Dance macabre

Первый раз это происходит почти в шутку и по пьяни. Утро совершенно неожиданно наступает в полдень, и от солнечных жгучих пятен на постели некуда деться. Дженсен сначала слышит звук в полусне, и распознаёт его, как хриплое нытьё Джареда. Откуда в спальне Дженсена взяться Джареду и его нытью, он не знает. Но звук не прекращается, и Дженсен рискует приоткрыть один глаз. Солнце тут же коварно использует это, в носу щиплет, и к переносице стекает огненная слеза. Дженсен едва ли не физически чувствует, как она испаряется, шипя на коже - почти стопроцентный алкоголь. Джаред прерывает эти научные изыскания, поворачиваясь на бок. Глаза у него мутные, волосы всклокочены, и он совершенно голый. Не то чтобы Дженсен голым его не видел, но не в своей постели похмельным полуденным утром - уж точно. - Я хочу сдохнуть, - сообщает Джаред голосом, больше похожим на трение наждака о наждак. - Сдо-охнуть, - хрипло растягивает он короткое слово, и Дженсен понимает, что на самом деле Джаред хочет отлить, выпить море воды со льдом, и в кайф поебаться. В последнем он уверен - Джаред всегда дрочит под душем с похмелья. Но сейчас он явно не в состоянии доползти до ванной, и не особенно огорчён этим, кажется. Он глядит на Дженсена всё так же мутно, обхватывая крепко стоящий член вялыми пока пальцами, и бездумно поддаёт бёдрами сам себе. Дженсен не может отвести взгляд от набухшего члена в большом кулаке. Неправдоподобно бесстыдная картина не сразу обрабатывается похмельным мозгом, и щёки вспыхивают с опозданием в несколько секунд, будто мало безжалостного солнца. По пальцам Джареда скатывается кристально прозрачная струйка, тягучая, клейкая на вид. - Вали в душ, придурок, - говорит Дженсен, непроизвольно облизывая пересохшие губы. - Ты тоже хочешь, - понимает Джаред, и взгляд у него куда яснее, чем Дженсену казалось. Дженсен нелогично закрывает глаза, оправдывая себя тем, что одеяло весит пару тонн, к тому же, сбилось в верхней части тела, что совершенно некстати. Джаред определённо думает иначе. Он подкатывается поближе и вдруг наваливается сверху, и Дженсен понимает, что температура солнца в зените - детские игрушки по сравнению с жаром этого тела. Дженсен протестует - слабо и для виду, пытаться сбросить Джареда совершенно бессмысленно, да и не хочется. Хочется другого. Тело прохватывает диким возбуждением - тем, что бывает только после ночи, ещё до полного пробуждения. Джаред что-то бормочет, отбрасывая мешающее одеяло и прилипая голой кожей к спине Дженсена. Его дыхание сейчас может заспиртовать небольшую коллекцию бабочек, насаженных на булавки, и Дженсен сам чувствует себя так - беспомощным, распятым и насаженным. Хотя ничего подобного не происходит, Джаред лишь трётся бёдрами, тычет мокрой головкой в копчик, увлажняя подтекающей смазкой. - Отвали, - делает ещё одну попытку Дженсен. Для очистки совести. Если Джаред и слышит, то виду не показывает. Он немного отстраняется и вдруг тычет согнутым указательным пальцем в плотно сжатый анус. Дженсен замирает. Он запросто сбросит Джареда сейчас, если захочет. Но Джаред говорит срывающимся голосом: - Гладкий какой... Бля, какой гладкий! Для меня, да, Дженс? Правда, для меня? Дженсен хочет сказать, что Джаред - самодовольный засранец и может засунуть своё раздутое самомнение в собственную задницу, но не успевает: Джаред дышит так, будто час таскал железо в тренажёрке, и елозит по ложбинке сразу двумя большими пальцами. Они немного шершавые, и Дженсен невнятно матерится, когда эти пальцы вместе вдавливаются между бёдер, проникая внутрь на фалангу. Это больно, чёрт побери, но Джаред целует в затылок, пропихивая пальцы ещё немного, и его член ощутимо дёргается у Дженсена между ног. Нельзя сказать, что всё это неожиданно, более того - возбуждение перекрывает боль, и всё же Дженсен ворчит, поворачивая