Новые гости

      В баре «QueenDecim» как обычно, когда нет посетителей, было прохладно и тихо. Неяркий, отливающий фиолетовым свет разливался по огромному помещению. Невероятная люстра, напоминающая огромнейшую медузу, томно сияла под куполом. Морские желеподобные существа поменьше парили в колоссальных размеров аквариумах, расставленных почти что в каждом углу, как и непонятно каким образом выращенные заросли пышных растений. Тихо играла музыка.       Как ни странно, логическим центром была заставленная всеми видами бутылок барная стойка. За ней молча протирал бокалы Деким. Он аккуратно брал в руку хрупкий предмет и, окинув его проницательным взглядом, старательно водил по нему бархатной тряпкой. Женщина с черными волосами, она же Онна, скучающе восседала на стуле и наслаждалась очередным великолепным коктейлем. Нона — своеобразная начальница — говорила о таланте Декима к подобного рода напиткам, но все же черноволосая, когда делала первые глоток, не ожидала, что это будет настолько вкусно. Попробовав раз — уже сложно остановиться. Вот Онна и упивалась теперь в ожидании новых гостей. — Повтори, — протягивая Декиму бокал, вздохнула женщина с черными волосами.       Блондин, не проявляя лишних чувств, взял бокал и опрокинул в него заранее подготовленную порцию золотой на вид жидкости. Черноволосая заворожено смотрела, как невероятного цвета алкоголь наполняет хрусталь и переливается цветами солнца и богатства. Танцует словно в танце.       До чего же странное чувство. Как только последняя золотая капля упала в бокал, рука Декима неожиданно дрогнула. Онна удивленно подняла глаза на блондина и застыла. Взгляд управляющего бара, устремившись в одну точку, мерцал. Зрачки будто медленно крутились.       «Воспоминания. Посетители уже рядом», — поняла черноволосая.       Взгляд Декима вернулся в штатный режим и вновь приобрел свою безучастность. Он ничего не сказал, и женщина с черными волосами, как можно равнодушнее, поинтересовалась: — Кто на этот раз? — Сейчас узнаешь, — спокойно ответил бармен, но не успел скрыть от встречного взгляда Онны легкое любопытство.       Значит что-то интересное. — Ну ты и зануда, — все равно недовольно буркнула черноволосая.       Онна лениво сползла с нагретого места и последовала в запутанный холл, где она обычно встречала гостей. Она остановилась около двух лифтов, служивших входом, и прислушалась. Где-то очень глубоко уже пыхтел механизм. Через минуту двери обоих лифтов синхронно открылись и Онна увидела новых растерянных гостей.       Из первого лифта вышла девушка лет пятнадцати-шестнадцати. У нее были темно-рыжие недлинные взлохмаченные волосы, большие, усталые серые глаза, не очень маленький, но и не страшный нос, покрытый веснушками, персиковые губы, обыкновенная фигура: не толстая, но и не худышка — ничего примечательного. Однако было странно, что одежда на девушке была как будто первая попавшаяся под руку: не по размеру черный, длинный мужской пиджак, надетый на голое тело, джинсы и красные босоножки. Но даже этакий нелепый вид и повадки испуганного, взбудораженного и плохо ориентирующего в пространстве ребенка не вызывали отрицательных эмоций. Что-то в ней было милое, внутренняя изюминка.       Тогда как парень, вышедший из второго лифта, наоборот, вызывал чувство опасности и легкой неприязни, хотя на вид он был неплох. Ему было, может, лет двадцать пять. Высокий, довольно стройный и даже, вроде, накаченный. Черные, короткие на висках и подлинней сверху волосы, торчащие в правую сторону, прищуренные светлые глаза, ярко выраженный, прямой нос и упертый подбородок, но при этом довольно нежные для парня такой хулиганской внешности губы. Стиль одежды был сродни типу наружности: черная рубашка, не застегнутая на верхние две-три пуговицы, кожаная куртка, обычные, старенькие джинсы, в карманах которых все время позвякивали ключи от черного мотоцикла.       