29 августа 1997 года, 4 часа дня, Хогвартс.
— Поберегись! — Поттер только и успел отскочить в сторону, как перед ним на пол грохнулся водный шар и градом разлетелся по мрамору вместе со сгустками эктоплазмы. — Не поймаешь, не поймаешь! — Пивз завизжал, загрохотал доспехами, взвился к потолку штопором да так и завис под ним в мертвой петле вниз головою. Поттер задрал подбородок, озадаченно вытащил из рукава палочку, повертел ее между пальцами. Глаза Пивза так и вращались туда-суда, вылезая из орбит. В ушах даже звон пошел от тишины. — Эх, Поттер, Поттер… Учись пока я живой! — Аластор потрепал Гарри по плечу, поднял палочку и, как котенка за шкирку, спустил Пивза вниз. Тот протаранил животом пару навесных канделябров, пустил через лоб свечу и завис перед ними распятым лягушонком. — Вот, смотри, — начал показывать Аластор, — берешь значит палочку так, — он чуть разжал руку: пальцы расслаблены, широко расставлены друг от друга, — делаешь так, — он взмахнул ей вверх и вниз, Пивза толкнуло следом, — и говоришь, — он произнес с нарочитым распевом, — Брахиабиндо спиритус. Поттер поднял палочку, взмахнул, повторил. Аластор опустил руку, Пивза дернуло к палочке Поттера. — Круто! — не смог сдержаться он. — Кхм, — Люпин откашлялся в кулак, подопнул налипшую на ботинок резинку от шарика. — А еще можно использовать на портретах и мертвяках, — оскалился Грюм. Поттер широко улыбнулся. Ну конечно же. Пивз глядел на них перепуганно, как на Кровавого барона первокурсница. Гарри еще повертел его немного — вверх и вниз, сквозь факультетские знамена и пару литых канделябров, чтоб не повадно было, — и выпустил на все четыре стороны прямо сквозь витражное окно. Вокруг зааплодировали. Уже успела собраться жиденькая группка зевак. — А ну брысь! — Грюм махнул им рукой. Студентов как ветром сдуло. Дело было в Большом зале, прямо на выходе из бывшего штаба Ордена, бывшего кабинета Кингсли и бывшей же учительской подсобки, где накрывали завтраки-ужины заспавшимся преподавателям. — Ну тогда сегодня в девять, — подытожил Аластор. — Да, конечно. — Если что изменится, я пошлю Патронус. Гарри ухмыльнулся, мазнув взглядом по Люпину. Тот на секунду скривился: тоже был знаком с Аласторовым зверёнком. Гарри надеялся, что на одном из уроков Аластор расскажет-таки, кто это такой и как его потрошить. Или можно будет спросить Хагрида, как только найдется пять минут зайти на его кексы. Грюм шумно захромал к выходу, на ходу наговаривая что-то в сквозное зеркало, и, как только он ушел, вокруг сразу стало непривычно тихо. Хогвартс преобразился. Гарри хоть и был здесь круглыми сутками, все равно почти не замечал этого. Только сейчас, когда случайно поднялся весь этот шум, вдруг увидел. В прошлый раз, когда Пивз затеял привлечь внимание, Большой зал был переполнен. Были все: зеваки с писаками, выпускники с дошколятами, студенты, ополченцы, даже хогсмидская торговка булками, решившая нажиться за счет того бардака. Сейчас же МакГонагалл вычистила школу от всех них. По углам стояла пара авроров, еще с десяток патрулировали территорию, да студенты протирали мантии в Большом зале, ожидая начала сентября. Похоже, починили уже все окна, забили кроветворными лазарет, вычистили до дыр гобелены и уселись, наконец, скучать. Гарри ухмыльнулся: недолго им, бедолагам, оставалось. Грюм уже первокурсникам советовал ставить Протего. Двойной к концу года, тройной на втором курсе. Сам Поттер, кажется, узнал про щитовые чары вообще на четвертом, а по одной из старых программ они шли где-то в конце второго, как раз в те времена, когда