Обливиэйт

Когда теряешь дорогого человека, с которым ты чувствовал себя защищённым, словно был за каменной стеной, твоя жизнь меняет палитру. Вместо ярких, солнечных цветов появляются тусклые, серые оттенки настоящего. Мир погружается в кромешную тьму. Ты будто находишься в лабиринте воспоминаний, из которого нет выхода. И ты увяз. Погряз в этих мгновениях, которые гложут тебя изнутри. Когда теряешь близкого человека, ты теряешь ту каменную стенку. Защиту, через которую не пройдёт ни сильный ветер, ни дождь. Ты чувствуешь тепло рядом с этими людьми и огромную поддержку. А потом это внезапно исчезает. Жизнь меняется, когда кто-то уходит. Ты видишь только людей, которые постоянно куда-то идут, спешат и совершенно не задумаются о том, что у человека, который находится рядом, внутри пустота. Такая пустота, что если громко крикнуть, то можно услышать отголоски звонкого смеха, который давит на рёбра, заставляя согнуться от боли пополам и рыдать. В такие моменты ты ненавидишь и в тоже время радуешься воспоминаниям, которые внезапно всплывают в сознании. Конечно, сначала ты улыбаешься, вспоминая эти тёплые улыбки, крепкие объятия, а потом, когда ты, наконец, промотал всё самое лучшее, что у тебя было, ты продолжаешь улыбаться, но только уже горько. Улыбаешься и смахиваешь слёзы. Потому что знаешь, что то, что было, никогда не повторится. Моргая шоколадными глазами, Гермиона не могла поверить, что то, что когда-то было глупой мечтой, вдруг сбылось. А ведь она уже и не надеялась на возвращение. Не думала о том, что ей вновь представится возможность сидеть за столом в большом зале со старыми друзьями, которых не видела несколько лет. А ведь это война. Именно она отобрала у волшебников всё самое ценное и поселила в их душах гложущее чувство вины, которое присутствует на протяжении длительного времени. И эта встреча - единственный шанс вновь начать жить. Отпустить, простить и забыть всё ошибки, совершённые в этот страшный период. Медленно плывя на лодке к месту, где Гермиона обрела себя, она почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой. Словно тебя везут не на встречу, а на пытку, на которой ты будешь страдать, вспоминая те самые золотые моменты дружбы с людьми, которых уже давно нет в живых. И вот, словно из ниоткуда, вырос величественный замок, из окон которых уже сочился не яркий свет, оповещавший волшебников о скором наступлении темноты. Этот свет дарил некую теплоту и уверенность в том, что именно там её дом. И напоминал о том, что именно там она раскрыла себя, поняла, кто она есть на самом деле. Гермиона была тринадцатилетней малышкой, когда узнала о том, что она волшебница. И в этот же год, в приятный тёплый вечер, она приплыла на этой маленькой, хлипкой лодочке в школу чародейства и волшебства «Хогвардс». Тогда она поняла, что её жизнь изменится, что её ждут много приключений, книг и новых друзей. Но разве тогда она догадывалась о том, что, так быстро приобретя всё эти ценности, она так же быстро потеряет всё это? Осторожно выбравшись из лодки, девушка огляделась, ища кого-нибудь из знакомых, но, увы, все её бывшие однокурсники уже веселились в Большом зале под зажигательную музыку какой-то известной группы. И тогда она, не теряя ни минуты, пошла в зал. Её сердце бешено стучало от волнения, а в голове вертелись отрывки из той, старой жизни, о которой она старалась навсегда забыть. Но не могла. Разве возможно выкинуть из головы самые чудесные моменты жизни? И как только она открыла двустворчатые двери Большого зала, на неё тут же удивлённо обратилось несколько десятков глаз. Все, кто танцевал, кто говорил – все замерли. Удивлённые взгляды были прикованы к ней, а она, сминая от волнения руки, робко посмотрела на толпу своих бывших соратников, которые так повзрослели за долгие