***
— Холодно... Как холодно. Где я? — пролепетал белокурый мальчик лет семи. — Темно, мне страшно, мама! — прокричал он, закрывая глаза. Мелкая дрожь сковала маленькое тело, и слёзы перехватили дыхание, пока не полились солёным дождём. Всхлипывания и тяжёлое дыхание разносилось по грязной канализации, пролегавшей под бурлящим жизнью Эдо. Вода разливалась по стокам, стекая в эту «реку» разнося тяжёлый запах, окутывающий всё вокруг. Проходили часы, но этот сон никак не переставал напоминать явь и сколько бы он ни открывал в надежде свои глаза, свет по-прежнему не проблёскивал сквозь кромешную тьму. Всё перестало иметь смысл, в один миг мир рухнул и всё что осталось теперь ждать когда смерть решит всё, забирая страдания и боль. И вот, уже нет сил плакать. Голос давно охрип. Промокшее и продрогшее тело готово принять любую смертельную болезнь, но напасти обходят стороной, не желая уничтожать последний лучик света, попавший в это мрачное место. «Что это?» — пронеслось у него в голове, при виде света манившего его где-то вдали. «Это сон? Или я уже мёртв?» — задумался он, с трудом открывая опухшие глаза. «У меня уже почти нет сил, но я должен посмотреть, может, это пришли за мной», — подумал мальчик и, разжав свои колени, что он судорожно сжимал в своих руках, упал на холодный каменный пол. Ноги не слушались, но нужно встать ведь эта последний проблеск надежды и, облокотившись на поросшую мхом стену, он медленно продвигался к своей цели, падая и вставая, раздирая ноги и руки в кровь, ради света и тепла, манившего к себе. «Огонь», — понял он, подползая к свету, от которого шло тепло, и крупный мужчина в серых, дряхлых одеждах довольно посмотрел на него. — Добрался всё-таки. Значит, выживешь, — ухмыльнулся он. — А я-то думал, сможешь или нет, а ты сильный, хотя с виду такой хилый, — продолжал он, потирая небритый подборок. — Иди уже погрейся, не стоит меня бояться, — пригласил он к огню ребёнка, повисшего на холодной стене остерегаясь незнакомца. — Спасибо, — хрипло поблагодарил он и упал возле костра. — Как тебя зовут? И где твои родители? Ты не выглядишь оборванцем, — спросил его мужчина, скидывая со своих плеч потёртый плащ, накидывая его на продрогшего мальчика. — Коу, — тихо ответил он, прижимая к себе ещё тёплую вещь. — Я не знаю, где моя семья, последнее что помню, это как бежали люди, дома горели, крики, ужас разносился повсюду, мы с мамой бежали, а потом она меня толкнула в какую-то яму, и всё потемнело. — Похоже на вашу деревню напали, солдаты или бандиты, сейчас всё едино, революция, что сказать. Твоя мать дала тебе шанс выжить, пусть это не самая лучшая жизнь на свете, но когда-нибудь ты поймёшь насколько дорога надежда. И раз ты выбрал жизнь, я научу, как тебе выжить в этом мире, — спокойно проговорил незнакомец, закуривая трубку, разнося в тяжёлом воздухе канализации едкий дым табака.***
С того дня уже прошло десять лет, Коу по-прежнему жил в канализации вместе со своим новым другом и наставником. Воспоминания о родителях затуманись вовсе. Он не мог вспомнить ни имен, ни лиц, возникало ощущение, что их и не было вообще. Искусство, которым должен был овладеть юноша, стало воровство и использование своего милого лица. День за днём, год за годом всё шло именно так, и лишь лучи солнца пробивающиеся в его угрюмую обитель давали надежду, что не покидала его никогда. Вера в лучшее будущее, страстное желание выбраться отсюда двигали им. И однажды этот день пришёл. Возвращаясь, как всегда, с украденным хлебом для себя и своего наставника, он напоролся на двух солдат, издевающихся над молоденькой девушкой с ребёнком. — Нет! Прошу вас, оставьте нас в покое, — умоляла девушка, прижимая к себе маленькую девочку, пряча её в своём подоле. — У нас ничего нет, прошу, дайте пройти. — Ты посмотри, какая непонятливая, — усмехнулся солдат, разговаривая с товарищем. — У тебя очень даже неплохая фигурка, а этого будет достаточно, — похотливо добавил он и притянул её к себе, грубо хватая за волосы. Коу