Action!

«Каким словом ты бы назвал свою жизнь?» эта случайная фраза, неосторожно брошенная Дайске в наркотической эйфории, вертелась в голове уже два дня. Хотя на ум, кроме ответа «дерьмо» ничего не приходило, да и вслух не стал бы по-другому отвечать, но почему-то эти слова не отпускали. Всерьёз об этом задумываться не было желания, ни о случайной фразе, ни о своей жизни. Вообще, с тех пор, как Дайске неожиданно поселился в моей небольшой, скромной квартирке, он часто задавал подобные вопросы, больше в пустоту, чем мне, но они увязали в голове, периодически напоминая о своём существовании. Вот и сейчас, пока у меня нет никаких важных дел, голос Дая тревожно всплыл в сознании, омрачая и без того пессимистичное настроение. Но какие у меня могут быть дела, помимо работы, почему-то вспомнить не удалось. Свободное время проходило как обычно. По большому счёту никак. Пока не наступала ночь, вошло в привычку бесцельно ходить по темнеющим улицам, гулять по пустеющей набережной, залитой золотым светом летнего солнца. Потом, приходило время, пойти расслабиться в клуб неподалёку, и так каждый раз. Ничего не меняется. Только декорации, и то с большой натяжкой – меняются, но в итоге всё равно повторяются. Пусть это уже не имело смысла, порой становилось невыносимо, обволакивало пустотой и никчёмностью. Именно поэтому мне нужен был Дайске. Его ненавязчивое присутствие в моём доме, большего я никогда бы не попросил. Кто он для меня? Это абсолютно неважно, пускай хоть никто. Всё же официально он и был моим менеджером, но, когда мы вместе находились дома, это не имело значения. Просто человек, который физически всегда рядом, по-моему, вполне достаточно. В этот вечер на набережной было много людей, что немого расстроило. Не хотелось видеть безмятежные, счастливые лица, от них одни проблемы. Натянув рукава лёгкой куртки, скрывая татуировки, и подняв воротник, я поспешил убраться отсюда. Ещё рано направляться в клуб, он ведь ночной, но ничего не поделаешь, придётся идти, не торчать же здесь среди чересчур подвижной молодёжи, раздражающей глаза. Солнце почти зашло за горизонт, когда перед взглядом замелькала знакомая яркая вывеска. Непримечательное место, отдающее унылой меланхолией, но довольно-таки популярное из-за божеских цен на алкоголь. С грустью посмотрев на вход, я присел на корточки чрез дорогу от клуба, опираясь спиной на фонарный столб. Эта поза нередко успокаивала, казалось, что так меня никто не увидит, что редкие в этом проулке прохожие будут идти мимо, не смотря себе под ноги. Конечно, всё было с точностью наоборот, но ведь если не смотреть им в глаза, то кажется, словно они тоже не пялятся, выворачивая своё вездесущее любопытство. Привычно закурив и дёрнув рукав куртки наверх, я взглянул на часы и отвернулся, но тут же забыл время. Снова пришлось на них смотреть, только теперь стараясь вникнуть в то, что они показывали. Когда до меня дошло, что сидеть тут придётся ещё долго, достал помятую пачку сигарет, немного потряс, не заглядывая внутрь. Внутренности упаковки сухо забились о бумажные стенки, даря надежду на весёлое никотиновое времяпрепровождение. Можно было развернуться и уйти, но это не по сценарию. Сегодня я должен быть там. Кому должен я так и не понял, но быстро выбросил эту мысль, как нежелательную, натянул мягкий капюшон, уютно зарывшись в него поглубже и приготовился отсчитывать скучные минуты до открытия. Невольно в голове начали всплывать почти забытые, старые воспоминания. Например, о том, как Дайске впервые пришёл ко мне домой. Этот визит я бы назвал целомудренным, ведь мы просто разговаривали, хоть и не всегда могли найти общие темы, но с ним было легко и непринуждённо. Затем он стал приходить чаще, каждый раз засиживаясь до поздней ночи, а потом и вовсе остался, и больше не уходил. Просто остался, будто всегда там жил. Хотя не припомню, чтобы у Дая что-то было сложно, ну а я не возражал, с ним в мою квартиру пришёл недостающий уют, несмотря на то, что не каждый день можно было лицезреть его вечно усмехающуюся физиономию. Однажды, глубокой зимней ночью, меня не в первый раз мучала бессонница; назойливым роем вертелись бесконечные мысли и образы, с которыми невозможно бороться, они наскакивают один на другой, не имея выхода из головы, запертые далеко в сознании. С головой укрывшись одеялом, я просто лежал, как бесполезный и никчёмный тюлень. Хотя тюлени не так уж и плохи, наверное… Поток несвязной бессмыслицы прервал звук открывшейся двери, а затем послышались тяжёлые шаги. Дайске был пьян и скорее всего обдолбан. Ввалившись в небольшую комнату, которую мы делили на двоих, он, не раздеваясь, плюхнулся на мой футон, нагло отодвигая меня на самый край. - Ты чего не спишь, Кё? – он прерывисто потряс моё плечо. Возможно, тогда был первый раз, когда он позволил себе вот так беспардонно ко мне пристать. – А, Кё? – отчего-то он очень любил звать меня по имени, чаще, чем того требовалось, пускай оно и выдуманное, периодически вызывая озадаченность этой странной манерой. - Кё, я же знаю, что ты не спишь, - настойчиво проскользнув рукой под одеяло, он снова попытался меня расшевелить. - С тобой поспишь… - тихо, но благодушно проговорил я, ведь на него невозможно было сердиться, даже когда он перегибал палку. - Знаешь, Кё, я так рад, что мы встретились, что вообще познакомились, - холодные