Локонс прочищал своим сиятельством канализацию. — Ну так что, идем ко мне? — он обратился к Люпину, пряча палочку назад в наручный чехол. — Расскажешь, как там у Рубежа, где был, что видел? Флер делает потрясающий чай с пирожными! Гарри шел к лестницам спиной вперед, широко улыбаясь Ремусу. Мимо пронеслась стая дошколят: девчонка и два пацана. Таких летом приставляли на практику к старшекурсникам, а сейчас уже пара дней, как они бездельничали. — Страсть как соскучился по сладкому, если честно, — смущенно признался Люпин. — Конечно, если как ты изводить на детей весь шоколад, — рассмеялся Гарри. Настроение было, словно солнце в груди взорвалось. Словно Гермиона вернулась из-за рубежа. Он знал теперь точно, что она жива. Что все они там живы. Что барьер — это еще не конец, что все по ту сторону сохранили и разум, и магию. Может быть, когда-то… — Гарри Поттер, сэр! — за ним в хлопке возник Добби, и Гарри едва не влетел в него спиной. Вовремя собрался и, не успев сообразить, что происходит, уже выхватил палочку. Домовик хлопнул глазами. Глядел на него, будто Гарри на него ведро ледяной воды вылил. — Добби, — натянуто улыбнулся Поттер. Он опустил руку, поправил на себе мантию. Неловко распрямил на стене гобелен, который невзначай сбил, когда оборачивался. На него грозно косились три прядильщицы и одна уже грозила веретеном. — Мистера Гарри Поттера сэра просит зайти к ней в кабинет директор МакГонагалл, — доложился Добби, дрогнув ушами. — Она просила Добби проводить Гарри Поттера, — он потянулся к нему рукой, пока второй смущенно перебирал кончик наволочки. Гарри почесал затылок. Лучше бы было скорей послушаться, пока что-то еще прямо здесь не свалилось им на голову. — Ты иди к Флер, — обернулся он к Ремусу. — Пока чай заварите, пообщаетесь, расскажешь ей про то, как там дела в Эдинбурге. А я как смогу — приду. Ремус пожал плечами и кивнул. Гарри взял Добби за руку и мгновенно перенесся с ним вместе в директорский кабинет. МакГонагалл сидела за столом против солнца, разгребала бумаги. Столько пергаментов на рабочем столе Гарри видел только тогда, когда Гермиона в свой первый год готовилась к экзаменам. Зато книг почти не осталось. С местных стеллажей почти все перекочевало в основной фонд, осталась только пара томов на столе, да и те, как успел заметить Гарри, были заметками прошлых директоров. Он уже листал их тогда, когда они безрезультатно искали ответы. — Директор, — Гарри широко улыбнулся ей. — Да-да, прости, я забыла попросить тебя зайти после встречи, — Минерва сняла очки, потерла усталые глаза пальцами. Волосы растрепались из ее собранного, аккуратного пучка. — Дело в том, что я почти полностью закончила работу по подготовке Хогвартса к приему студентов, но остались некоторые детали. Как ты знаешь, я хочу усилить защиту. То, что произошло в июне, — недопустимо. К сожалению, Дамблдор занимался целым спектром вопросов, но кое-что совсем оставлял без внимания… — она надела очки и ненадолго замялась, изучая его нахмуренным взглядом. — Директор? — Да, Гарри, подойди сюда, — она взмахнула рукой, встала со своего кресла и нагнулась над столом. Когда Гарри встал рядом, он увидел, что перед ней разложена крупная карта Хогвартса с многоуровневыми рядами пометок. Разноцветные маркеры стояли по всем углам, линиями обозначались границы, иллюзиями висели над пергаментом несколько защитных куполов. — Хогвартс с предместьями, — заключил Гарри, глядя на кривые, уходящие из-под стен во все стороны. — Все верно, это тайные ходы, — МакГонагалл поймала его взгляд. — Я уже пообщалась с другими