отвернулся и старался не слушать крики мольбы этой девушки и плач ребёнка, но сердце сжималось и, бросив на землю всё, что было в руках, он бросился на помощь, с разбегу откидывая в сторону совсем молодого офицера. — Бегите! — крикнул он им, отвлекая служивых. — Ах ты паршивец! Я научу тебя хорошим манерам, — заявил парень, поднимаясь с земли. — Да брось! Стоит ли руки марать, посмотри на него, — рассмеялся второй, не видя в этом мальчике никакой опасности, скорее чувство брезгливости охватывало его при виде оборванца. — Ещё как стоит! — выкрикнул тот и ударил юношу под дых. Кровь брызнула на мощёную дорогу и, согнувшись Коу, не мог даже дышать, лишь широко распахнув глаза, всматривался в тёмные, придорожные булыжники, на которые капала его алая кровь. — Ты у меня попляшешь, щенок, из-за тебя я упустил такую красотку, с этими беспорядками все попрятались по домам, а эта сама в руки плыла, — продолжал возмущаться он, и, схватив юношу за длинную чёлку, приподнял к себе. Голубые глаза беспомощно смотрели на него и, увидев природную красоту воришки, ему в голову пришла отличная мысль. — Эй, Акура, — обратился он к своему товарищу, указывая на юнца, который болтался в его руках, — кажется, я нашёл ему применение, — рассмеялся офицер не в силах сдерживать свою сущность. — Давай сдадим его в приют, нашей армии пригодятся деньжата, да и накормят нас как следует, может, даже найдём с кем поразвлечься. — А ну стой! — выкрикнул он, вырвавшемуся из его рук Коу, пока тот был увлечён своим грандиозным планом. — Не уйдёшь! — заключил Акура и ударил юношу по голове. В глазах потемнело, и мощёная дорога приняла в свои холодные и грубые объятия.***
«Голова, как болит голова», — подумал про себя Коу, приподнимаясь на чистых постелях. «Тепло и так светло, где я?» — пронеслось у него в голове, и дверь заскрипела. — Уже проснулся? — послышался приятный женский голос. — Как твоя голова? Не болит? — спросила девушка, одетая в рясу. — Немного, — еле выдавил из себя он, принимая стакан воды, что ему подавали. — Не бойся, здесь теперь твой новый дом, — успокаивала она, мило улыбаясь юноше. — Как тебя зовут? — Коу, — ответил он, не веря этому прекрасному сну. — Очень приятно познакомиться, Коу. Меня зовут Айяно. Отдохни и приходи на ужин, твоя одежда висит на стуле, — указала она, возвращаясь к своим делам. «Не может быть, я не сплю. И эта одежда на мне, и мои волосы, их помыли… Похоже, пока я был без сознания, обо мне заботились, наверно это рай», — решил он, прикрывая глаза, наслаждаясь тихим шумом ветра и пением птиц, доносившиеся из открытого окна. Прошла неделя, раны затянулись, казалось, жизнь прекрасна. В один миг появилась семья, крыша над головой, чистая одежда и еда, пусть и не самая вкусная, но по сравнению с теми отбросами, которыми они питались, живя в канализации, эти яства радовали целых три раза в день. Но самое восхитительное было в том, что теперь можно было смотреть на это величественное, голубое небо день за днём, без преград и опаски за свою жизнь. Достаточно протянуть руку и белые облака уже близко, так грезилась эта новая жизнь. Пока не настал тот роковой день. — Сестра Айяно, вы сегодня очень молчаливая, почему? — спросил Коу, сидя на лавочке во дворе, как всегда, наблюдая за белыми облаками, бегущими по этой кристально-голубой реке. — Тебе показалось, Коу, — мило улыбнулась она, на что юноша успел покраснеть. — Сегодня вечером я приду за тобой, будь, пожалуйста, готов, — сказала девушка и быстро удалилась, прикрывая лицо руками. «Она смутилась?» — спрашивал он сам себя. «Может, её чувства такие же, как и мои?» — весело подумал Коу и быстро смутился, вспомнив о том, что за ним должна прийти молоденькая послушница. «Для чего?» — прокричал он в своей душе и, подумав о тайном свидании, разомлел. Сестра Айяно всегда была добра к нему. Ухаживала, пока он болел, помогала освоиться на новом месте, приносила чистые вещи и даже дарила свои нежные улыбки. И Коу привязался к ней, с каждым днём