Сдвинутые на переносице брови и выжигающий взгляд не придавали радости приветствовать данного гостя, но Онна как обычно улыбнулась и попросила следовать за ней. Парень, категорично оглядев все открытые участки кожи черноволосой, быстро зашагал по коридору, тогда как девушка только стояла на месте, моргала и осматривалась по сторонам. Онна заметила потерю только уже около самого бара, и поэтому под пронзительный взгляд Декима ей пришлось дважды вернуться к лифту, чтобы еще раз пригласить посетительницу. Когда неуверенная гостья дошла до барной стойки, Деким уже колдовал над заказом парня. При виде второй посетительницы он торжественно склонил голову: — Добро пожаловать в «Queen Decim». Я — ваш бармен, Деким. — Здравствуйте, — снова стушевавшись, неуверенно поздоровалась девушка. — Чего-нибудь желаете? — положив меню перед посетительницей, вежливо поинтересовалась Онна. — Нет, спасибо, — закачала головой девушка.       Парень, сидевший через стул и наслаждаясь самым дорогим виски, искоса глянул на свою соседку и лишь презрительно фыркнул. От рыжеволосой это не укрылось и она, зардясь, как помидор, постаралась от него отвернуться. Повисло молчание, которым сразу же и воспользовался Деким. — Что ж, простите за резкость, но мне нужно узнать: вы что-нибудь помните о том, как вы попали сюда?       Взгляд гости, до этого метавшейся из стороны в сторону, застыл на месте. Пару секунд в ее глазах не было ни капли жизни, а потом вспышка озарения и испуг. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее опередил парень. — Ни-чер-та. Последнее, что я помню, как я сидел в простом баре, а потом провал. Черт, где я на этот раз? — схватившись за голову, заулыбался парень. Видимо, не в первой. — Да, где я? Что это за место? — ерзая на стуле, паниковала девушка. — Я пять минут назад стояла в очереди в банке! Как я тут оказалась? И почему я в чьем-то пиджаке? — Благодарю вас за ответ, — игнорируя все вопросы, поклонился Деким. — А теперь я попрошу вас внимательно выслушать меня, так как дальнейшие мои объяснения будут для вас крайне важны. Итак. — Один! — подняв указательный палец, продекламировала Онна. — Я не могу рассказать вам, где вы находитесь, — с каменным лицом произнес блондин. — Два! — подняла второй палец Онна. — Сейчас вы станете участниками одной игры… ***       Ника всем телом дрожала. Что за ужас здесь происходит? Почему она не может выйти из этого страшного бара? Зачем ей играть в эту игру, где ставка будет ее жизнь? Эти и многие другие вопросы в лихорадке бились у нее в голове. Нервы были натянуты, как нити: еще чуть-чуть и оборвутся. Сердце билось, как сумасшедшее.       «Это все злая шутка. Такого не бывает. Успокойся. Чего ты так распаниковалась? Успокойся…» — пытался успокоить затихающий голос рассудка, паника брала верх. — Успокойся, — твердо приказала она себе уже вслух.       Ян опять взглянул на нее своим презрительным взглядом и еще раз попытался выбить дверь. Та, как и двадцать попыток до этого, не поддалась и нагло осталась стоять на месте. Парень зло зарычал и, резко развернувшись, кинулся обратно к бару. Ника последовала за ним, не желая оставаться одна в этом ужасном месте.       При виде мчавшихся обратно посетителей, Деким поднял подбородок повыше, всем видом давая понять, что он весь во внимание. Ян, не обращая внимания на разделявшую их барную стойку, с размаху накинулся на Декима, схватил его за жилетку и заорал: — Что за хрень тут происходит? Где выход? Отвечай! — Вы должны сыграть в игру, — все так же спокойно и вежливо твердил блондин. — Иди к черту со своей игрой! Где выход? — не унимался Ян. — Время истекает, господин. Вам следует нажать на кнопку, чтобы запустить рулетку. А иначе вам лучше не знать, что случится. — Не буду я нажимать вашу чертову кнопку! — окончательно выйдя из себя, вдруг замахнулся кулаком парень и был готов нанести удар, но… — Я нажму, — опустила руку на красную кнопку Ника и обреченно зажмурилась.       