***
Я нахожусь в пустой комнате, в которой с каждой секундой становится темнее и холоднее, словно ночь опускается стремительно быстро, поглощая все вокруг. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, где я нахожусь, но вижу лишь пустые стены перед тем, как все погружается в непроглядную темноту. На душе омерзительно, будто и нет ее вовсе, точно кто-то выгрыз ее, оставляя лишь боль в разодранной груди нестерпимую и неутолимую. Она ощущается почти физически, отчего я начинаю задыхаться, падая на колени. Меня лишили чего-то важного, чего-то слишком значимого для меня, без чего я просто не могу жить. Поднимаю глаза, пытаясь уловить во тьме хоть что-то. Глоток воздуха, я не могу сделать даже глоток воздуха. Чего-то не хватает, чего-то нет. В голове молнией проносится один единственный образ. Мне не хватает его. Я не могу без него. Оливер. Из последних сил выкрикиваю его имя в темноту, надеясь, что он придет. Но ничего не происходит. Абсолютно ничего. Снова крик, раздирающий горло, но плевать. Зову его снова и снова, отчаянно крича в пустоту. По щекам скатываются слезы. Жуткий холод пронизывает до самых костей, заставляя все тело дрожать. Не оставляю попыток, докричаться. Но лишь пустота, темнота и чувство дикого страха. Ничего больше нет… и его нет. Задыхаюсь от нехватки воздуха и давлюсь новыми слезами. «Его нет! Его нет!» в голове бьется одна единственная мысль. Неожиданно чувствую, как рук касается что-то холодное, но по-прежнему ничего нет, всего лишь ощущение. Мне просто показалось. Однако что-то с силой стягивает запястья точно веревкой, но чересчур холодной, будто стальной цепью, которая не нагревается от моего тела. Паника завладевает разумом. Нечто все крепче сжимается вокруг рук, а меня пугает лишь то, что я не могу закричать снова. Безмолвно открываю рот, не слыша от себя не единого звука. Холод все стягивает руки, я опускаю на них взгляд, но ничего нет лишь запястья со светлыми полосами на них. В моих руках что-то блеснуло, но тут же пропало. Снова крик, охрипший, но на этот раз громкий и пронзающий темноту.***
Открываю глаза, безумно оглядывая помещение. Вздрагиваю, хватаясь за собственные руки, будто сбрасывая с них эти чертовы оковы, но ничего нет. Дыхание сбивается, а ладони мокрые от пота. Сердце бьется со скоростью света, безжалостно стуча о грудную клетку. Все еще пытаюсь стряхнуть с запястий невидимые цепи. – Энди! – Оливер сжимает мои руки и крепко прижимает мое тело, – это просто сон, Энди, – он гладит меня по голове, а я до сих пор не могу понять, что произошло и только спустя минуты осознаю, что это был лишь сон. Закрываю глаза, чувствуя, как по щекам спускаются слезы. – Оли, – тихо шепчу, пытаясь отдышаться и остановить, наконец, беспричинные слезы. – Все хорошо, малыш, – он чуть отпускает меня, заглядывая мне в лицо, и проводит ладонью по моему лбу, вытирая выступившие капли пота, – слышишь? Я с тобой, это просто кошмар, – он стирает пальцами скатившиеся слезы, а я неуверенно открываю глаза. – Это было как наяву, я до сих пор чувствую, – тихо шептал я, снова разглядывая свои руки, на которых до сих пор чувствовался холод. – Что такое? – он удивленно переводит взгляд с моего лица на руки, с которых я до сих пор судорожно пытаюсь смахнуть чувство холода. Он слегка сжимает руки на моих запястьях, и теперь я чувствую лишь тепло его пальцев, а паника потихоньку отступает, – Что тебе приснилось? Просто расскажи мне, – он продолжает прижимать меня к себе. – Это странно. Там ничего не было. Я только чувствовал, что тебя нет рядом, что тебя вообще нет. Мне было страшно и этот холод, – я до сих пор не мог поверить, что на самом деле моих рук ничего не касалось. – Все-все. Ты так кричал во сне, поэтому я проснулся, – проговорил Оливер, перебирая пальцами мои волосы. – Что я кричал? – Ты звал меня, но так громко и истошно, что мне стало страшно за тебя, – от шока я не сразу разобрал, что в горле действительно першит, как после долгой репетиции. Оливер опустился на подушку, не выпуская меня из объятий, а я прижался к его груди, чувствуя, как его сердце тоже бьется не нормально часто. Он снова провел теплыми пальцами по моим запястьям, – я с тобой, – Оливер прижался губами к моему лбу, оставляя легкий поцелуй, – все