Посетите выставку кошек!

Это было неизбежно, в общем-то. Джаред почти не удивился, когда выцепил из огромной толпы в космопорту именно это - рыжее пушистое треугольное ухо, а потом уже он охватил взглядом всю картину. Дженсен, как всегда, сидел с присущей всем кошачьим царственной, грациозной небрежностью, сидел так, будто вокруг не суетливый космопорт с кучей существ, разумных и неразумных, а тронный зал, и он сидит не на одной из сотен скамеек в ожидании рейса, а восседает на троне. Впрочем, не факт, что на троне сидят нога за ногу, нацепив на одно ухо модную кепку, и почитывая электронную газету, одновременно лопая бургер. Сердце привычно заныло, и Джаред встал столбом на месте, не в силах отвести взгляд от кота. Как же давно не виделись, наверно, месяцев шесть? Или семь. Кот перестал жевать, нервно дернул ухом, и повел вокруг настороженным глазом, сканируя помещение. Джаред тоскливо вздохнул, и когда кот уставился на него – растянул губы в улыбке и махнул рукой. Неизвестно, чего ждал Джаред, но кот через тридцать долгих секунд взгляд отвел и снова уставился в газету, продолжая старательно жевать. Кончик хвоста нервно и едва заметно подрагивал, но в остальном - кот был абсолютно, и вызывающе, и демонстративно спокоен. Чад дернул Джареда за рукав: – Пошли, чего встал? И ввинтился в толпу, Джаред тяжело зашагал следом, но перед глазами долго еще видел Дженсена – красивого, уверенного, в невероятном каком-то костюме, наверняка сам и придумал, что-то такое из кожи, меха, мягкой даже на взгляд издали ткани, кепка на одном ухе, роскошный хвост обнимает ногу, и рядом – Данниль, его напарница. Да, вот так случилось, и никто не виноват, или, скорее всего, виноваты оба. Джаред не слушал, что там болтал Чад, он вспоминал, как Джефф, недоуменно хмурясь, говорил: – … сектор Грисс, говоришь? Нет, у меня другие сведения. В Гриссе одна из поздних колоний, на самом деле их раса стояла на высших ступенях развития, и они защищали рубежи галактики от вторжения опаснейших для всего разумного сообщества существ – ратусов, потом где-то полтысчелетия назад – между ратусами и феллисами была война, кончилась она почти полным взаимным истреблением. Говорят – не знаю, насколько правда – ратусы как огня боятся феллисов, кошкообразных, и если и есть где-то, то вряд ли сунутся к нам, пока есть вероятность, что хоть один кот жив. – Почему сектор Грисс законсервирован? Они же почти дикие, я правильно понял? Живут племенами, охотятся. Не лучше ли им дать все от нашего мира, все разработки? И тогда они бы стали настоящими боевыми котами? – сразу же спросил Джаред, но он уже знал ответ и так – воины. Кому нужны воины в период мира, агрессивные, сильные, всегда готовые к драке, бесстрашные, непобедимые. А так – есть некая зона Грисс, как закопанное, спрятанное оружие, и случись что – всегда можно воспользоваться. Джефф красноречиво промолчал, а Джаред закончил свою мысль: – Это несправедливо. – Согласен, – кивнул Джефф, – но эти вопросы не в нашей компетенции. В нашей – судьба отдельно взятого феллиса, и возвращаться ему обратно нельзя, как ты понимаешь. *** Чад нашел свободное местечко в одном из залов. Джаред плюхнулся на желтую скамью, и не сразу услышал насмешливый вопрос: – Эй. Эй, Джаред. Выходи на связь уже, или ты все еще под впечатлением увиденного? – Ты тоже видел? – отмер Джаред, уже неприкрыто вздыхая. – А то. Слепой бы не заметил. – Чад хихикнул: – Хочу его стилиста. Он такой роскошный в этих ремешках и мехах! – Заткнись, – беззлобно сказал Джаред. – Все еще жалеешь? Джаред на бесцеремонно-глупый вопрос не ответил – конечно. Конечно, жалеет. Вернуть все назад, он бы все сделал по-другому. Он бы сразу узнал у Джеффа, что