Терапия

Шорох одежды. Тихий скрип кровати. Жар чужого тела буквально в паре сантиметров. Яширо теперь не где-то на замызганном полу посреди полуголых орущих от возбуждения шестёрок якудза. Он здесь, в его постели, под тёплым одеялом. И он принадлежит только ему. Забравшись на постель, Рюдзаки наклоняется к спящему на боку Яширо. Осторожно касается открытой части шеи кончиком носа, неровно вздыхает, ухмыльнувшись, и вслед за тем утыкается в ямочку возле ключицы. Делает неслышный глубокий вдох. Его. Запах Яширо сладкой негой растекается по лёгким, по артериям добирается до кончиков пальцев, ударяет в голову, одурманивая… Язык чувствует солоноватый вкус кожи, мягкостью которой осторожно, стараясь не разбудить, сразу после наслаждаются губы. Рюдзаки не в силах себя контролировать. Счастье сродни лошадиной дозе мета. И миру до сих пор не понятно, какая из этих зависимостей ужаснее. Яширо начинает неспокойно возиться под одеялом, жмуриться и вяло отмахиваться. Разбудил-таки. — Рюдзаки?.. — через силу обернувшись и щурясь в полумраке маленькой комнаты, сипло шепчет он. Своим красивым голосом, — додумывает про себя Рюдзаки. Чёрт, в нём всё красиво. Это похоже на грёбанное проклятие. Но об этом лучше не задумываться. — Спи. Я не хотел будить. Яширо устало откидывается обратно на подушки, разворачивается лицом к Рюдзаки, немного вскинув одеяло, и, вытянув руки, обхватывает за шею. Прижимается к его груди, трётся пару раз носом, будто хочет спрятаться, и тихо успокаивается, найдя удобное положение. Рюдзаки замирает. Кажется, даже кровоток застывает на эти несколько мгновений. Отмерев, он осторожно, даже как-то неуверенно смыкает ладони на обнажённой спине Яширо и прикрывает веки, улыбаясь темноте… Вывод один: по критериям наслаждения и привыкания счастье гораздо хуже любой наркоты во Вселенной. ~ Рюдзаки открывает глаза. Переворачивается на бок и после сощуренного взгляда на часы смотрит в окно, демонстрирующее зачатки рассвета. 5:44. И это учитывая, что заснуть больше не получится — так уж устроен его дерьмовый организм. Сука. Перевернувшись на спину, Рюдзаки зевает и трёт кулаками глаза до тех пор, пока жёлтые круги-вспышки не сменяются на картинки сегодняшнего сна. Запах Яширо. Кожа Яширо. Голос Яширо. Улыбка Яши... Застыв на секунду, Рюдзаки подрывается с постели, будто ошпаренный. Чуть не влетев в маленький столик, он замирает посреди комнаты в напряжённой позе, буравя одну из стен ошарашенным взглядом. Затем, слегка повернув голову, ловит своё отражение в зеркале и понимает. Опять. Зажмурившись и стиснув зубы, Рюдзаки стоит так ещё с минуту, после чего ровно выдыхает, выпрямляет спину и с уже спокойным выражением лица выходит из спальни, гулко хлопнув дверью. Холодный душ отрезвляет. Тело дрожит, зубы отбивают мелкую дробь, но Рюдзаки запрокидывает голову и подставляет лицо ледяным струям почти с наслаждением. Потому что это восхитительно, когда голова забита мыслями о том, как «сука блять холодно, холодно, холодно!», а не о том… о чём не надо. О чём нельзя. Но стоит выйти, напялить футболку и светло-синие с потёртостями джинсы, позавтракать, полистать какой-нибудь дешёвенький журнал или сделать ещё что-нибудь обыденное, чтобы убить чёртово недоспанное время перед работой, как блядские мысли возвращаются. Всегда, блять, возвращаются. И тогда, почти перед выходом из дома, Рюдзаки всегда подходит к зеркалу. Смотрит себе в глаза. И, не дрогнув, отвешивает себе пощёчину. Если не действует, отвешивает две. Три. Да хоть десять, плевать. Зато помогает. — Хэй. Яширо с пластырем на щеке и бинтах на запястьях сидит в кресле в гостиной офиса и лениво тянет ладонь вверх, приветствуя. Хмыкнув, Рюдзаки бесстрастно проходит мимо и, звенькнув цепочками на ремне, плюхается на диван напротив. Оба молчат. Пока Яширо, невольно почёсывая предплечье, немного лениво не интересуется: — А сегодня что снилось? — Ночной кошмар. Яширо привычно ухмыляется. — А поподробней? Оторвав пустой взгляд от окна, Рюдзаки поворачивается к Яширо и без запинки выдаёт: — Приснилось, как я жёстко трахал тебя, а тебе было всё мало. Яширо смеётся. Да, терапия определённо помогает… врать каждое блядское утро так же легко, как и дышать.