Молчит о чём-то застывший лес

Я вложу в моленья просьбу Воздух горный, пьяно-вешний, Заплетая в ритм неспешный Всё, что резко, сложно, грозно. Всё, что больно, будто где-то, Там, под грудью, стынет рана И её на поле брани Овевает хлёсткий ветер. Яд вольют в ту рану едкий. Я усну, увы, не сладко. Выпит буду без остатка — Хлёсткий ветер в тесной клетке. Рассыпаясь на осколки, Я умру, разрушив тело. Лишь глупцам не будет дела. Глупый шёпот, что в нём толку. Напою дыханьем смерти Шёпот свой я — слов сплетенье. Я один — само смиренье В дУхов вечных круговерти. Я вплету в орнамент мира, В листик, капельку и камень, В гром с небес и молний пламень Бури сумрачную лиру. Бури бешенство и ярость, Бури, что грядёт не сразу… Сквозь века вплету во фразы Всё, что мне ещё осталось. И в последних жалких крохах Сил, что вложены на совесть, Я сплету столетий повесть, Затянув на глотках строки. Вязь отчаянной молитвы Затяну на вражьих шеях… Пусть под сердцем всё мертвеет — Без остатка в эту битву. Перед смертью, что застыла У двери, раскрыв объятья, Грани я сомкну проклятья. Шаг сквозь всё. И боль накрыла. И, размыв границы яви, Боль уйдёт. Уже… навеки. Месть вернёт вам, человеки, Соплеменник, против правил. Нет давно меня на свете. Мир пустой гниёт в разврате. Нет в прошедшее возврата, И растут без чуда дети. И журчат без жизни воды Ручейков средь мглы скалистой. Он придёт, кто сердцем чистый, Сплёл я нить ему сквозь годы… Ветер вешний, пьяно-влажный Бродит миром, полным тлена. Чтоб разбить оковы плена, Человек придёт. Однажды.