пальцы гладили мою спину вдоль позвоночника. – Если бы не ты, то я бы наверно ушёл из этого бизнеса, подрабатывал сейчас на какой-нибудь вшивой стройке, зарабатывая гроши, - я ощущал его горячее дыхание на шее. - Может, разденешься хотя бы? – попытался я воззвать к его разуму. - Если бы не твоя офигенная задница, Кё, мы бы голодали сейчас и не жили бы так весело, да ещё и вместе, - он всё же кое-как стащил куртку и подполз ко мне, прижимаясь сзади. – Нет, не только задница, конечно, ещё много чего в тебе нас спасло, да, Кё, ты так не думаешь? – чувствуя, как его рука сжимает мои ягодицы, попробовал немного отодвинуться, но Дайске толкнул меня в плечо, отчего пришлось лечь на живот. - Давай поговорим об этом утром? – в тот момент очень хотелось его грубо отпихнуть, но предательское возбуждение привычно накатывало от подобных действий, и бороться с ним было бесполезно. А Дай в наглую пользовался моими слабостями. - Тебе же это нравится, моя талантливая звёздочка Кё, - хриплый шёпот в моё ухо, и навалившееся сверху тело, заставляли тяжело дышать. Чтобы не задохнуться, я повернул голову вбок. Лицо Дайске было очень близко к моему, а его подбородок удобно устроился на моём плече. - Мне всё равно, - получилось как-то жалостливо. - Не ври мне, я же всё знаю и вижу, особенно на съёмках, - его потеплевшие широкие ладони ласково гладили мой левый бок. – Знал бы ты, как мне трудно сдерживать себя там, - его горячий язык прошёлся по моей щеке, а длинные чёрные волосы спадали на моё лицо. - Если бы ты действительно что-то видел, но ты только смотришь, - абсолютная тишина в груди. Ни обиды, ни огорчения от его слов, никаких чувств, кроме физического возбуждения от его скользящих движений. Сквозь плотность волос я заворожённо смотрел на его полуприкрытые глаза, на густые чёрные ресницы, так близко, что даже в темноте можно было чётко увидеть каждую. - О, Кё, ты очень ошибаешься, - внезапно серьёзные глаза Дая уставились в упор, на секунду я даже им поверил. Но только на секунду, потому что в следующую он уже проникал в меня своими длинными пальцами, даря заслуженную порцию наслаждения. В тот раз мы почти всю ночь занимались сексом. Совершенно обыкновенным, без волшебных, красочных многомиллионных оргазмов, но с нужным каждому теплом и доверием, доставившим тогда гораздо больше удовольствия, чем я мог бы представить. В тот раз мы оба получили то, что хотели. После той памятной ночи у нас много раз был секс, но весьма редкий и почему-то всегда повторялся однообразием чувств и эмоций, будто мы ждали определённого момента, доводили себя до крайности, чтобы потом расслабиться в привычных объятиях. Может именно поэтому Дайске до сих пор живёт со мной… Может, стоило бы у него спросить об этом. Если бы на моём месте был другой человек, возможно, он так бы и сделал. Но для меня это имело значение ровно до того момента, пока пачка сигарет не закончится, заставляя отвлечься от такой редкой сентиментальности.

***

Мощные басы отдавались в груди тяжёлым эхом. Танцпол, казалось, ходил ходуном от количества извивающихся людей. Жарко и мутно, несмотря на кондиционеры. За барной стойкой народа в разы меньше, видимо, я пришёл к моменту, когда нужная кондиция достигла скованные мозги, раскрепостила молодые тела. Расстёгивая куртку, я прямиком направился к бару, на ходу прикурив сигарету. Мне было необходимо расслабиться после долгого ожидания, оглохнуть от громкой клубной музыки, да и вообще неплохо было бы напиться до неконтролируемых действий. О, это было бы идеально. Оставить ненадолго за дверью этого места все задолбавшие мысли и ненужное самокопание. Усевшись на высокий табурет, я повернулся лицом к танцполу, он был расположен очень близко, это немного раздражало, из-за снующих мимо людей, задевавших меня острыми локтями. Половина из них под кайфом. Счастливые лица и никаких проблем, хотя бы до утра. Я облокотился на глянцевую поверхность довольно таки длинной стойки, охватывающей почти весь зал. Повернув голову, я увидел единственного бармена, он любезничал с какой-то девушкой, явно флиртовал, и, судя по всему, она была не против. Бармен был мне знаком, уже видел его тут не раз. Как всегда, с придурочным хвостиком и в неизменной чёрной майке. Его звали Каору и у него красивые руки, покрытые беспросветным слоем татуировок, которые нарочно выставлялись напоказ. Это всё, что я о нём знал. Теперь стало жарко, но раздеваться не хотелось. Волосы прилипли к шее, а мне было всё равно. Бармен Каору беззаботно подливал девушке выпивку, сокращая расстояние между ними с каждым сказанным им словом. По крайней мере, так казалось. А она была ничего. Не похожа на глупую куклу, я бы даже мог назвать её красивой и изящной, если бы она не отвлекала на себя всё внимание бармена. Мне жутко хотелось крепкого алкоголя, а он там баб клеит. Приходилось гипнотизировать его профиль и ждать, когда он соизволит отвлечься, ибо вставать было поистине лень. Всех клиентов он обслужил, а новая волна желающих выпить подойдёт, как минимум через пару песен. Я не заметил, когда этот Каору успел наклониться к девушке так близко, что почти целовал её, хотя смотрел на них не отрываясь... Её профиль показался смутно знакомым, напоминал одну известную актрису, это показалось забавным. Вообще, до странного непривычно видеть подобную картину. Но это только для меня, ведь