преподавателями и хотела проконсультироваться с тобой. Вот здесь, — она щелкнула ногтем по стене с проходом, — я планирую просто заложить кладку. Ход ведет в Запретный лес. Тут, — она указала пальцем, — думаю вообще открыть, удачно свяжем западное крыло с южным. Этот идет под теплицами, Помона планирует использовать его для выращивания каких-то трав. Этот ведет на север, я наложила сокрытие и укрепила его защиту, этот западный и этот восточный тоже… — она как дирижер водила над картой палочкой, меняя и меняя схемы наложенных на замок чар. — Единственное, еще не решила на счет южных ходов. Они ведут в Хогсмид и они нам нужны, но, Мерлин, это такая дыра в защите! — МакГонагалл озадаченно потерла лоб, глядя на развернувшуюся перед ними карту южных предместий. — Может, у тебя найдутся идеи? Гарри прошелся взглядом по карте. Половину расстояния между Хогвартсом и Хогсмидом занимало озеро, другую половину поле. Ход в Сладкое королевство сначала шел под водой, потом выходил к земле, почти сходясь с другим. Гарри осмотрел и его: это была дорога в Визжащую хижину из-под ивы. Из Выручай-комнаты в Кабанью голову шел третий. — Ну в Королевство всяко нужно закладывать… — решил Гарри. Смысла от него было? Кабанью голову сторожил Аберфорт, а кто сторожил Королевство? Хижина же… Гарри остановил на ней свой взгляд, нахмурился, вспомнил ее. Хижина была домом Ремуса когда-то. Плохим домом, но укрепленным. Дамблдор должен был раскинуть над ней целую сеть защиток, чтобы она сдержала оборотня. И она попадала под охранный купол Хогвартса, хоть и находилась прямо на его границе с Хогсмидом. Это была земля замка. Стены там были крепкие, подземный тоннель надежным. Стоило, конечно, еще раз осмотреться и посмотреть, что с ней стало после смерти старого директора… — А может, я поселюсь в хижине? — предложил Гарри. — После Ремуса там должна была остаться крепость. Жаль было бы такую терять. МакГонагалл вскинула брови. — Вообще-то, я думала поставить там караулку и позвала тебя, чтобы ты взял у Аластора пару ополченцев, но твое предложение идеально, — озадаченно согласилась она. — Я как раз хотела попросить тебя проводить свои встречи в Хогсмиде, чтобы твоих посетителей не пришлось пускать в замок. И, если мы прямо сейчас дадим распоряжения о перестройке дома, я думаю, домовики смогут отстроить его в течение пары месяцев… — Я мог бы пройтись туда, посмотреть, в каком он состоянии внутри и что мне хотелось бы доработать, — предложил Гарри. — А еще, думаю, можно связать с ним этот ход, — Гарри постучал пальцем по Сладкому Королевству. — Здесь мы его закопаем, а раньше замкнем с ходом от ивы, и у нас получится прямая дорога в Хогвартс. — Да, хорошая идея, — кивнула МакГонагалл и отметила что-то в лежащим перед ней пергаменте. — Тогда я пришлю свои предложения? — Гарри почти чувствовал, как заваренный Флер чай остывает, и время, которое он может провести рядом с Ремусом, утекает сквозь пальцы. — Разумеется.* * *
— Конечно, я не люблю его, — он слышал, как Флер ответила это на выдохе, как что-то зашуршало, как стул скреб по плитке, когда его отодвигали от стола. Гарри остановился. Нужно было войти, нужно было постучать, но ноги словно прилипли к полу. — Но я могу его полюбить, понимаешь? — Флер разливала злосчастный чай по стаканам; Гарри слышал, как плещется в них вода. — Он, словно магнит, меня тянет. Но проблема ведь не в этом… Я-то его любить смогу. А вот он меня? — О чем ты? — Гарри услышал, как Ремус опустился на стул, стукнул по столу чашкой. Гарри подумал про кровь вейлы и то, что он не знал