Не отрекайся от меня

Кэйси Иден Через неделю мне пришло письмо, а перед этим я получил посылку, но не но почте. Кто-то оставил в ящике для доставок толстый пакет, на котором было написано шрифтом Брайля мое имя. Подумав, что это Эрбиль, я поспешил домой и развернул бумагу. Книга. Моя любимая, которую давно хотел, но по причине большой стоимости не мог себе позволить. А тут - подарок. Конечно, брат завез, пока я был на работе, только зачем так разорился на покупку? Наверно, решил таким образом загладить нашу размолвку, вот глупый, я и без того давно его простил! Блаженно улыбаясь в предвкушении приятного вечера, я быстренько состряпал ужин, намереваясь сесть читать о приключениях капитана Блада, когда ко мне постучался Ибар. - Я забирал свои газеты, Кэйси, а заодно проверил и твой ящик, как будто знал, что там письмо! - ликующим голосом воскликнул мальчик, вкладывая в мою руку длинный конверт. - Ну что, ты тоже удивился, ведь ни разу не получал ни от кого писем! Скорее прочитай, вдруг что-то важное! Мальчик был прав, я никогда и ничего не получал по почте, кроме рекламы и счетов, поэтому письмо, для большинства людей обычное дело, явилось для меня событием неординарным. Конверт на ощупь был стандартным, азбукой Брайля выбито только мое имя и обратный адрес. Какой-то Огре Реймз... Мне это ни о чем не говорило. Кто он такой и почему мне пишет? Может, какой-то пациент из пансиона, но откуда ему знать мой адрес? - Ты правда уезжаешь от нас, Кэйси? - шумно вздохнул Ибар, устраиваясь возле меня на диван. - Как жаль. И кто же будет за тобой приглядывать? - Я буду жить с приемными родителями, Ибар, - осторожно вскрывая конверт, отозвался я. - Надеюсь, скоро мне сделают операцию и тогда я снова смогу видеть. Не огорчайся, слышишь? Я уезжаю недалеко, ты можешь навещать меня. - А Виктор, Кэй? Он давно к тебе не приходит. В последний раз он выбежал отсюда чуть не плача. Вы снова поругались с ним? Может, еще помиритесь, он ведь такой хороший, хоть и шрам... - Мы не ругались, Ибар, просто расстались. Так у людей бывает, ничего тут не поделать. Не каждое знакомство продолжается долго. - Тогда зачем ты разрешаешь приходить сюда этому Нао? - жалобно шмыгнул носом мальчик. - Он мне не нравится, и его брат омега тоже. У них глаза такие злые, у обоих. Не надо с ними дружить, Кэйси! - Да я и не дружу, - попытался я успокоить Ибара, - мы просто вместе работаем волонтерами, только и всего. Нао хороший человек, он помогает инвалидам. Теперь вот вызвался и мне помочь с переездом. - Мы с папой тоже бы могли помочь! - горячо воскликнул мальчик, и я невольно поразился прозвучавшей в его голосе силе эмоций. - А Нао врет тебе, Кэй, ты не верь ему. С тобой он говорит нормально, а как останется один со своим братом, то сразу делается злым, и все смеется, так противно! Вот ты уедешь, и я даже не смогу тебя защищать! - Спасибо, милый, - разворачивая листок, улыбнулся я. - Я взрослый, и обязан сам заботиться о себе. Ты не переживай, все будет хорошо. Давай-ка почитаем, что нам пишет этот неизвестный Огре Реймз? "Вы наверно удивитесь письму от незнакомого вам человека. Мне двадцать девять лет и я живу со своим мужем. Недавно мой супруг купил цветок в горшке в том самом магазине, где вы работаете, и был безмерно тронут тем, что вы, слепой юноша, так радостно встречаете покупателей с улыбкой на губах. Я тоже слепой, поэтому когда муж рассказал о вас, решил вам написать, чтобы сказать спасибо и подбодрить. Пожалуйста, не бросайте вашу работу флориста, вы дарите людям огромную радость. С уважением Огре Реймз". - Как хорошо он написал тебе! Ты ответишь ему? - Конечно, - улыбнулся я. - На письма надо отвечать. Виктор Роу Если бы с месяц назад кто-то сказал мне, что я превращусь в эдакое нерешительное недоразумение, став полным слюнтяем, не имеющим мужества приблизиться к своему омеге и выяснить отношения, я бы плюнул в эту наглую рожу и