остальных вряд ли бы удивило такое поведение. Бармен нежно обхватил губы девушки своими, но та не растерялась, уверенно отвечая. В полумраке это смотрелось красиво, не буду спорить, только вот в горле сухо, а рядом нет ни единого намёка на то, что бы утолило жажду, зато в кармане обнаружилась зажигалка, тут же полетевшая в сторону сладкой парочки. И не подумал бы, что я такой меткий, попал прямо в макушку бармена. Может, начать профессиональную карьеру метальщика мелких предметов... Наконец-то на меня обратили негодующий взор, на что пришлось мило улыбнуться, дабы извиниться, и получить уже свою порцию спиртного, так недостающую сейчас. Девушка рассмеявшись, подтолкнула бармена в мою сторону, и, забрав свой коктейль, уплыла в море копошащихся теней. - Ну, привет, - громко, стараясь скрыть недовольство, прокричал Каору. – Чего изволите? Ром, водка, текила? Или какой-нибудь оригинальный коктейль? – он нагнулся ближе ко мне, облизывая губы, будто собирая остатки недавнего поцелуя. - Авамори, - вспомнив, что Дай как-то раз советовал мне этот напиток, уверенно вырвалось у меня. Бармен странно на меня посмотрел, видимо, не ожидал услышать нечто подобное из уст простого смертного. – Что, нет такого? - У меня есть всё, - надменно фыркнул он, смотря свысока. – По тебе не скажешь, что ты ценитель традиционного пойла… - отвернувшись, он стремительно покинул своё рабочее место, видимо то, что я хотел, находилось не в баре. Тем временем музыка становилась жёстче и быстрее, будто торопилась измучить отплясывающую толпу. Но это бесполезно, они не потухнут до самого утра, до окончательного закрытия дверей, живущее в едином ритме однородное месиво. - Вот, твой авамори, - я заметил, как передо мной появился невысокий, пузатый стакан из голубого стекла. Разглядеть в тусклом, мелькающем свете удалось только лёд, его там было слишком много. Но, так как мои познания, связанные с преподнесенным напитком, заканчивались названием, то возражать я не стал. - Денег-то хватит, малыш? – с издёвкой пропел бармен, касаясь пальцами воротника моей куртки. - У меня нет проблем с деньгами, дядя, - я говорил, не повышая голоса, но он всё прекрасно услышал. - Ты ведь знаешь моё имя, - усмехнулся Каору, продолжая щупать кожаный воротник. - А ты моё, - не хотелось с ним спорить, но это «малыш» порой вызывало негодование. - Ну что за имя такое «Кё»? Это какое-то дурацкое прозвище, а не имя, - фальшиво обиженно протянул он. – И вообще, тебе не жарко в куртке, всё-таки лето, и ты как-никак в помещении? - Нормально, - я отпил из голубого стакана, тут же закашлявшись. Крепость авамори стала неожиданным открытием, на что бармен весело рассмеялся, повернувшись ко мне спиной, вероятно, ожидая подобного. Его плечи подрагивали под чёрной тканью, а хвостик забавно дёргался с каждым новым смешком. Всё-таки хотелось бы взглянуть на его волосы без этой нелепой рабочей причёски. Почему-то я был уверен, что в повседневной жизни они всегда распущены, плавно спадают на покатые плечи, доставая до ключиц. Пока я его нагло разглядывал, в стакане стало подозрительно пусто, только холодная вода растаявшего льда приятно стекала по пищеводу, остужая после крепости алкоголя. - Ещё? – резко обернувшись обратно, спросил Каору, заманчиво поставив на стойку пухлую, почти полную бутылку. Конечно я согласился. Вливая в себя стакан за стаканом, мне стало чудиться, что я влюблён в этот странный на вкус, рисовый напиток, словно только его и пил всегда, а когда заметил неожиданную волну желающих догнаться лишними градусами, осторожно слез с табурета. Моё ватное тело немного повело в сторону, но авамори приказал идти, и я пошёл. Скидывая по пути куртку, по взмокшей коже сразу прошёлся прохладный ветерок кондиционеров, кое-как удалось протиснуться на танцпол. Душный, тёплый воздух от двигающихся тел сменялся холодным, искусственным. Мне было всё равно. Слушая музыку, вникая в мелодию, ловя ритм и начиная покачиваться из стороны в сторону, я отпустил себя плыть по волнам какого-то монотонного трека. Танцевать с этими людьми, стать единым с безликой массой – вот чего сейчас хотелось больше всего. Ощутить яркий драйв, исходящий от жарких тел, стать одним из них. Затягивающий туман казался на удивление чётким, и случайно скользнув взглядом по бару, я ясно увидел прикованный к моему телу взор тёмных глаз. Будто он был рядом, я ощущал, как он жадно облизывает мой торс, скрытый под майкой, скользко проводит по моим плечам. С каждой новой пьяной мыслью, Каору становился всё привлекательнее. Сейчас я танцевал для него, и он это точно знал, обволакивая всего меня своим похотливым коконом. Вдруг кто-то ощутимо меня толкнул. Повернувшись, я увидел ту самую девушку, целовавшуюся с барменом совсем недавно. Застывшая улыбка, приклеенная к её рту, заставила отшатнуться, а суровый металл во взгляде, и вовсе погнал меня оттуда подальше, немного отрезвив. Проблемы с ревнивыми барышнями не входили в мои планы. Больше не взглянув в сторону Каору, я подобрал куртку, валявшуюся рядом с чьим-то заказанным столиком, и поторопился удалиться из этого распрекрасного заведения. Подальше от соблазнительных рук и красивых, усыпляющих рассудок глаз. Вдохнув свежий уличный воздух, прояснивший запутавшуюся в собственных мыслях голову, мне подумалось, что может быть, впервые я сделал что-то правильно.

