Нажье

Ты не помнишь меня, мой свет, в этом я, только я виноват. Это я под покровом ночи, мой свет, тебе в губы вливал мой яд. Это я, не помня себя, ночь минувшую стер навек. Это я, влюбившись в тебя, так успешно устроил побег. Рядовой, глупый эльф, тайный наг, страшный враг Был влюблен и следил за тобой целый век. Мой канат был некрепок и я бурных рек Не увидел, был смыт в тот желаний овраг. Я увидел тебя, мой свет, много дней и ночей назад. И вернувшись домой, краснел, бормоча о любви невпопад. Я пришел к вам в отряд, мой свет, скрывши хвост и свои клыки. Я следил и молчал, я знал: ты не примешь моей руки. С тех мгновений прошло уже так много лет, Только я не остыл, мой свет, ни на йоту. Каждый день, столько раз уходя на охоту, Я молюсь всем богам, чтоб хранили от бед. Ты так смотришь сейчас и молчишь, ты пытаешься вспомнить меня. Только помнить нельзя, мой свет, я страдаю, любовь кляня. Я хотел бы, чтоб ночь вернулась, я хотел бы ее повторить. Как же сложно, ну в самом деле, нелюбимым влюбленным быть. Мы с тобой говорили так много в тот день, О печальном, веселом, о глупом и старом. Я с тобой говорил, и взревело пожаром Мое сердце, от солнца что прятал я в тень. Я пришел к тебе ночью, мой свет, я пытался тебя защитить. Я старался так сильно, мой свет, чтоб ты смог его позабыть. Разговорами я не смог, я сорвался, простишь меня? Ах да, ты не помнишь, лишь я эту память несу, храня. Я заставил тебя забыть, потому взыграла гордыня. Потому что средь шепота губ твоих Таких мягких, манящих и сладко-сухих, Я услышал твой тихий зов, не свое я услышал имя. И я понял, что было зря. Этот день, эта ночь, разговоры. Ты смотрел далеко сквозь меня. Лишь Его были мысли и взоры. Я ушел за секунду до смерти. До своей, мое сердце болело. Но я вытерпеть смог, я пришел, я взглянул на тебя несмело. Посмотрел на меня мой свет. Так светло, но с вопросом обычным. Ты спросил: "Рядовой?" - и взглянул. Своим взглядом холодно-привычным. Успокоился я - ты забыл. И меня, и ту ночь, то веселье. Хорошо, что ты эльф, и тебя не замучило злое похмелье. С той поры я ловил твой взгляд. Взгляд задумчивый, полный тревоги. Я не думал о нем, а зря. Ты пришел, замерев на пороге. Ты кричал: "Рядовой, ответь! Объясни мне, ну хватит мучить! Объясни мне, кто ты такой?" А я слушал твой глас тягучий. Я сказал: "Объясню, мой свет". И ты замер, поверить не смея. Я сказал: "Подойди, мой свет". Ну а ты подошел, робея. Я тебе протянул стакан, растворив в нем слабее зелье. Я смотрел, как ты пьешь, и во мне зародилось больное веселье. Ведь твой взгляд просветлел, ты вернул мне стакан и воскликнул: "Боже мой, я же к Нэю бежал, мне пора". Ты ушел, ну а я тихо рыкнул. Я стирал тебе память, мой свет, столько раз, но сегодня не смею. Ты пришел и сказал, что бежишь, я просился с тобой, немея. Только день был на сборы, полночи на сон. Ну а утром с тобой мы бежали. Я не знаю, толкнуло тебя что ко мне, но избавлю тебя от печали. Я когда-нибудь все тебе расскажу, я открою, что мы знакомы. Но пока... "Рядовой, ты что спишь? Ты не спи, впереди буреломы!"