Ослеплённый

Сильный дождь нещадно барабанил по подоконнику, но поглощенную мыслями Тамуру это абсолютно не заботило. Сидящая у окна, она смотрела куда-то вдаль: на расплывчатые фигуры спешащих спрятаться от ненастья людей, на блеклый свет фар автомобилей, на покачивающиеся от ветра деревья... Ребенок в ее руках мирно посапывал. Какой же он был красивый и удивительный, думала женщина. Нежно проведя ладонью по его волосам, она улыбнулась. Едва заметно, слегка смущенно, как показалось бы со стороны, но это был огромный шаг вперед для нее и всего вида. Но прежде всего для нее как для прародительницы новой эры, как для спасения мира. Отличный слух и мгновенная реакция сыграли свою роль: она молниеносно повернула голову, всматриваясь в проем. Фигура юноши ясно прорисовывалась в коридоре несмотря на практически полное отсутствие света. Тамура опустила голову и устремила взгляд на младенца. Тот все так же сладко спал, посасывая палец. Юноша, не произнося ни слова, вошел в комнату и остановился. Молчание угнетало его, но ни одна подходящая мысль не посещала голову. Он не любил такие моменты. Нет, даже не так. Терпеть их не мог! Курапика сделал осторожный шаг, и половица тут же отозвалась протяжным скрипом. Тамура взглянула на стоящего мальчишку и холодно произнесла: – Здесь нет места для крови. Курапика помнил это правило, поэтому покорно отступил. Кровавые следы на его одежде расплылись из-за крупных дождевых капель, светлые локоны небрежно прилипли к лицу, но не смогли скрыть безумную жажду мести, заключенную в целеустремленном взгляде ярко-красных глаз. Цвет крови, что был так ненавистен Тамуре. Некогда убивающая безо всякого интереса, она вскоре осознала свою принадлежность и роль. "Служить во благо мира" – эта цель стала главной, затмив давно отошедшую на второй план "искоренить человеческий вид". Курапика, войдя в ванную комнату, поднял намокшую челку и взглянул в свое отражение в зеркале. Жажда мести... Тамура, заинтересованная в психологии людей, не могла пройти мимо такого волевого человека. "Месть – это моя цель!" - заявлял он не остальным, а прежде всего себе. Совсем тихо бубнил под нос, скорее, не произнося слов, лишь шевелил губами, но Тамура услышала его немой крик. – Охотник, значит? А они – преступники? - сложив руки и задумавшись, произнесла она, вглядываясь в глаза собеседника. Они - зеркало души, как говорят, а страсти и жажды в них не увидел бы только слепой. – Тебе нужна еда, так и поступим, - с серьезным настроем ответил Курапика, тем самым заключив прочный союз. Тамура уже сотрудничала с людьми, нанимая детектива, но это вряд ли можно было назвать двусторонней помощью. Манипуляция, не более. Однако этот шаг стал для нее... не всем, но многим. – Еще минус один, – он ухмыльнулся со злобой в голосе, с полным чувством удовлетворения. День прошел не зря – погиб очередной член банды Пауков. О, месть словно сносила ему голову, разум мигом затуманивался, однако на поле боя он не смел терять бдительность. Абсолютная сосредоточенность на битве, сопернике, его движениях, ведь от всего этого зависит его дальнейшая жизнь и достижение цели. На лужи крови, в которых валялись искалеченные тела поверженных, он мог смотреть чрезмерно долго, не отрывая глаз. "Жаль, что ты не видишь крови вокруг! – возвышаясь над трупом, кричал Курапика, чуть не срывая голос. Он временами впадал в поистине безумное состояние, ослепленный собственной целью, наконец-то ее успехом. В такие моменты он мало что соображал. – Узри же! Купайся в собственной крови! С каким энтузиазмом вы вырезали такие же красные глаза когда-то! Так какого же черта ты не радуешься излюбленному и дорогому цвету?!" И округу наполнял истерический смех, заставляя сидящих на деревьях птиц взмывать в воздух, истошно надрывая горло в крике. А затем он тащил труп в замшелую хибару напарнице. Естественно, не столь открыто, а в специально приготовленном мешке – все давно спланировано. Стоящий почти на окраине города домик не привлекал к себе много внимания. Из окна виднелись поля и лес, а по проселочной дороге редко проезжали автомобили, и постояльцам это было на руку. Тамура действительно улыбалась, видя, как Курапика вытряхивает безжизненное тело на пол. Голова женщины деформировалась, обнажая внутреннюю плоть, однако это было совсем не похоже на человеческие органы. Мозга, естественно, не было видно: он трансформировался вместе с волосами и другими частями головы и лица в прочные, как сталь, кнуты, которыми Тамура в два счета отсекала конечности жертвы. Кости с хрустом ломались, Курапика смиренно наблюдал за трапезой, стоя в стороне. Голова вскоре совсем потеряла человеческие очертания – вместо нее находилась аморфная масса с множеством глаз и широко раскрытым ртом с несколькими рядами острыми, как бритва, зубами. Курапике ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать. Он видел, как чудовище пожирает остатки тела врага, и внутренне ликовал. Курапика всматривался в отражение в зеркале, вернее пытался разглядеть хотя бы контуры, однако ничего не видел. Он никогда не имел проблем со зрением, но сейчас весь обзор заполонила непроглядная дымка. Он ослеплен, но не буквально. Курута ослеплен результатом, которого смог достичь. Ослепленный мечтою юноша уже близок к концу. Еще немного, совсем чуть-чуть: пара рывков, и... свобода. Он уйдет со сцены с чувством выполненного долга.