всё больше засматриваясь на неё, как на женщину. Да по-другому и быть не могло. Семнадцатилетний подросток и юная послушница, с хорошей фигурой, милым лицом, нежными руками и тихим голосом, голова сама шла кругом. «Что она имела в виду, когда говорила быть готовым?» — думал про себя он, направляясь в сторону комнаты. «Одежда?» — удивился Коу, когда увидел возле своей кровати красивый парадный костюм. Глаза распахнулись, не веря, что эта изысканная одежда была для него. О таких вещах он даже и мечтать не мог, но это явь. И страстно желая познать эту красоту, он скорее скинул свою повседневную одежду, показавшуюся теперь просто обносками. — Ты уже готов? — послышался спокойный голос Айано. — Пошли, тебя все ждут. «Кто все?» — не понимая ситуации, подумал Коу, но направился вслед за девушкой. — Сегодня ты будешь прислуживать одной богатой даме, будь вежлив. Если не знаешь чего сказать или боишься обидеть, то молчи, — объясняла она, не показывая своего лица, но её голос явно отличался, в нём не было той жизненной радости, что привлекала всегда. — А я думал, что это ты меня пригласила, — признался юноша и взял девушку за руку, но она быстро вырвала её, не желая чувствовать его прикосновений. — Не говори глупостей, — смутилась она. — Делай, как я тебе сказала, и всё будет хорошо. Эта женщина жертвует для нашего приюта большие деньги, это очень важно и если ты не справишься, то и тебя, и меня накажут. — Хорошо, я всё понял, пойду ублажать богатую леди, — ухмыльнулся Коу, взмахивая своей золотой чёлкой, даже не подозревая, что его ждёт.***
Эта ночь была как страшный сон, что хотелось скорее забыть, но ужас и боль познанные сегодня, надолго останутся в его памяти. Все суставы ломило, рёбра болели и всё из-за того, что эта аристократка захотела совсем непристойных вещей, получив в ответ грубый отказ, она пообещала отомстить, и даже назвав её суповым набором, легче не стало, а самое страшное было в том, что истинную боль причинила та, которой он так доверял. Шли дни, они превращались в недели. Каждую ночь Коу избивали, резали и издевались. Раны не успевали заживать, кровоподтёков становилось всё больше, но он терпел. Единственное ради чего можно было жить – это красивые вещи, затмевающие его глаза, и этот кошмар превращался в рай. И вот в одни прекрасный день в приют доставили ещё одного юношу, отличавшегося от всех остальных. Странный, надменный взгляд, улыбка, от которой пробегали мурашки по телу, умные глаза и дикое желание сбежать из этого места. Впервые Коу узнал об этом парне, когда случайно подслушал разговор монахинь. — Этот парень — сущее наказание, — возмущалась одна. — Уже дважды пытался сбежать. Хоть и хорош собой, но думаю, его не возьмут в «Клуб». Поговаривают, что он зверски издевался над своими слугами и эта его надменность не понравится нашим гостям, они любят покорных, красивых… — проговорила она, посматривая на Руки, сидевшего в тени дерева с книгой в руке. Услышав это, Коу скорее сбежал от этого испытывающего взгляда, что-то и дело обращался на него. «Я больше не могу выносить это, сегодня снова будут бить, унижать, и послезавтра и так каждый день, лучше смерть, чем это», — думал блондин, зажмурив глаза. «Почему я так красив?! Будь я косым или кривым этого бы не произошло», — и вдруг его осенило. «Верно, если я стану не таким красивым, они откажутся от меня», — заключил он и скорее подбежал к фонтану в центре двора. «Что же я могу сделать такого? Порезать лицо?» — спрашивал он себя, кривя лицо и всматриваясь в отражение. «Нет, это слишком, я не вынесу этого, может тогда отрезать ухо? Нет, за волосами всё равно не видно. Глаза, да им же так нравятся мои голубые глаза», — подумал он и рассмеялся, привлекая к себе нежелательное внимание и встретившись с этими серыми глазами, что кажется, уже давно наблюдали за ним, он почувствовал себя неловко и скорее убежал к себе. «И что ему от меня нужно? Наверно тоже хочет поиздеваться», — злобно фыркнул Коу и рухнул на свою кровать. В это