В тот же момент за спиной Декима по разделенной на девять частей зеленой табличке с эмблемой забегал один единственный белый квадратик. Рука Яна упала, так и не дойдя до цели, а вторая изумленно отпустила жилетку бармена. — Что ты наделала? — процедил он, глядя на скукожившуюся девушку. — У вас не было другого выбора, — отрезала Онна и перевела взгляд на начинающий замедлять свой ход квадратик. — И выпавшая вам игра…       Квадратик резко остановился на левом нижнем углу и перевернулся. На нем было написано одно слово. — Аэрохоккей! — поправив жилетку, торжественно произнес Деким, и в ту же секунду слева, в круглом зале все заполнилось туманом, шумом и треском. Сработал какой-то механизм и из-под пола появился стол для аэрохоккея. — Правила те же самые: надо забивать шайбы в ворота противника. Касаться, как-либо задерживать передвижение шайбы нельзя, — четко объясняла Онна, подводя игроков к положенным им местам. — Однако есть одна особенность: на вашей половине поля будет изображено ваше сердце, которое по мере забивание голов в ваши ворота будет исчезать. Чье сердце исчезнет первым — тот и проиграл. Обычно счет идет до семи.       В ту же минуту стол засветился и загудел. На поверхности появились обещанные изображения человеческих сердец. На половине Ники было синие огромное сердце, которое помимо реалистичности еще, казалось, быстро билось. На другой половине пылало красное сердце Яна. Парень невольно вздрогнул при виде увеличенной копии своего органа жизни и недоверчиво провел рукой по глади стола. От него уже вздымался легкий поток прохладного воздуха, готового встретить черную шайбу.       Онна принесла две биты — одну красную, другую синюю — и протянула их игрокам. Ника и Ян не сдвинулись с места, с не погасающей тревогой глядя на бармена и женщину с черными волосами. Деким, заметив нерешительность в участниках, мягко напомнил: — Вы уже согласились принять участие и не можете покинуть бар до завершения игры. — Я не соглашался! Я вас сейчас… — вновь вспылил Ян. — В любом случае, вы не можете отказаться, — ехидно улыбнувшись, Онна всунула биту в руку парня.       Тот поскрежетал зубами, но неохотно подошел с битой к столу и недовольно посмотрел на свою соперницу. Ника с интересом разглядывала успокоившееся сердце на столе и не проявляла больше никакой тревоги.       «Что за девушка? То бьется в истерики, то вовсе не выказывает тревоги. И как она может быть такой спокойной теперь? Чтоб их всех», — рычал про себя Ян.       Он перевел взгляд на свое красное сердце, которое быстро колотилось. Изображение пульсировало и переливалось всеми оттенками красного. Жуть. — Сердцебиение изображения зависит от сердцебиения нашего настоящего сердца? — подала голос рыжеволосая девушка. — Да, — коротко ответил Деким и, взяв со столика шайбу и монетку, подошел к столу. — Госпожа Ника, орел или решка? — Орел, — незамедлительно ответила девушка.       Деким подбросил монетку и ловко ее словил. — Решка. Первый ход отдается господину Яну. ***       Вся футболка была насквозь мокрая, волосы неприятно липли к шее. Через каждую секунду нужно было вытирать лоб рукой, чтобы глаза не заливало потом. Все нутро гудело от напряжения. Хотелось одновременно плакать, орать и что-либо ломать. Счет: пять на пять. Еще два удачных гола и одного из сердец, что бешено колотились на столе, может не стать совсем. Вспышки воспоминаний прожигали сознание. И это самое ужасное! Ведь как только ты терял хоть секунду внимания, счет шел не в твою пользу.       