голову: - Джей, больно! И тяжело. Джаред понимает. О, как он понимает. Он похмелен и ещё не полностью проснулся, но Дженсен уже не обманет его. Смешно пытаться сохранить лицо, когда твой секрет узнают вот так - но Джареду знакома эта игра. Он шепчет Дженсену в шею, обдавая перегаром и вызывая колкие волны по телу: - Я оценил, Дженс. Дальше царит полусонное пьяное безумие. Джаред сползает с кровати и разводит ноги Дженсена так широко, что начинают тянуть мышцы. Дженсен чувствует, как смоченные слюной пальцы растягивают в стороны края ануса - внутри саднит, балансируя на грани боли, но от этого лишь хочется трахаться, и Дженсен пугается сам себя: он очень хочет Джареда, но пока не готов к сексу. Джареда это не смущает - он рывком подтягивает Дженсена к самому краю и становится на кровать коленом. Между растягивающих вход пальцев тычется упругая головка, большая, мокрая и тёплая, и это чертовски приятно. Дженсен плывёт, тело сладко ноет, и так легко сейчас сдать позиции и сделать один шаг. Но всё же он чуть отстраняется, обозначая границы. Джаред не настаивает: всё так же тычет членом в пульсирующее и розовое, придерживая большим пальцем, оттягивая кожу ближе к копчику, словно хочет подцепить изнутри. Он дрочит, придавливая уздечку к мелким складкам, давит ладонью сверху, толкается, задевает мошонкой мошонку, и Дженсен почти готов позволить ему всё. Но Джаред кончает, словно не трахался год - заливает спермой задницу Дженсена, шипя сквозь зубы, скользит полуопавшим членом в ложбинке и больно вдавливает в заляпанный спермой вход согнутые пальцы. Дженсен орёт, трезвея и просыпаясь; эрекция слабеет, а Джаред опять падает сверху, бормоча: - Мало тебя, мне мало! Дженсен знает, что может делать этот голос. - Дай мне, - хрипит Джаред, и это чистое, первозданное искушение - просто дай мне, без условий и страха, без колебаний, потому что я хочу тебя, а ты - меня. Честная жажда. Но - утро, солнце, похмелье и - первый раз. Боже. Это грёбаный первый раз. Ничего не сказано, да и не будет сказано, скорее всего, но оба молча кидаются в омут - один на двоих. Голова гудит, уши закладывает, и вся спина заляпана спермой Джареда, а в задницу тычется опять твёрдый член, и спустить можно только от этого - и от слишком долгого ожидания, и от гладкой горячей кожи, и от того, что у Джареда встаёт на него два раза подряд. - Подожди, - Дженсен придерживает Джареда за руку, - не сейчас, Джей, хорошо? Джаред не отвечает, лишь сильнее растягивая пальцами уже воспалённый анус, и Дженсен почти выворачивает шею, чтобы увидеть глаза Джареда. О, Господи. Но сдерживается он просто из упрямства, чтобы сбить с Джареда воображаемую спесь. Пока достаточно того, что есть - растягивающие края пальцы, жар тела и запах пота, а потом... потом ещё содрогающийся, глухо стонущий Джаред и стекающая по копчику горячая сперма. Кажется, её так много, что под бёдрами хлюпает не успевшая впитаться в простыню лужица. Кончить хочется до звона в ушах, и Дженсен подтягивает колено, просовывая руку под живот, но Джаред подхватывает его, обездвиживая, и жадно лижет раскрытый, ноющий, липкий от спермы анус. Придурок первобытный. Его губы такие горячие, а язык настолько бесстыжий, что Дженсен не сразу распознаёт охватывающую тело оргастическую дрожь. Он корчится, раскрыв рот, и кричать может лишь, когда Джаред приподнимает и чуть сдавливает его яйца. Сперма льётся и брызжет, и пачкает всё вокруг, и продолжает подтекать мелкими каплями; и Джаред утыкается губами и колючим подбородком в поясницу Дженсена, выломленную в острой судороге, и выжимает остатки из члена и сиплый вздох из горла. Между ними так ничего и не сказано, но всё разумеется само собой. Утренний душ теперь занимает в два раза больше времени, но Дженсен совершенно не возражает. Джаред притискивает его к мокрой кафельной стене в клубах