время в комнате никого не было, все были либо на занятиях, либо трудились на благо приюта. «Итак, решено я выколю себе глаза! Стащу за ужином вилку и избавлю себя от этих мучений, кратковременная боль и моя жизнь изменится навсегда», — подумал он и за ужином поступил, как планировал, но бегающий взгляд блондина, необычная оживлённость привлекла внимание, и сам того не зная, за ним внимательно наблюдали, оценивая каждый его шаг. «Всё, вот оно! Осталось сделать одно резкое движение, и моя жизнь станет прежней», — думал Коу, держа вилку на самой роговице. «Но я не смогу лишить себя двух глаз», — подумал он, откладывая своё «оружие» в сторону. «Глупости, будет достаточно и этого», — решил он и приставил её вновь. Кровь внутри закипала, руки тряслись, испарина выступила на лбу, но отступать нельзя, этот ад должен закончиться здесь и сейчас. И обхватив свою трясущуюся кисть, он сделал глубокий вдох. Резкий хлопок и раздирающий душу крик разнёсся по крылу этого приюта. — Коу! — в ужасе прокричала Айяно, увидев своего подопечного изгибающимся от боли, всего в крови. Белокурые волосы окрасились красной краской, руки судорожно сжимали измученное лицо, тело содрогалось от боли, делая дыхание глубоким и прерывистым. — Оставь меня! — злобно выкрикнул он. — Это всё ты! Ты меня в это втянула! Почему? Неужели я тебе так противен? — кричал он на девушку, желая выплеснуть свою злобу и негодование, что творилось в его душе. — Коу, это решаю не я, но то, что ты сделал, не поможет, — сквозь слёзы говорила она, пытаясь остановить кровотечение юноши, но он лишь отмахивался от неё. — Потерпи, я позову на помощь, — сказала послушница и скорее выбежала из комнаты. — Говоришь, не поможет, тогда мне незачем жить, — решил он, и, собрав последние силы, поднялся с пола. — Даже здесь есть вещи, с помощью которых я решу это проблему, — проговорил Коу вслух и поднял ненавистный стул, на котором каждый вечер красовался чистый наряд. Раздался звон, треск и, взяв большой осколок стекла, он поднёс его к горлу. — Всё, прощай прекрасное небо, прощай эта жизнь, и ты Айяно, будь ты проклята. Всё уже решено. Боль затмила рассудок, в голове темнеет, силы покидают, но осталось ещё чуть-чуть и больше не придётся терпеть этот ужас и мрак каждую ночь. «Почему, почему я не могу это сделать?» — проносилось в голове, как бешеный поезд, и чей-то спокойный голос нарушил покой. — И долго я ещё должен ждать? — возмутился парень, стоявший в проходе и уже некоторое время наблюдавший за происходящим. — Ты такой слабак, — ухмыльнулся Руки. — Я давно за тобой наблюдаю, и ты не сможешь этого сделать, — спокойно проговорил он и развернулся к Коу спиной. — Да откуда тебе это знать? Ты меня не знаешь, ты не знаешь, что я пережил! Поэтому не смей говорить со мной в таком надменном тоне, — злобно прокричал блондин, не опуская осколка стекла. — Тогда давай закончим с этим поскорее, — спокойно заявил он, направляясь в сторону Коу. — Давай же, и твои страдания закончатся, а я увижу, наконец, настоящую боль на твоём лице, ты же наверняка слышал о моих странных увлечениях, — проговорил он, изгибая свои губы в улыбке. – Ну, — добавил он, приподнимая обезображенное лицо. Кисти парня тряслись всё больше, решительность пропала совсем. — Я не могу, — признался он, опуская свои окровавленные руки на деревянный пол. — А ты знаешь почему? — спокойно спросил Руки парня стоявшего перед ним на коленях. — У тебя ещё есть надежда, пока ты веришь в лучший конец, ты не сможешь оборвать эту тонкую нить, — прошептал он ему на самое ухо и отбросил кусок стекла в сторону, что до этого был в руках белокурого юноши. — Я дам тебе шанс, иди со мной и мы сможем бежать, — предложил Руки, так же спокойно, как и пришёл. — Это невозможно, ты уже сколько раз пытался? Два, три? — У меня не было того, что есть у тебя, — улыбаясь, ответил он. — И что же это? — не понимая, спросил Коу. — Она, — хитро ответил Руки и быстро покинул комнату. — Вот он, скорее, — засуетилась та самая шатенка, приведя с собой помощь, и последнее что увидел юноша своим единственным голубым глазом — золотой взгляд и свет померк.***