это за коты такие, а не трахался бы с ним, как ненасытный, на берегу озера, узнал бы, что они бывают ужасно гордыми, и независимыми, и у них какой-то свой, немыслимый кодекс чести, и что он, Джаред, каким-то образом оскорбил Дженсена, отправившись на дело в одиночку, и оставив Дженсена, как домашнюю зверушку, на попечение семьи. Он думал – рано, он думал, сейчас, приедет, и объяснит все Дженсену, и потихоньку привлечет его к делу, но командировка затянулась на три месяца, а вернувшись, Джаред обнаружил, что кот уже работает в паре с Данниль и категорически не хочет с ним, Джаредом, разговаривать. Вот такие пироги. На попытки поговорить – шипел и плевался, а Данниль считала за лучшее не вмешиваться. Джефф только пожимал плечами, а Чад говорил: – Да ладно тебе, чувак. Перебесится, и все будет хорошо. Оставь его пока в покое. *** Но ничего не менялось. Кот оказался не только страстным, и полным сюрпризов, он оказался еще и злопамятным, и если что-то непоправимое Джаред и совершил, то извиниться у него возможности не было – Дженсен просто не давал ему шанса. Не подпускал к себе, и все тут. Один раз Джаред силой пытался удержать кота, чтобы поговорить, но получил такую мощную кошачью оплеуху, и заработал такой звон в ушах, что решил больше силу не применять, в конце-концов, он же и так знал, что кот сильнее любого человека в несколько раз. Боевой чертов кот. Эх… Оставалось только с тоской вспоминать те несколько счастливых дней на берегу озера, перед его злосчастной командировкой, вспоминать и сожалеть. И дрочить, мать его. Джаред снова вздохнул, как все-таки сложно все в любви, а уж тем более если любишь – не человека. Объявили их рейс, и все подталкиваемый в спину неугомонным Чадом, Джаред направился к выходу. Ну ладно, вот сейчас это дело они с Чадом закончат, и непременно поговорят, ну нельзя же так, в самом деле. Злиться неизвестно на что, и так долго, почти год! Нельзя его так наказывать! Весь корпус МСЗРР делает ставки и ржет, одному Джареду не до смеха. *** Господи, как же он ошибался. Ломило все тело, привкус горечи во рту напоминал, что не так давно он проблевался, и блевать давно было нечем, кроме как своей желчью. Он ошибался во всем – и что командировка рядовая, и вернутся они за три дня, и что рыжий подозрительный хринс, приведший их с Чадом в подвал – действительно подозрительный, и нужно было его первым делом потрясти, и тогда бы выяснилось – что пострадавший – ни в коем случае не редкий разумный. Что вообще – они сами теперь – в клетках, под изучающим оком неведомых существ, в ошейниках, и на четвереньках. На четвереньках, потому что выпрямиться в этих низких клетках было никак нельзя. Джаред прокашлялся и позвал: – Чад? В ответ услышал неразборчивый мат, и перевел дух. Живой, значит, если есть силы материться. Вот бы еще выбраться отсюда *** –…и что теперь? – закончил свою витиеватую тираду Чад вполне трезвым вопросом, и Джаред не сдержался, рявкнул: – Раньше надо было думать. Идиоты. Идиоты, какие идиоты! И Джефф считает его лучшим эрином службы! Попасться в такую примитивную ловушку, и ведь никто не заподозрит, не будет искать, и с коммов наверняка уходят сообщения, что все нормально, дело движется. А они тут – как подопытные кролики, уже несколько дней, и их явно изучают – брезгливо и высокомерно. Джаред так и слышал – это вот? Это вонючее, блюющее – наши потенциальные враги? Пфе. Нужно было выбираться, как можно скорее, но Джаред не видел пока – как. Голос Чада приблизился, похоже, тот переместился головой ближе к нему. В полной темноте сложно было ориентироваться но, похоже, этим тварям, что за ними наблюдали, свет был не нужен. – Слушай, чувак, – прохрипел Чад, – они ведь