Ника, больше не сдерживая возгласов, с криком ударила битой по шайбе и захлебнулась вздохом потрясения. Вновь она стоит около могилы мамы. Вновь текут слезы по щекам. Цветы тускнеют на сырой земле. А солнце сияет во всю. Вдалеке поют птицы. А ей умереть хочется… — Не надо! — в голос заорала девушка, и в тот же момент в ее ворота с треском упала шайба. — Шесть-пять в пользу господина Яна, — объявил с каменным лицом Деким. — Да! — нечеловечески рыкнул Ян, довольно хлопнув рукой по столу.       Его трясло от избытка адреналина. Каждый гол переносился, как взрыв атомной бомбы. Ненависть, гнев, целеустремленность, надежда, сила, воля — он готов был пробудить и довести до пика все чувства, чтобы победить и выжить. Он пытался даже продумывать траекторию, что никогда ему не давалось, однако эмоции просто перекрывали связь с рассудком. Жажда жизни поглотила его всего.       Но с каждым голом его окутывало нечто странное. На мгновения он терял нить с реальностью и проваливался в самые страшные и забытые воспоминания своей жизни. Снова видел ту бедность, в которой жил, то жалкое детство, те школьные лица, что насмехались над ними. Снова видел те издевательства. Его крики…       Он яростно махал головой и пытался отогнать невесть откуда появившиеся воспоминая. Он здесь. В этом чертовом баре. Играет в аэрохоккей, в котором ставка его жизнь. Он должен выиграть любой ценой. Он слишком молод, чтобы умереть.       «Но и эта девушка еще совсем ребенок. Сколько ей? Пятнадцать? Она умрет… К черту, ей нужно было сидеть дома и смотреть сериалы. Я не могу уступить. Я должен забить последний гол…»       Шайба вновь упала на поверхность стола. Ника оторопело посмотрела на предмет и впервые за всю игру подняла глаза на Яна. Он был бледен, напряжен и взвинчен. Мокрые волосы торчали во все стороны, на лице блестели капли пота, глаза болезненно блестели. Неожиданно он тоже оторвал взгляд от игрового стола и грозно уставился на нее: — Чего застыла? Ничего личного, но мне осталось забить один гол. — Я не могу… — ели слышно прошептала девушка. — Вы должны продолжить игру, — подала голос Онна, до этого разговаривавшая с Декимом в стороне. — Я не могу, — вновь прошептала Ника и осела на пол. — Не могу. Не хочу умирать. Это было случайно. Я не хотела… Как я здесь оказалась? Почему я? Скажите, почему я?.. — Простите, но пока что я не могу ответить на этот вопрос, — сказал Деким, аккуратно поднимая девушку с пола, — но вам следует продолжить игру.       Он поставил ее на ноги и подал платок, попутно заложив мешающиеся рыжие волосы ей за ухо. — Я не виновата. Я не понимала, что происходит, — всхлипывала она, утирая все лишнее в лица. — Я не хотела. Я не хотела! — Я знаю, — кивнул блондин. — Я не хотела… — Нам следует продолжить игру, — грубо напомнила Ян, который, не пытаясь понять, что здесь происходит, стремился быстрее выиграть.       «Меня ждет Она. Боже, снова обидится на то, что я пропадал невесть где. Может, даже с дома вещи попытается выкинуть. И как я ей объясню, почему я не пришел во время и без денег?» — вспоминая нежное лицо любимой девушки, про себя улыбнулся парень.       Онна впервые за все это время с жалостью взглянула на парня и отвернулась к Нике. Слезы все еще струились из ее глаз, но она уверенно подошла к столу аэрохоккея. — Ничего личного, но я не собираюсь проигрывать, — становясь в стойку, уверенно сказала рыжая и опустила свою биту на прохладную поверхность. ***       Сердце на поле исчезает — и вся жизнь пролетает перед глазами. Все победы и поражения, все честное и нечестное. Страшно и красиво. Ты как в круговороте — не можешь выбраться. Жизнь такая хрупкая штука. Вот она есть, а вот ее нет.       