Вечность

Прохладный ветер чуть покачивает ветки деревьев и едва заметно задевает сухую траву, покрытую серебристым инеем. В ноябре Роартон всегда выглядит очень мрачно, по крайней мере, пока не выпадет первый снег. Кирен осторожно касается деревянного креста, вбитого в землю. Кажется, будто его пепельного цвета кожа выглядит ещё бледнее средь кладбищенского пейзажа. Крепко сжимая одинокую гвоздику, Кирен кладёт её на могилу, усаживаясь рядом. Этим утром он пришёл поговорить с Риком. Попрощаться перед отъездом, ведь он так и не успел сказать главного. Мудрая Вечность неслышно присаживается на чёрный мрамор надгробия подле, обдавая кладбище своим холодным дыханием. Но Кирен больше не чувствует холода. И тепла не чувствует — он теперь вообще не чувствует ничего. Кроме боли. Режущей и раздирающей изнутри боли. А ещё несправедливости. Будто получил подарок на Рождество, успел даже распаковать его, но на следующий день подарок исчез, словно его никогда и не было. И гнетущая опустошённость порождает чувство вины. — Я должен уехать отсюда, Рик, — собственный голос звучит чужим. — Не хочу подавать пиво в баре до конца жизни… вечности, — Кирен чуть поморщился, задумавшись. — Боже… что я делаю, говорю с тобой, как будто ты здесь. Но Рик теперь под землёй. Снова. И осознание этого снова жжёт внутренности, сжимая давно не бьющееся сердце. И эти воспоминания вновь накрывают тяжёлым одеялом, колются, словно проволока, и медленно душат. И, кажется, будто шрамы на запястьях опять кровоточат, и тёмно-алая кровь разливается по холодному камню пещеры под тихий шёпот пламени десятка свечей вокруг. И чувство свободы. Но не в этот раз. В этот раз всё будет иначе, теперь всё по-другому. Шумно вздохнув, Кирен поднимается с земли и дрожащей рукой утирает слезу, что вот-вот норовила скатиться по бледной щеке. Мудрая Вечность распахивает чёрные крылья и обнимает Кирена, в смиренном безмолвии подчиняя себе. Кирен медленно закрывает ржавую калитку кладбища, ещё раз пробегаясь глазами по могилам, будто ища чего-то. Но теперь его больше никто не назовёт «Рен». Прохладный ветер чуть покачивает ветки деревьев и едва заметно задевает сухую траву, покрытую серебристым инеем. В ноябре Роартон всегда выглядит очень мрачно, по крайней мере, пока не выпадет первый снег.