- С Новым годом, Мишенька...

Канун нового года выдался удивительным, сказочным, наполненным каким-то предчувствием, трепетным ожидаем чего-то важного, искреннего, невыносимо нужного. Снегопад с каждым часом только усиливался так, что когда город накрыли сумерки, в окно была видна лишь белоснежная мгла. Она неотрывно смотрела в окно, стараясь рассмотреть за этой пеленой хоть что-то, но мысли её были далеко. Сашина квартира, украшенная, наполненная запахом хвои и миганием гирлянды, несомненно, была уютной, но это было не то место, где она хотела бы находиться. Миша, суетливо накрывая на стол, окликнула её, вручая в руки стопку тарелок, и на несколько минут Наташа смогла отвлечься от собственных мыслей. Движения, кажущиеся аккуратными и спокойными со стороны, самой ей казались неуклюжими и медленными, словно она двигалась во сне или все еще находясь под действием той адской дозы лекарств, которыми её накачивали последние три недели. Когда стрелки наручных часов отсчитывали последний час прошедшего года, а Руслан уже был готов открывать шампанское, находиться в квартире стало невыносимо. Может, виной суетливому удушью было необычное внимание со стороны друзей, будто боящихся, что в любой момент она рассыплется на части. А может она просто чувствовала, что должна быть не здесь, не в этом месте, не с теми людьми. Минутная стрелка неумолимо двигалась, приближая момент празднования Нового года, и когда она достигла цифры три, Наташа не выдержала. Выскользнула из кухни, подхватила шубу, наспех обула сапоги и выскользнула за дверь. О чем подумают коллеги или единственная подруга, она не думала, как и о том, что сюда её привезла все та же Саша, а собственная машина благополучно осталась на другом конце города. Пришлось постараться, чтобы поймать такси, но чудеса случаются, и когда минутная стрелка часов, чуть дрогнув, остановилась на цифре одиннадцать, Наташа, облаченная в халат и бахилы, всунутые медсестрой еще на первом этаже, уже забегала в отделение неонатологии. Только попав туда и буквально прилипнув взглядом к родному, маленькому личику, она поняла, что может дышать. Малыш, её сын, что-то прокряхтел, взмахнул ручками, но не проснулся, и Наташа непроизвольно прильнула к кувезу, положила руку на прозрачный пластик, стремясь стать ближе, показать, что она здесь и никуда не денется. Слезы против воли снова покатились по щекам, но в них уже не было того огромного количества боли, что несколько дней назад, когда её практически насильно «отпустили» из больницы, заставляя немного отдохнуть и окрепнуть. Она понимала, что это правильно. И весь её врачебный опыт и знания говорили о том, что Саморядов, Кашина и Миша все делают правильно, уговаривая, ругаясь или просто ставя ультиматумы. Ей был необходим отдых, необходимо было подготовить детскую, купить огромное количество вещей, чтобы быть готовой к тому моменту, когда она все же сможет принести своего мальчика домой. Но следовать консультациям оказывается намного сложнее, нежели давать их. Мишенька снова взмахнул ручкой, сморщил личико, но не проснулся. Наташа улыбнулась, и, не смотря на темные тени под глазами, пугающую бледность и заострившиеся черты лица, она выглядела счастливой. Где-то часы пробили полночь, за окном вспыхнули фейерверки, а на плечо опустилась мужская ладонь. Прижавшись к ней щекой, Наташа снова почувствовала удивительное счастье. - Андрей… - в тихом шепоте слилось счастье, надежда, столь долгожданное спокойствие, которое она искала, но не могла найти с тех самых пор, как уехала из Москвы. - Наташа… - в ответном шепоте послышалась радость и нежность, в которых она так нуждалась. – Значит, Саша не выполнила свою миссию. - Неа, - с улыбкой произнесла Бахметьева, теснее прижимаясь к Андрею, который тут же обнял её, позволяя себе подарить ей немного тепла и той уверенности, которой у Бахметьевой-врача было в избытке, а Бахметьевой-женщине так не хватало. За окном один за одним взрывались фейерверки, люди поздравляли друг друга, чокаясь бокалами с шампанским или закидывая друг друга снежками, а двое, прошедших через многое и многое преодолевших встречали Новый год там, где они чувствовали себя целыми. И глядя на лежащего в кувезе, опутанного проводами и подключенного к капельнице, мальчика они знали, что сделали все правильно. Он сделал правильно, приехав в ту ночь в больницу, потому что это спасло жизнь её сыну. Он сделал правильно, оставив позади чувство вины и нежелание жить, позволив себе сделать шаг вперед. Он все сделал правильно, и подтверждение тому требовательный крик Мишеньки и счастливое, хоть и со следами безумной усталости, лицо Наташи, которое становится первым, что он видит, просыпаясь по утрам. Она все сделала правильно, бросив Москву и приехав в Петербург, чтобы начать все заново. Она все сделала правильно, отказавшись от аборта и не вернувшись в город, в котором все начиналось. Она поступила правильно, отказав Колмогорову, расставшись со своими иллюзиями и впервые выступив против того течения, в котором она плыла почти двенадцать лет. Она поступила правильно, потому что сейчас у неё есть сын и мужчина, с которым она чувствует себя свободной, живой и счастливой. И пусть все еще далеко от идеала, пусть они с Андреем еще только в начале долгого пути, а её сын все еще находится в реанимационном отделении, но все правильно. - С Новым годом, Мишенька…