Амариэ - зачарованная принцесса

В дворце на вершине Таникветиль сегодня много народу. Все собрались, чтобы отпраздновать начало Весны. Сейчас, когда уже все насладились первыми дарами Йаванны в этом году, менестрели настраивают лютни, спеша порадовать гостей своими песнями, но Амариэ Прекрасной не хочется слушать песен. Она так счастлива, что весь мир ей представляется гимном жизни, в котором она поет одну из множества арий: ясно и чисто возносится голос к самым небесам, ярко-лазурным, как одеяние Манве. А Владыка Ветров улыбается ей. - Манве! – шепчет она, целуя его в обе щеки, - Так хорошо! Так чУдно! Весна пришла! - Да, - отвечает он, - Я тоже люблю весну. В эти дни дышится как-то по-особенному… - А знаешь, у меня есть подарок для тебя, - добавляет Король Валинора, - Там, в саду, у маленького фонтана, расцвели подснежники. Твои любимые. *** Этот сад они с Манве создали здесь, чтобы уставшие от танцев и шумного веселья эльфы могли немного отдохнуть в одиночестве. Вала, стоящий во главе Аратар, Манве мог бы одним мановением руки выровнять дорожки, расчистить заросшие клумбы и освежить воду в фонтане, но Амариэ каждый раз просила его оставить эти заботы ей. Нетрудная работа приносила ей душевное успокоение, и, перебирая своими тонкими пальчиками стебли трав, она чувствовала, что земля откликается на ее нежность и дарит ей свое благодарное тепло. Фонтан находится в самом дальнем углу сада под раскидистой сенью двух старых плакучих ив. Амариэ приходится приподнимать полы длинного праздничного платья, чтобы не замочить его – в серебряном свете Тельпериона видны поблескивающие на траве росинки. «Брусчатка такая скользкая, - думает Амариэ, - Как бы не…..» Ну вот! Какая же неуклюжая! Все платье измарала. Надо было снять бальные туфельки… - Ты не ушиблась? – раздался над ухом низкий насмешливый голос. Амариэ испуганно подняла голову. На бортике фонтана сидел высокий…нолдо? Он был одет очень просто: длинная серая рубаха с широкими рукавами, небрежно подвязанная кожаным поясом, просторные белые штаны, на ногах нет обуви – узкие босые ступни измазаны мокрой землей. Нет, он не нолдо. Нолдор даже в мастерскую отправляются, надев свои лучшие украшения. - Я… н-нет, - только и смогла выдавить внезапно оробевшая Амариэ. - Это хорошо, - усмехается эльф, - Тогда тебе нужно сменить платье: твое все промокло. - Во дворце мне помогут. Спасибо, за участие, - торопливо поблагодарила ваниэ, ей внезапно захотелось убежать подальше от этого странного эльфа, и она с трудом поборола свой порыв. - Во дворце сейчас праздник. Ты же не хочешь оторвать их от столь приятного времяпрепровождения? – новый знакомый Амариэ откинул с лица длинные белые пряди, -Поэтому приглашаю тебя в мой дом, там найдется лишняя одежда для прекраснейшей из Эльдар. Здесь недалеко. Эльф подал Амариэ руку, помогая ей встать. *** Дом действительно оказался недалеко. Приютившись на склоне Таникветиль, он смотрелся одиноко и сиротливо на фоне величественной горной природы. А может, дело было в том, что он был выкрашен унылой серой краской? Или в том, что на площадке перед крыльцом не росло ни травинки… Внутри жилище беловолосого эльфа оказалось таким же мрачным и неуютным. Окна были занавешены плотными черными занавесями, пустые светильники в полумраке казались причудливыми химерами. В гостиной, где хозяин дома оставил Амариэ, удалившись в соседнюю комнату, не было мебели, кроме стола без скатерти и двух огромных кресел с высокими спинками, словно рассчитанных на майар Тулкаса. Ваниэ скорчилась в одном из них, подобрав под себя ноги. - Вот и твое платье! – эльф бросил ей объемный сверток. Амариэ медленно развернула его. Черный шелк, плотный лиф, расшитый бриллиантами, с боков шнуровка… Дева нехотя встала и принялась облачаться в предложенный наряд. Хозяин дома пристально следил за ней. Когда она наконец закончила, он вдруг спросил: - Тебе не понравился мой дом? - Не понравился, - ответила Амариэ, и, хлопнув дверью, убежала, не поблагодарив. *** На следующее утро Амариэ Прекрасная проснулась с глухой болью в груди. Она не знала как назвать эту боль. Вине и стыду нет названия в Валмаре Благословенном. Быстро натянув подаренное вчера платье, она, стараясь никого не разбудить, вышла из дворца. Дорога до дома вчерашнего знакомого на этот раз показалась ей невероятно долгой. Вымощенная песчаником тропинка резко свернула вбок, и глазам Амариэ предстало необыкновенное зрелище: на месте мрачного серого дома возвышался небольшой замок. Острые, болезненно тонкие шпили башен впивались светлое утреннее небо, каменное ажурное кружево искусной резьбы покрывало перила высоких лестниц, мостиков и переходов. За кованной железной оградой можно было