послал во все имеющиеся в жаргоне нецензурные места. Но вот сейчас, после неудавшейся попытки изнасилования, я не смел заставить себя сделать даже попытку объясниться с Кэйси, и только наблюдал за ним издалека. Хотя, что тут вообще было возможно выяснять? Все ясно, словно белый день. Я накосячил окончательно и прежнее доверие вернуть нельзя. Другое дело, что без Кэйси жить мне было тошно, но это полностью мои проблемы, так что решать их предстояло тоже мне. Его "друзья" вели себя нормально, и я, хоть и не слишком доверял им, все ж немного успокоился, списав свои подозрения на излишнюю ревность. Красавчик Нао подвозил Кэйси до дома, не каждый день, но все-таки довольно часто, в квартиру к нему заходил только со своим омегой, то есть видов на него, как на любовника, он не имел. Возможно, им действительно был нужен только новый волонтер, однако же меня смущало то, что я никак не мог ассоциировать этих двоих с добровольными помощниками, безвозмездно работавшими с инвалидами, слишком не соответствовал их внешний вид и образ жизни представителям этой категории людей. В один из дней мне на глаза попалась вывеска на центральной улице, которая гласила, что здесь находится "Центр помощи слепым". Зашел туда и ... задержался, став с этого момента постоянным посетителем. - Вы зрячий, но желаете изучить алфавит Брайля? - удивился инструктор. - На это нужно минимум два месяца, вам хватит терпения, молодой человек? - А побыстрее можно, господин? - спросил я, вызвав на миловидном лице омеги еще большее изумление. - Мне нужно написать письмо своему другу на этой неделе. - Ну написать небольшой текст вы сможете уже дня через три, когда запомните, как выглядят буквы, - ответил он, - кроме того, вы не слепой и всегда можете положить перед собой шпаргалку, и если что-то позабудете, то заглянув в нее, легко освежите свою память. Так я и выбил азбукой Брайля письмо Кэйси, подписавшись вымышленным именем Огре Реймз. Я был уверен, Кэй ответит, и возможно, тогда смогу узнать его поближе, ведь часто человек бывает откровенен с тем, кого не знает, доверяя другу по несчастью самые заветные мечты и мысли, которые в обычном разговоре не откроет никому, даже родителям и близким. Я не ошибся, получив его письмо. Долго переводил его, опять же со шпаргалкой, испытывая грусть и удовлетворение от того, что он действительно доверился и рассказал о том, что было близко нам обоим. "Я в первый раз пишу письмо, поэтому не знаю, как получится, так что заранее прошу прощения, - писал Кэйси. - Как давно вы потеряли зрение? Или не видите с рождения? Со мной это случилось в возрасте пяти лет. Я смутно помню свет солнца и краски мира, но страх жить в темноте не позабыл и ныне. Хотелось бы узнать, как вы встретили вашего супруга? Наверно он совершенно особенный человек, если согласился жить с вами одной семьей. Я тоже надеюсь найти кого-то такого же замечательного. Недавно у меня были отношения с одним зрячим альфой, он очень хорошо ко мне относился, с ним я мог быть откровенным и все ему доверить. Думаю, сам виноват в том, что ничего у нас не вышло. Я ждал от него чего-то большего, чем он мог дать мне, поэтому даже его маленькая вина выросла в моем сознании до невероятных размеров. Я поступил как эгоист и думал только о себе, совсем забыв, что ему было гораздо больнее, чем мне. Простите за эти слова и за то, что письмо мое получилось грустным. Я не умею писать писем, поэтому и выразил здесь то, что наболело. Если не против, то пишите мне, я буду ждать. Всего вам доброго. С уважением и благодарностью Кэйси Иден". Я снова врал ему, но по-другому, хотя суть моего поведения от этого не изменилась, и если б он узнал об этом, то наверное окончательно возненавидел бы меня. Однако жить без этих писем стало невозможно, и я как неизлечимо больной заглядывал каждый вечер в свой скособоченный почтовый ящик, в надежде получить новую порцию чудодейственного