***

Стоя у, до оскомины знакомых, дверей в ночной клуб, я не спеша докуривал сигарету, раздумывая войти или нет. Всё же недавняя, не очень приятная ситуация ещё давала о себе знать, копошась внутри неловким чувством. Я с радостью больше бы никогда сюда не пришёл, но ноги, будто со встроенным автопилотом, сами несли меня сюда, не давая и шанса свернуть в другом направлении. Это место странным образом притягивало, не отпускало. Будто других развлекательных заведений в этом районе не достаточно… Может, это из-за бармена? Или всё дело в привычке? Отвечать даже самому себе не имело смысла, ведь ответ ничего не изменил бы. Я был в этом железно уверен. Плыть по течению давно стало частью меня, поэтому я снова стоял здесь, оглушённый музыкой, опираясь на скучную и осточертевшую барную стойку. Знакомого лица на рабочем месте не наблюдалось, что слегка расстроило, но не настолько, чтобы уйти домой. На побегушках сегодня был какой-то парнишка, видимо, новенький, суетливый и напряжённый. Истерично бегал от одного клиента к другому, пытаясь запомнить все заказы, но всё равно путал, и готовил не то, что нужно. Было в нём что-то странное, непривычное для этого места. Присмотревшись к нему, меня осенило, что дело в униформе. Никогда раньше я не видел в этом месте никого в униформе, особенно в такой… Правильной, что ли. Белая, выглаженная рубашка, чёрная жилетка, всё как в кино – слишком идеально, хоть сейчас на фото работника месяца. Судя по всему, Каору здесь многое позволяли, если он одевался, как хотел. К середине ночи, утомлённые грохотом тело и мозги, вежливо попросили пойти проветриться. Эта ночь была особенно скучной, и я невольно вернулся к недавнему вопросу. Всё-таки Каору играл не последнюю роль в магнетизме данного заведения. Допив последний на сегодня гадкий коктейль, я тяжко вздохнул от тусклых размышлений, снова жалея, что вообще припёрся, а не ушёл сразу, как того требовал ещё трезвый рассудок. Я посмотрел на часы, прищурившись, настроил резкость изображения, и с огорчением понял, что лучше будет вызвать такси. Обычно в это время здесь царил апогей веселья, но сейчас было подозрительно вяло и весьма прилично. Но это уже не моё дело, ведь я собрался уходить. Свободно пробрался к выходу, не задев ни одного человека даже свободно развевающейся курткой, но не успел поравняться с малозаметным охранником, как меня резко схватили за плечо, разворачивая на 180 градусов. Я уже хотел было возмутиться, но подняв взгляд от чьей-то груди, в которую почти уткнулся носом, увидел знакомое лицо. Лицо, которого, как оказалось, сегодня жутко не доставало. Каору улыбался, как всегда чуть насмешливо, и крепко сжимал мою захваченную руку. - Не ожидал? – непривычно было слышать его голос, не заглушаемый громкой музыкой, и где-то глубоко в душе я порадовался, что здесь в разы тише. - Не ожидал, - пришлось признаться, так как его отвлекающая рука скользнула ниже к запястью. - Соскучился? - Может быть, - всё равно я был уверен, что скажу ему правду, незачем было увиливать. - У тебя пульс взбесился, я же чувствую, - он поднял вверх мою безвольную кисть, немного тряхнув ей перед носом, будто я без него не знаю. - Это от неожиданности, - я отвернулся, уперевшись взглядом в стену. - Пойдём со мной, - он потянул меня за собой, юркнув в незаметный дверной проём, может служебное помещение или вроде того, за которым скрывался короткий уютный коридор. Здесь ничего не было, кроме дверей с двух сторон и единственной, тусклой лампочки на стене. - С чего ты взял, что я хочу с тобой куда-то идти? - Только не надо выпендриваться, Кё! Думаешь, я не замечаю твои похотливые взгляды? Каору резко толкнул меня к стене, прижимаясь грудью, привычно обтянутой чёрной ткань. - Какие ещё взгляды? Совсем спятил? – вот такого точно не было, или может в те моменты я был слишком пьян… Но тогда получается, этот болван не может отличить пьяный взгляд от похотливого? Эта мысль мне развеселила. - А знаешь, наверное, спятил, раз зажимаю в тёмном углу какого-то мелкого дрища, - он развязно оскалился, придавив мои руки к стене, отчего все попытки хоть как-то пошевелиться, умерли ещё в зародыше. Но сказать, что это не нравилось, значит безбожно соврать. - И что ты собираешься делать? – его зрачки были подозрительно расширены так, что почти скрывали всю радужку, и явно не от возбуждения. Мне часто приходилось наблюдать подобный эффект благодаря Дайске. - Глупый вопрос, тебе не кажется? – когда до него наконец-то дошло, что я не сопротивляюсь, он отпустил мои уже затекшие руки, настырно стаскивая куртку. - Неужели я так сильно тебе нравлюсь? – всё же было интересно узнать. - Я сильно тебя хочу, - этот голос приторным сиропом затекал в уши, а от сказанных им слов в голове что-то сухо щёлкнуло. Оставив куртку в покое, его шустрые пальцы приподняли мою футболку сзади, и когда я попытался отпихнуть неадекватное туловище, он только сильнее прижал меня к себе, давя на поясницу. Всё происходило слишком быстро и суетливо. Шершавые звуки одежды отдавались в мозгах, крича о том, что пора бы сваливать. По моей шее скользил влажный язык, а горячая ладонь пробралась в джинсы, крепко сжимая ягодицы, пока вторая