года разлуки. - Гермиона! – вдруг воскликнул кто-то в гуще толпы и, быстро обойдя однокурсников, подошёл к ней. Высокий, слегка полноватое тело облегал тёмный костюм, а густые, шелковистые волосы делали мужественное лицо чуть суровее. Девушка, нахмурив тонкие брови, посмотрела на знакомые черты лица, но никак не могла понять, кто это. Эти добрые глаза, открытая улыбка. Боже, это же…. - Невилл, - тихо прошептала она, зажимая рот рукой. Слегка кивнув и улыбнувшись, парень раскрыл объятия, а её душили слёзы, и, стараясь подавить желание разреветься, она кинулась к нему, и только когда крепко обняла его, дала волю слезам. - Мы рады тебя видеть, Гермиона. Тихий, протяжный голос заставил разорвать объятия с Невиллом и повернуться в сторону, где стояла… Полумна? Нет, она совсем не изменилась внешне: те же блестящие белые волосы, доходящие ей до пояса, та же мягкая, немного детская улыбка, но глаза… Её серые, затуманенные глаза больше не горели той детской робостью. Они словно наполнились мудростью, будто видели такое, что заставило их поменять отношение ко всему миру. Пока Гермиона очарованно разглядывала свою подругу, сзади Полумны тихо, словно боясь спугнуть, подошли те, с кем Гермиона делила гостиную в башне Гриффиндора. Повзрослевшие Лаванда Браун и Парвати Патил, которые с интересом разглядывая свою однокурсницу, тихо переговаривались. Симус Финниган – любитель взрывать всё, что попадается на пути, и неважно, хочет он этого или нет. Дин Томас - очаровательный мулат, который, глядя на Гермиону, дружелюбно улыбался ей. Все эти люди, которых она не видела целых семь лет, стоят перед ней. И как бы ни желала Гермиона обойтись без слёз, она все же расплакалась, обнимая всех. Она не могла поверить, что вновь здесь, в этом замке, а рядом друзья, с которыми она провела всё своё детство! - Где ты пропадала? – вдруг спросил Невилл, подводя девушку к столу с напитками. За ними ненавязчиво следовала Полумна и, мягко улыбнувшись Гермионе, встала рядом, ожидая начало рассказа. Но что она могла сказать? Не признается ведь она в том, что просто-напросто сбежала от проблем? И на это надо найти силы, а у девушки их совсем не осталось. - Я теперь живу в Испании, - ответила она, неловко заправляя выбившую прядь за ухо, - открыла свой книжный магазин. - Это так интересно, - звонко проговорила Полумна, наклонив голову в бок. - Я всегда знала, что твоя работа будет связана с книгами. - Да, я тоже всегда так думала, - неуверенно проговорила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу. Опустив взгляд на бокал шампанского, который слегка поблёскивал от света, Гермиона нервно отпила напиток, мысленно понимая, что вовсе не так представляла свою жизнь. Жизнь в чужой стране немного притупила её горе, но, находясь далеко от волшебного мира и близких людей, она не чувствовала себя счастливой. А если бы её спросили, какой она представляла себе жизнь лет семь назад, то она бы не задумываясь ответила: «Без войны». Впереди была бы долгая, счастливая жизнь с Роном. Рядом бы бегали их детишки, а семейство Поттеров жило бы в соседнем доме, и каждый день они приходили бы на ужин. Вместе праздновали рождество. Они бы сидели долгими зимними вечерами, вспоминая те самые золотые времена их дружбы. - И тебе там нравится? – спросил Невилл, слегка приобнимая Полумну за плечи. Та слегка улыбнулась и приложила ладони себе на слегка округлившийся живот. Это вошло у неё в привычку с тех пор, как она узнала о том, что ждёт ребёнка. Хоть он ещё и не появился на свет - она уже любила его всем сердцем. Потому что это долгожданный малыш. - Очень жаркий климат, - тихо проговорила Гермиона, поднимая взгляд с живота девушки, - но к нему быстро привыкаешь. Гермиона вновь отпила из бокала, стараясь скрыть свою неловкость. Она чувствовала