подлетев ко мне, она замахнулась катаной, но я остановила ее кунаем. И вновь раздался противный скрежет металла, сопровождаемый яркой вспышкой и искрами.       — Не боишься проиграть, как всегда? — со злобой спросила она, явно намереваясь вывести меня из себя.       Я лишь оскалилась, пнув ее ногой по ребру с особой силой. Атаку было не остановить, поэтому она отлетела к дереву. Хлопок. «Неужели теневой клон?!» — удивленная я начала осматриваться по сторонам, предугадывая ее действия. Но я не предусмотрела одно:       – Черт!       В это мгновение меня начали утаскивать под землю, ухватив за ногу. Однако я прекрасно знала: загонять меня в такую ловушку бессмысленно: очутившись под землей, я могу с легкостью выйти из нее. Но в то же время я понимала, что Рукору не стала бы этого делать просто так, она ведь тоже это прекрасно понимает. Вокруг меня что-то закопошилось, и я приняла решение, в конце концов, покинуть это место. Однако попытка за попыткой выбраться из-под земли были тщетными. «Печать?» — я оглянулась в надежде найти эту печать, которая просто-напросто закрыла меня под землей без возможности выбраться. Я не была сенсором, поэтому пришлось применить земляную технику распознавания инородных тел, похожих на печати. Но в земле ее не оказалось. Тем временем некое копошение продолжалось и было уже совсем рядом со мной. Вдруг совсем рядом просунулась маленькая головка, затем и все тело. Я оцепенела от ужаса. Это были черви — призывные создания Рукору. Понимая весь ужас ситуации, в которой я оказалась, стала незамедлительно искать выход. В голову ничего не приходило, кроме осознания того, что скоро я буду съедена этими противными созданиями. В голову пришла глупая мысль: если это не подействует, то я останусь почти без чакры.       — Техника призыва! — надкусив палец, я сложила печати. Земля затряслась и начала разрываться, выпуская тем самым меня наружу. Перед собой я увидела огромного медведя — Ёку, который вовсю поедал этих мерзких созданий, разрывая их на клочки, которые были готовы обглодать меня до последней косточки. Я вздрогнула от этой мысли. Наконец перед собой я увидела недовольную Рукору, складывающую печати и надкусывающую палец до крови. «Неужели тоже решила вызвать животное?» — я хмыкнула, понимая, что в этом бою медведю не будет равных. Из дымки с привычным хлопком появился гигантский червь, который был больше, чем я думала. Ёку был катастрофически меньше. Глянув друг на друга, медведь кивнул мне, как бы говоря, что сделает все, что сможет. Запрыгивая ему на лоб, я приготовилась помогать, однако меня сбили мощным толчком, бросив на землю спиной. Кашлянув кровью, я взглянула на Рукору, возвышавшуюся надо мной. Та подставила катану к моему горлу. Опустив голову, она стояла и не предпринимала никаких действий.       — Ну! — не выдержала я. — Чего же ты ждешь!? — из глаз брызнули слезы.       Рукору замахнулась, взглянув на меня. Я закрыла глаза и приготовилась к смерти. Но услышала только доносящийся до меня звук столкновения оружия:       — Еще чего удумала, блядь! — улыбнулся ей Хидан, выбив катану из рук. Она шикнула, отпрыгнув назад. Тот покосился на меня: — Подыхать даже не думай! Нам Лидер голову отхуярит за это!       Двое масочников кинулись на Хидана, который тотчас поотбивал все атаки, злобно скалясь. Я поднялась, шатаясь, и медленно зашагала назад, ища опору в дереве. Сложив печати, слегка подлатала себя, но чакра была на исходе. Взглянув на сестру, я поняла, что она тоже не в лучшем состоянии.       — Закончим это сейчас, — сказала она, поднимая на меня свой взор. Мы вновь слились в поединке, стараясь задеть друг друга. Мое плечо прожгла резкая боль, от которой я шикнула, но старалась не замечать этого, продолжая драться. Удар, еще удар. Один пришелся мне в лицо, но я и не пискнула, только сморщилась, стараясь не обращать внимания на адскую боль. Сконцентрировав чакру в ноге, я с размаху ударила противницу по животу, от чего Рукору слегка отшатнулась, проскользила несколько метров на ногах и вновь бросилась на меня с катаной. В попытке защититься от атак, я достала кунай, на который пришлась вся мощь удара сестры. В этот удар была вложена такая ярость, что меня откинуло назад. Мне оставалось только уворачиваться от ее атак, потому как я не могла останавливать их. При каждом ударе я слышала ее всхлипы, но не видела лица, которое она скрывала под длинной челкой.       — Чем ты думала?! — подала голос она, когда в попытке задеть меня катаной воткнула ее в дерево. — Чем ты думала, когда ушла из деревни?! — перешла на крик она, вырывая оружие из ствола. Дерево с треском повалилось. — Да ты хоть знаешь, в каком состоянии сейчас клан?! — я уже задыхалась из-за собственных всхлипов, заливаясь обжигающими слезами. — Да там царит неразбериха! Эта междоусобица не дает мне спать по ночам! — она ненадолго остановилась, тяжело дыша, а затем грозно на меня взглянула: — Отец мертв!       Я осела на снег. Остаться сиротой было для меня большим ударом, поэтому я, не сдерживая эмоций, просто разрыдалась.       — А что мне было еще делать?! Ждать, пока меня арестуют?!       Я заметила летящую на меня Рукору слишком поздно. Она была слишком близко для того, чтобы я перехватила удар. Но передо мной вновь появился спаситель в виде Ёку, который лапой заслонил меня от оружия. Взвыв от боли, тот поджал кровоточащую лапу, но отходить не собирался, грозно рыча. Пусть этот медведь и не говорил, мы понимали друг друга без слов. И сейчас я удивленно на него посмотрела и перевела взгляд в сторону: червь неподвижно лежал на холодном снегу и вскоре, жалобно хлопнув, исчез в дымке.       Я вытерла слезы с опухших красных глаз, встав на ноги. Кивнув медведю в знак того, что он может быть свободен, я услышала хлопок за спиной. Подходя к сестре, которая так же застыла, сидя на снегу, я держала кунай в руке. Поймав ее взгляд на себе, я почуяла неладное, и действительно в этот момент она опять накинулась на меня. У меня не было сил блокировать удары, но я все равно защищалась как могла, сжимая кунай в руке. Я прикрыла глаза на мгновение. Безнадежно… Неловкое движение, и я почувствовала горячее прикосновение к руке. Устало опустив на нее глаза, увидела алую кровь. Кажется, я не могла выдавить из себя больше ничего: ни жалких слез, ни свирепого рыка, ни жалобного стона, ни безысходного крика. Я просто приоткрыла рот, широко распахнув глаза.       — Прости, — услышала хрип я.       «Сама, — руки задрожали, — она сама убила себя...» — Рукору обессиленно упала, я опустилась рядом. Закашляв кровью, она взглянула на меня. Рана пришлась в легкое.       — Зачем? — я начала складывать печати, чтобы вылечить ее, ведь прекрасно понимала, что она сама проткнула себя моим оружием, но была остановлена ее рукой. Она мотнула головой:       — Если бы ты не ушла, быть может... — закашляла кровью, игнорируя мой вопрос, с силой выдавливая слова, — быть может, все было бы иначе...       — Этот клан безнадежен, — я вновь захлебывалась в слезах, — они дрались за свой же кеккей генкай, не понимая, к чему это приведет!       Она удивленно взглянула на меня:       — Все не так, — Рукору мотнула головой. Алые струйки изо рта капали на снег, окрашивая его в ярко-красный. Она прикрыла глаза, смотря на меня отсутствующим взглядом, — из-за этого ты убила главу и его приспешников?       — Это стоило того! Я знала, что дела…       — Ничего ты не знаешь! — рыкнула она, закашляв кровью, перебив меня. — Никому лучше не стало. Лишь отцу, который так и не изменил свою политику, за что и поплатился. Наверное, было бы лучше, если б этот клан совсем пропал, провалился…       — Но как ты не понимаешь, глава… Он… — я остановилась, обдумывая ее слова, которые казались мне более чем правдивыми. — Я совершила ошибку?       Она приоткрыла глаза, откуда покатилась хрустальная слеза и разбилась о снег.       — Я все еще люблю тебя... — она подняла руку и положила ее мне на щеку. Она была очень холодной, из-за чего я вздрогнула. — Какие бы ошибки ты не совершила, я всегда буду рядом, Нои…       — Ру… — в это мгновение ее тело вспыхнуло алым пламенем.       Я, увидев этот образ, восхищенно приоткрыла рот. Весь снег в округе растаял, оставляя только сожженную траву. Из глаз полились слезы, и я кинулась к огню:       — Рукору! — я потянулась к нему и обожгла руку, которая сразу же дала о себе знать ноющей болью. Осознание того, что я осталась одна, пришло не сразу. Руками я схватилась за голову, а затем закрыла ими лицо. Руки до сих пор были в ее крови, и эта кровь размазалась по лицу.       — Рукору-сама! — закричали ее подчиненные, узрев смерть командира. — Ты поплатишься за это!       Они понеслись на меня, намереваясь убить, но были остановлены Какузу и Хиданом:       — Не так быстро, — насмешливо оскалился язычник.       