хорошо. Я прикрыл глаза, но стоило мне оказаться в темноте, как на меня снова напал этот страх. Слезы подступали к глазам и медленно скатывались по щекам, падая на футболку Оливера. Беззвучно, я не кричал, не всхлипывал, но слезы просто катились из глаз от страха потерять его. Видимо, почувствовав, как намокает его футболка, Оливер попытался заглянуть мне в глаза. – Ну же, – он снова стер пару соленых капель, – Энди? – Я просто не могу их остановить, – тихо прошептал я, поднимая на него глаза, – а вдруг что-то случится? – Нет, Энди. Все будет хорошо, а это был просто кошмар. Ты просто устал, – ласково говорил Оливер, останавливая мои слезы. Он наклонился, касаясь моих губ своими, я разомкнул их, отвечая на поцелуй и чувствуя солоноватый привкус. Оливер нежно целовал, медленно лаская мои губы языком, сминая их своими. Страх проходил, сменяясь лишь прекрасным удовольствием, которое доставляет мне каждое прикосновение его губ и рук к моему телу. Я осторожно запустил пальцы в его волосы, притягивая ближе. Он оторвался, заглядывая в мои глаза, – так лучше? – с легкой улыбкой на губах спросил Оливер. Я лишь кивнул, а он снова прильнул к моим губам, продолжая мягко целовать. Теплые пальцы скользили по моим щекам, стирая недавние слезы, а я зарывался своими в его волосы, мягко массируя кожу головы, от чего он едва ощутимо улыбался мне в губы. Оливер прервал долгий поцелуй, опуская губы на шею и покрывая ее короткими поцелуями. Весь страх и паника давно пропали, но, видимо, останавливаться парень и не думал, я тем более. Его рука скользнула под одеяло, касаясь моей груди, оглаживая ключицы, останавливаясь, и плавно спустилась вниз, проникая под ткань боксеров. Напрочь забыв о недавних слезах, я прижал его тело ближе к себе, убирая одеяло, мешающее мне коснуться его, но столкнувшись с тканью футболки, я неуклюже стянул ее, касаясь, наконец, оголенного торса. Тихий стон сорвался с моих губ, когда проворные пальцы сжались вокруг уже возбужденного члена. – Оли, что ты… ах, – вопрос превратился в протяжный стон, когда он сжал пальцы, проводя ими по всей длине. – Просто успокаиваю своего мальчика, – проговорил Оливер, прикусывая мочку уха и нежно целуя. Он сорвал с нас одеяло, откидывая его на край кровати, и спустил тонкую ткань боксеров, продолжая водить рукой по требующему внимания органу. Я откинул голову, заходясь новым стоном, а Оливер отстранился от моей шеи, но не успел я открыть глаза, как почувствовал влажные губы на головке члена. Эмоции захлестнули с головой, заставляя и правда, забыть о приснившемся кошмаре. Его прикосновения настолько нежные и мягкие вынуждали буквально таять в его руках, и каждое его движение, каждое касание к моему телу отзывались тихими стонами и мурашками, бегающими по коже. Время остановилось, давая мне возможность насладиться великолепными ласками любимого, который заботливо вглядывался в мои глаза, на которые уже не наворачивались слезы от страха потери. – Оли, я… – долгий утробный хрип вырвался из груди и, выгнувшись в спине, я почувствовал, как каждая клеточка тела расслабляется, а на душе разливается тепло и спокойствие. Голос немного подрагивал, а дыхание было учащенным, но не от страха, а от сногсшибательного оргазма, до которого меня довели слишком нежные и приятные ласки. Оливер снова коснулся моих губ своими, чуть прикусывая их, но вызывая не боль, а наслаждение, которое мог мне доставить только он. – Я люблю тебя, малыш. И я всегда рядом, – отстраняясь и снова пристально заглядывая в мои глаза, прошептал Оливер, обдавая лицо горячим дыханием. Он чуть улыбнулся, когда я, обвив его шею, возобновил поцелуй. – Я знаю, Оли. Это ведь был просто сон, – улыбнувшись в ответ, я устроил голову на его плече, прижимаясь крепче к любимому и втягивая вкусный аромат его кожи. – Успокоился? – осторожно поднимая мое лицо за подбородок, Оливер надеялся не увидеть слез на моих глазах. Впрочем, их и не было, лишь легкая улыбка на губах. Поэтому я кивнул, а теплые руки, обвивавшие мое тело, сжались крепче. Буквально через полчаса я все же провалился в сон, уже не такой беспокойный. Не помню, чтобы мне вообще что-то снилось потом. Поэтому я благополучно проспал до утра в теплых, ласковых объятиях. Только к утру я почувствовал, что