видели нас в порту. Твой кот и Данни. Такая детская, смешная надежда прозвучала в его голосе, что Джаред фыркнул, а потом хрипло рассмеялся. Даже если видел, и что? Кот за версту обходит Джареда, и его дела в том числе. Он не полезет ни за что, ни в какую дыру на краю света, и там же еще есть Данниль, не все же решает чертов кот. Наверняка продуманная и хитрая Данниль не позволит заманить кота в ловушку, пожалуйста, нет. Потому что Джаред не уверен был, что кот с этими тварями справится. *** Они снова были здесь, эти твари. Чад, судя по участившемуся его дыханию. – тоже чувствовал чужое присутствие, сопровождаемое всегда мягким топотом множества маленьких лапок, попискиванием и повизгиванием. Нет, нет, только не это снова, нет. Но клетки снова наполнялись невидимыми грызунами – Джаред чувствовал их мелкие тела, как они прибывали, и прибывали, и их было много, много больше, чем в первый раз. Джаред услышал, как ругнулся отчаянно Чад, и его погребло под волной маленьких меховых тел, он еще успел подумать – все, все. Они решили избавиться от них совсем, чтобы их сгрызли до косточки, чтобы ничего, и следа не осталось. До него еще доносились какие-то крики, но потом он окончательно отключился, желая только одного – не просыпаться больше. Не в этой клетке. Пожалуйста. *** Следующее, что услышал Джаред, очнувшись, это был рев разъяренного кота. Нет, он никогда раньше не слышал, чтобы кот так орал, но даже еще толком не придя в себя, он уже знал – что это Дженсен орет, и что он вне себя. Губы расползались сами в счастливую улыбку, еще не открыв глаза, Джаред прошептал: – Джен… Рядом что-то завозилось, и голос Чада подтвердил: – Ага, сезон охоты открыл. Ты бы видел его! Он сейчас не успокоится, пока всех не переловит. Больших и малых, крыс и мышей. Чад тряс его: – Давай, вставай, Джей. Нужно убираться отсюда. Кот здесь подчистит, нам тут делать нечего. Честно говоря, меня теперь всю жизнь тошнить будет, от одного упоминания про этих грызунов. Брр… Джаред с трудом встал, держась за Чада. Теперь в подвале горел свет, и видно было, что кругом валялись трупики крыс, Джареда аж передернуло, при воспоминании, как маленькие лапки карабкались на него. Голос кота, похожий на гон, или зов, нечеловеческий, полный азарта и нечеловеческой же ярости, то приближался, то отдалялся, похоже было, кот ловил тварей по всем этажам и секторам этого подземного муравейника, и что-то ликующее в его голосе позволяло предположить, что добровольно отсюда кот не уйдет, по крайней мере, пока всех не переловит. Джареду все еще было плохо, так плохо, что он с трудом шевелился, и пока Чад волок его, еле переставляющего ноги, по катакомбам, медленно соображал – а где Данниль? Не могла же она, в самом деле, отпустить кота одного. Напарники работают вместе. Данниль обнаружилась на входе в якобы бар. Повернулась к ним, насмешливо смерила взглядом – полуголых, исцарапанных, Чад где-то по дороге раздобыл для себя штаны, а для Джареда короткий, не запахивающийся халатик. Фыркнула и пропела: – Привет, лузеры. Значит, Дженс был прав – вы вляпались. – Почему ты не с ним? – упрямо спросил Джаред. Перед глазами двоилось и троилось, и черт знает, что там им вкалывали, но Джаред чувствовал, что еще немного, и он снова вырубится. Данниль, видимо, поняла, что с Джаредом не все в порядке, шагнула навстречу, но Джаред все упрямился, еле ворочая языком, он спрашивал: – Почему ты оставила его? Не положено. Так не положено, Данни… Как ни странно, Данниль ответила. Хоть и видела, что ответ, в общем-то, Джареду не нужен. Ответила очень серьезно: – Он сказал, мне туда нельзя. Сказал – ратусы. Враги. Чтобы я не совалась. И клыки показал, он никогда так раньше не