Ника забила последний гол случайно. Сердце на поле Яна хрустнуло и полностью исчезло. Парень в отчаянье взвыл, как дикий зверь, и упал на колени. От этого стона стало жутко. Вдруг он схватился за голову и пуще прежнего закричал: — Нет!!! Этого не может быть!       Как тонкое стекло, что-то разбилось в подсознание, и поток воспоминаний хлынул ледяной волной.       Ранний вечер, обычный бар. Ян запивает горе; всю выручку, что он получил за продажу одной драгоценной вещи своей девушки, он потерял. Или у него ее украли. Дело не меняет. Главное: денег больше нет. Как об этом сказать любимой, тоже непонятно. Однако кто-то решает его проблему, так как через минуту звонит мобильный телефон и та самая любимая заявляет о разрыве отношений, объясняя это тем, что больше не может терпеть эту безалаберность, бедность и неуважение к ней. — Но я же люблю тебя! Ты — моя жизнь, — чуть ли не в слезах бормочет Ян. — Я не могу больше так жить! Это невыносимо! Ян, я тоже тебя люблю, но я буду с тобой счастлива только тогда, когда у тебя будет голова на плечах и нормальный достаток. Прощай, — ответила Она ему на том конце линии и бросила трубку.       В порыве злости он разбивает стакан. Осколки впиваются в ладонь. Глупый бармен требует оплаты. Охрана. Выкидывают на улицу, как мусор. Деньги. Всем и всегда нужны деньги. В не совсем трезвую голову приходит мысль, которая способна, кажется, решить все проблемы. Мгновенно в голове всплывает воспоминание об отцовском револьвере, спрятанном в недрах матушкиной квартиры. Как раз недалеко. Чудом домчавшись, врываешься в квартиру. Испуг и тревога матери. Заветный револьвер. Слезы пожилой женщины. — Мамочка, теперь все будет хорошо! Обещаю.       И вот ты на эмоциях мчишься по дороге. Последний раз гладишь своего верного черного коня и на выдохе входишь в банк, где принимают последних посетителей. Быстро подходишь к ближайшей кассе и хватаешь заложника. Девушка. Та от изумления даже не сопротивляется. Рыжеволосая девушка. Ника.       В зале начинается паника. Ян, направляя револьвер то на кассирш, то на посетителей, то на заложницу, командует: — Всем лечь на пол! Это ограбление! Доставай деньги!       И для пущей эффектности выстрел в потолок. Заложница невольно съеживается и начинает глотать слезы. Перепуганная, молоденькая кассирша, на которую потом было перенаправлено дуло револьвера, быстро начинает вынимать деньги и выкладывать их двумя стопочками на стойку. — Это все, — тоненьким голосом мяукает она.       Ян, только сейчас подумавший о способе уноса денег из банка, на секунду заминается, но быстро найдясь, грубо приказывает заложнице: — Раздевайся.       Рыжеволосая, надеясь, что это было сказано не ей, остается стоять на месте. — Раздевайся! Снимай майку! — кричит Ян, ощутимей тыкая девушке в спину револьвер.       Та неуклюже снимает с себя майку и как можно незаметней пытается прикрыть свою наготу, так как под майкой ничего не оказывается. Грабитель недовольно оглядывает зал и останавливает свой взор на мужчине, что, лежа на полу, из-под лба за ними наблюдает. Ян, недолго думая, стреляет в голову мужчины, но промахивается и попадает в сумку полной женщины, что при звуке выстрела пищит, как свинья. — Смотреть в пол! — командует грабитель, а потом на тон ниже приказывает полуголой девушке: — А теперь клади все в свою майку.       Пока та нескладно дрожащими руками пытается уложить деньги в свою майку, какая-то из кассирш успевает нажать кнопку тревоги и где-то вдали уже воют сирены.       Ян суетится, Нике приходится тоже.       