Там, где дом

Снежинки цепляются друг за друга и кружатся в веселом хороводе, потихоньку приближаясь к земле. Воздух такой свежий, что я заглатываю его большими вдохами и жмурюсь от удовольствия, ведь теперь мое горло здорово, и даже риск подхватить простуду больше меня не пугает. Дорога, с фырчащими машинами, где-то там, далеко, поэтому тишина в парке прерывается только скрипом моих сапог, да хрустом веток. Поднимаю голову к небу и приветливо улыбаюсь своей доброй ночной спутнице, которая вот уже несколько лет подряд отождествлялась для меня с надеждой на счастливое будущее. Пристально вглядываюсь в сияющий лунный диск и внезапно понимаю, что мой собственный хэппи-энд, о котором я грезила лет с шести, наконец-то наступил. Сейчас, я получила то, о чем больше всего на свете желала — возможность петь свободно, и таким образом, дарить радость людям. Вспоминая, какой долгий путь был проделан к осуществлению моей мечты, сердце радостно начинает щемить, а губы, невольно, расплываются в широкой улыбке. Где-то там, на Луне, я в этом совершенно уверена, весело прыгают по каменным полям лунные зайчики, у который шерстка блестит в свете звезд розовым цветом. Иногда они спускаются к нам, на Землю, и тогда все дворовые собаки с желто-черным окрасом, издевательски тявкая, устраивают с длинноухими бег наперегонки. А я слежу за ними, поддерживаю всех и вся одновременно, и посмеиваюсь в кулачок, потому что знаю, как приятны эти маленькие развлечения обеим сторонам. А еще дальше, за Луной, на какой-то миллиардной по счету звезде, живет светловолосый маленький Принц. Нет, не тот, который из книги Сент-Экзюпери, но тоже немного одинокий. Впрочем, хоть Розы у него нет, мальчик все-таки счастлив, ведь в его распоряжении мириады звезд и планет, которыми можно любоваться, рассматривать и изучать. В их число входят также Земля и Луна — самые любимые объекты мальчика. И, так как я верю, что он сейчас их наблюдает, то приветственно машу рукой в небеса и начинаю мурлыкать себе под нос свою дебютную песню, которая отражает все чувства, о которых мне хочется ему рассказать.  — …если бы снег падал вечно, смог бы он скрыть все мои чувства к тебе? * — в который раз вырывается из меня напевом печальный вопрос. Мороз скользит по моей спине, ласково похлопывает щеки и щипает за нос. Я вздрагиваю и пританцовываю на месте, мысленно сетуя, что уже почти взрослая, а ума одеться по погоде не хватило.  — …что это за чувство, влюбиться в кого-то… — вдруг раздается где-то сзади знакомый тенор, а чьи-то руки заключают меня в до умопомрачения жаркие объятия. И согревается не только моя кожа, но и каждая частичка сердца, вместе со всеми остальными потрохами. Он продолжает петь, а я доверчиво откидываюсь назад и ощущаю, как мою мокрую макушку обдает горячее дыхание. — «Я хочу видеть тебя прямо сейчас!» — подхватываю я и наши голоса мелодично соединяются в последней строке песни, а потом еще долго звенят среди снежного простора. Мы стоим неподвижно, прислушиваясь к ночным отзвукам, а тени, которые мы отбрасываем на белый снег, кажутся тенями двух статуй, высеченных из одного камня. — Как ты меня нашел? — раскрываю я в конце концов рот и, одним движением, поворачиваюсь к нему лицом. Меня разглядывают кошачьим прищуром глаз и довольно (я бы сказала — самодовольно) ухмыляются. Глупый сердечный стук — доки, доки, док-ки, — спотыкается и начинает увеличивать свой темп. — А разве я мог тебя не найти? — самим собой разумеющимся тоном, задается мне встречный вопрос. Размышляя над ним, до меня доходит, что как бы, в определенные моменты, я ни пыталась спрятаться, в какую бы беду ни попадала или просто напросто ни терялась в городских закоулках, он всегда появлялся вовремя, спасал от беды или утешал. И все бы было ничего, если бы не его непримиримость, заботливость сверх меры и невообразимая настойчивость. И вдруг, это «слишком» начинает меня безмерно раздражать. Он что, мой папочка? Или нянька, которая должна неусыпно следить за неразумным дитем, дабы оно не сунуло пальцы в розетку, не потерялось в торговом центре и не нарвалось на злую соседскую собаку? Я самостоятельная девушка, и могу сама о себе позаботиться. Не надо меня держать за шкирку, как нашкодившего кота. Я уже перестала быть ребенком! — Я всегда смогу тебя отыскать, где бы ты ни была, — произносит он доверчивым шепотом, подтверждая мои умозаключения, и примирительно целует в нос, — Просто смирись с этим. Мои щеки тут же надуваются, а кулак обиженно отскакивает от широкого плеча, облаченного в кордовую куртку. Парень заливисто смеется, встряхивает темными волосами в извечном хвостике и покрепче прижимает меня к себе. И тогда-то, я начинаю замечать, что сейчас, чувствуя защиту, которую мне предоставляет любимый, мое положение совсем далеко от плачевного, и у меня уже не поворачивается язык сказать, что это все тоже из ряда «ненужного». А еще, душу греет тот факт, что никакая другая представительница прекрасного пола (хотя, откуда ей взяться в пустом японском парке, в полвторого ночи?), заметив моего обаятельного парня не посмеет на него покуситься, ибо в руках Кира Такуто нахожусь именно я, его девушка, Кояма Мицуки. Со стыдом признаюсь себе в том, что оказалась собственницей и наивной дурочкой.  — Эй, Мицуки, ты там, часом, не обижаешься? — напополам с тревогой и подозрением, интересуется мой любимый человек. А я внимательно оглядываю родное, обеспокоенное лицо и думаю о том, что это не так уж плохо, быть найденной им даже тогда, когда ты бежишь от людей в поисках одиночества. Ведь, нам друг с другом намного теплее. — Нет, не обижаюсь. Давай пойдем домой, я устала. Хорошо? — отвечаю тихо и утыкаюсь носом в его грудь, различая запах холодных улиц, ненавязчивого одеколона, и совсем чуть-чуть, мокрых шерстяных ниток. Такуто дергает меня за кудряшку, заставляя установить контакт глаза в глаза (мои, обычные карие, в глубокие, серо-голубые). Он ищет в них что-то мне неизвестное, и по всей видимости, находит, так как еле заметно кивает. Пальцы надежно переплетаются, а меня опять посещает уверенность в том, что мы делаем все правильно. Луна, с ее небесами, звездами и пережитыми взросло-детскими трагедиями, забыта на неопределенный срок. Меня завораживает Земля, и прилегающие к ней бесценные чудеса. Одно из этих чудес шагает рядом и крепко держит мою ладонь. Здесь мой дом. И я искренне надеюсь, что так будет всегда.