прочно удерживала меня на месте. В любой другой ситуации, может, с другим человеком, я бы смирился, но с Каору здесь и сейчас мне не хотелось, ни трахаться, ни заниматься сексом или какими другими его названиями, суть-то всё равно не меняется. Может из-за его слов, а может, потому что он мне нравился сильнее, чем нужно бы. Собрав все свои разбегающиеся мысли воедино, мне всё же удалось оттолкнуть его на шаг назад. Каору непонимающе уставился на меня. - Ты чего, Кё? Я думал, ты тоже хочешь… Разве нет? - Я тоже так думал… - пока он пытался осознать произошедшее, я торопливо вышел из тусклого коридора и наконец-то покинул клуб, выходя на улицу. За мной, к счастью, никто из барменов не последовал. Ощущение дежавю посетило неожиданно, когда я подумал о том, что уже во второй раз я сбегаю из этого места. Может быть, всё же стоит подумать о смене декораций?

***

Безлунная ночь, такая же, как и всегда, тёмная и густая, но в клубе, в который я так зачастил в последнее время, нет и намёка на сонную усталость. Снова толпа молодёжи на танцполе, снова бьющая в глаза мигающая светомузыка. Электронный бит по-прежнему стучит в груди, разливаясь по телу тревожным предвкушением непонятно чего. Тело хочет присоединиться к дёргающейся толпе, но разум даёт другую команду, и я привычно сажусь на раздражающе высокий табурет спиной к бару, устраивая локти на стойке. Здесь ничего не меняется, даже люди одинаково сливаются, превращаясь в одно большое безликое стадо. Наблюдая за ними невозможно что-то уловить, их движения погружают в невесомый транс, заставляя хотеть того же, что и они. Но в этот раз меня это не интересовало. Куда более занятней было ощутить лёгкое дуновение по левому уху и мягкое прикосновение, видимо, к одной из многочисленных серебряных серёжек. - Привет, малыш, - даже сквозь громкую музыку было слышно слова, обжигающие ушную раковину. Откинув голову назад, упираясь затылком в гладкую поверхность, я увидел Каору, разглядывающего с интересом мой лоб. Всё, что удалось рассмотреть, это та же, что и в прошлый раз чёрная облегающая майка, оголённые острые углы ключиц и плеч, усыпанные татуировками, и, конечно, запоминающееся лицо с отблесками мелькающего цветного света. Было не понятно, улыбается он или нет, но скорее всего да. Он часто мне улыбался, первое время казалось из вежливости, но после некоторых событий я понял, что это совсем не так. Он откинул, упавшую на правый глаз чёлку, навис надо мной так, что напротив моих глаз оказался его нос. Каору всё ещё смотрел на меня свысока, но на удивление делал он это не раздражающе, а вполне естественно. - Тебе как обычно? – голову поднимать жутко не хотелось, она так удобно устроилась, поэтому в ответ я только медленно моргнул, останавливая взгляд на потолке. Если долго на него смотреть, то кажется, будто он начинает приближаться, и вот-вот рухнет на тебя. Но он не движется, он неживой. У потолка ничего нет, только металлические балки, но даже их у меня не имелось. Только пустота внутри, никакого движения. Всё беспросветно тускло и серо, ничего не происходит. Но я сам это выбрал. Хотел бы я хоть иногда что-то чувствовать, кроме растущего с каждым нелепым днём вакуума. Вдруг на губах я ощутил нечто холодное и скользкое, заставив вздрогнуть от перемены температуры, но через мгновение над головой раздался хриплый смех. Каору вернулся с моим «как обычно». Быстро он… Подняв на него глаза, я увидел, как он снова наклоняется, но не отрывает лёд, аккуратно держа его тремя пальцами. Каору молча подпёр подбородок свободной ладонью и, усмехнувшись, провёл холодным кубиком по моим тёплым губам, чуть надавливая, отчего тот начал таять, а по моим щекам узкими дорожками потекла прохладная вода, приятно щекоча кожу. Он неотрывно следил любопытным, мутным взглядом за своими движениями, а я следил за ним, за тем, как качается тёмная радужка, как его пальцы неосознанно отбивают ритм музыки по гладкой щеке. Вода продолжала перемещаться ниже, влажно затекая в волосы. Мне нравилось это странное ощущение, чувственный контраст. Но когда губы начали неметь, а лёд всё никак не мог растаять, я обхватил губами пальцы бармена, мягко отбирая языком его игрушку, не задумываясь о его реакции. Мне слишком понравился вкус его кожи, и не хотелось так быстро избавляться от него. Но он сам убрал руку, торопливо перемещая её на мою шею. Твёрдый лёд во рту сводил зубы, я попробовал его разжевать, но неудачно. - Не надо меня провоцировать, - снова хриплый голос в левом ухе. – Последствия могут тебе не понравиться, малыш. От этих слов я небрежно усмехнулся, перекатывая остатки льда языком. Отвечать не было смысла, он всё равно не услышит, поэтому я просто поднял голову, скидывая его настойчивую конечность, и разминая затекшую шею. Выпив залпом принесённый барменом коктейль, я зачем-то хмуро смотрел на его отвернувшуюся сутулую спину, он по-прежнему меня не раздражал, и это казалось более чем странным, даже после всех его намёков и откровенных приставаний. Немного подумав об этом и решив, что причина в моём безразличии, я непринужденно пожал плечом, через секунду заметив, что в мою сторону тянется татуированная рука с очередным напитком.