мужчин, которым Флер могла бы не быть интересна. Ремус однозначно думал про то же самое. — Любовь делает нас людьми, Ремус. А еще страхи, а еще сомнения. Гарри не боится и не сомневается. — Ты не знаешь его, чтобы так говорить о нем. Гарри прислонился боком к стене. Наколдовал вокруг барьер от лишних глаз, шепотом повесил заглушки, чтобы никто не слышал. Было не по себе. Что он делает? — Я знаю его достаточно, — Флер мешала сахар в чашке, резко била ложкой по краям. Нервничала. — Я видела в нем достаточно. Это страшно, Ремус. Он смеется, он дружит, он вроде бы живет полной жизнью, как мы все, но стоит копнуть глубже, задать вопрос, и упрешься вот в это… Ты когда-нибудь спрашивал его о планах на будущее? О чем он мечтает? Говорил с ним про то, что будет, когда мы построим весь этот наш, — она усмехнулась, — прекрасный мир? — Кажется, он хотел быть аврором. — Это не то. Точнее, то, но только подтверждает идею. Мы много говорим с ним по вечерам, и для него вся жизнь словно сводится к борьбе. Он убил первого человека в одиннадцать! — Флер замолчала. Гарри услышал, как она тяжело откидывается на спинку стула, как стул под ней скрипит. — И он рассказал мне про это не как про детскую травму, а просто как про еще один экзамен перед каникулами. Вроде как: «тогда у меня были проблемы с зельями, Гермиона накатала мне двадцать листов конспектов, а еще я убил преподавателя». — Он носил в себе Волдеморта. — И от этого не был человеком? — грустно бросила Флер. — А мальчику было одиннадцать. Одиннадцать лет, Ремус! Это мы сейчас можем рассуждать, кто там сидел у него в затылке, но не ребенок! — Ты клонишь к тому, что он психически нездоров? — уточнил Ремус. Он тяжело вздохнул, послышался шорох и глухой звук, словно он оперся о стол руками. — Нет… Тогда, на первом курсе, он ведь оставил их, Ремус. Он просто взял и оставил лучших друзей за спиной, когда пробивался к этому профессору. Как так можно? — Гарри услышал, как Флер захлебнулась вдохом. — Какая уж тут любовь? — Ты не видела его после того, как погиб Сириус. — Нет, не видела, — Флер сказала это так тихо, что Гарри едва уловил ее голос. — Но я много слышала. И не только от Гарри, Уизли любили про него вспоминать… Знаешь, я думаю, он был для него той же идеей. Ему сказали, что надо любить родителей, и они были героями, — и он любил, и думал, что они были. Сказали, что Сириус — их лучший друг, и он стал любить также, как от него и ждали. Сколько времени они провели вместе? Сам мне скажи, человек способен за это время так привязаться? Ремус молчал. Гарри сцепил руки на мантии, стиснул палочку на предплечье. Он хотел, чтобы Ремус сказал. — Да нет, не мог, — мертвым голосом обронил он. Кто-то уронил руку на стол, Флер тяжело вздохнула. — Ну вот и ответ, понимаешь? Он с какой-то другой шкалой ценностей. Не как все люди, как слепой инструмент для чего-то... Может быть, рыцарь? Нет, не то слово… Как оружие... Паладин, он как паладин! Смотрит вперед и идет напролом, а все остальное — как выйдет. Но так ведь нельзя, люди так не умеют. Он… — Флер запнулась. Гарри услышал, как она нервно двигает по столу чашку, вертит ее в руках. — Он был готов убить Дамблдора в ту ночь. Перед тем, как все произошло… Говорит, профессор сам просил его об этом. Повисла тишина. Люпин молчал, Флер молчала. Гарри судорожно расцепил пальцы, укутался глубже в мантию, как в одеяло. — Я не верю, что Дамблдор взрастил это в нем осознанно, — наконец прервал молчание Ремус. Флер звякнула чашкой, отпила, поставила ее обратно. — Тебе виднее. Я слишком плохо знаю этого вашего