Испытание

Меня наказали. Жестоко и необычно. Сократили мой радиус ровно вдвое. Причем обходить его я могу отныне только по выходным. В остальное же время, как меня ехидно уведомили, я имею право только на два адреса: офис и дом. Без остановок по пути. Я хотел возмутиться. Мне сразу предложили альтернативу: тюрьма и дом. Причем путь к последнему займет года четыре. Я благоразумно заткнулся, не успев открыть рот. Меня лишили кофе. Любого. В любом виде. Я завистливо наблюдаю за Дианой, купившей кофе,  лишь бы меня помучить. Божественный аромат дразнит мое обоняние. Я почти осуществил план по отвлечению Дианы, поставив цель свистнуть ее кофе. От недостатка кофеина я потерял бдительность и позволил злобному гному...тьфу, то есть служителю системы (это не я сказал, это определение Моза) рассекретить меня. Джонс наклоняется над ухом и злорадно шепчет, что воровство у федерального агента есть деяние, наказуемое лишением свободы. Если доживу, конечно, и Диана не прибьет меня раньше. Ставлю в уме галочку придумать изящную маленькую месть для Клинтона, а пока обворожительно улыбаюсь, чтобы обвести его вокруг пальца и заставить думать, что он не попал по моему больному месту. У меня забрали кредитки. Все. Все до единой. Те, про которые Питер знал, и даже те, про которые ему знать было не положено. У меня отняли всю бумагу и карандаши с ручками. Приказали заниматься  электронным вариантом дел. Пытаюсь откопать в компьютере что-то получше этой древней версии "Paint". Обнаруживаю, что злобные служители системы убрали даже "Paint"... А всем агентам приказано караулить свои карандаши и не отдавать под страхом медленной и мучительной смерти от сгниения в архиве. Все жить хотят, а потому вцепились в свои карандаши мертвой хваткой. Подумаешь... Мне еще лучше - я стащил маркеры. Про них-то служители системы забыли. А порисовать можно и на отчетах. Только что-то не хочется. У меня конфисковали мобильный. Кажется, насовсем. И очень интересуются, что это за двадцать новых номеров, о которых в ФБР не знают. Придется сказать Моззи, чтобы купил себе двадцать новых телефонов. У меня отобрали набор отмычек.  "Хорошо,- подумал я, - что они не знают про второй набор - в другом кармане". Моззи не выдумывал про оборудование по чтению мыслей у федералов. Едва я подумал о втором наборе, как меня заставили вывернуть карманы и отдать отмычки. Меня ждет смерть. Как только Питер расскажет Диане, что нашел у меня сережку, которую она потеряла. Я даже не знал, что она там! Честно! Я думал, она в другом пиджаке. И вообще, я не крал! Нет, Питер! Просто взял проверить, настоящий ли в ней сапфир. Меня наказали. Жестоко и несправедливо. А ведь Питер еще даже не знает, что в Мете вовсе не Дега висит... И откуда взялся тот добродетель, получивший сведения о том, что картину собираются украсть? Они же сих пор не поняли, что эту работу Дега украли еще восемь лет назад. У нас с Моззи был идеальный план - выкрасть мою подделку раньше, чем до нее доберутся загребущие лапы федералов и преступников. Начинающие воры оказались быстрее и ловче, но не стоит забывать, что у служителей системы руки длинные. Картину отправили на экспертизу. Вот, сижу, жду приговора. Питер свирепствует. Рвет и мечет, не знает уже, чем меня еще наказать. Я хочу шумно бороться за свою свободу, но как посмотрю на него... что-то уже не хочется. И ведь это он еще не знает про мои красивые, четкие отпечатки по всей картине. Которая подделка. И ведь я даже не знаю, где оригинал. Даже не могу позвонить Моззи, чтобы он вложил в покупку Дега все мои скромные сбережения, подбросил картину анонимно в музей, и нашел для меня железобетонное алиби. А может, лучше с картиной в руках и тапочками в зубах пойти каяться к Питеру? А можно обойтись без возврата картины? Это плохо для репутации... и потом, на что я буду жить? Либо перебиваться с хлеба на воду на семьсот баксов, либо опять придется что-то у кого-то украсть. Для начала - кофе у Дианы.

***

Под конец дня мой куратор сменяет гнев на милость. Возвращает телефон и кредитки. Отдает оба набора отмычек. Выдает пачку бумаги и карандаши. Обещает, что "Paint" мне установят. Просит стажера принести нам обоим кофе. Возвращает мне прежний радиус и позволяет бродить в пределах этого радиуса, где мне будет угодно. Я делаю глоток кофе и с наслаждением прикрываю глаза. Все вернулось на круги своя. Жизнь прекрасна. - Кстати, - небрежно говорит Питер. - Эксперт не смог определить, кому принадлежат отпечатки на подделке Дега. И ему очень нужен человек, который будет стричь его газон. Я настороженно смотрю на куратора, выглядывая из-за чашки. - А мне нужен тот, кто будет приносить газеты по утрам. - Питер... - с недоверием начинаю я. - Диана никак не может навести генеральную уборку дома - ну ты знаешь, помыть полы,  побелить потолки, а  Джонсу нужен тот, кто разгребет за него завал с делами о закладных. Кофе был паршивым. Иначе почему у меня першит в горле? Все равно делаю отчаянную попытку: - Питер, зачем ты мне все это рассказываешь? Он довольно усмехается. - А то ты не догадываешься. Мне еще до обеда доложили о твоих пальчиках на интересно-чьей-подделке. Тебе повезло, я уже не злюсь и смирился. Выбор за тобой: либо все вышеперечисленное, либо ограничение радиуса и иже с ним. Всю неделю. - Приятно иметь выбор, - вздыхаю я. - Где лежат закладные Джонса? Иногда боги шлют простым смертным столь тяжкие испытания!