разглядеть маленький парк, и беседку, сплошь увитую кроваво-алыми плетучими розами. Этот замок, темным пятном выделявшийся на фоне светлых склонов Таникветиль, казалось, кричал и излишеством деталей, и вычурностью, и своей необыкновенностью: заметь меня, восхищайся мной! Амариэ несмело толкнула резную калитку, и она, тихонько скрипнув, сама отворилась, приглашая ее внутрь. Ваниэ внезапно почувтвовала себя заколдованной принцессой из сказок Ломиэль, майэ Вайрэ, которые та рассказывала по вечерам маленьким эльфам в Илмарине. Принцесса заснула, и заблудилась в собственном сне… Он уже ждал Амариэ на пороге. - Здравствуй, - сказала эльфийка, теребя пояс платья, - Я пришла извиниться… Вчера я… Но он прижал палец к губам: - Тебе не за что извиняться. Это я вчера был невежлив с тобой! Мы даже не представились друг другу. - Амариэ из Ваньяр, - присела в церемониальном реверансе эльфийка. - Вала Мелькор, старший из Валар, - поклонился он, выжидающе глядя на Амариэ, словно боясь, что она вновь убежит. - Я поняла, когда увидела замок, - сказала она и, словно по наитию, провела рукой по плечу Валы, - И ты выстроил его за одну ночь? - Для тебя, - ответил он и неожиданно улыбнулся, радостно и открыто, блеснув жемчужно-белой полоской зубов. *** Они устроились в беседке, потягивая квенилас из миниатюрных чашечек, которые появились из ниоткуда по знаку Мелькора. Сквозь решетку из стеблей роз струился мягкий золотой свет. - Амариэ, - сказал взволнованно Мелькор. Он, казалось, был натянут как струна. – Будь моим другом. - Хорошо, - прошептала Амариэ. *** Что есть свобода для меня? Возможность вершить, что я пожелаю? Властвовать? Творить? Нет, свобода – это хаос, шторм, буря, боль. Оставленная плоть, не в силах вместить бунтующий дух распадается миллиардами частиц, и он вырывается на волю, круша рамки дозволенного, раздирая в границы сознания. Только в эти минуты я могу назвать себя по-настоящему свободным. От Арамана – огромным темным облаком; Паучиха ползет следом. Дикая, первозданная радость клокочет в груди, как во дни, когда юная Арда еще постоянно меняла форму: горы вздымались, и лава била из-под земли. Мысли мечутся, и не мысли даже, а музыка: победный марш,- и в этом марше, подчиняясь неровному, рваному ритму, вращается все мироздание. Два Древа сияют в своем совершенном великолепии. Сила подкатывает, удушающе черным маревом грозя излиться на благословенную землю, с любовью и смирением созданную Валар по замыслу Единого. Я открываю проход Силе, Паучиха вонзает жало в ствол Лаурэлина, и пару раз конвульсивно вспыхнув, его свет гаснет, пожранный ненасытной тварью. Тьма накрывает Валинор. Первые мгновенья все тихо до звона в ушах, но вот они проходят, и я слышу испуганные крики, плач и молитвы. Мешанина чувств: отчаяния, горя, страха, - что за чудесный букет. Я пью его, наслаждаясь каждой каплей, и каждая капля делает меня еще могущественнее, еще темнее. Внезапно мое торжество прерывает одно совсем другое чувство. В отличие от других оно закаленной стрелой прорывает мрак. Оно подобно мелодии флейты. Нежное, светлое, но звонкое, как сталь карающего меча. Рукоять меча отделана золотом и аквамаринами. Амариэ. Что ж, этого следовало ожидать. Я не просто так выбрал тебя среди других, моя зачарованная принцесса. В твоей узкой груди сокрыто маленькое сердечко, которое способно ждать многие века, бороться не отступая, ненавидеть, не разрушая своей души. Ненавидеть святой ненавистью. И любить. Идем со мной, мой друг. Я буду тем, кто примет твою любовь. К голосу флейты примешиваются печальные ноты органа. Сострадание. Как к тяжело больному, который против воли отравляет жизнь родным и близким. Как к калеке. Бесполезному. Жалкому. Озлобленному. И последним аккордом: НЕТ! Черная ярость душит меня. Как ты посмела?! Я…. Я клянусь, что никогда больше не полюблю. Мне не нужна любовь! Я докажу тебе, что я Владыка Мира и без нее! Мир сам упадет в мои ладони. Ствол Тельпериона засыхает на глазах и исчезает в чреве Паучихи…. *** Саурон Гортхаур, которого эльфы Белерианда прозвали Жестоким, не знающий поражений военачальник Ангбанда, сильнейший из майар, съежился от страха. Тол-ин-Гаурхот потерян. В Дортонионе мятеж. И он стоит на коленях пред Черным Троном, едва живой после перевоплощения, и ожидает наказания. Той невыносимой, выжигающей душу боли, на которую так щедр Властелин. - Гортхауэр Ортхеннер! – низкий голос, отдается эхом по всему тронному залу. Саурон склоняется еще ниже, утыкаясь носом в пол. - Финдарато мертв? - Д-да, мой Повелитель! – голос плохо слушается Саурона, проклятый пес повредил трахею. - Прекрасно, - Властелин тяжело встает с трона, и уходит прочь, оставляя Саурона лежать, скорчившись, на полу.