С того дня прошла неделя. Айяно постоянно навещала Коу в лазарете, но он по-прежнему делал вид, что зол на неё. Вина пожирала её изнутри, но юноша упорно стоял на своём. Связь с Руки, и ещё двумя парнями из приюта, стала расти, действуя как одно, они день за днём планировали побег. — Руки, это плохой план, — проговорил Коу, не веря в перспективу идеи их предводителя. — Посмотри на меня, — сказал он, указывая на свой перебинтованный правый глаз. — Как я могу соблазнить девушку, даже если раньше не мог этого сделать? — Ты не представляешь, что может сделать женская жалость и раскаяние, — ухмыльнулся он. — Просто действуй так, как мы планировали и скоро она сама окажется в твоих руках. Спустя ещё неделю так и произошло. Продумав все мелочи, Руки поручил Азусе отвлечь священника, и пока он играл свою роль, смог заступить Коу. — Простите меня, святой отец, я согрешила, — опускаясь на колени, молила Айяно. — Я совершила непростительный поступок, я полюбила своего подопечного, простите меня… — Да, твой поступок действительно ужасен, думаю, ты заслужила наказания, — послышался знакомый до боли голос и шторки распахнулись. Айяно покраснела до кончиков ушей, тот, кто ей был небезразличен стоял перед ней, и упрямо смотрел сквозь белокурую чёлку, протягивая свою руку. — Так ты готова понести наказание? — сладостно протянул он и, схватив неуверенную руку, что тянулась к нему, прижал юное тело к себе. Алые шторки захлопнулись и упругие бёдра разместились на коленях семнадцатилетнего юноши. — Коу, остановись, — просила она, упираясь руками в грудь молодого человека, пока он исследовал всё её тело. — Сюда могут войти, остановись, — продолжала она, прикрывая глаза. — Айяно, не бойся сюда ещё долго никто не придёт, — признался он, расстёгивая пуговицы на груди послушницы. — Разве ты не сказала, что любишь меня? — страстно спросил Коу, припадая к белоснежной коже. — Ты такая красивая, не сторонись меня, — томно продолжал он, вдыхая этот аромат, а руки уже обхватили трясущиеся бёдра девушки, всё сильнее прижимая к себе. — Коу, я люблю тебя, — призналась она, выгибаясь в спине, губы юноши так и скользили по её шее и груди. — Но ты болен, мне так стыдно, это всё из-за меня, я должна была тебя оградить от этого, — сказала Айяно и прикрыла лицо руками, не в силах сдерживать слёзы. — Не плачь, — ласково проговорил блондин. — Посмотри на меня, Айяно, посмотри, — попросил он. — Видишь, я жив, — сказал он, всматриваясь в её карие глаза. — Я с тобой, но надолго ли? Пройдёт ещё пара дней и меня снова отправят к очередному аристократу, и кто знает, вернусь я или нет, — смирившись, заключил юноша. — Но сейчас, я с тобой, — нежно добавил Коу и опустил свою покорную голову к ней на грудь. — Коу, — сквозь слёзы позвала она и, обняв его, поцеловала золотые волосы, не переставая пропускать свои пальчики сквозь вьющиеся локоны. — Будь со мной, — тихо попросила Айяно. — Ты уверена? — переспросил он, поднимая на неё своё лицо с бинтовой повязкой на глазу. — Ты первая девушка, которую я так хочу, я могу не успеть остановиться, — признался парень, возвращаясь к груди. — Я помогу тебе, — прошептала она, вновь выгибаясь и прижимаясь к нему. — Даже если мы не сможем остановиться, это уже не имеет значения, — страстно проговорила она, еле сдерживая стон. — Я найду способ, как тебе сбежать отсюда, — прошептала Айяно. — Найду! — выкрикнула она, почувствовав напряжённый орган в себе и обняв покорную голову, начала двигаться в унисон, содрогаясь и распыляясь всем своим телом.***
