Терпение Джеймса Барнса

Джеймс Барнс всегда отличался завидным терпением. Оно служило ему верой и правдой с самого раннего детства. Именно терпение вкупе с не менее выдающимся спокойствием помогали ему раз за разом вытаскивать лучшего друга из неприятностей без малейшего желания его прибить. Разве что иногда, когда количество полученных в борьбе за справедливость синяков превышало все допустимые пределы, Джеймс чувствовал внутри что-то, отдалённо напоминающее раздражение. Терпение Джеймса Барнса отлично показало себя и на войне, позволив пережить плен, пытки и стремление капитана Роджерса нестись в бой, не разбирая дороги. В конце концов, для чего ещё нужны снайперы и лучшие друзья, как не для того, чтобы терпеть и прикрывать. В свободное от самоубийственных атак время Баки чистил винтовку и ждал, пока Стив додумает мысли, которые так явно читались на его лице. Падая с поезда, Джеймс впервые усомнился в том, что терпение – добродетель. За следующие семьдесят лет он успел забыть и это сомнение, и многое другое. В двадцать первом веке ничего, в сущности, не изменилось. Также терпеливо и обстоятельно, как делал всё в своей жизни, Джеймс Барнс изучал дивный новый мир и смирялся с дивным новым собой. Разумеется, он продолжал спокойно сносить выходки Роджерса, который тоже совершенно не изменился. Он всё также лез на рожон и считал день потерянным, если не успевал до обеда спасти человечество или хотя бы отдельных его представителей. Творить добро и вершить справедливость Стив исхитрялся, не сводя с Баки встревоженного и восторженного взгляда. Барнс терпел и помогал спасать мир в ускоренном режиме, чтобы потом спокойно поужинать и как следует выспаться до следующего раза. Увы, на ночи у Стива были другие планы. Еженощно в сны Баки прокрадывались осторожные шаги, тихое сопение и прикосновения пальцев к волосам, носу и сомкнутым векам. Мысли Стива вполне ощутимо топали по полу и дружными рядами выстраивались вокруг кровати. Спать в такой обстановке было решительно невозможно. Баки терпел, старательно притворяясь спящим, Стив молчал, но выскальзывал из чужой спальни только под утро. Встречаясь на кухне перед пробежкой, оба изображали бодрых, отлично выспавшихся людей. Иногда Барнс гадал, что закончится первым: его терпение или нерешительность Роджерса. Хронический недосып брал своё, постепенно перебарывая действие сывороток в суперорганизмах. Стив бледнел и вздыхал всё громче, Баки становился раздражительным. Остальные Мстители старались без нужды не оказываться с ними в одном помещении, особенно если помещение было замкнутым и тесным. Однажды ночью после особенно утомительного спасения планеты проснувшийся Баки повернулся и уставился на Стива: - Ну? - Прости, Бак, иногда я всё ещё не могу поверить, что ты настоящий. Терпение Джеймса Барнса, которое слишком долго испытывали на прочность, наконец-то лопнуло. Одним резким движением он сел на постели, зафиксировал шею Стива классическим борцовским захватом и поцеловал его первым.