***

Яркое солнце слепило глаза, нагревало и без того жаркий салон автомобиля. Я неуверенно сжимал пальцами руль, аккуратно входя в немногочисленные повороты. Так получилось, что сегодня я забрал Каору с ночной смены и вот уже полчаса мы бесцельно катались по городу. Просто сегодня было особенно нечем заняться, и так удачно подвернулась возможность проветриться и попрактиковаться в вождении, ведь водительские права я получил не так давно. Каору расслабленно развалился на пассажирском сидении, будто я каждый день приезжаю за ним, будто это в порядке вещей. Он прикурил сигарету, выдыхая бледный дым в открытое окно. - Хочешь? Ты слишком напряжён, - Каору протянул раскрытую ладонь к моему лицу, снова выдыхая дым. - Что это? – я мельком посмотрел на маленькую голубую таблетку, и тут же отвернулся, продолжая следить за дорогой. - Ты и сам знаешь, - сильный ветер лохматил его длинные волосы. - Нет, не хочу. Не сейчас. После этих слов рука моментально исчезла, скрываясь в кармане джинсов. - А вот я не против расслабиться после работы, - отщёлкнутый окурок вылетел в окно, оставив после себя лишь немного пепла на чёрных джинсах. Каору цокнул языком, небрежно стряхивая его. - После работы и я не против, но сейчас я за рулём, и не хотелось бы так глупо сдохнуть, если вдруг что произойдёт. - Ну, тогда может, остановимся и пойдём пешком? – Каору странно улыбался, смотря в мою сторону, положив руку на моё бедро. Пришлось неохотно сбросить наглую конечность. - Где я тебе тут остановлюсь, идиот? – мы как раз проезжали туннель. - Боже, не будь таким занудой, Кё! – он сделал музыку, доносящуюся из магнитолы чуть громче. - Отвали, - беззлобно бросил я, глазами следя за пальцами Каору. Тот, даже если и замечал на себе чужой взгляд, не обращал на это внимания. Раз ему не дали чужое тело, он будет развлекаться со своим. Немного съехав в удобном кресле, он насколько мог широко раздвинул ноги, поглаживая пах через джинсы, откинув голову назад. Ветер всё также трепал густые тёмные волосы. Таким он нравился мне гораздо больше, пускай и под наркотой, но всё же без того дурацкого хвостика, который так ему не подходил. Я изо всех сил старался не смотреть так часто на пассажира, ведь врезаться в какой-нибудь ближайший столб с моими водительскими навыками не составило бы особого труда. Но до слуха доносилось слабое довольное мычание, а взгляд, то и дело возвращался к Каору. Он уже расстегнул ремень, пробираясь рукой под бельё. Глаза его были закрыты, а губы наоборот чуть приоткрывались с каждым новым движением. Я видел, как уверенная рука Каору сжимает собственный член, неторопливо лаская, второй он гладил внутреннюю сторону своего бедра, будто представляя кого-то между своих разведённых ног. В этот момент безумно захотелось, чтобы представлял он именно меня, ибо от такого зрелища становилось ещё жарче, чем несколько минут назад, только теперь вовсе не из-за солнца. - Тебе обязательно делать это сейчас? – хрипло спросил я, особо не надеясь на ответ. - О да! Ты же меня постоянно кидаешь, - со стоном выдохнул он, ускоряя движения руки. Сильный ветер и музыка не давали расслышать, что ещё шептал себе под нос этот странный бармен, бесстыже онанируя в чужом автомобиле с малознакомым человеком. Я закусил губу, сбавляя скорость почти до минимума, так чтобы не привлекать к себе ненужное внимание, но и не выбиваться из ритма дороги. Бездумно смотрел на тонкие пальцы Каору, обвивающие твёрдый член, и, наверное, впервые за долгое время мне не было противно подобное зрелище. Ведь сейчас за мной никто не наблюдал, всё происходило наоборот. Это было непривычно и странно, но весьма забавно, до неприличного поднимало настроение. Внезапно мне захотелось потрогать нежный член Каору. Просто потрогать, может быть даже сжать посильнее. Узнать какой он на ощупь. Должно быть мягкий и горячий, как и любой другой член. Ему непременно должны понравиться мои прикосновения, ведь кто, как не я знаю, как доставить удовольствие. Голова Каору наклонилась вбок, открывая взмокшую пульсирующую от напряжения шею, свободная рука вцепилась в дверь, а бёдра резко приподнимались, делая последние быстрые толчки в уставшую ладонь. Ещё мгновение и по его пальцам растеклась молочная, густая сперма, а тело пару раз судорожно дёрнулось, что вызвало у меня искреннюю улыбку.

