Permanence

Совсем-совсем раннее утро. Еще даже не видно солнечных лучей, они еще не стучатся в окна горожан своим приветливым светом: слишком рано для них. Медленно открываю глаза. Окружающие предметы в спальне как будто выплывают из темноты, начиная приобретать в моих глазах какие-то очертания, контуры. Вся комната залита прохладным темно-синим светом, что придает ей мрачности и даже загадочности. Все так монотонно, почти сливается друг с другом, лишь яркий красный свет от электронных часов заметно выделялся на фоне всего этого темного сонного царства. Их табло показывает без пятнадцати шесть утра. Они бегут вперед примерно на минуту, а это значит, что в считанные мгновения зазвонит будильник. Тихо, едва слышно, как услышать могу только я. И действительно, спустя несколько мгновений из динамика телефона послышалась спокойная мелодия, дающая мне сигнал о необходимом пробуждении. Ты же лежишь рядом и даже не подозреваешь, что участь прерывания сна совсем скоро настигнет и тебя. Ты не любишь просыпаться от будильника – ты его банально не слышишь. А сейчас уткнулся носиком в подушку и, судя по всему, видишь какой-то сон. Увы, я позволю себе полюбоваться этой прелестью максимум пару минут. Моя задача – не дать тебе опоздать на работу. — Шима, — приближаюсь к любимому и мягко целую в щеку, - просыпайся. — Уже? — тихо бубнишь, поморщившись сквозь сон. — Да, уже пора. Вставай, а то опоздаешь. Кажется, что я так легко и непринужденно говорю все это, но на самом деле у меня буквально сердце кровью обливается, когда я позволяю себе прервать твой мирный сон. Ты ведь, как всегда, проснешься далеко не сразу, я прекрасно знаю, каких усилий это тебе стоит. Лежу рядом и во все глаза наблюдаю за тобой. Пытаясь отогнать утреннюю негу, ты потягиваешься, трешь кулаками закрытые глаза, делаешь что угодно, чтобы безболезненно начать новый день. Несколько минут твои веки не поднимаются совсем. Знаю, иной раз «продрать глаза» по утрам очень тяжело. Но проходят эти несколько минут, ты зажмуриваешься, поджав губы, и… О, чудо! Робко открываешь один глаз, по-прежнему прищуриваясь. Если честно – это невероятно милое зрелище, но за этой красотой скрыта ненависть к новому дню – снова не выспался. Смотришь на меня своим прищуренным глазиком, как будто чего-то ожидая. И я знаю, чего. — Доброе утро, мой хороший, — мягко говорю тебе. По утрам, чтобы не нарушить твое спокойствие, нужно быть особенно нежным и чутким. Уделять внимание каждой мелочи, чтобы сделать обыденный и неизменный процесс чуточку приятнее. — Угу, - наконец, киваешь ты. Вообще, изначально можно и впасть в недоумение от такого ответа. Но я-то знаю, что по утрам лишний раз и разговаривать тяжело. Поэтому просто сочувствующе тебе улыбаюсь. Еще немного, и ты потягиваешься, сидя на кровати и широко при этом зевая. Наконец, тихонько поднимаешься и медленно проскальзываешь в ванную, даже не включая свет – уже делаешь все на ощупь. — Согреешь чайник, Юу? — спрашиваешь хрипловатым ото сна голосом, чуть помедлив у дверей. — Без проблем, — отвечаю я и беспрекословно иду выполнять твою просьбу. В ответ мне снова слышится чуть сиплое «Угу», и ты ускользаешь в душ. Я уже знаю, что это означает благодарность, хотя внешне может показаться едва ли не грубостью. Придя на кухню, включаю свет и ставлю чайник на газ, а сам встаю к окну и наблюдаю за улицей. «Это уже на ритуал похоже» — улыбаюсь сам себе, слушая мерное шипение воды в чайнике. На улице все так же темно, лишь где-то вдалеке едва забрезжила алая заря. Красивая вещь – утро. Но сколько же боли в этом простом слове из четырех букв… Через несколько минут ты возвращаешься на кухню, закутанный в махровый халат, и сам снимаешь с плиты закипающий чайник. Делаешь себе кофе. Поскольку я стою недалеко, достаю из холодильника коробку молока и ставлю рядом с тобой. Хочу, чтобы ты сделал кофе так, как любишь – не очень крепкий, не горячий, разбавленный молоком или сливками. Видя мои действия, ты, смущенно улыбаясь, смотришь на меня. — Спасибо, — во все так же прищуренном одном глазике видна искренняя благодарность. Улыбаюсь в ответ. Хотя ты и сходил в душ, все равно так и не смог проснуться до конца. В такие моменты ты выглядишь настолько милым, беззащитным, точно воробей у окошка в зимнюю стужу. Взъерошенные каштановые волосы, сонный взгляд. Смотреть на тебя одновременно и мило, и досадно. Сделав кофе, ты опираешься о столешницу и, прикрыв глаза, делаешь несколько глотков бодрящего напитка. Хотя, не факт, что он действует на тебя соответствующе. Но ты все равно, неизменно, каждое утро стоишь на кухне и с неизменно прищуренным взглядом его пьешь. А я все жду, когда откроется второй глаз, и с улыбкой наблюдаю за тобой. Отпив какую-то часть, ты с грустным видом подходишь ко мне, мило сжимая в лапках кружку. Смотришь мне в глаза. Ничего не говоришь, но в твоих глазах так и читается: «Как мне все надоело!» Я это чувствую. Робко обнимаешь меня, уткнувшись носом в плечо. Будто ищешь во мне спасение, хочешь спрятаться ото всего того, что неминуемо преследует уже долгое время. Обнимаю тебя в ответ. В такие моменты я проклинаю себя за то, что работаю на дому и имею возможность нормально выспаться. Хочется взять, и оставить тебя дома, окружив заботой, подарить тебе то, чего так не хватает. Но я не могу, ты тоже. Мы оба прекрасно это понимаем. Неизменное утро. И если бы я мог, я бы сделал все, чтобы избавить тебя от него…