Босиком по жаре

      Иногда на Коноху накатывает что-то эдакое.       Обычно это бывает рассеянность. Странная, избирательная рассеянность, иногда почти склероз, а иногда Коноха просто забывает, какой сегодня день недели или сколько раз он сегодня ел.       Сегодня это была обувь. Он совершенно забыл обуться перед тем, как пойти прогуляться, и сейчас шлепает босыми ногами по горячему асфальту, совершенно не боясь наступить на что-нибудь или пораниться, поскольку твёрдо уверен, что обут, да и вообще не особо обращает внимания на ощущения. Коноха что-то тихо мурлычет себе под нос, и совершенно не замечает, что за ним следом тащится Шинтаро, не очень правдоподобно изображая шпиона.       Шинтаро пристально смотрит на ритмично поднимающиеся и опускающиеся босые пятки Конохи и почти физически ощущает легкую дрожь земли от его шагов. Все светофоры приветливо улыбаются Конохе: к какому бы они не подошли, на всяком застывает в вечном беге зелёный человечек. Альбинос переходит через дорогу, и Шинтаро, переходящему вслед за ним, кажется, что он может рассмотреть еле видные следы босых ног в дорожной пыли.       Когда они добираются до парка, Шинтаро даже немного завидует босому Конохе — трава ужасно шелковистая на вид, и наверняка прохладная. Приятный контраст с летней жарой.       Шинтаро точно знает, что в центре этого парка есть небольшой фонтан, а рядом — ларек с мороженым, и думает, что Коноха наверняка направляется именно туда. И не ошибается — купив себе фруктовый лед, альбинос усаживается на бортик и болтает ногами, наслаждаясь холодной сладостью. Уже не скрываясь, Кисараги подходит ближе и усаживается рядом, подбирая под себя ноги.       — Привет, Коноха, — тихо говорит он, краем глаза глядя на друга.       — Ммм, — Коноха неторопливо оборачивается на голос, облизывая своё мороженое. — Привет. Гуляешь?       — Что-то вроде того. Коноха, скажи, а гулять по городу босиком приятно? — этот вопрос как-то совершенно сам по себе вырывается у Шинтаро, и тот принимается ковырять облицовку фонтана, не поднимая глаз.       — Босико-ом? — в обычном спокойном тоне звучит удивление. Коноха даже перестает лизать мороженое. — Не знаю. Не пробовал.       — Но ты ведь босиком прямо сейчас, — Шинтаро улыбается, указывая на босые пыльные пятки. — Видишь?       — О-оу, — Коноха задумчиво смотрит на свои ноги секунду, а затем продолжает ими болтать в воздухе. — Я и не заметил.       Шинтаро усмехается, беззлобно, просто это действительно кажется ему забавным.       — Ты такой рассеянный, Коноха. Обратно так же пойдешь? Или, может, сбегать за твоими ботинками? — Кисараги предлагает это раньше, чем успевает подумать, и теперь опасается, что Коноха согласится и ему придётся бежать по жаре.       — Не надо, — Коноха мотает головой, и Шинтаро облегчённо вздыхает. — Босиком действительно приятно гулять, — альбинос задумчиво умолкает на долю секунды, а потом в его глазах загорается озорной огонёк. — Может, ты тоже снимешь обувь?       — Ха-а? — Шинтаро теряется от этого предложения, и погружается в размышления. В общем-то, он уже не раз задумывался об этом, пока шел за Конохой, и даже почти решил один раз тоже разуться, но побоялся останавливаться — вдруг потеряет того из виду? — Ну может... Да, пожалуй, сниму.       Уголки губ Конохи чуть приподнимаются в улыбке, когда Шинтаро снимает свои красные кеды и вытягивает такие же босые, как у самого Конохи, ноги, опуская их на бетонный бордюрчик вокруг фонтана. У альбиноса как раз заканчивается мороженка, когда Кисараги кидает на него вопросительный взгляд, и Коноха снова улыбается, поднимаясь с бортика.       — Жарко, — зачем-то сообщает Шинтаро, тоже вставая, и смотрит на губы Конохи, холодные и сладкие от фруктового льда.       — Ага, — Коноха кивает, и внезапно хватает Шинтаро за руку, таща к тому ларьку с мороженым, не обращая внимания на возмущенно-протестующие вопли.       — Да стой же ты! — Шинтаро наконец умудряется вырвать руку и останавливается, возмущенно глядя на друга. — Тебе того мороженого не хватило?       — Оно вкусное, — Коноха жалобно глядит на Шинтаро. — И холодное. Ты же сам сказал, что тебе жарко.       — Необязательно только из-за этого лишний раз тратить деньги, — упрямится тот. — Я могу охладиться и другим способом.       — Каким? — губы Конохи изумленно приоткрываются, и Шинтаро видит, как они блестят от остатков фруктового льда. Шинтаро сглатывает.       — Вот таким, — коротко бросает он и в один шаг преодолевает расстояние между ними.       Губы Конохи действительно холодные и сладкие на вкус, и сам поцелуй тоже получается сладким. Вот только зря Шинтаро надеялся охладиться таким образом: под его напором остатки фруктового льда окончательно истаивают и исчезают, и Шинтаро только распаляется, настойчивее целуя Коноху. Тот же изумленно хлопает глазами, но отстраниться не пытается, скорее даже наоборот — Кисараги чувствует, как ему неуверенно отвечают, и прикрывает глаза, захлестнутый волной неизведанных, горячих ощущений.       А потом чужие губы исчезают.       — Кажется, прохладней совсем не стало, но было приятно, — констатирует Коноха, и недоуменно смотрит на согнувшегося пополам от истерического хохота Шинтаро. — Я что-то не то сказал?       — Да нет, все нормально, прости, — Шинтаро кое-как выравнивает дыхание и улыбается. — Пойдём?       — Ага.       Они шлепают босыми пятками сначала по траве, а потом по асфальту, и Шинтаро, сжимая в одной руке свои кеды, а в другой — ладонь Конохи, улыбается и думает, что стоит почаще прогуливаться босиком. И покупать Конохе мороженое.       И "охлаждаться" после этого. Да, обязательно.