себя рядом с ними не в своей тарелке. Словно это были не те люди, с которыми она провела большую часть своего детства. Будто они были чужими. - Папа говорил, что там очень много нарглов. Они любят тепло, - протяжно проговорила Полумна, поглаживая живот. - А ещё добрых людей, - добавил Невилл положив одну руку на её живот, а другую на спину. Полумна слегка улыбнулась и посмотрела на мужа с такой любовью, что Гермионе стало неловко и немного завидно. - Никогда не встречала там нарглов, - скрывая неловкость, проговорила Гермиона, вновь заправляя прядь за ухо, - но если увижу, то обязательно тебе расскажу. – Но они же невидимы, – возразила Полумна. При всём моём желании поспорить с ней о том, что это не научно, Гермиона только улыбнулась. Это же Полумна – девушка загадка, а с такими людьми спорить бесполезно и крайне опасно для нервов. – А как Джинни? – тихо спросила Гермиона друзей, решив, что разговоры о не выдуманных существах бесполезны. Друзья озабоченно переглянулись, и, посмотрев на испуганную девушку, Невилл неохотно ответил: – Она уже не та, что прежде. И всё. Этих слов достаточно, чтобы понять, что девушка наравне с Гермионой. Что она так же мучается от кошмаров, преследующих ночью, а после плачет. Что в каждое воскресенье она ходит в церковь и ставит свечку в память о двух парнях. О том, что она не забыла их. Их дружбу. Каждый раз, стоя перед иконой, она мысленно кричала, что никогда-никогда-никогда не забудет двух друзей, которые открыли ей целый мир. – Мы все уже не те, что прежде, – выдавливает она, чувствуя, что воздуха начинает катастрофически не хватать, – мне нужно пройтись. «Мне нужно добить себя», - исправила она себя и, развернувшись, не оглядываясь прошагала к выходу. Все взгляды, конечно, были прикованы к ней. К заучке Гермионе Грейнджер. Хотя какая она теперь заучка? Теперь она несчастная девушка, перед которой постоянно всплывают лица её мальчиков. Правильно она сказала, что уже все не те, что прежде.

***

Стараясь как можно тише красться по коридорам, она жадно разглядывала во всё, что попадалась на глаза. И как бы тихо она ни старалась идти, звук её каблуков всё был звонок. Эхо медленно прокатывалась по всей длине коридора, выдавая её. А так не хотелось рушить покой этих стен, которые повидали столько всего. Ведь именно с них всё началось, эта история и история всех предков, что начинали учиться здесь. Что они помнят и не тяжело ли им держать всё в себе? Не хотели бы они выговориться? Излить душу, чтобы вновь вздохнуть спокойно. Эти вопросы тяжёлой кучей всплыли в голову, и сознание медленно подталкивало девушку на ответ. Гермиона, ты сравниваешь себя со стенами? С этими каминными, равнодушными стенами, которые даже не умеют сочувствовать? Нет. Нет, конечно! Но всё же вы чем-то похожи – ты тоже хочешь забыть это всё. Ты хочешь стереть из памяти всё и начать с чистого листа, ведь так? Гермиона резко остановилась перед картиной с фруктами. Вход на кухню. Набив доверху карманы (а Рон - ещё и полные щеки), они побежали по тёмным коридорам Хогвардса, желая поскорей добраться до гостиной. Громкий смех, казалось, разносился по всему зданию, а Гермиона ругала себя за то, что согласилась на эту авантюру. Да ещё и без мантии невидимости! Видите ли, двум сорванцам захотелось чего-нибудь вкусненького на ночь, и они, как настоящие «джентльмены», потащили её с собой якобы проследить за тем, чтобы они ничего не натворили, и заодно чтобы она попусту не беспокоилась о том, почему они так долго не возвращаются. Но она-то знала, что они её позвали из-за того, что на её мантии карманы были глубже. Больше сладкого - больше счастья – так выражался Рон и сейчас повторил это сквозь чавканье этих самых сладостей. Она не могла сдержать улыбки, глядя на то, как Рон пытается развеселить «принцессу несмеяну», а Гарри проводит разведку, чтобы не наткнуться на Филча. Как вдруг… – Миссис Норис! – шёпотом говорит Гарри, резко разворачиваясь к друзьям. Те оцепенели, а у Гермионы от страха даже мурашки побежали. Не теряя ни секунды, Гарри, схватив друзей за руки, побежал подальше от проклятого животного, которое уже начало мяукать, призывая своего хозяина. – Тупая кошара! – до конца проглотив конфеты, произнёс Рон. – Клянусь, что когда-нибудь я… – Не время, Рон, – остановила Гермиона поток ругательств, запыхавшись. – Нам нужно спрятаться. – Вот туда! – указав пальцем на коричневую дверь, Гарри повернул налево, оглядываясь. Друзья без раздумья последовали за ним, закрыли дверь и замерли, прислушиваясь. Всё затихло. – Она ушла? – тихо спросил Рон через некоторое время. – Не знаю, – так же тихо ответил Гарри, пытаясь открыть маленькую щёлку. – Я совершенно серьёзно вам говорю, что на последний год я… И тут произошло сразу несколько вещей: из кармана Рона, который хотел достать конфету, выпрыгнули несколько шоколадных лягушек, которые врезались в дверь, от чего она с сильным стуком открылась. – Упс! – пискнул рыжий, глядя на морду кошки, которая поджидала их у двери. – Рон! – хором выкрикнули Гарри и Гермиона. Перепрыгнув через мяукающую кошку, друзья помчались вперёд. Миссис Норрис, не отставая, рванула за ними, включив особую функцию, которую использовала, если хозяин не мог её услышать. Ученики, а точнее, любители шастать по ночам, называли её сиреной. – Ну и что нам теперь делать, умники? - злясь и на себя, и на друзей спросила Гермиона, слегка запыхавшись. – Может, она любит сладкое? – спросил сам себя Рон, доставая из заднего кармана странную конфетину. Повернувшись к кошке лицом, но продолжая идти, он со всего размаху кинул жёсткой конфетой в кошку. Та подпрыгнула и, в последний раз громко взвизгнув, упала ничком на каменный пол. Гарри и Гермиона, которые не отрываясь следили за Роном, тут же остановились. – Я убил её, – вымолвил Рон, когда друзья повернулись к лежащей кошке. Гермиона, глубоко вздохнув, прикрыла рот ладонью, а Гарри, подойдя ближе к другу, похлопал его по плечу. – Молодец, Рон. Не стал дожидаться конца обучения, – проговорил он и захохотал. – Ну, я… – промямлил он, слегка почёсывая затылок, но, посмотрев на друга, который начал смеяться ещё громче, сам заулыбался и горделиво поднял голову. – Это, по-вашему, смешно, – истерично проговорив, Гермиона указала на лежащую кошку. – А если об этом узнает Филч? Да нас же сразу же отчислят. – Как он узнает, Гермиона? Его здесь… Рон тут же замолчал, а Гарри перестал смеяться. Со стороны, откуда они бежали, доносились тяжёлые шаги старика, и трое друзей без отлагательств рванули от места преступления как можно дальше. – Кто это сделал?! – громкой ор донёсся до их ушей. – Не прячьтесь! Я найду вас! – Быстрее! – взвизгнула Гермиона, показывая на лестницу, что вела наверх. Она, как, в прочем, и парни, знала, что Филч редко проверяет это место. С особой скоростью, которая могла быть у людей с высокой выработкой адреналина, они забрались наверх. – Фух,– вздохнул Гарри, вытирая пот со лба, – здесь он нас не найдет. – Не каркай, – проговорила Гермиона, поворачиваясь. И вдруг она застыла, потому что перед ней открылась захватывающая дух картина. Родной школьный двор, на который жёлто-оранжевыми пятнами падал свет из окон башен. Они никогда не потухали (Гермиона знала это из книги «История Хогвардса»). А недалеко расположилась чёрная громада леса, казавшаяся такой страшной и могущественной. А над всем этим, в тёмном ночном небе, сияли миллионы… нет! Миллиарды звёзд! И казалось, что если поднять голову к небу, то ты медленно плывёшь в звёздном океане. – Это восхитительно, – проговорила она, делая два шага вперёд. Парни не сразу