Без названия.

- Если ты много думаешь об одном человеке, то что происходит? - Ты в него влюбляешься. - А ненависть? - А ненависть похожа на любовь, только с минусом... а может и с плюсом. Это как в математике... "-а", взятый по модулю, равен "+а", то есть настроение от нуля до "-а" равно расстоянию от "+а" до нуля. Так и с ненавистью. По силе чувств и эмоций, которые испытывает человек вкупе, ненависть равна любви, все твои мысли заняты одним человеком, но только в одном случае ты желаешь объекту своих дум добра, а в другом - зла. - Так просто? - Да. - Отойди от окна, простудишься... Теперь другой вопрос: а любовь существует? - А ненависть? Чувства человека, которые он испытал за всю жизнь, можно представить в виде математического графика нечетной функции, где все симметрично относительно начала координат. То есть если что-то существует в одной четверти, то, отражаясь от нуля, существует и в другой. Если точка есть в первой четверти, то есть и в третьей, а если ее нет во второй, то нет и в четвертой. Ненависть есть? - Да. Я ненавижу тебя. - Знаю, а я тебя люблю. - Потому что ты великая, а я жалкий. Ты ищешь то, что станет твоей тенью. - Да... И ты идеально подходишь на роль тени. Рядом с тобой я выгляжу еще более великой... - А на самом деле, ты ничтожна. - Ты так думаешь? Я ухаживаю за безногим - за тобой - люблю тебя и сплю с тобой. Я ношу под сердцем твоего ребенка. Я действительно ничтожна? - Да. Ты сломала меня ради себя. Это ведь ты меня сбила на машине. - Это была случайность. - А потом? Тот случай тоже был неосторожностью? - Не вспоминай... - Почему же? Давай вспомним. - Ты сам виноват. - Но ты и не думала меня отговаривать. Ты меня тогда любила? - Не знаю. Ты попросил помочь тебе, и я приволокла тебя на крышу. Ты ведь сам хотел броситься, но не мог... - И сейчас не могу. Почему ты согласилась? - Неважно, потом ведь передумала. - За это я тебя и ненавижу. Ты дала мне еще одну жизнь. Ненавижу... - Знаю... ты жалок... - И ты. Так о чем мы говорили? - Ты спрашивал, что происходит, если голова заполнена мыслями об одном человеке... - Да... ты влюбляешься... - Или начинаешь ненавидеть... - А дальше что? - А голова похожа на бассейн? - Что?.. - Или на кубок? - Я не понимаю... - Если голова похожа на бассейн, то в ней много места, и в то же время вода заполняет бассейн отовсюду с огромной скоростью, а если кубок? Кубок маленький, и вода вливается тонкой струей... а если поднести кубок к водопаду?! - Стоп. Посмотри на меня. Продолжим наш разговор? Что после? - А... если голова заполняется мыслями об одном человеке, то там в конце не останется места, а куда деваться новым мыслям? Если голова похожа на бассейн... нет, ты дослушай. Если голова похожа на бассейн, то когда он переполняется, вода начинает стекать в специальные стоки... А в случае мыслей... они превращаются в чувства и перетекают по артериям в сердце... а если голова похожа на кубок... все точно так же, пока струя не станет сильней, а она станет сильней. Если поднести кубок к водопаду, он в секунду наполнится и в ту же секунду будет пуст... вот ты смотришь в кубок, а там лишь одна единственная капля воды медленно перекатывается по дну... - К чему ты это ведешь? - К тому, что если голова похожа на бассейн, то в человеке есть мысли и чувства, которые перетекли из головы в сердце, а если голова похожа на кубок, то происходит так: сначала только мысли, потом чувства, а потом струя превращается в водопад, и кубок пуст... то есть в голове мыслей нет, а в сердце остались чувства. - Я понял: в одном случае чувства можно хоть как-то контролировать, а в другом - нет. - Именно так. Встает другой вопрос: чувства поддаются контролю? - Да. Я тебя ненавижу и хочу убить, но не делаю этого. - А ты можешь? Физически можешь? - У меня нет ног, а не рук. - Значит чувства можно контролировать... - Да, но не в твоем случае. Твоя голова - кубок. - Ты так думаешь? Я не люблю тебя до безумия. - Да? Тогда что ты здесь делаешь? - Где? Дома? - Дома?.. Хоть ты здесь уже и четвертый год, но называть это место домом... - Ты о чем?       