Сокрытое

В ушах шумело так, как будто рядом с ней, через ее скромное жилище проходит целый караван. С тяжелыми обозами и домашней скотиной. Девушка покачнулась и осела на пол, опираясь спиной о ту самую злополучную дверь. Дождалась... Вот только чего именно девушка пока не знала, не понимала, и понимать отчего-то совершенно не хотела. Кто же тот мужчина, что стоит сейчас за ее дверью: злодей или благодетель? О ком были ее мысли? Когда горячая слеза обожгла щеку, девушка дрожащими пальцами лишь коснулась влажной дорожки. Невидящий взгляд уперся в противоположную стену, силясь зацепиться хоть за что-нибудь. Неизвестно, сколько бы это оцепенение продолжалось, если бы вдруг, прямо над самым ухом несчастной, не раздался повторный настойчивый стук. Она лишь слегка развернулась, прикладывая правое ухо к шершавым толстым доскам и кожей ощущая еще неугасшую вибрацию досок. Тишина дома, смешиваясь с воцарившимся за дверью безмолвием, неприятно давили на обостренный слух, но Хесс упрямо вслушивалась. Ей бы бежать, закрыться в самой дальней комнате и, зарывшись в подушки, не слышать и не видеть его больше никогда. Но глупое сердце замирало в груди, силясь быть как можно тише, чтобы позволить девушке услышать. И она упрямо сидела, приложив еще и ладошку к шершавой поверхности дерева. Резкий звук очередного удара прошелся по натянутым нервам Лахесис, и она молниеносно отпрянула от двери, вскакивая на ноги. За дверью еще послышалась какая-то возня, но слишком глухая, почти прозрачная. Она длилась пару мгновений, а потом просто растворилась. Лахесис стояла, как вкопанная посреди коридора, не моргая глядя на дверь. Ее рука непроизвольно легла на шею, а сил, чтобы двинуться с места просто не было. Зато было ощущение опустошения, того самого, что образовалось в тот момент, когда закрылась эта самая дверь. Закрылась за ним. И сейчас она просто не могла ее открыть снова, возможно, упустив последний шанс на встречу с ним, на то, чтобы поговорить, осознать, пускай для себя, кто же он... Ответить на мучивший ее вопрос. Но она не нашла в себе сил впустить его в свой маленький уютный мирок еще раз. Обычное, каждодневное занятие - отпереть дверь - показалось в тот момент для нее непреодолимым. Хесс просто стояла. Больше не было слез, не было замирания в груди, не было волнительных покалываний на кончиках пальцев. Не было ничего. Только всеобъемлющая, всепоглощающая, густая как смола, пустота. Глубокий вдох позволил немного ослабить заторможенное состояние, а мыслям выйти из уже протоптанного русла, позволяя вернуться в реальность. Время не остановилось, не замерло, устремляя свой взор на отдельно взятую девушку-песчинку. Оно все так же, не меняя скорости, мерно плыло, огибая повороты судьбы, мягко продвигаясь исключительно вперед. Сделав пару шагов до двери, больше не прислушиваясь, девушка распахнула ее настеж, вдыхая морозный не по сезону воздух. Весна все никак не могла полноправно вступить в свои права - зима была ужасно холодной, а потому не спешила отпускать эти земли из выстуженных объятий. На пороге уже никого не было, лишь неподалеку валялись черепки, доказывая, что все произошедшее никак не могло оказаться сном. Еще раз вздохнув и мотнув головой, для верности, Хесс, нарочито твердой походкой, направилась убирать остатки своего "побоища", когда ее, ловко подхватив, буквально занесли обратно в дом. Все произошло настолько быстро, что не прошло и мгновения, как хлопнула треклятая дверь и Хесс оказалась вновь стоящей в своем собственном коридоре. Точно напротив Торина. Раздраженного и ужасно хмурого Торина - Лахесис видела, как складка пролегла меж его сдвинутых бровей, как вытянуты практически в прямую линию губы, и как напряжены сильные руки, скрещенные на груди. Кто же он? - Хороший бросок, - прошипел сквозь зубы мужчина, - но ты промахнулась. Обидно. Было мучительно обидно и больно слышать