пара, расталкивает коленом ноги и подпирает твёрдым членом гладкую мошонку, и скользит по его телу немного шершавыми пальцами. Когда Дженсена окончательно накрывает от непрерывных касаний и грязного хриплого шёпота, Джаред сползает на пол, становится на колени, и долго лижет поясницу, мокрую от воды ложбинку и расслабленный, распаренный, гладкий анус, нежный, податливый; проникает внутрь кончиком языка и пальцами, доводит почти до оргазма и только тогда поднимается и спускает сам, почти просовывая головку в мягко принимающие мышцы. От рваных движений сперма сразу же льётся по ногам, сфинктер прошивает болью, от которой поджимаются яйца, и Джаред сейчас может запросто задвинуть полностью и выебать без затей. Но он лишь удовлетворённо вздыхает и тщательно смывает собственную сперму с задницы Дженсена; выдавливает на руку гипоаллергенное мыло и суёт пальцы в тут же сжимающийся анус; продавливает, преодолевает сопротивление; и Дженсен отстранённо думает о том, насколько бесстыдство Джареда заразно. Спускает он без рук; лишь от поцелуев, намыленных пальцев в заднице и мыслей о чём-то большем. В выходные они делают это в кровати, но Дженсен лежит на спине - ему нравится смотреть, как Джаред дрочит и спускает на его раскрытую дырку (конечно, он видит только собственный член и может лишь представлять, что открыто взгляду Джареда, но именно взгляда Джареда ему и достаточно), а потом размазывает густеющую сперму, нравится, как Джаред после дрочит ему; нравится невинность и интимность происходящего. Нравится, как сперма стекает по пальцам Джареда и повисает мутными каплями в курчавой поросли на лобке; нравится, как Джаред подпирает его яйца ладонями и толкает их языком. На свете нет ничего более обжигающе развратного и прекрасного. По крайней мере, Дженсен не видел. Джаред задыхается, глядя на струйку собственной спермы, стекающей в распяленный пальцами анус Дженсена, он словно под гипнозом проводит по стволу, выцеживая остатки, и у него дрожат губы от падающих белых капель, исчезающих в глубине. Едва отдышавшись, Джаред отсасывает ему. Сердце у Дженсена колотится, когда по члену скользит мягкий язык - привыкнуть к этому невозможно, и оргазм накрывает почти сразу же. По губам Джареда течёт сперма, грудь блестит от пота, а на щеках намечаются ямочки - он улыбается, щурясь от удовольствия. - Самодовольная сволочь, - бормочет Дженсен, пригибая его к себе и целуя мокрые губы. Все гостиничные холлы похожи и непохожи - вокруг так солидно и благопристойно; тёмная полировка стойки портье, удобная мягкая мебель, чемоданы и сумки в разноцветных наклейках, еле слышная классическая музыка. Остаётся лишь немного подождать, а после закрыться в номере до самого утра, прежде повесив на дверь всем знакомую табличку. Но слово "ждать" Джареду незнакомо. Безумие секунды - и всё меняется диким, неуместным джаредовым: "Дай мне!" Способов борьбы с этим человечество не изобрело. Кажется, спрятаться негде, но Джаред уверенно подталкивает Дженсена к глубокой нише окна; от общего пространства её отделяет квадратная колонна, облицованная цветным мрамором. Это другой мир; где-то на расстоянии сотни километров слышны голоса и музыка, а здесь - искажённое страстью лицо Джареда; он целует в губы, сразу бросая в своё дикое желание, и расстёгивает джинсы, добираясь до трусов. Дженсену кажется, что его дыхание разносится эхом, бьётся о мраморные стены, а стук сердца и шум крови перекрывают скрипичный концерт. Всё замедлено, засвечено и размыто; скрипки вершат своё безумие, от Джареда разит одухотворённой похотью, и клавиши вторят скрипкам: сопротивление бесполезно. Длинные пальцы оттягивают широкую резинку трусов, и кончить можно лишь их скольжением от пупка вниз, но Джаред вжимается пахом в бедро сквозь два слоя джинсы и трикотажа, и Дженсен бездумно, глядя отстранённо, нащупывает