рядом нет теплого тела, источающего приятный аромат и, разлепив глаза, огляделся в поисках Оливера, которого не было в комнате. Сквозь шторы уже виднелось утреннее солнце и, потирая глаза, я потянулся, поднимаясь с кровати. Найдя свои боксеры в складках одеяла, и натянув их с довольной улыбкой до ушей от воспоминаний ночи, я поплелся на кухню, где и нашел Оливера. Он стоял спиной ко мне, облокотившись руками о кухонный стол, и периодически подносил к губам небольшую чашку кофе. Тихо подойдя, я обвил руками его грудь, прижимаясь к обнаженной спине. – Проснулся? – поворачиваясь в моих руках, он смотрел мне прямо в глаза, а его были каким-то уставшими и покрасневшими. – Я-то проснулся, а ты вообще спал? – он потер пальцами глаза и зевнул. – Да, я просто не выспался, – Оливер снова опустил руки на мою спину, медленно скользя по ней пальцами. – А я знаю, как тебя взбодрить – наклонившись к самому уху, прошептал я, касаясь его шеи губами. Он шумно выдохнул, и опустил руки ниже, прижимая меня к себе. Спустившись ладонями до бедер, он резко подхватил меня, а я обвил ногам его тела, продолжая осыпать кожу парня короткими поцелуями. Оливер развернулся, опуская меня на стол и продолжая крепко обнимать, стискивая сильными руками бедра. – За это я тебя и обожаю, – повернув голову, он впился в мои губы глубоким поцелуем, но меня это не совсем устраивало. Прикусив губу парня, я заставил его оторваться от страстного поцелуя. – Обожаешь, да? – недовольно произнес я, сощурив глаза, понимая мой настрой, Оливер рассмеялся, сталкиваясь со мной лбом. – Да за это обожаю, а люблю, потому что ты самый добрый и хороший человек на свете, – продолжал смеяться Оливер, порываясь снова поцеловать. – Ладно, ты прощен, – отвечая на поцелуй, я медленно вел рукой от шеи парня вниз, проводя по груди, животу и сталкиваясь с грубой джинсовой тканью, не дающей мне доступ к любимому прекрасному телу. – Энди, – прерывая поцелуй, он перехватил мою руку, – я же опаздываю. Я, конечно, с удовольствием бы отправился сейчас с тобой в спальню, но… – он виновато заглянул в мои глаза. – Да помню я, клип и все такое, – тихо проговорил я, при этом улыбаясь, зная, что ночью мы сможем сполна насладиться друг другом – мне, кстати, тоже надо в студию, – я попробовал встать на ноги, но Оливер продолжал стоять вплотную, не давая возможности слезть. – Эм… Энди, – он отвел взгляд, но лицо его поменялось, а в глазах блеснула тревога, которая насторожила меня. Что-то не так с ним этим утром. Я кивнул головой, продолжая всматриваться в его лицо. На лбу проступала морщинка, которая появлялась, когда он беспокоился о чем-то или напряженно обдумывал что-то. – Я волнуюсь, – тихо прошептал он, наконец, взглянув мне в глаза, и я не ошибся, увидев в них тревогу. – О чем ты? – Не знаю, просто дурное предчувствие что ли, – он покачал головой, точно отгоняя эти мысли. – Что такое, Оли? Расскажи мне, – я провел ладонью по его щеке, останавливаясь и водя большим пальцем по скуле. – Я беспокоюсь… за тебя, – я удивленно взглянул на него, замирая от услышанного. Молчание не затянулось надолго, видимо Оливер подумал, что напугал меня своими словами, поэтому решил продолжить, – я, просто волнуюсь, наверное, – он махнул рукой, но волнение и не думало сходить с его лица. – Это из-за того, что было ночью? Но это ведь просто кошмар, Оли. Все со мной в порядке, – я приобнял парня за шею, и он тут же прижал меня к себе, тяжело вздыхая где-то у меня над ухом. – Я лучше останусь с тобой, – тихо прошептал Оливер. – Что!? – выпутываясь из объятий, я смотрел на него с удивлением и настоящим раздражением. Он столько сделал, чтобы организовать эту встречу по поводу записи клипа, а теперь так просто отказывается от всего, только потому, что мне приснился чертов сон, – только попробуй. И вообще ты уже опаздываешь. И знаешь, если ты действительно так волнуешься, то я останусь дома, хорошо? – пусть я подставил на сегодня ребят, которые уже, скорее всего, собираются на репетицию, но лучше так, чем перечеркнуть старания Оливера. Парень обреченно вздохнул, понимая, что спорить бесполезно и, снова заключив в объятия, согласился. Я же понятия не имел, чем буду заниматься целый день дома, поэтому просто слонялся по квартире, в поисках