такие жгучие, горькие слова. Ужасно мучительно и бесконечно пусто. Вот он, стоит перед ней, смотрит на нее своими глубокими синими глазами. Застывшая в них ледяная лазурь холодила спину сжавшейся девушки куда сильнее сквозняков поздней весны. Она и не заметила, как обхватила себя руками, и сделала несколько невольных шагов назад, опустив голову. В который раз она напросилась, сама того не замечая, вновь накликала на себя беду. Видимо Грей прав, ничему ее жизнь не учит... - Зачем ты пришел? - бесцветный голос разбил затянувшуюся тишину. - Вещи забрать, - после небольшой заминки выдал ее незваный гость, - Я еще твои принес... Мало ли, нужные. "Вещи?! ВЕЩИ?!" Вмиг вся пустота, что сжимала внутренности девушки вспыхнула, ударяя в голову, да так, что из глаз должны были посыпаться искры. По телу прошлась обжигающая волна. Хесс, резко подняв голову, впилась глазами в нахального мужчину, который преувеличено аккуратно клал ровную стопочку отцовских вещей на ее маленький сундук. Сумка-котомка, из которой, видимо он и достал вещички, лежала у его ног. Хесс буквально трясло от возмущения. Этот... Этот... Этот! Вот этот, с наглой рожей, приперся к ней вещички свои забрать? Не извиниться за свое поведение! Не добить незадачливого свидетеля! А за своими вещами?! Рыжим вихрем она бросилась к комоду, чуть не оторвав ручку и не сломав несчастный ящик, рывком вытащила так заботливо зашитые, аккуратно сложенные и расправленные вещи. Уже по пути в коридор, она сваляла их в бесформенный тугой комок, остервенело вцепляясь пальцами в покорную ткань. Она подлетела к возвышающемуся посреди коридора гному и швырнула в его ошарашенное лицо ни в чем не повинные вещи. С силой впечатывая шаги в жалобно поскрипывающие половицы, девушка распахнула дверь и вытянула подрагивающую от возмущения руку в направлении выхода, поворачиваясь к "гостю" и почти выкрикивая звенящим голосом: - Забирай и катись отсюда, - эмоции окончательно затмили разум, а вместе с ним и инстинкт самосохранения. - Живо! Не проснулся страх и тогда, когда растерянно замерший в ее коридоре мужчина, шумно выдохнул, а с его головы красноречиво съехала на плечо одна их штанин, открывая левый, уже наливающийся яростью, глаз. Другая часть темно-синих брюк, закрывая правую часть лица, свободно свисала, по-своему забавно смотрясь на рассерженном гноме. Рубашке повезло чуть меньше, она валялась на полу, ведь Торин, естественно, увернулся, вот только вещи, это вам не миска, имеющая значительно иные весовые категории. Поэтому штаны, зацепившись за буйную голову, нашли свое место на черных волнисты прядях с легкой серебристой проседью. Сердито сдернув с себя зарвавшуюся часть гардероба, резко потянув за одну из штанин, ту самую, которая закрывала правый глаз, он скинул их на пол. Было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Потому что в следующий момент, гном, быстрым шагом преодолев разрыв между собственной персоной и девушкой, резко прижал Хесс к стене, впиваясь стальным взглядом в испуганные карие глаза. Вот тогда страх захлестнул ее. Тот самый, который она впервые испытала в такой же ситуации с этим же мужчиной. Воистину, это одна из самых сильных эмоций. Он с лихвой может перекрыть любое другое чувство, даже гнев. Страх холодной, изворотливой змеей, прополз по спине притихшей девушки и, свернувшись несколько раз вокруг горла несчастной, сильно сдавил, не давая вдохнуть. Память услужливо подкидывала картинки предыдущего прощания с загадочным гномом, а на глазах тут же выступили предательские слезы. Хесс судорожно хватала губами воздух, силясь не разрыдаться в голос. Второй раз она не доставит ему такого удовольствия. Ей хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться. Не чувствовать его рядом, не осознавать, что все-таки он не тот, в чьих глазах она утопала. Кто заставлял ее сердце биться сильнее и непроизвольно