холодную тяжёлую пряжку. Когда он тянет пояс из петель, Джаред замирает. - Не останавливайся, - шепчет Дженсен - безумие заразно. Они глядят друг другу в глаза, исключив мир из списка своих интересов, и ощущают лишь соприкосновение, влажное трение плоти о плоть и биение сердца. Джаред подталкивает Дженсена бёдрами, пачкает тягучей смазкой живот; трётся членом о член и покрывает шею поцелуями - от мочки уха до ворота футболки, а потом обратно вверх. Каждый поцелуй, мелкое, жадное касание, остро отзывается в паху; и Дженсен сейчас же, сию же секунду должен знать, что это не сумасшедший сон. Он суёт руку между их животами, влажными от пота, сжимает мягко член Джареда; и от серединки ладони бегут электрические импульсы. Джаред роняет голову ему на плечо, и Дженсен водит кулаком от самого основания до головки; это твёрдо, настояще и плотски. Значит, мир там, за колонной, по прежнему существует. Знание захлёстывает так сильно, что сбивается дыхание. Зато Дженсен оживает - от твёрдости плоти в пальцах. Теперь он делает это осознанно - дрочит Джареду, постанывая в такт рывкам, ласкает член по всей длине, подставляет губы беспорядочным поцелуям. Он знает, когда Джаред кончит, знает точно - и не упускает ни секунды. Просто сам оттягивает резинку собственных трусов и направляет туда член Джареда - долгим, откровенно выдаивающим движением. Почему Джаред не орёт, он понимает несколько мгновений спустя - губы у того прикушены до белизны, а глаза крепко зажмурены. На живот падают очень тёплые капли, и сперма пропитывает сразу же изнанку трусов, проступая мокро на ткани; внутри скользко, и Дженсен задыхается только тогда, когда сперма Джареда щекотно стекает по его члену, будто кончил он сам. Джаред дрочит ему, просто прижимает ладонь к залитому собственной спермой члену и скользит в ограниченном резинкой пространстве, касаясь мошонки самыми кончиками пальцев. Оргазм зарождается нежной щекоткой и теплом, расползаясь между ног, вклиниваясь даже в нетронутый пока анус, охватывает пульсом, словно незримыми кольцами, член, выжимает будто, и льётся через край - Дженсен слышит собственный стон и непристойный, сочный, хлюпающий звук - рука Джареда залита его спермой. Силы оставляют - подгибаются колени. Скрипки опять достигают слуха, и Дженсен зачем-то шепчет: - Это Вивальди. Он знает, что это не так, и "Dance Macabre" невозможно вытравить из памяти, услышав раз, но губы не слушаются совершенно. О, Джаред не упустит такой возможности. - Это Сен-Санс, - говорит он таким делано противным голосом, что само по себе это должно напрочь убить остатки наслаждения. Дженсену хочется в очередной раз обозвать его придурком, сказать, что он и сам всё знает, но Джаред целует его, и Дженсену кажется, что раньше он не целовался никогда. Джаред не просит ничего - но Дженсен знает, что всё будет именно сейчас. Просто он готов, кажется. Может, это его чёртова зацикленность, но тот первый раз так и горит в памяти утренним солнцем и жгучим алкоголем. Сейчас всё не так - они оба трезвы и отлично выспались, на дверной ручке висит пресловутая табличка красной стороной наружу, и Джаред, огненно-жаркий спросонья, бездумно, будто в полусне ещё, тягуче, медленно целует спину Дженсена - от впадинки между лопатками до прогиба крестца. Отмечает губами каждый позвонок, нежно засасывает и лижет, и едва проснувшийся Дженсен трётся щекой о подушку, дыша раскрытым ртом. Он не может шевелиться, когда Джаред касается губами копчика, просовывает руки под живот и длинным лижущим движением ласкает ложбинку между ягодиц. Он настойчив и сдержанно жаден, и, кажется, разгорается с каждой секундой. Дженсену так хорошо под этой лаской, что он остаётся расслабленным, когда Джаред подтягивается и почти сразу вдавливает головку в горящий от поцелуев вход. Дженсен будто в оковах, опутанный гибким тяжёлым