Тишина влилась в комнату вместе с воздухом из приоткрытого окна. Точнее, это была тишина природы. Шум дождя медленно наполнял пространство, которое на мгновение превратилось в звуковой вакуум. - Ни о чем... - Идем гулять? Солнце вышло. - Там дождь. - Дождь? Ты сошел с ума, милый? Было, конечно, пасмурно, но не было и нет дождя... - Уверена? Подойди к окну. Давай, не стой. - Не хочу. - Подойди. Открой окно пошире и протяни руку... Да... Давай... - Глупости, милый...       Все застыло. Стрелки часов замерли в ожидание, капли на стекле остановили свой бег, и она тоже. Силуэт человека с протянутой за окно рукой застыл, превратился в восковую фигуру. О том, что эта восковая фигура когда-то была самой сексуальной и успешной женщиной Европы, ничто в ее теле напомнить не могло. Тонкая кожа давно уже собиралась мелкими складками на костях, лицо и вовсе было испещрено морщинками, а сияющий пустотой взгляд некогда больших глаз устремлялся вдаль, этот взгляд и раньше неуловим, не пойман и теперь. Та секунда, в которую время, казалось, остановилось, закончилась. Нет, оборвалась, как три с половиной года назад оборвалась жизнь, наполненная счастьем.       Время снова ускорило свой ход, нагоняя ту самую секунду, после которой стены кабинета стали разрываться женским оглушительным криком. Мужчина, сидевший в инвалидном кресле, встал, вздохнув, и подошел к женщине в больничной пижаме. - Кто вы?! Нет! Нет! Не подходите ко мне! Где мой муж?! - Он умер... - Нет! Вы лжете!       В мужчину полетел какой-то предмет, который женщина успела схватить и бросить в своего врага прежде, чем забиться в угол. Санитары снова были задержаны жестом мужчины в белом халате. Мужчина, согнув колени, присел на корточки, а подол его белого халата мягко и послушно опустился у ног доктора, и доктор заговорил: - Ваш муж умер три года и семь месяцев тому назад. - Нет... нет... Вы мне лжете...       Доктор замолчал, слушая стихающие рыдания, а потом устало продолжил: - Ваш муж умер и... - Ребенок?! Что с моим ребенком?! Где он?! - Выкидыш... - Нет! Я не верю! Кто вы такой?! - Ваш лечащий доктор. Вы в психбольнице. - Нет! Вы лжете мне!       Снова полетели предметы со стола во врача, снова попытка рвануть к окну, снова игла неприятно колола плоть и разрывала тонкую кожу, снова утром появятся на руке синяки от крепкой хватки санитаров и шприца, снова санитары уносят уже ослабевшее тело, и снова доктор уставшим голосом просит унести инвалидное кресло, садится за стол, открывает медицинскую карту больного с номером "003574" и, схватив ручку, собирается что-то писать.       Каждый четверг доктору привозили инвалидное кресло, и каждый четверг доктор играл роль безногого мужа великой некогда женщины. Доктор устал... Ни одна терапия не дает положительного результата, а потому мужчина в белом халате вынужден снять колпачок ручки и заскрипеть ей по линованной бумаге, подписать то, под чем он не хочет подписываться, но должен.       Через несколько минут в кабинет заходит медсестра. Молодая, стройная и красивая, вся цветет и манит своим запахом опылителей. Так цвела когда-то и она, та больная с номером "003574", а теперь от великой женщины остались лишь история болезни и жалкие цифры, желтеющие на обложке медицинской карты. В этой закрытой карте на предпоследнем листе высыхала надпись:

"Лоботомию подтверждаю."