Дамблдора, чтобы как-то судить о нем. А что до Гарри… Возвращаясь к твоему вопросу: да, я готова его любить. Ты не поверишь, наверное, но я чувствую к нему что-то… Не знаю, что, но этого хватает, чтобы я хотела видеть его человеком. Я хочу, чтобы он любил. Они опять замолчали. Люпин тоже отпил чая. Каждый думал о своем. Гарри старался не думать. Он понимал, что, как только начинает, внутри что-то поднимается, готовое его сокрушить. Он понимал, что не понимает. Что, может быть, пока и правда не способен понять. Почему это говорила она? Почему не Ремус? Почему не миссис Уизли? Почему не Дамблдор? Почему она, чужой этой стране и миру человек? Потому что была чужой? Потому что еще не успела приглядеться? — Прости меня, — Ремус тяжело вздохнул, послышался шорох мантии. — Это все должен был заметить я или Сириус. Хотя какой там Сириус? А меня не было рядом, когда я должен был быть. Опять, Мерлин, меня опять не было рядом… Гарри закусил губу. Тонкс… У Тонкс будет ребенок. Гарри не хотел думать о том, что сейчас творится в его голове. — Я помогу тебе, чем смогу, — продолжил он, — ты всегда можешь ко мне обращаться. — Спасибо, — Флер пробормотала это так тихо, что Гарри едва смог услышать. Они молча допивали свой чай. Потом Флер встала и подлила им еще. Поставила какое-то блюдце на стол: похоже, этот разговор застал ее врасплох, и она так и забыла поставить сладости… Гарри пришел в себя через пару минут. Развеял заклятия, поправил на себе мантию. Подошел к окну и постарался разглядеть отражение в стекле: все выглядело не так уж страшно. Можно было зайти внутрь. Он помедлил еще немного, вдохнул полной грудью. Старательно растянул по лицу улыбку, но тут же стер: нелепо она смотрелась. Когда он все-таки прошел в комнаты, они уже допивали второй чай. Пирожные так и не тронули. Чтобы занять руки, Гарри тут же схватил со стола одну. — А мы переезжаем! Флер бы была им довольна. Они с Ремусом сразу и думать забыли про разговор. — Что? — она хлопнула глазами. — Куда? — В Визжащую хижину, — Гарри откусил сразу половину эклера. Проглотил сразу, вкуса почти не чувствуя. Кажется, тот был шоколадным. Ремус смотрел на него в шоке. — Да мы ее в порядок приведем, — успокоил его Гарри. — Есть пожелания, что там не трогать? — Фундамент, — бросил Ремус. — Хотя я бы и его разобрал. — Не-не-не, — покачал головой Гарри, заглатывая вторую часть эклера, — вот из-за стен-то МакГонагалл ее и дает. Там же крепость, а не дом! Одних заклятий должно быть в три слоя! — В четыре, — поправил Ремус. — Дамблдор тогда как следует расстарался и подключил всех преподавателей. У нас тогда какой-то индиец Защиту вел, так он сверху еще и народными чарами приправил. Так что захочешь — не разберешься. — Да ладно? — усмехнулся Гарри, налив себе в стакан горячей воды. — Пойдем, посмотрим? Он проглотил ее, обжег язык. Комок из горла ушел, но грудь словно жестяным обручем сдавливало. Он глубоко вдохнул, стало немного легче. — А что? — Флер подскочила с места, полная энтузиазма. Ее взгляд метнулся к двери. Гарри так и чувствовал, как ей хочется куда-нибудь отсюда уйти. — Мне тоже интересно! — Ты просто еще не видела это чудо, — усмехнулся Ремус. — Вот увидишь и сразу расхочешь там жить. — Не пугай мне хозяйку! — засмеялся Поттер, допивая воду. Машинально подхватил заклятием их чашки и отправил лететь к мойке. — То, что там была твоя холостяцкая берлога, еще не значит, что ее нельзя превратить в приличный дом. — Да а я-то что? — Ремус поднялся следом за Флер, нацепил на плечи взятую со стула мантию. — Берлогу-то можно. А дюжину