краснеть. А может, судьба в очередной раз шутит над наивной дурочкой? Хесс отвернулась, выносить взгляд этих глубоких глаз, пропитанных злобой, она не могла. Как и не могла заставить себя ненавидеть их обладателя, бояться - да, но ненавидеть... Определенно нет. И вырываться не имело смысла, это они уже проходили, и девушка знала, что все попытки тщетны. Она, наверное, сейчас бы с радостью приняла смерть от его рук. Таких горячих в противовес колкому взгляду... Торин не мог понять эту забавную девушку, что никак не позволяла себя забыть. Все эти месяцы немым укором служили ему "позаимствованные" вещи, которые просто не поднялась рука выбросить. Еще и тот ужас, что окрасил открытую радужку девушки, преследовал его. Ее зрачок тогда сузился до размеров булавочной головки, открывая все цвета золотисто-карего перелива. Это было завораживающее зрелище, дикое в своем проявлении, но завораживающее. Он был виноват, но чтобы признать это, хотя бы просто для себя, потребовалось немалое количество времени. Да и какая ему была разница до какой-то деревенской простушки? Но неприятное ощущение в груди червоточиной грызло его. И как только снег начал сходить с дорог и трактов, он решил окончательно поставить точку во всей этой непонятной ситуации. А у малышки так внезапно оказался дар выбивать его из колеи: вместо даже скудного приветствия девчушка переменилась в лице, а потом еще и миской в него запустила! В него! Нет, конечно, увернуться не составило никакого труда, но сам факт! Еще и дверь перед самым носом захлопнула, чертовка. Воспользовалась замешательством и секундной заминкой, и "здравствуйте, дверь к вашим услугам". Вот и поговорили... Но Торин не был бы Торином, если сдался бы так просто. Конечно, был вариант проломить эту проклятую дверь, но деревушка уже вовсю кипела жизнью. На улице копошились люди, занятые работой, и как-то настороженно поглядывая в сторону гнома. Вступать в конфликт с местными не было никакого желания, да и повод был... Точнее вообще не было. Поэтому гном решил подождать закрывшуюся девушку на скамеечке, стоявшей так удобно почти рядом с домом, под сенью вишни. Пока от дерева было мало толку, но когда весна вступит в свои права это место окажется поистине укромным уголком. Торин только и успел, что подойти, осмотреться и смахнуть влажный снег с древесины, очищая себе место, когда девушка выплыла на крыльцо. Привлекать к себе еще большее внимание было ни к чему, поэтому, не долго думая, Торин схватил не сопротивляющуюся девушку, и быстро занес в дом, закрывая за собой дверь. Лишние уши и глаза никогда ему не были нужны, а сейчас уж тем более. И вот он во второй раз вжимает ее в стену, видя все тот же ужас в ее глазах, что не давал ему покоя. Будто заноза, которую все никак не можешь достать. История повторялась и от этого почему-то горчило во рту. Но хоть от вещей избавился и то не плохо. Ослабив хватку, воин, не сильно ударяясь, прижался лбом к стене около затылка девушки. От резкого звука она вздрогнула и резко повернула голову, утыкаясь в черную гриву волос. В нос тут же ударил запах костра и горькой полыни, терпкий и непокорный. Он почему-то успокаивал, окутывая измученное сознание какой-то негласной силой не охотника, держащего свою добычу, а защитника, непоколебимого воина. - Прости...меня, - хрипловатый голос раздался над самым ухом, но прозвучал очень тихо. Будто самая сокровенная тайна мира, - Я виноват. Сильные руки проскользнули за спину, чуть отстраняя обомлевшую девушку от стены, обнимая и притягивая к крепкому мужчине. Одна рука так и осталась покоиться на талии, в то время как вторая, скользнув наверх, уже поглаживала по голове, проходя по мягким волосам. "Так утешают маленьких детей" - вспыхнула на мгновение мысль, но тут же угасла, когда Хесс, разрыдавшись в голос прижалась всем телом к гному. На этот раз слезы действительно приносили утешение.