Как и планировал Руки, красивая послушница не смогла отказать Коу и не найдя другого способа, сама предложила ночью открыть для них один из маленьких ходов, что вывел бы их на свободу. Но освобождать такой ценный товар, и главное обнажать свои секреты, было невыгодно для монастыря и за девушкой стали наблюдать, её подозрительное поведение и желание освободить такую «звезду», как Коу насторожило и, как оказалось, не зря. Той ночью группа вооружённых людей патрулировала на территории монастыря, особенно тщательно охраняя каждый вход и выход и вот, произошло всё так, как и предполагали. «Товар» пытался сбежать. Юму остановили ещё на территории приюта, потом попался Азуса, с Руки пришлось сложнее всего, но и его настигла та же участь, а для Коу всё оказалось кончено. «Бежать, нужно бежать без оглядки», — приказал он себе, пока за спиной слышались торопливые шаги преследователей. «Они поймали ребят, но я не могу останавливаться, только вперёд к надежде», — думал Коу, зажмуривая свой голубой глаз, но послышался выстрел, и пуля оцарапала руку, глаза распахнулись от боли, ноги застыли, но лишь на мгновение и вновь пустились в бег. — Ты чего творишь, придурок? — выкрикнул один из людей на стрелявшего охранника. — Они товар, их нельзя калечить. — Тогда он уйдёт! — прокричал тот в ответ и, выдернув своё оружие, сделал ещё один выстрел. Пуля засвистела, рассекая воздух и погрузившись в бедро, блондин с криками повалился на сырую землю. Сквозь пелену Коу видел, как наказывали его друзей, слышал их стоны и крики, но голоса сливались в один, чувствовал, как песок забивается в его раны, и в голове темнело, всё плыло и, потеряв сознание, очнулся уже в комнате у врача. — А-а проснулся, — добродушно поприветствовал его мужчина с золотыми глазами. — Тебе должно быть лучше, я дал тебе морфия, какое-то время ты не будешь чувствовать боли, — проговорил он, убирая белым компрессом пот, выступивший на лбу юноши. — Я уже видел вас, это вы занимались моим глазом, — вспомнил его Коу. — Да, тогда ты чудом выжил, но боюсь сейчас ситуация обстоит иначе, — признался Рейнхарт, присаживаясь возле своего пациента. — Видишь ли, грязь попала в твои раны, и началось заражение. Конечно, я могу ампутировать твою ногу и тогда есть шанс, но, учитывая эпидемию жёлтой лихорадки по всей стране, не думаю, что ты сможешь выжить, — совершенно спокойно говорил он, как будто это было таким обычным делом и перед ним уже лежит не человек, а труп. Внутри Коу всё перевернулось. Слова врача звучали, как самый страшный приговор, единственное чего хотелось после встречи с Руки, так это жить и вырваться из этого места. — Режьте! — хладнокровно выкрикнул он. — Режьте, если есть хоть маленький шанс выжить, я буду держаться за него, — признался он, зажмуривая глаза. — Как интересно, теперь я вижу, почему Руки выбрал именно тебя, — ухмыльнулся Рейнхарт. — В тебе такая жажда жизни, и даже несмотря на желание оставаться прекрасным, ты готов пожертвовать своей ногой ради еле уловимой надежды, — начал распыляться он. — Я подарю тебе жизнь, верну тебе глаз, и ты снова станешь прекрасным, но взамен, я хочу, чтобы ты мне служил, шёл за своим предводителем в огонь и воду, справишься ли ты с этим? — Я готов на всё ради надежды выжить, — признался Коу, серьёзно взглянув на врача, что сидел рядом с ним. — Но как вы сможете вернуть мне всё, что я потерял, взамен на такую мелочь? — непонимающе спросил он. — Это не мелочь, я прошу твою жизнь, и с этого момента она будет принадлежать мне, Муками Коу, — заявил Рейнхарт и в мгновении обнажил свои клыки, прижимая бедного юношу в больничной койке. Жизнь покидала его, глаза прикрывались, странный запах и вкус поразили рецепторы, ещё немного и жжение охватило всю правую часть лица, и лишь шёпот вампира призывал к себе. — Я дал тебе то, что обещал. Твоя жизнь и глаз, всё твоё, но запомни Коу, твой глаз это оружие страшнее пуль и катан, он поможет тебе защититься и понять людей. Но не стоит полагаться на него больше чем на своё сердце. Мысли и поступки людей порой расходятся. Поверь в себя, поверь в людей и оплати свой долг, — пронеслось над ухом, и новая жизнь потекла по венам. Запись из книги приюта — воспитанник Коу, умер от заражения крови в возрасте 17 лет, 22 сентября 1877 года, кремирован по решению совета, место захоронения неизвестно.