делал. Сказал, чтобы ждала здесь. Ратусы. Ну, точно. Соскальзывая в небытие, Джаред ругал себя за тупость. Как же он раньше не догадался. Стародавние враги, теперь выслали разведгруппу, и какое счастье, какое же счастье, что они нарвались на Дженсена! Если так, им удалось избежать интервенции, ратусы будут драпать впереди собственного визга с этого конца вселенной, если узнают, что тут живы феллисы. В следующий раз Джаред очнулся в белой палате. С чувством правильности происходящего огляделся, пощупал рукой постель – нормальная кровать, а не жесткая подстилка в клетке, и никаких, никаких, мать его, мышей! Или крыс. Хорошо… Джаред углядел кнопку вызова, нажал, кротко спросил про Чада. Узнал, что Чаду даже не потребовалась госпитализация, и он ожидает возможности навестить его с остальными двумя сослуживцами. При упоминании о «двух остальных» Джаред заулыбался, и захотел увидеть всех троих, и прямо сейчас, но почему-то медсестра запретила, и велела спать. Джаред дисциплинированно заснул, и проснулся зверски голодным, здоровым и смущенным, и долго доказывал врачу, что не должен занимать место, когда оно может понадобиться настоящему больному. Врача он не убедил, зато к нему пустили посетителя. При виде посетителя Джаред сразу ослабел, и почти поверил врачу, что еще болен. Болен, неизлечимо, навсегда. Болен Дженсеном. Кот впервые за долгое время смотрел ему в глаза. Во взгляде его читалась неуверенность и тревога, и где-то в их глубине таилась вина – Джаред удивился, почему? Дженсен считает себя виноватым? Какая глупость, почему? Еще кот выглядел не элегантным, и высокомерным, как обычно, а каким-то встрепанным, слегка исхудавшим, немного поцарапанным, и все еще с диким отблеском охоты в глазах. И все равно – красивый, такой красивый! Джаред наглядеться не мог на кота, все пялился, и улыбался ему счастливо, как дурак. Кот смущенно опустил глаза и прижал уши. Вздохнул несчастно. Джаред забеспокоился: – Эй, ты чего? – Это я виноват, – буркнул кот. – Ну вот еще! – возмутился Джаред, – ты то здесь при чем? Любой бы попался… И подумал, что не любой, вот Дженсен бы точно не попался, но сейчас-то об этом судить сложно. Но, оказалось, Дженсен говорит не о том. – Нет, – сказал он, – раньше. Я не должен был тебя оставлять. Джаред молча уставился на Дженсена, боясь спугнуть. А тот каялся: – Не должен был. Ты ведь не знал наших обычаев. Не знал, что оставляя меня у очага, приравниваешь меня к слабым. К женщинам, детям. Ты не хотел обидеть. Ты защищал меня. Ты думал, я не смогу сам? Думал так, потому что нашел меня в стеклянной клетке, беспомощного. Но теперь я – нашел тебя, и я буду тебя защищать. Я не должен оставлять тебя. Ты – мой первый, и мой единственный партнер. Я должен защищать тебя! – Пожалуйста, – сказал Джаред, широко улыбаясь, – защищай меня. Я очень этого хочу. А я тебя буду защищать. Джаред увидел, по упрямо выпятившейся челюсти, что кот думает – меня не нужно защищать! – но тут же лицо его омрачилось воспоминаниями о стеклянной клетке. Бывает, что и сильным, и самым сильным нужна помощь и поддержка, и в этом нет ничего страшного, и ужасного. – Ладно, – сказал Дженсен ворчливо, – договорились. Джареда распирало от счастья, он схватил и притянул к себе Дженсена, беспорядочно целуя, и бормоча: – Я так скучал по тебе… Дженс! Господи, как скучал. А ты раньше не любил одежду, а сейчас как капуста. Не добраться до кожи… И Дженсен не сопротивлялся, подчинился, упал на него, устроил голову на груди, отвечал, еле пересиливая мурчанье, которое, видать, не в силах был контролировать, ровное такое, как моторчик урчание: – Мырмыр… Нужно находить плюсы во всем… Я научился. Я очень быстро учусь, знаешь… Мрррррр….