You don't know me

POV Джейд

      «Доброе утречко, Джейд» — сказало мое самочувствие в 11 a.m. и покинуло чат.       Но я собой горжусь, ибо все-таки смогла ночью доползти до кровати. И заснула даже без обуви. Да я просто молодец. Голова ужасно гудела, словно отбойный молоток. Я попыталась принять сидячее положение, стараясь все делать плавно. В глазах все равно временами темнело. Посидев несколько минут, я перекинула ноги на холодный пол, закуталась в плед и подошла к зеркалу. Спала я практически голая, но мне давно так хорошо не спалось. Разве что около пяти-шести утра мой организм решил избавиться от всего лишнего, и только тогда я смогла снова нормально заснуть.       Ебааать, ну видок у меня! Самый настоящий алкоголик со стажем: огромные темные синяки, словно два кружочка открытого космоса, потекшая тушь, размазанные по всему лицу тени. Но прошу заметить, что стрелки остались на месте. Вот это стойкость! Надо будет купить еще этой подводки. Отличное качество, одобряют 9 из 10 алкашей.       Я сменила свой плед на черный шелковый халат и направилась в ванную. Какая я чистоплотная, даже убралась после своих утренних похождений. Чистюля. В нашей ванной зеркала были буквально повсюду, и я со всех сторон смогла во всей красе оценить своё состояния. Сделав глубокий вдох, я повесила халат на крючок и зашла в душевую кабинку: смыла весь макияж, помыла голову, приняла душ. Укутавшись в полотенце, я сделала фруктовую маску, использовала патчи для кожи вокруг глаз. Это все следовало бы сделать еще перед тем, как упасть замертво в спальне, но тогда было не до этого. Нужно правильно расставлять приоритеты.       Вода с волос капала на плечи и неприятно охлаждала кожу, поэтому я замотала их во второе махровое полотенце. Затем убрала все средства личной гигиены на место, вытерла воду с мест, где она не должна была оставаться. Ненавижу, когда после принятия душа кто-то за собой не убирает, да и вообще не только после душа. И сама, конечно же, всегда за собой убираю. После уборки я смыла маску, протерла волосы полотенцем. Переодевшись обратно в халат, замотала волосы в новое, сухое полотенце, повесила влажные сушиться. Очень хотелось есть, и в то же время переедать нельзя было, потому что еще немного подташнивало.       Спускаясь по лестнице, я почувствовала соблазнительный запах еды. И чутье меня не подвело. Мама стояла около черной электронной плиты и готовила ее фирменные аппетитные блинчики с моей любимой корицей. Как бы сильно я не любила эти блинчики, у меня никогда не получались точно такие же, как у нее. Но я особо и не стремилась перенимать ее кулинарные способности. Мне вполне было достаточно фастфуда или чего-то легкого, по настроению. Изысканные блюда пускай подают в ресторанах, а я и без них прекрасно смогу обойтись. Я прошла к стеклянному столу и уселась на свое любимое место, откуда было видно нашу плазменную панель, в простонародии именуемую телевизором. Там шли скучные новости, но я решила изменить своим интересам и не трогать пульт.       Хоть я и двигалась с осторожностью ниндзя, все равно мне не удалось остаться незамеченной. — С добрым утром, малышка Джей, — с нотками саркастичности поздоровалась мама. Наверняка она слышала мои утренние бои с собственным желудком. Да и называла она меня так только в особенных случаях. — Да не очень добрым, — пробурчала я в ответ и отпила немного воды из стакана, что стоял передо мной. Пробежавшись пальцами по стеклянной поверхности, я взяла одну из салфеток и стала сворачивать подобие оригами. — Я так понимаю, вчерашний вечер удался? — мама положила тарелку с блинчиками на стол. К ним также присоединилась баночка моего любимого черничного джема. Я ничего не ответила.       Укусив один блинчик, я макнула его в прелесть фиолетового цвета. Как же сильно я хотела есть, даже не подозревая об этом. Аппетит у меня всегда приходит во время еды. Сделав еще несколько глотков воды, я снова и снова откусывала блин. Первый, второй, третий. На четвертом я уже решила немного притормозить. — Скоро папа посетит нас, — нарушила тишину мама, все также стоя у плиты. Она не подавала виду, но я заметила, что ее голос дрогнул. — Какое счастье, — я не сдержалась и закатила глаза. — Зачем, интересно? — У него тут будут дела по работе. Он поживет у нас около недели, может чуть меньше, — один из блинчиков подлетел и плавно опустился на сковороду обратной стороной. Это действительно было похоже на искусство. — Лучше бы меньше, — ответила я, заканчивая трапезу и вытирая руки салфетками. Мой лебедь остался нетронутым. — Когда точно он приедет? — Может на следующей неделе или в двадцатых числах. — Очень надеюсь, что его рейс задержат или отменят, а багаж отправят в Австралию.       