КайБеки ван лав

Что-то влажно прошлось по краю его уха, вырывая из сна. Ким с трудом приоткрывает глаза, когда снова чувствует мокрое прикосновение, на этот раз на своей шее. Тонкую кожу слегка посасывают, после чего мягко проходятся языком по покрасневшему месту. Век бы так просыпаться, решает парень, когда его податливую, ещё не до конца проснувшуюся тушку, переворачивают, легко надавив на плечо и завлекают в жаркий поцелуй. Он рефлекторно прикрывает глаза, так и не разглядев своего любвеобильного партнёра, однако так целуется только один человек. - Доброе утро, Бэкхён, - чуть прогибаясь, в порыве потянуться после сна, мурлычет Чонин, когда острый язычок покидает его рот, пробегаясь на последок по нижней губе, слегка щекоча. Он не слышит ответа, но точно знает, что хён улыбается на грани пошлости, опускаясь к его шее и ведя по ней своим аккуратным носиком вниз до ложбинки, после чего прерывает касание и снова требовательно тянется за поцелуем. Кай упускает момент, когда его бёдра седлают, ему остаётся только слегка подрагивать от возбуждения, когда Бек проходится своей аппетитной, вне всякого сомнения, попкой по его утреннему стояку. Его член от такой желанной сейчас задницы отделяет несколько слоёв ткани, от чего махинации Бёна кажутся его разгоряченному партнёру чуть ли не верхом издевательского целомудрия. Чонин тянется к упругой ягодице, но его руку перехватывают, заводя за голову и уверенно прижимая к смявшейся простыне. Танцор, конечно же мог бы легко вернуть себе инициативу, вне всякого сомнения он был сильнее хёна, но было какое-то извращённое удовольствие в этом подчинении. Из раза в раз, старший приходил к нему, в перерывах между выступлениями, когда все расходились кто куда, или же дома, стоило им остаться наедине. Требовательными поцелуями и нежными, возбуждающими прикосновениями получал от разомлевшего донсёна всё, чего хотел, а хотел он этого самого донсёна, его подтянутого тела, смуглой солоноватой кожи, которая стала для него объектом тихого фетиша, призывая раз за разом исследовать её языком. Бек знал, что младший ему не откажет, не остановит, потому что молодое подкаченное тело было очень отзывчивым к умелым ласкам вокалиста, успевшего изучить все его секреты. Одеяло, которым был укрыт младший, слегка сползло, открывая масляному взгляду тёмные затвердевшие соски, которые грешно было оставить без внимания. Чонин сквозь пелену возбуждения проследил, как по аккуратным бусинкам проводят языком, завлекая во влажный плен рта. Будто почувствовав, что за ним сосредоточенно наблюдают, Бён поднял глаза, подмечая, как младший закусил нижнюю губу, еле сдерживая себя. - Я всё ещё думаю, что тебе стоит пробить их, - Бек любовно потёр сосок и сильно сжал его между пальцами, пуская по телу под собой разряд болезненного удовольствия. Его хитрый взгляд почти заставил Кая согласиться, хотя они оба понимали, что компания не позволит им подобной вольности. - У нас 30 минут, до того, как ребята вернутся, - с придыханием прошептал вокалист в самое ушко донсёна. - Не будем терять времени… Старший провёл руками вдоль торса Чонина, стягивая одеяло до самого пояса, оголяя живот и тут же проходясь по нему еле ощутимыми поцелуями, вызывающими возбуждённую дрожь. В понимании Кима, который придерживался мнения, что в хорошей постели нужно спать все непременно голым, но, из уважения к делящему с ним комнату Кенсу всё же оставался в нижнем белье, на его хёне было слишком много одежды. Так что он, пользуясь тем, что его руки снова были свободны, подцепил края светлой просторной футболки, явно великоватой для хрупкого хёна (видимо изначально она принадлежала Чанёлю, но была прихватизирована Беком в качестве удобной пижамы), полностью стягивая ненужную сейчас вещь через голову. Такой домашний, слегка взлохмаченный Бён вызывал страстное желание грубо оттрахать его на ближайшей горизонтальной поверхности, которое Чонин не мог сдержать в себе. Уже через секунду Ким подмял хрупкого паренька под себя, вжимая желанное тело в кровать, его рука переместилась на заметный бугорок на пижамных шортах Бэкхёна, поглаживая и сжимая чужой член через ткань, а после легко стягивая всё лишнее. Уже полностью обнажённый хён, нетерпеливо обхватывает Кая своими тонкими ногами, скрещивая их за его спиной и пылко подаётся вперёд, имитируя толчки, после чего хмурится, осознавая, что его партнёр все ещё недопустимо одет. - Сними, - тянет вокалист, продолжая тереться, не в