***

Сырая, освещённая лишь далёким фонарём узкая подворотня казалась в этот момент уютной, создавала иллюзию защищённого одиночества. Сидя на корточках у чёрного входа в клуб, разум пребывал в мутном алкогольном тумане. Желания встать и войти внутрь не возникало. Кирпичная кладка противоположного дома, наверное, должна быть влажной и холодной, если к ней прикоснуться, но руки не поднимались - принятый недавно наркотик, заботливо предоставленный на кануне Дайске, начинал действовать. С тихим стуком затылок ударяется о стену за спиной. Промозглый ветер приятно липнет к лицу, освежая. Один глубокий вдох, затем второй и моих прокуренных лёгких, будто не существует, словно кто-то вырезал часть груди, пока я на мгновение отвлёкся. Странное, но приятное чувство. Кажется, что можно втягивать носом прохладный воздух бесконечно, что больше не нужно делать привычные выдохи, и тело не разорвёт от переизбытка кислорода, ведь моих лёгких больше нет. Вибрации клубных стен отдавались в позвоночнике приятной дрожью, проникая через плотную ткань куртки. Посмотрев на свои руки, я не смог вспомнить, как достал сигарету, почему она сейчас была зажата в моих пальцах и казалась слишком белой. Сквозь пелену мыслей до слуха донёсся глухой звук неторопливых шагов. Кто бы это ни был, мне всё равно. Перед глазами возник оранжевый огонёк. Взгляд скользнул по знакомым татуированным пальцам. Немного подумав, я всё же прикурил, втягивая в несуществующие лёгкие серый дым, но и его тоже не чувствовалось, он уходил в никуда. - Не замёрз? – издевательский усмехающийся голос над головой, заставил поднять взгляд. Напускать равнодушие было без надобности, оно и так вовсю владело мной. - С чего бы тебе беспокоиться об этом? – даже мой голос бесстрастнее, чем обычно. - А почему бы и нет? – становится напротив меня, упираясь рукой в скользкую стену надо мной. На периферии мелькнула мысль о том, что на Каору снова чёрная майка, будто это единственная одежда в его гардеробе, выталкивая мысль о том, что я снова попал сюда в его смену. Чёртова судьба. Хотя о какой судьбе может идти речь, если это место единственное, куда я вообще хожу один, не считая работы. Но работа, это то, о чём я буду думать в последнюю очередь. - Ты что-то хотел? – всё же надо было с ним уже что-то решать. - Может быть, - он придвинулся чуть ближе. Опустив взгляд, я уткнулся в массивную пряжку его ремня. - Может, ты уже решился? – он провёл рукой по моим важным волосам. – Ты же не такой невинный, каким хочешь казаться. Самоуверенный голос Каору оседал на барабанных перепонках хриплым сахаром. Куда же подевалось всё моё хвалёное безразличие… Дай ведь предупреждал не смешивать наркоту с алкоголем. Пальцы сами собой потянулись к его ширинке, расстегивая. Звякнула пряжка ремня, а он продолжал гладить меня по голове, будто успокаивая. Успокаивая… Ха-ха очень смешно. Ну, раз он хочет... Я несдержанно усмехнулся, распутно облизнув обветрившиеся губы, зная, что он застыл в ожидании, чувствовал – пристально смотрит на меня. Всё повторяется, даже сейчас. Снова под наблюдением, только не хватает яркого света в глаза и объектива камеры рядом. Да и наплевать. Кладу руку на его возбуждающуюся плоть. Как по сценарию: сначала погладить через чёрные боксеры, потом облизать натянувшуюся ткань. Далее? Приспустить бельё, влажно облизать твердеющий ствол. Побольше слюны, чтобы член стал глянцевый и ещё более желанный. Погладить большим пальцем бархатную головку, провести губами по выступившей смазке, чтобы потом размазать её и пошло собрать языком. Вдохнуть солёный запах его тела… Но это чувствую только я, запах не передать через экран. Что потом? Взять в рот нетерпеливый орган, но не до конца, так, чтобы подразнить извращённого зрителя. Сначала лишь на половину, чтобы он легко скользнул по моему языку, цедить его наслаждение по капле, ощущая вкус нежной кожи. Тихий, грудной стон не смог удержаться в груди, и Каору судорожно вздохнул, цепляясь пальцами за мою, наверняка лохматую, макушку. Правильно. Следующие идут пальцы, на этот раз мои. Они помогают, сжимая и чуть сдавливая упругий член, доставляя больше терпкого удовольствия, заставляют Каору дышать чаще, тянуть мои волосы сильнее. А вот сейчас уже можно полностью надеть маску пассивности, позволить ему дальше управлять мной, как он того захочет. Ведь я весь в его власти, и бежать уже некуда, да и незачем. Последние строчки банального сценария подходят к концу. Прохладные ладони Каору сдавили мою голову, закрывая уши, направляя в нужном ему ритме. Первый резкий толчок в несопротивляющийся рот отдаётся глухим звуком в ушах, смешиваясь с моими гнусавыми постанываниями. Второй, и я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на собственном дыхании. Третий и четвёртый слились в один бешеный, считать их уже бесполезно. Наконец-то тёплая жидкость растекается по