Облака на душе

Вода приятно холодила уставшие за день ноги, а солнце тепло припекало рыжеволосую макушку. Тот, кто привык спасать людей от порождений тьмы, чьей обязанностью было сражаться и не думать о собственных страхах и неудобствах, наконец позволил себе отдохнуть, прислонившись спиной к растущему на берегу озерца дереву. После трудного дня долгого пешего пути он не замечал ни шероховатости коры, ни голода, немного подавленного прохладной родниковой водой. Рассредоточенный взгляд скользил по зеркальной озерной поверхности и уходил вдаль, рассеиваясь на горизонте. Еще немного – и начнет в сон клонить, а нельзя, дел так много, и принц… нет, не принц, лучше иначе – кузен хотел еще поупражняться с ним вместе во владении мечом. - О, Леон? Решил смочить в воде ноги? – раздался приветливый голос за спиной. За голосом раздались шаги, и секунду спустя рядом с ним на берег уселся и сам Альфонсо. Косо брошенного в его сторону взгляда хватило, чтобы понять – принц тоже устал и жаждет хоть немного, но отдохнуть. - Я отдыхал, но скоро вернусь к тренировкам, - заявил младший темный рыцарь. К его удивлению, Альфонсо после этих слов оживился. - Да, я ничего не забыл. Не волнуйся, Леон! Я тоже хочу скрестить с тобой клинок, но не на поле боя, а в товарищеском поединке! Сама приязнь, этот светловолосый принц, его брат. Леон его не понимал. Но иногда казалось, что напротив, понимал слишком хорошо. Он бросил беглый взгляд, не останавливаясь ни на одной конкретной черте, но заметив характерный блеск в голубых глазах. Вздох получился едва слышным. - Конечно. А голос – почти не содержащим эмоций. Такое теплое, даже почтенное отношение – это не к нему, а к доспеху, который он носит. Не будь Леон золотым рыцарем, кем бы был для Альфонсо? Менее ценным, но все же нужным королевству подданным. Еще одной единицей, которую благородному принцу следует защищать, не видя в нем личность. Кулаки сжались на коленях сами по себе. Леон резко подскочил на ноги. Поджатые губы выдавали в нем далеко не лучшее расположение духа. Но, как всегда, предпочел не показывать, не выставлять на поверхность. - Леон? Он резко развернулся, направился к другому дереву – туда, где они сбросили под валуном свои сумки. Взял меч, прикинул его вес. Будто бы просто тренироваться задумал, сам с собой, не нуждаясь в противнике. - Все ли в порядке, Леон? Речь пресекло лезвие, остановившееся у самого носа принца. Несколько золотистых волос упали в траву. Взгляд отразил удивление и недоумение. - Да. Так мы сражаемся? Боевой задор в голубых глазах ударил по нервам, и Леон напал, не дожидаясь, пока противник достанет клинок. Но удар отбил легко и плавно, а затем резко перешел в наступление. Это нравилось обоим, и оба не поддавались, но и не давали волю эмоциям. Будь они в броне, это наверняка бы им помешало, но они оставались собой, не облачаясь в доспехи. И это было здорово: ловить движения друг друга, ощущать тяжесть лезвия на своем мече, подаваться вперед и делать резкие выпады, а затем уходить от удара… давно оба не получали такое удовольствия от сражения. И только когда влажные руки не удержали скользкую рукоятку, позволив мечу дрогнуть, и Леон оступился, едва не пропустив удар, взгляд принца потух и вспыхнул вновь, уже иначе. - Леон! – обеспокоено позвал он, едва успев отвести удар. Подхватил на руки кузена, и тот крепко зажмурился. Лезвие не резнуло, но ударило по плечу плашмя. Тоже больно, но больше обидно за несобранность. А когда открыл глаза, почувствовал тепло. Руки принца были теплыми и такими надежными. Кто бы мог подумать. В голове не к месту поплыли объемные мысли о том, что именно такие руки, несомненно, должны держать страну, но это не важно, не сейчас. Пока что приятные эмоции застилали разум. Заколотившееся бешено сердце замедляло ход до нормального, и дышал он теперь спокойно. - С тобой все в порядке? - Да, - решительно ответил он, - теперь точно. Оставалось легкое недоумение. Почему такие мысли его сейчас посетили? Его вообще разве такое волнует? Да. Пока страна будет в таких руках, он, Леон, спокойно может заниматься своими делами, доводить до конца давно, еще с момента его рождения начатое. Не осталось обиды, только приятное тепло на ушибленном плече и руках. Как то самое солнце, что уже скрылось за закатными облаками. - Спасибо, - едва слышно пробормотал Леон. Но за что благодарил, и сам понять не мог. Наверное, за то, что собственные облака на душе рассеялись и уступили место ясной погоде.