Мама не подала виду, но я почувствовала, что она усмехнулась. Я ненавидела отца, ведь он предал нас. Такого мудака еще поискать надо. Но моей матери удалось наткнуться на него двадцать лет назад. Мало того, что в первые пять лет их брака он её и за человека не считал (как она рассказала мне после их развода), так и с самого детства пытался разрушить все мои мечты и слепить меня по своему подобию: жестокой, черствой, неуправляемой, задиристой, агрессивной, вспыльчивой и грубой. Что же, у него это прекрасно получилось. До тринадцати лет я не могла постоять за себя, пряталась у себя в комнате, боялась издать хотя бы звук. Он часто поднимал руку как на меня, так и на мать. Не брезговал и унижать нас словесно, часто доводя маму до истерики. Эти его методы воспитания я применяла в школе, где всех подстраивала под себя, но стоило мне вернуться домой, как начинался ад.       В тринадцать-четырнадцать я имела неосторожность привести домой пятнадцатилетнего Бэка. Мы так с ним засиделись за домашкой, что не заметили, как батя вернулся домой. А он всегда мне твердил о том, чтобы и ноги моих друзей не было в доме. Отец попытался ударить Оливера по затылку, однако Бэк увернулся и ударил его кулаком по лицу так, что он даже отшатнулся. То есть он сумел не только постоять за себя, но и защитить еще и меня, пригрозив моему отцу социальной службой и оглаской всего того, что тут происходит, если он еще хоть раз поднимет руку на меня или на мать. И это действительно подействовало.       На самом деле, Бэк очень сильно повлиял на мою самооценку, и тогда все отвратительные качества, которые я так сильно презирала в отце, стали проявляться и у меня в полной мере. Около двух лет назад мать поймала его на измене, и это стало последней каплей. После развода мы обе вздохнули с облегчением, ведь дом, почти вся недвижимость и часть корпорации Вест интернешнл (которую мы впоследствии продали и открыли собственное дело — звукозаписывающую студию Миранда Рекордс) достались нам. Отец свалил со своей потаскушкой в Нью-Йорк, и мы не слышали о нем ни слова до сегодняшнего дня. Надеюсь, он будет ужасно рад услышать о новых отношениях мамы с известным актером. Всё никак не могу запомнить его имя, забавно. Я никогда не любила обсуждать личную жизнь, как свою, так и мамину. Если нужно было что-то рассказать, похвастаться, пожаловаться — мы всегда всё говорили сами. Наверное, ей нужно было знать о произошедшем. — В общем, мы с Бэком расходимся. — Опять? — она сказала это таким тоном, будто это случалось каждый день. Конечно, мы расходились пару раз, но по сути это всё были незначительные ссоры. Теперь всё иначе. — Навсегда. Он совершил ужасную ошибку, которую я никогда ему не прощу, — я стала складывать еще одного лебедя из салфетки, надеясь, что мать не начнет рыть глубже. — Что он сделал на этот раз? Улыбнулся соседке? Или перевел привлекательную бабушку через дорогу? — она, конечно, была намного лучше моего отца, но эта вечная склонность к сарказму и будничный тон тоже меня часто подбешивал. — Нет, представь себе! — огрызнулась я, но внешне оставалась абсолютно спокойной, словно все эмоции выкачали из моего лица. — Он всего лишь мне изменил вчера в туалете с какой-то курицей. Возможно, шалавой.       О, боги! Неужели мне удалось привлечь ее внимание? Внимание самой Миранды Кингсли, черт возьми! — Ого, — мама чуть ли не выронила сковородку, резко обернувшись в мою сторону. Наверняка решила проверить, не рыдаю ли я. Выкусите все. — Ты в порядке? — вытирая руки полотенцем, она приглушила уровень «огня» на плитке и села напротив. — В полном. Сам Моисей бы позавидовал моему прозрению, — а я все не отрывала взгляда от своего лебедя. — Все мужчины — тупорылые спермобаки, которые только и ждут момента, чтобы сунуть свой зудящий член куда-нибудь и утолить свои мерзкие низменные потребности, — а вот это всё я проговорила ровно и четко, смотря ей прямо в глаза. — Во-первых, не богохульствуй. Во-вторых, я просила тебя не выражаться матом в моем