хоть какого-нибудь полезного занятия, но тщетно. Мне нечем было заняться, да и было такое ощущение, что тревога Оливера переместилась и закралась и в мою душу. Что-то действительно было не так, но что именно я не понимал. Беспричинное волнение, тревога или, черт знает, что это было, заняло весь мой разум. Я все больше накручивал себя, теперь уже сам, начиная беспокоиться. Но я пытался отгонять от себя подобные мысли. Что на самом деле может случиться? С усилиями мне все же удалось запихнуть эти мысли подальше, стараясь отвлекаться на что угодно. Так и не найдя более веселого занятия, я вернулся в гостиную и включил телек, падая на диван, предчувствуя очень «веселый» день. Бессмысленное переключение каналов, и вдруг картинка на экране сменяется важной новостью, которая прерывает какое-то развлекательное шоу. Уже собираясь переключить канал, я потянулся на пультом, но картинка на экране заставила меня замереть в ужасе распахивая глаза и открыть рот в немом крике от увиденного. «Ужасная авария, в которой пострадало пять человек, произошла сегодня в самом центре города. Четыре человека госпитализировано с различной степенью повреждений, а водитель автомобиля, по вине которого случилось происшествие, скончался на месте. Личность установить не удалось в связи с многочисленными повреждениями, но предположительно это был владелец автомобиля – Оливер Скотт Сайкс…» После этих слов я не слышал больше ничего, лишь продолжая невидящими глазами смотреть на то, что осталось после аварии от автомобиля Оливера. Я не мог даже пошевелиться, ужас захватил все мое тело и разум. В диком порыве я кинулся к телефону, набирая его номер. Я не верил. Это все ошибка, это все… Руки тряслись, и чуть не выронив телефон, мне все же удалось набрать номер. Но лишь тишина, давящая на мой слух. «Аппарат абонента выключен». И все внутри обрывается. Этого не может быть, я не хочу верить в это. Пара нажатий клавиш и я слышу гудки на той стороне и знакомый, веселый голос. – Энди!? Привет, – радостный вскрик на том конце провода. – Мэтт, – голос трясется, а по щекам стекают слезы, – где Оливер? – пара слов, но сил не остается сказать больше ни слова, заходясь в тихом плаче от страха услышать именно тот ответ, который прозвучал. – Я не знаю, он еще не приезжал. Мы не можем до него дозвониться. Я думал, он с тобой, – я почти не разбирал слова после его первой фразы, но он до сих пор продолжал что-то говорить, только я больше не мог слышать. Отбрасываю телефон, который разбивается об пол, и с силой ударяю стену, на которую мгновение назад облокачивался. Боль, которую я почти не чувствую, пульсирует в висках, сердце колотится в безумном ритме, а слезы застилают глаза, скатываясь вниз по щекам и, срываясь, капают на разбитые руки. Невольно вспоминаю ночной кошмара, я словно оказался в нем. Его нет. А в груди лишь боль, которая не исчезнет. Словно зияющая рана на месте груди, там, где появлялось приятное тепло, когда он был рядом, там, где чувствовалось слабое покалывание от его поцелуев, там, где все замирало от одной лишь фразы - «Я люблю тебя», произнесенной бесподобным родным и любимым, а главное его голосом. Теперь там пусто, лишь боль, почти физическая… снова, как во сне. «Этого не могло произойти, не могло… Я не мог потерять тебя, не мог…» безумным шепотом повторял я, опустившись на пол и, обняв ноги. Очередной порыв, и я вскакиваю на ноги, слепо направляясь к ящику стола. Теперь сон становится до предела ясным, точно пророческим, на самом деле. Каждая его незначительная деталь теперь приобрела смысл. Вытряхнув из ящика все, достаю небольшой складной нож, который, черт знает, зачем хранился у Оливера. Я не могу без него, я не буду без него. Мысли сменяют друг друга со скоростью света и лишь одна прочно держится в голове, занимая весь разум. Словно без сознания, ведомый лишь этой одной мыслью я захожу в ванную, падая на кафельный пол. «Не могу без тебя» – тихо шепчу сам себе. Не колеблясь, подношу серебристое лезвие к рукам, к уже имеющимся уродливым шрамам на запястьях. Одно движение… второе… голова кружится от слишком сильного потрясения. Еще… и еще… пока реальность не начинает исчезать. – Не могу без тебя… – в темноту одними губами произношу я и закрываю вмиг отяжелевшие веки.