В это мгновение воздух округи был разрезан дикими воплями и криками. Я сидела, так и не шелохнувшись, а мое состояние было близко к шоковому. «Вот и одержала победу...» — я свалилась в обморок рядом с сожженной травой, вырисовывавшей очертание погибшей сестры…       Проснувшись, я почувствовала что-то теплое под собой и непроизвольно посильнее обняла это «что-то». В ту же секунду я услышала довольный хмык:       — Проснулась уже? — разлепив свои сонные глаза, которые, казалось, еще больше опухли от слез, я увидела перед собой размытые очертания довольного Хидана. Только сейчас поняла, что все еще крепко обнимаю его.       — Это было ненамеренно, — отпрянула от него я. Осмотревшись, поняла, что он несет меня на спине. — Я вполне могу пойти сама, можешь отпустить.       — Не думаю, — он отвернулся от меня, смотря вперед, — ты потеряла слишком много сил и чакры, так что тебе придется еще немного потерпеть до логова.       Я фыркнула, понимая свое бессилие перед этой ситуацией, и, нахмурившись, отвернулась в сторону. Почему-то вспомнилась недавняя неприятная сцена с участием язычника, и я устало вздохнула, что не осталось незамеченным для Хидана. Я лишь покрепче ухватилась за него, чтобы не упасть.       — Что, уже простила? — съязвил он.       — Еще чего! — рыкнула я. — И, вообще, сказала же, что могу пойти сама! — я начала выбиваться из его хватки, но он лишь прижал меня к себе посильнее.       — Ты это, потише, блять! — заорал он. — Сейчас же свалимся!       Я утихомирилась, но все равно сидела с недовольным выражением лица. Мацураси скривился в непонятной мине.       — Ладно, — выдохнула я, — знаю, что ты не нарочно.       Он удивленно на меня покосился, но я вновь нахмурилась:       — Но если еще раз такое повторится..! — предупредила его я.       — Да понял-понял я, — он вновь прижал меня крепче, но я не напряглась, а скорее наоборот — расслабилась.       Подходя ближе к логову, я попросила Хидана пройтись самой. Он долго упирался, но все же поставил меня наземь. Я, конечно же, свалилась, и Хидану пришлось взять меня на руки.       Внутри нас ждали Пейн, Конан, Сасори и Дейдара. Двое последних, видимо, только что вернулись с задания.       — Мы слышали, что вы столкнулись с АНБУ, — начал Лидер, — это правда?       Мы объяснили всю ситуацию, дополняя друг друга. Все это время я ловила странные взгляды Дейдары, которые показались мне, как минимум, недовольными. Я, конечно, подозревала, что это все из-за того, что Мацураси все еще не отпускал меня, да и я не выбивалась особо, но от этого легче не становилось. Пряча глаза, я старалась не смотреть на Тсукури вовсе, потому как эта неловкость не покидала меня. Но мысли были заняты не только им. Я всю дорогу думала о словах сестры, и сейчас воспоминания затуманили голову. «Наверное, было бы лучше, если б этот клан совсем пропал, провалился…» — эти слова эхом раздавались в моей голове. Она, безусловно, была права, потому как клан действительно причинял Конохе много бед и неудобств. Я никак не могла выкинуть мысли из головы, не могла смириться.       После разговора с Пейном Хидан все же соизволил отпустить меня до комнаты под контролем Дейдары, который, к удивлению язычника, тоже смирял его гневным взглядом.       По коридорам мы прошлись в тишине, но все же, будучи возле двери, ведущей в мою комнату, подрывник подал голос:       — Значит, вы уже подружились, хм, — больше утверждение, чем вопрос. Я удивленно подняла на него взор. Встретившись с пронзительными голубыми глазами, я поспешила отвести взгляд в сторону.       — Все не так, — отмахнулась я, стараясь изо всех сил, чтобы голос не дрогнул.       — Кажется, что все именно так, хм, — он замолчал на пару секунд, в течение которых я не могла сказать ни слова. Я понимала, что поступок Хидана непростителен, и он тоже прекрасно об этом знал. Значит, я дала слабину?       — Дейдара... — начала было я, но меня перебили:       — Скажешь, что мои глаза врут, мм?       Я растерялась, покраснев. Да, подрывник определенно мне нравился и с каждым днем, проведенным без него или с ним, все больше. И я не могла лгать ему. Я, опираясь на стену, взглянула в его глаза:       — Нет, — тихо, почти неслышно сказала я.       Он просто хмыкнул, развернулся и ушел, оставив меня одну. «Совсем одна...» — горестно улыбнулась я. Слезы предательски покатились из глаз вновь, и я была не в силах их остановить.       Всю ночь я так и не могла заснуть. А на следующий день не посмела показаться в логове.