телом по рукам и ногам, с неумолимо протискивающимся в него твёрдым и неправдоподобно большим членом, и с бесстыжими стонами Джареда, колющими мокрую шею. Он движется медленно, так, что Дженсен ощущает каждое крохотное подёргивание бёдер, каждое распирающее скольжение внутри, и с этим приходит осознание - он делает это прямо сейчас. Трахается с Джаредом, принимает его в себя, и в голове метут рваными кружевными юбками дамы, а кавалеры щёлкают костяными пальцами вместо кастаньет. Безумие пропитывает насквозь, и Дженсен задыхается, на миг утрачивая своё тело, теряя его где-то среди скрипок, солнечных лучей и дыхания Джареда. Это по-настоящему - кажется, и Джареду нужно это осознать - и он выскальзывает, так и не вставив на всю длину, и почти сползает с кровати, чтобы видеть нежную, вспухшую дырку. Целует воспалённый, красный венчик, охватывает, накрывает ртом лёгкую выпуклость, ласкает, нежит языком, скользит по сжавшимся складочкам внутрь. - Сделай это, - хрипит Дженсен, - давай! И теряет точку опоры, будто его сносит вихрем. Короткое головокружение - и Джаред лежит под ним на спине - взлохмаченный, с красными пятнами на щеках и такими яркими губами, что края расплываются неровно, будто искусанные. Но думать об этом некогда - он упирается руками Джареду в грудь, пока тот пытается войти в него - кажется, теперь он просто боится сделать больно. Но Дженсен насаживается на его член сам - просто опускает тело собственным весом, и это заполнение - смесь восторга и ужаса. Потому что теперь он на самом деле насажен, вздет и уже полон до краёв. Он не прислушивается к бормотанию Джареда - он сам движется, жадно поглощая новые ощущения, и очнувшийся Джаред крепко стискивает его руку у себя на груди. - Ещё, - бормочет он, - ещё, Дженсен, ещё! И орёт после, потому что говорить больше не может. И Дженсен ловит в себе этот бешеный пульс, замирая, и остаточный крик Джареда приносит долгий, долгий сладкий спазм - сперма просто выплёскивается Джареду на живот, и силы оставляют. В ушах звенит, и Дженсен сползает на постель, растягивается на спине, и смотрит в потолок. Это странный момент полного отсутствия эмоций, зависание после насыщения, пустота после яркости оргазма. Сейчас достаточно любой мелочи, чтобы разрушить всё. И он благодарен Джареду, когда тот не лезет с поцелуями и признаниями, а просто тихо встаёт и бредёт в ванную. Дженсену нужно время. Пусть совсем немного, но необходимо. Джаред плещется под душем, не задвигая стеклянные панели, и Дженсен тихо становится в дверях, наблюдая за ним. Момент пустоты прошёл, и теперь можно поддеть Джареда... спровоцировать его. - Эй, - зовёт он негромко. Но Джаред слышит - и сразу оказывается возле него. - Вот, - Дженсен проводит рукой между бёдер и протягивает Джареду мокрую ладонь, - смотри, это всё... Он не успевает договорить - Джаред прижимает его к стене, руки у него ощутимо дрожат и нос забивает резкий запах спермы. Джаред не ждёт, больше не может, да и незачем - вгоняет по своему мокрому следу, крепко всаживает, ебёт так мокро, мягко, туго и скользко; и у Дженсена стоит опять, он дрочит, заполненный членом Джареда, и чувствует, как Джаред накрывает, сжимает рукой его пальцы поверх его члена. Дженсен полнокровно чувствует этот момент - когда член в нём, прилегая точно к стенкам, быстро движется вверх, и медленно, словно рывками, идёт вниз. Джаред громко дышит, уткнувшись губами Дженсену в плечо, и прижимает его к себе, поддавая бёдрами. Оргазм сметает световым взрывом и каким-то отдалённым всхлипыванием - и не разобрать, чьим. Где чья сперма, теперь тоже не разобрать - Джаред целует его в шею и размазывает остатки по бёдрам. А после шепчет в затылок: - Прости, что без Сен-Санса. - Лучше дай влажные салфетки, - ворчит Дженсен, поворачиваясь за очередным поцелуем, но в его голосе Джаред слышит улыбку.