Он выбегает из банка, обхватив одной рукой девушку за шею, а другой приставив револьвер к ее голове. У нее текут слезы, она спотыкается, но при этом не смеет выронить заветный мешок из майки с деньгами. Полицейские машины уже здесь. Яркий свет бьет в глаза, множество голосов требуют отпустить заложницу, десятки пистолетов направляют на них свои прицелы. Ответное требование от грабителя опустить оружие и предоставить машину, а иначе девушка погибнет. По стандарту полиция уступает грабителю. И вот уже на полпути к машине девушка все-таки падает, роняет деньги и дает те необходимые секунды, чтобы полиция вновь взялась за оружие и, уже без угрозы для жизни рыжеволосой, схватила преступника.       Поняв, что это конец и тому обещанию, которое он дал матери, не суждено сбыться, осознав, что Она не вернется теперь никогда, и взглянув на полуголую, плачущую заложницу, в которой вдруг он увидел лицо той жадной твари, Ян, поддаваясь неистовому гневу на всю эту проклятую жизнь, поднимает руку с револьвером и выстреливает в голову темно-рыжей заложнице.       Навсегда в глазах Ники застывает предсмертный ужас, и тело безвольно падает на холодный асфальт. А рядом с ней с пулей в сердце падает второе тело, которое так и не увидит лицо своей еще нерожденной дочери. *** — Прости меня… — дрожащим голосом пробормотал Ян, глядя на Нику, которая, прикусив тыльную часть ладони, сдерживал крик. — Прости меня…       Он ощупал свою грудь, где нашлось красное кровавое пятно, осмотрел голову Ники, где так же была дырочка с застывшей кровью, невидной на фоне темно-рыжих волос девушки, и поднял голову к самому потолку, быстро заморгав, скрывая слезы. — Что я наделал… — зашептал он. — Как я мог? Я убил невинного человека. Я разрушил несколько жизней… Как я мог?! Я умер. Боже мой, что я наделал! — Ты. Убил. Меня! — кинулась с кулаками на парня Ника. — Монстр! Гори в аду! Сдохни снова! — Прости меня! — закричал со всем раскаянием Ян. — Я правда не хотел! Я не знаю, что на меня нашло! Я был пьян! Прости меня, Ника!       Деким и Онна стояли в стороне и не вмешивались. Осознание собственной смерти почти всегда проходит тяжело. Чаще всего люди впадают в неадекватное состояние, которой они не могли себе позволить ранее, или начинают требовать возвращение жизни. Но ведь обратной дороги нет. Слезы, бешенство, истерический смех — уже привычное дело. Печально за этим всем наблюдать. — Как вы, наверное, знаете, после смерти люди отправляются или в рай, или в ад. Клуб «QueenDecim» — это место, куда попадают души погибших одновременно людей. Я решаю, чья душа отправится в рай, а чья в ад. Поэтому я заставил вас играть в игру, чтобы окончательно это определить. Прошу прощения, что не предупредил раньше, — Деким и Онна почтительно поклонились. — Ч-что? — все еще не отойдя от одного шока, не могла расставить все по полочкам Ника. — Как это? И что вы решили? — Этого я не могу вам сказать, — опять уклонился от ответа Деким. — Да и так очевидно, куда кто попадет, — неожиданно смирившись со всем абсурдом последних часов, устало сказал Ян. — Хуже меня нет человека.       Ника, вдруг поменявшись в лице, нахмурившись и сжавшись всем существом, открыла рот, чтобы возразить, но, опомнившись, искоса посмотрела на лицо блондина и загадочно притихла. Тут глаза Декима вновь блеснули видимым только Онне интересом и любопытством и устремились на скрывающую свои истинные эмоции и мысли рыжеволосую. Ника пыталась всем видом показать свою злость и испуг, тогда как на самом деле еле сдерживала ехидную улыбку и презрение. Что-то тут было не так, и это безумно раздражало Онну, которая все никак не могла уловить суть.       