призраков возьмете домовиками. — Запряжем с ними вместе на ремонт, — рассмеялся Гарри, махнув им рукой идти за ним. Он первый вышел из квартиры. Они не видели его лица, и ему сразу полегчало. Пока шли до хижины, удалось отвлечься. Недавно прошел дождь, и поле между Хогвартсом и ивой размокло; вдалеке Хагрид что-то мастерил на полянке около дома, а старая коряга стояла королевой посреди лужайки и шугала зазевавшихся голубей. — Что, серьезно? — подняла брови Флер, когда они подошли к Гремучей иве. — Все входы заколочены, — Гарри пожал плечами, — так что пока так, а потом перестроим тоннель под землей прямо к замку. Мы решили замкнуть на этот ход Сладкое королевство, — объяснил он Ремусу. Тот кивнул, толкнув сучок чарами. Ива недовольно дернулась пару раз и присмирела. Пролезли в три погибели под корнями, и как только снова распрямились, пришлось очищать и высушивать мантии. — В школе это было веселее, — хмыкнул Ремус. Гарри не смотрел на Флер, но уже знал, что она кривит губы. Расправил перед ней подол, когда она бросила в него чистящими чарами. Через еще десять минут подошли к дому. — Ну ничего себе! — воскликнул Гарри, едва они зашли внутрь. Ладно, когда он был здесь в прошлый раз, он почти ничего не смыслил в магии. Не то чтобы сейчас хватал звезды с неба, но кое-что Грюм все-таки в голову ему вбил. К примеру, основы маганализа. И даже его основ хватало на то, чтобы крутить палочкой так и эдак и восхищенно раскрывать рот. — Тут в самом деле плетение от фундамента, — восхищенно протянула Флер, — а дальше, смотрите, в стенах! Там же в самой кладке что-то… Кажется, зелья? — она посмотрела на Ремуса. — Это еще Слизнорт расстарался. Можно у него спросить… По-моему, там было что-то на укрепление и физическую защиту. Я интересовался, пока был преподавателем, но по части зелий, сама понимаешь… — он развел руками, и Флер кивнула. Гарри махал палочкой в воздухе, двигал туда-сюда сложные переплетения чар. — Это сигналки, — узнал Гарри одни, — это от любопытных глаз, это… от магглов? Мерлин, зачем тут от магглов-то? — Да навешивали стандартный комплекс для комплекта, — махнул рукой Ремус, — обычное дело. Вот, смотри, — он ткнул палочкой в целую связку, — это подпитка на Хогвартс, чтобы магия не слетала. А это, — он указал на крайнее переплетение слева, — уже от волков. Чтобы оборотни из леса на зов не набежали. Но лучше не трогать, а то что-то еще потревожишь. — Да это понятно… Смотри, — он указал палочкой на стайку серебристых нитей, скользящих под полотком к окну, — тянутся к старой изгороди вокруг дома. — Зачарование на трансфигурацию от Дамблдора, — кивнул Ремус. — Защищает обе стороны. Без понятия, какую программу туда повесил Альбус. — Может глянем? — было страсть как интересно еще раз посмотреть на колдовство Дамблдора вживую. — Лучше не надо, — усмехнулся Ремус. — Лучше потом, когда после стройки тебе основательный анализ выдадут. И то было правдой. Они все еще стояли перед лестницей из подвала. Гарри осмотрелся вокруг: на стенах висели пустые без жильцов старые рамы, обои повсюду слезли, паркет вздулся. Флер прошла в комнату вперед, Гарри решил проверить второй этаж. Даже ступать по старой лестнице было страшно. Она так скрипела, что, казалось, с каждым шагом готова провалиться под ногами. Второй этаж не отличался от первого. Большая старая кровать, потянутое ржавчиной зеркало, затянутое паутиной окно. Гарри взмахнул палочкой; паук выскользнул из сетки и забарахтался в воздухе, а потом свалился вниз, когда она пропала. От кухни было одно название, от столовой — старый