лекарства, врачующего мою истерзанную тоской душу. Сотрудники Центра привыкли ко мне и даже уже не морщились при виде моего уродства. Иной раз я слышал за спиной шепотки, но они не задевали меня, ибо были скорее уважительно-удивленными, чем насмешливыми или скептическими. Мне помогали все и всем, и вскоре я уже свободно разбирал небольшие тексты, не прибегая к помощи шпаргалки, и постепенно втягивался в общую работу, которая давала мне странное чувство удовлетворенности и сопричастности к загадочному темному миру моего Кэйси. Так продолжалось до того рокового дня, когда меня нашел на цементном заводе братишка Ибар, ошеломив новостью о зловещих планах мошенников... *** В обеденный перерыв я подрабатывал на погрузке цемента, там и нашел меня бригадир, подталкивая ко мне раскрасневшегося взволнованного мальчика со школьным ранцем за спиной. - Вик, кажется у этого парня к тебе неотложное дело, - несвойственным ему заботливым тоном сказал он, - я разрешил впустить, хоть это и против правил. Брось ненадолго все и выслушай его. - Ибар, ты почему не в школе? - я посмотрел на мальчика, он еле сдерживал слезы. - Что-то случилось? Зачем же ты приехал сам, почему не позвонил? - Твой телефон не отвечал, дяденька Виктор, - хлюпнул носом малыш, - и я не знал, что делать. Быстрее, надо торопиться, они уже поехали и увезли с собой Кэя. Они хотят его убить!!! - он все-таки не выдержал и разревелся, размазывая по щекам катившиеся градом слезы. - Дяденька Виктор, помоги ему, ты ведь большой и сильный! - Хотят убить? Малыш, но почему ты так решил? - я все еще не мог поверить в его слова. Присел и заглянул ему в лицо. - С чего ты взял такое? - Я слышал сам, - он говорил с трудом, но внятно. - Когда они вышли из дома и ждали Кэйси около машины, я слышал, о чем они говорили. Дяденька Виктор, я потом все расскажу, но не сейчас! Если не поторопишься, они его убьют! - Ну хорошо, я верю, только не реви! Куда они поехали, ты знаешь? - На берег океана, где маяк... Ты ведь спасешь его?.. Ой, как ты быстро ходишь!.. Я даже толком не отпросился, только предупредил напарника, решив, что если даже и уволят, я переживу. Главное сейчас - Кэйси, малыш не стал бы сочинять таких серьезных обвинений, я окончательно ему поверил и почти бежал к заводской парковке, где стоял мой мотоцикл. Ибар с трудом поспевал за мной, и я успел задать ему еще пару вопросов. - Но для чего этому Нао убивать Кэйси? Ты что-нибудь об этом знаешь? - Нет, дядя Виктор, я не знаю. Наверно потому что он плохой. И Кэйси он обманывал, чтобы он думал про него только хорошее, - быстрой скороговоркой ответил мальчик. - Я говорил ему, чтобы не верил Нао, но Кэй не слушал и смеялся, а я больше не смогу за ним присматривать, он переезжает завтра в магазин. - Переезжает в магазин? Но почему? - Кэйси теперь приемный сын своих хозяев и будет жить с ними вместе. Хм, что-то вырисовывается из этой странной каши. Если хозяева по какой-то причине признали Кэйси членом семьи, значит, и бизнес свой переписали на него. Тогда мотив мошенника становится понятен, знать бы еще, кто он такой на самом деле и почему его заботит то, что слепой продавец стал наследником магазина? - На чем они уехали? Все та же синяя машина? - Угу. Дяденька Виктор, можно мне с тобой? - Нет, это может быть опасно. И у меня нет шлема для тебя, полиция нас остановит. Не бойся, я их догоню. Сейчас везде большие пробки, а я на мотоцикле знаю короткий путь... Я гнал как сумасшедший, подрезая повороты. Наверняка нарушил много правил, но мне свезло и копы не остановили. Уже на выезде из города заметил синюю машину, но тут на переезде упустил ее. Они проскочили, а я остался ждать, когда проедет поезд. Сидел как на иголках, только что не выл от злого бессилия, и не успел шлагбаум чуть подняться, как я уже рванул через него, мельком заметив ошалелый взгляд пожилого стрелочника, который выразительно покрутил у виска пальцем...