Тем временем Ян все молил о прощении и, похоже, по-настоящему раскаялся в своих поступках. — Мне и вправду место в аду, — тихо заключил он, глядя в глаза Нике. — Верно. Твое место в аду, — жестоко кинула в лицо та и, резко развернувшись, зашагала за Декимом. *** — Жалко мне Яна, — вздохнула женщина с черными волосами, вспоминая приунывшие лицо парня, уходящего вслед за Декимом к лифтам, которые должны были отвести их или в ад, или в рай. — Если бы он тогда не напился, его не кинула девушка и не были потеряны деньги, может, он бы и не совершил того ограбления и убийства Ники. — Верно, не совершил. А мне казалось, он тебе изначально не понравился, — вытирая последний бокал, поднял свои светло-голубые глаза на Онну Деким. — Да, не нравился, — согласилась женщина с черными волосами. — Но когда я все узнала… Его понять можно. Эта была череда невезения и отравляющее воздействие алкоголя. Я знаю, что это не оправдание, но все равно. И он так об этом сожалел. Это вызвало у меня большую жалость, чем странное поведение Ники. — Вовсе не странное. У такой прогнившей и безумной души не может быть ясного порядка, — сказал управляющий бара и по совместительству бармен и главный судья.       Онна мгновенно оживилась и впилась пальцами в руки блондина. — Что ты имеешь в виду? Отсюда поподробней.       Или ей показалось, или тень улыбки проскользнула по его лицу. — О, что же ты так взволновалась? Хорошо, я тебе все объясню, раз в этот раз «тормозом» оказалась ты. Для начала, неужели ты не заметила перепады ее настроения?.. — Оно обычно у всех девушек нестабильно, — хмыкнула Онна. — Хм, не совсем, но допустим. Тогда вспомни, как она упала в слезах и все повторяла «я не могу», «я не хотела», «это случайность». — Да, тогда к ней стали возвращаться воспоминания и, возможно, она вспомнила что-то очень болезненное для нее. Что-то, отчего она чувствует свою вину и что-то, что произошло случайно. Такое бывает у посетителей. Они нечто вспоминают и вновь переживают из-за этого. — Верно, — кивнул Деким, убрав руки Онны.       Он достал из-под барной стойки шейкер и замешал новый коктейль. Налил получившуюся голубоватую жидкость в бокал и протянул собеседнице. — Благодарю, — улыбнулась та и перед тем, как отпить, спросила: — А что, кстати, такого она вспомнила? — Как убила собственную мать, — будто ни в чем не бывало просто ответил Деким и вовремя увернулся от упавшей на стойку в сильном кашле Онну. — Она убила собственную мать? — сквозь кашель прохрипела та. — Да, — Деким замолчал, но под пронзительным взглядом собеседницы продолжил: — Ей было восемь лет. Мать принимала ванну, а девочка тут же игралась в куклы и случайно намочила волосы игрушке. Решила высушить феном, но тот был старый и не хотел включаться. Подошла к матери, и та его аккуратно включила, однако девочка испугалась резкого шума и выронила прямо в воду прибор, подписав своей маме смертный приговор. Случайность, однако большинство ее навсегда за глаза называли «убийцей». Она была не таким уж и маленьким ребенком, чтобы не знать об опасности электричества в соприкосновении с водой.       Онна безвольно хлопнула губами и немного отпила из бокала. Деким, поняв без слов следующий вопрос, продолжил: — Как по волшебству, девочка была в резиновых сланцах, что еще больше давало поводов для подозрений. Тем более и отношения были у нее с матерью весьма напряженные: родительница уделяла мало внимания своему чаду. Но более всего усугубило ее психическое положение, ненависть отца после тех событий. С девяти лет бабушка взяла на себя обязанности воспитания и содержания внучки. — Психическое состояние? — направила рассказ блондина в интересующую ее сферу черноволосая. — Думаю, мало какой ребенок сможет выдержать смерть матери на собственных глазах, насмешки и презрение окружающих и ненависть собственного отца. Это привело к психическому расстройству, а в последствие к садизму и ужасным поступкам. В конечном итоге, она получила скрытое раздвоение личности, предпосылки