поняли, в чём дело, но когда они повернули головы к ней, то, так же как и подруга, застыли с отрытыми ртами. Да, они часто гуляли по ночному Хогвардсу, но никогда не бывали здесь. Только днём. Но разве в светлое время суток можно увидеть такую красоту? После протяжного свиста Рона Гарри вдруг вздрогнул. Словно вышел из оцепенения. – Подождём, когда уйдёт Филч, и спускаемся, – проговорил он, и друзья синхронно кивнули. Гермионе не очень хотелось уходить отсюда. Тёплый июньский ветер играл с её каштановыми непослушными прядями, и она, вздохнув, потянулась. Почему она чувствовала себя здесь умиротворённой, спокойной и, можно сказать, даже счастливой? Может, потому, что вокруг тишина? Нет преподавателей, которые постоянно грозят СОВ, уроков, которых, сколько их ни делай, меньше не становится. И даже парни притихли. Уселись на старую скамью, смотрели на звёзды и о чём-то думали. Рон пережёвывал Блиджи олвлвт и что-то мурлыкал. – Прекрасное место, правда? – тихо спросила Гермиона, усаживаясь рядом с ними. – Не то слово, – пережевав, согласился Рон. А Гарри молчал. Но не из-за того, что ему это место было не по душе, а напротив, оно навевало на мысли. Он часто задумывался вот так просто. Смотрел в одну точку, пока его извилины начинали работать. – Ребят, я хочу сказать, что если меня не станет… – Гарри! – возмущённо остановила Гермиона друга, – не говори так! – Нет, я должен! – воскликнул он, вскакивая с места. Гермиона захлопала глазами, а Рон даже жевать перестал. – Я должен сказать, что если меня не станет, то я не хочу, чтобы вы страдали. А ещё больше не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. – Гарри, послушай… – промямлила Гермиона, тоже вставая с лавочки,– ты не должен так говорить, потому что мы не дадим тебя в обиду. И вдруг он замолчал. Смотрел на неё долго, протяжно, будто ждал какого-то подвоха, но его не было. Да и быть не могло. Ведь это же Гарри! – Я знаю, Гермиона, – тихо проговорил он, взяв её за руку. Сзади незаметно прокрался Рон и, встав рядом, тепло улыбнулся другу. – Всё будет хорошо, Гарри, – совершенно искренне сказал он, и его словам просто невозможно было не поверить. – Конечно, – согласился Гарри, беря за руку и Рона, – но если что ты присмотришь за Гермионой? И опять молчание, прерывающееся только шмыганьем девушки. Да, она растрогалась, ведь это её мальчики, которые давно выросли. – Мы вместе проследим, – проговорил Рон, кладя на плечо друга ладонь. – Это кто за кем ещё будет следить, – сквозь слёзы проикала она, а парни улыбнулись ей и, притянув к себе, крепко-крепко обняли. – Я вас так люблю, – тихо проговорила она, вжимаясь в тёплые тела. – И мы тебя любим, Гермиона, – синхронно проговорили парни и звонко рассмеялись. Открыв глаза и глубоко вздохнув, Гермиона почувствовала тяжесть в душе. Что-то сильно тянуло вниз, не давая легче вздохнуть. А внезапное воспоминание привело её к двери. Она помнила её. Темная, деревянная. Рука застыла у холодной ручки, а на лбу девушки появилась морщинка, которая ещё больше красила её. Они были там всего раз, но это место что-то значило для неё. Почему? Может, потому, что там все были искренними? Потому что, наконец, показали, что они беспокоятся друг о друге и пытаются защитить. Не то чтобы они не проявляли этих чувств раньше. Нет. Просто это делалось как-то со стороны. Секретно. А там… Слегка нажав на ручку, она сделала шаг. Ветер тут же встретил девушку теплыми объятиями, будто вспомнив её из далекого прошлого. И девушка заметила, что здесь совершенно ничего не изменилось. Разве что… На скамейке сидел кто-то. Светлая рубашка, обтянувшая мускулистое тело, волосы, завязанные в тугой хвост снизу. Это же… – …Малфой? – не поверив, спросила Гермиона. Мужчина слегка повернулся, показывая свой профиль. - Малфой, это ты?