присутствии. И, наконец, в-третьих, ты, конечно, молодец, что рубишь с плеча, а не как я в свое время, однако ты абсолютно уверена в факте измены? Может… — Не может! — о, эмоции пошли. На этой фразе я оторвала бедному лебедю голову. — Я всё видела четко и ясно, мама! Он — паршивец, максимальный лицемер и мудак. Это смазливое личико хранит в себе множество тайн, хоть и всегда утверждает обратное. Я всё решила бесповоротно и окончательно, — даже зубы заскрежетали от такой пламенной речи. Я попыталась допить свою воду, ведь мне снова немного поплохело, но рука предательски дрожала, и я решила оставить стакан в покое. — Хорошо, — она взяла мою правую руку и накрыла ее своими. Они у нее всегда были такие мягкие и нежные. — Ты молодец, и ты достойна лучшего. Я всегда говорила тебе, что отношения — это не главное в жизни. И судя по твоему состоянию, ты это прекрасно усвоила. Твой человек обязательно найдется, и больше не вздумай тратить свое драгоценное время на этого похотливого мудака.       Это было прекрасно. Я даже улыбнулась, впервые за много часов. — Вообще-то материться нехорошо, мам.       После этого небольшого милого разговора я поблагодарила за завтрак (даже обняла и поцеловала маму в щеку) и поднялась к себе в комнату на второй этаж. Как я вознеслась сюда ночью — одному господу известно. Волосы уже практически высохли, но я решила пока не переодеваться, ибо мне и в халате было неплохо. От скуки я открыла ноутбук и зашла на шлеп. Там уже были загружены некоторые фото со вчерашнего вечера. Я неплохо получилась. Это были фотографии Тори. Значит она всё-таки добралась до дома. Жаль. На самом деле я надеялась, что у моих «не друзей» вечер прошел не так паршиво.       «Новое сообщение» TV — Привет! Чего ты вчера пропала? Джей сказал, что Кендалл подкинул тебя до дома? :) JW — Плохо стало. И да, подкинул. TV — Надеюсь, что тебе уже лучше ;) JW — Не надейся. Мне пора идти. TV — Ну, пока :)       «Диалог закрыт»       Иногда подобного рода сообщения с двойным дном меня очень сильно выводят из себя, но сегодня мне было все равно. Я зашла в настройки профиля. Поменяла семейное положение на «мой бывший ублюдок». Шучу, всего лишь на «мне и одному неплохо». «Настройки профиля сохранены»       Все кончено. Теперь уж навсегда. СП в социальной сети не обманешь.       Еще немного побродив по новостям, я все-таки вышла из социальной сети и включила «почему женщины убивают». Потому что большинство мужиков — ублюдочные выродки, вот почему. Сев по-турецки на кровати, я взяла телефон. Там было много пропущенных от Оливера и несколько десятков сообщений. Даже не заходя в диалог я всё удалила и стала дальше стирать все фотографии, которые связывали меня с ним. Но перед этим я обнаружила у себя в галерее фотографию с моим вчерашним собутыльником. А у меня на лице все было не так плохо. Ну или я умело прикрыла большую часть лица так, что размазанный макияж не было видно. А Кендалл, если его так действительно звали (я почему-то сомневалась даже после его упоминания в диалоге с Вегой), выглядел достаточно привлекательно. Ладно, не о нем сегодня. Нужно было по старой доброй традиции поудалять все фотографии и видео, которые связывали меня с Бэком. Никакой загрузки в облако. Всё, достаточно. С такими мыслями я просидела все выходные, делая перерыв только на еду, душ и смену сериала. Также я отключила сеть, чтобы никто не мог мне позвонить или написать, а на шлеп я не заходила чисто из принципа.       Утро понедельника настало слишком быстро, я действительно не была к нему готова. Однако нужно было идти, чтобы не испортить статистику посещений с начала года. Этим я собиралась заняться хотя бы в середине.       На сборы ушло около часа, и делала я все максимально неторопливо. И все же час Х все равно настал. Взяв ключи от машины, я закрыла дом и поехала в школу. Мама уже давно была на студии, помогая с записью треков будущих и нынешних артистов. Настроения у меня не было никакого, я даже чуть было не сбила какого-то мудака, который переходил дорогу в неположенном месте. Спустя пятнадцать минут достаточно ленивой езды я все-таки добралась до Голливуд-артс. Светило мерзкое солнце, поэтому я вела машину в темных очках. Припарковав машину на моем личном парковочном месте, которое я сама выбрала еще несколько лет назад, я поставила сигнализацию и пошла ко входу.       Ты со всем справишься, Вест. Вперед.