которого были видны в ее поведении, — равнодушно говорил Деким, глядя на хмурое лицо помощницы. — Одна личность — все та же трусливая, глупая девочка, вторая — жестокая, хитрая и склонная к реальному садизму. Вторая личность всегда незаметно захватывала рассудок, как только первая находилась на грани срыва, паники или дело начинало хоть как-то касаться чужой смерти или ее вероятности. — Ты сказал, садизм. Что ты имел в виду? Она кого-то еще убила? — схватившись за нечто новое, допытывалась та. — Три кошки были лишены конечностей и обезглавлены, собака была забита палкой, два хомяка раздавлены, попугай утоплен и многочисленное количество не особо мелких насекомых были так же жестоко убиты. Около семи кошек и двух собак были тяжело избиты и подвержены… — Хватит, — перебила Декима женщина с черными волосами, — не хочу это слушать.       Онна опустила голову и, тяжело вздохнув, с надеждой спросила: — Она же только животных мучила? — У нее был младший двоюродный брат. Думаю, тебе не стоит знать, что происходило между ними, — нахмурившись, заботливо предположил Деким. — Да, ты прав…       Помощница снова отхлебнула голубоватой жидкости и задумалась. На душе было противно и тошно.       Это все неправильно. Как в этой довольно обычной и милой девушке мог жить убийца, живодер и садист? Как она могла это не заметить? Онна вспоминала свое первое впечатление от этой девочки. Жалость к ней и отвращение к Яну. Ее повадки и настроение. Ника была на вид простой испуганной девочкой, которая боялась умереть и… — И попасть в ад, — вдруг закончил ход ее мыслей бармен. — Знаешь, в чем еще особенность ее прогнившей души? Все две ее личности боялись возмездия. Даже тогда, когда Ян раскаялся и признал, что он монстр, заслуживающий место в аду, первая личность одернула вторую от того, чтобы та со всей своей высокомерностью не призналась, что она осознанно наделала ужасов больше него. Все было проделано только для того, чтобы выиграть место в раю, а Яна отправить в ад. Даже тут, где открывается вся правда и истина жизни, они сыграли свою роль бедной овечки. — И какого черта она отправилась в рай, а не в ад?! — неожиданно взорвалась Онна, подскочив со стула. Она схватилась за Декима, как Ян пару часов назад, и стала его колотить, — Почему ты не заставил ее показать себя?! Деким, зачем ты отправил эту тварь в рай? Как ты мог?       Блондин, не сопротивляясь, выждал, пока у женщины с черными волосами не станут слабеть руки и пыл не начнет спадать, и только тогда спросил:  — А с чего ты взяла, что она попала в рай?       Онна мгновенно перестала колотить Декима и непонимающе уставилась в его светло-голубые глаза. — Ты ведь не видела, в какой лифт вошел Ян, так с чего ты взяла, что он отправился в ад?       Глаза помощницы вдруг просияли и она, в предвкушении заветных слов, вытянулась, как струнка. Неужели… — Я — судья, видящий воспоминания и судьбы умерших людей. Зная все проступки и доблестные дела, я выбираю, кому в рай, кому в ад. И если во время игры я не могу раскрыть пороки личности, я могу судить их по жизненному пути. Даже несмотря на то, что Ян совершил убийство, он отправилась в рай и через какое-то время он возродится. Ника же со своей чернотой отправилась в пустоту, называемую адом. Таково было мое решение, — сказал Деким, в голосе которого проскользнула тень некого довольства.       Онна, сама того не ожидая, радостно подскочила, засмеялась и кинулась в объятия блондина. — Хоть сегодня ты не стормозил! — Хм, сочту за комплимент, — ответил бармен, смирно стоя, пока черноволосая сжимала его в объятиях.       Девушка, перестав смеяться и зарывшись носом в жилетку блондина, на секунду замерла, а потом весело попросила: — Деким, пока новых посетителей нет, станцуй со мной!