языку, вызывая потребность сглотнуть её, но это не по правилам. Уперевшись ладонями в его бёдра, отстраняюсь немного назад, выплёвывая на мокрый асфальт мутную сперму. Чувствую дрожь, исходящую от Каору. Он, пошатнувшись, садится напротив меня, удовлетворённо улыбается, прикасаясь взмокшим лбом к моему, оставляя свои руки на моих плечах. Стоп, снято! Снова тихий стук затылка о холодную стену. Снова приглушённые басы доносятся до вернувшегося слуха. Всё та же уютная подворотня, только теперь не в одиночестве. Мимолётное тепло размякшего чужого тела разливается по моим ослабшим рукам. Сколько мы просидели с Каору вдвоём на холодном, грязном асфальте я не помню. Сидели молча, курили и думали о своём. Он напротив меня, а я всё также, опираясь спиной о бетонную стену. Не знаю, почему он не уходил, ведь именно это было бы логичнее всего, но по непонятной мне причине он остался, будто хотел чем-то поделиться. И вот-вот наступил бы этот момент, но в который раз он просто выдохнул густой дым, тут же исчезающий над его головой. Даже ночная прохлада не прогоняла его отсюда, хоть на нём не было куртки. Мой взгляд машинально скользил по его обнажённым рукам, хотелось бы рассмотреть их поближе, изучить все рисунки на его коже, но вряд ли мои желания кого-то интересуют. Всё изначально пошло не по правилам, не по заурядному плану. Он не должен был мне так непозволительно нравиться, и от этого хотелось послать всё к чертям, попросить его не уходить, а остаться здесь. Со мной. Но язык упрямо скрутился, прижимаясь к нёбу. Наркотик давно перестал действовать. А был ли от него вообще какой-то эффект? Не помню. Всё стёрлось за каких-то пару часов. Хотя о проведённом здесь времени что-то утверждать было глупо, ведь на часы я ни разу не посмотрел. Мне остался только, стирающийся с каждой сигаретой, терпкий вкус на языке и губах, но к рассвету и он исчезнет. К рассвету мне снова должно стать всё равно, по крайней мере, я на это очень рассчитывал. Поднеся свою сигарету к лицу, Каору подул на огонёк, сдувая пепел, медленно повернулся ко мне. В его глазах читалось смутное ожидание. Может, он всё же хотел, чтобы я что-то сказал? Борясь с собой, удалось опустить взгляд вниз, на собственные колени, видневшиеся в рваных прорезях джинсов, подальше от привлекательных тёмных глаз. Единственный фонарь вдалеке погас, намекая на то, что солнце с минуты на минуту начнёт освещать тёмное небо. Кажется, мы оба ждали этого момента, будто он что-то решит, изменит. Но также понимали, что всё это полная ерунда. Только трусость и сомнения витали между двумя скованными мозгами, застывали нерешительностью ещё в горле. Когда у меня осталась последняя сигарета, а первые лучи солнца показались над головой, разум начал подкидывать дельные мысли, советуя перестать размазывать нюни и сделать хоть что-то. В общем-то, я его послушал. Нашарил в кармане куртки мобильник, быстро настрочил сообщение, отправив на единственный забитый в память телефона номер. - Я надеюсь, ты ещё заглянешь на стакан авамори… - неуверенно произнёс Каору, неловко поднимаясь на ноги. Это было не похоже на вопрос, и я решил не отвечать, просто пожал плечами, будто и не хотел отреагировать как-то иначе. Со стороны дороги два раза громко просигналил автомобиль, а значит пора было сваливать. - Увидимся, - поднявшись, я всё же посмотрел в глаза бармена, сразу отворачиваясь, и быстрым шагом пошёл прочь из этого места, наполненного пасмурной мрачностью невысказанных слов. Позже я с тоской признавал себя глупым трусом, ведь я больше никогда не был в том клубе. Бармен ничего не сказал в ответ, а если и сказал, то я его не услышал. Я вышел к главному входу ночного клуба, у которого томился в ожидании мой тёмно-серый автомобиль. Усмехнувшись, я поспешил к пассажирской двери, по-хозяйски открывая её и усаживаясь на место, на котором когда-то нагло рукоблудствовал Каору. Это неожиданное воспоминание больно кольнуло внутренности, и я поспешил выбросить его из головы. - Всё в порядке, Кё? – взволнованно спросил Дайске, как обычно кладя руку на моё бедро. - Да, всё нормально. - А чего приехать просил? Вроде и не пьяный даже. Я уж подумал, что ты передознул, или ещё чего, - он продолжал неосознанно сжимать мою ногу. - Подумай головой, Дайске. Если бы я передознул, то уж точно не смог бы тебе написать, - видимо он страдал похмельем. - Всякое бывает, не строй из себя умника, - он сверкнул знакомой улыбкой, разливая в груди привычное тепло, усыпляя тревожные, грустные мысли. - Поехали уже, я устал, - скинув его конечность, я расслабленно слился с сидением, потихоньку засыпая от его тихого голоса и дурацких смешков. Вот теперь всё стало правильно, режиссёр будет доволен, не нарушенным сценарием. Теперь всё будет, как всегда. Будет по-старому умирать от тоскливых, трафаретных будней, и не иметь власти свернуть в другую сторону.