исцарапанный стол. Но камин в гостиной был выложен добротно, и рядом с ним даже сохранилась пара заготовленных поленьев. Похоже, они остались еще от Сириуса с тех пор, как он жил здесь четыре года назад. Это было так на него похоже: неосмотрительно разводить огонь в заброшенном доме. Впрочем, его ведь не вычислили тогда. Может, он как-то справлялся с дымом. — А мне здесь нравится, — Флер нашла его, когда он уже выбил поперечные балки с дверей, снял с них простые чары и теперь рассматривал то, что осталась на улице от веранды, — нужен, конечно, ремонт, и что-то придумать с территорией, вынести из дома весь этот хлам… Но здесь и сейчас уютно. А смотри какой вид! — она кивнула головой вперед. Перед ними с холма открывался вид на весь Хогсмид. За последний месяц там уже отстроилось одно крупное здание в центре, и люди вычистили участки после разразившегося во время бунта пожара. Людей вообще стало не в пример больше, чем до барьера. А с другой стороны стоял Хогвартс, опушка леса, и был виден даже небольшой кусок озера. — Красиво, — подтвердил Гарри. — До собрания Кингсли говорил, что перед ним уже выкладывали на стол планы застройки. Через пару лет мы вообще не узнаем Хогсмид. Гарри улыбнулся, глядя, как восстановились после бунта дома. Они стояли здесь после всех ударов судьбы, они уверенно смотрели вперёд после того, как Волдемортовы убийцы чуть не уничтожили весь мир, что они любили. Им удалось его сохранить, удалось дать людям защиту. Аластор, Кингсли, Минерва, Молли и Артур, он сам — все они трудились на то, чтобы у них было завтра. Гарри смотрел вперед и видел, что они справлялись. Все это было не зря. Барьер был не зря. — Кстати, а о чем вы говорили после собрания? — поинтересовалась Флер. — Или это секрет? Гарри обернулся к Ремусу. Секрет, да только не его. Однако Ремус ему кивнул. Гарри повесил вокруг заглушки: просто на всякий случай. — Мы знаем, что происходит за барьером, — Гарри прищурился, глядя, как вдалеке снуют по улицам люди. Мирно и спокойно благодаря работе Ордена. — Ремус недавно нашел лондонскую газету и узнал, что маггловские средства связи работают. Ему удалось связаться с Тонкс. — Потрясающе, — взволнованно пробормотала Флер. — Как там они? — В порядке. Я скоро стану крестным, — широко улыбнулся Гарри. — Тонкс еще не знает, мальчик или девочка, но говорит, ее отец уже придумывает имена. Ремус сделал шаг от них к ограде, и Гарри поспешил сменить тему. Гарри знал, что он был счастлив знать о ребенке, как и счастлив знать, что его женщина в порядке. Вот только едва ли все это делало счастливым его самого. — Вы уже сказали Уизли? Они же до сих пор их хоронят! Даже нам с тобой станет жить легче, если… — она прервалась. Гарри грустно улыбался и качал головой. — Это знание — табу, Флер. Аластор приказал молчать. Ремус сегодня же отправляется выстраивать защиту. Все они там, — Гарри махнул головой в сторону юга, — должны знать, что по эту сторону магов нет. Мы надеемся, что нам удалось установить контакт первыми. — Это жестоко. — Это война, — Гарри пожал плечами, — мы выживаем. Мы можем одобрять или не одобрять, — Гарри скосил взгляд на Ремуса, — но мы придерживаемся целей. Никто кроме нас не знает. — Шеклболт? — Нет, — Гарри качнул головой. — Аластор, Ремус, я и ты. Больше никто не должен. — Знание — это сила, мисс Делакур. И мы должны скрыть его, — хмуро заметил Ремус. — Никаких Уизли, никакого Ордена, никакой гвардии. Только одно окно, только один контакт. Он замолчал, отвернулся от них в сторону юга. Грюм тоже смотрел на юг, как только узнал. — Север закрыт.