силах сдержать возбуждение. И младший подчиняется, его боксёры отброшены куда-то на пол и возбуждённая плоть теперь не имеет преград на своём пути. Танцор приподнимается, опираясь на одну руку, а второй соскальзывает вниз, обхватывая два органа сразу, надрачивая. Изголодавшийся по прикосновениям Бек от таких махинаций откидывает голову, слегка прогибаясь в спине. Когда им удавалось уединиться в последний раз? Неделю назад? Может быть больше? Это слишком много для него, невыносимо. Невыносимо каждый раз видеть эту бронзовую кожу во сне, эти тёмные глаза, переполненные похотью, стонать и извиваться в сладкой агонии, чтобы потом смазано дрочить в туалете, сдерживая рваные выдохи, чтобы не выдать себя остальным мемберам. - Давай же, - тянет Бэкхён, заламывая брови от очередного разряда удовольствия, проносящегося по телу. - Да трахни же ты меня наконец! А-ах! Киму не нужно повторять дважды, он подносит свои пальцы к открытому в немом стоне рту и видит, как Бек посасывает их. Глаза вокалиста светятся лукавством и в следующее мгновение Чонин понимает почему. Пальцы слишком легко входят в податливое колечко мышц, и танцор слегка поднимает одну бровь, глядя на лежащего под ним брюнета. - Ты уже растянут, - констатирует он в притворной строгости. - Нетерпеливый. Вокалист под ним развратно улыбается, а через секунду несдержанно и громко стонет. Пальчики Кая нащупали простату, доставляя своему хрупкому мальчику море удовольствия. - Чонииин, - с мольбой тянет хён. - Пожалуйста… Приоткрытый рот затыкают поцелуем, и Бён обхватывает шею донсёна руками, притягивая ещё ближе, сокращая расстояние между ними до ничтожных миллиметров. На краю сознания он ощущает, как пальцы покидают его тело, и нетерпеливо стонет в поцелуй, когда в колечко упирается что-то побольше. Кай не торопится, он мстит Беку за все те провокации из-за которых он всю неделю ходил со стояком, за все те недвусмысленные поглаживания, пока никто не видит, которые прекращаются так же резко как и начинаются, оставляя после себя лишь неудовлетворенное желание. Вокалист настойчиво подаётся назад, самостоятельно насаживаясь на чужой горячий член, о котором грезит еженочно. Ким больше не сдерживает себя, сразу переходя на грубые резкие толчки, которые так любит Бён, сразу же задавая бешенный темп, от которого в восторге они оба. Старший жмётся к Чонину, льнёт, от чего зажатый между их телами член испытывает приятное давление, доставляя двойное удовольствие. Бек громко и беззастенчиво стонет, и, Кай думает, что ему просто необходимо записать эти прекрасные звуки, перебиваемые пошлыми шлепками от соприкосновения их тел, чтобы слушать снова и снова. Хён прижимает его к себе, тяжело дыша ему в ухо, и ради подобного всепоглощающего удовольствия стоило терпеть неделю, или сколько там. Не важно. Это стоило того. Оргазм накрывает обоих яркой вспышкой блаженства. Они ещё несколько секунд просто лежат в объятиях друг друга, пытаясь привести в порядок дыхание, после чего Ким выходит из младшего, оставляя за собой белёсую дорожку спермы. Они не пользуются презервативами, потому что Бек жаждет чувствовать своего донсёна полностью, во всех его проявлениях, так остро, как только может. Чонин втягивает расслабленного после разрядки Бэкхёна в ленивый поцелуй, и за всем этим кажется упускает что-то важное. Например, чьи-то приближающиеся шаги. - Ой, чёрт, извините, - два шокированных взгляда устремляются к двери, за которой уже скрывается тёмная макушка Кенсу. Кажется кто-то спалился. - Твою мать, - шепчет Кай. *** Да-да, по данному поводу произошло собрание корейской подгруппы, на котором Кенсу долго краснел и извинялся, что не постучал, хотя Кай так и не понял, почему он должен был стучаться в свою комнату, в его понимании это была всецело их вина. Нужно было закрывать дверь, ну, или следить за временем, да что угодно… шифроваться до победного конца. Но уже поздно об этом думать. Их секрет раскрыли. Раскрыли же? Что? Это уже давно не секрет? Выяснилось, что их тайные потрахушки вовсе не были тайными, просто остальные мемберы, находясь в молчаливом сговоре делали вид, что понятия не имеют, что происходит у них под носом, чтобы не смущать нерадивую парочку. - Но это же ЧанБеки из риал! - в притворной обиде тянет Чанёль, но столкнувшись со злобным взглядом Чонина, теперь уже беззастенчиво по-хозяйски прижимающего к себе счастливого Бэкхёна, поднимает руки в сдающемся жесте. - Я имел ввиду КайБеки. КайБеки ван лав.