In the End of the World

С Нам Ухёном и до этого было дохуя проблем - иного слова и не подобрать. Ховон смотрит на опустевшие улицы, вздыхает, задумывается, прикрыв глаза. Он не знает, где может быть Нам Ухён. Полтора месяца назад Ухёну приходит в голову повеситься и Ховону приходится удерживать его на весу, пока Сончжон пытается разрезать толстую бечеву, на которой висит их самоубийца-согруппник, две недели назад Ухён решает резать вены - Ховон не знает, чего захочется ему сегодня. Город пуст примерно на три четверти - рай для алчущего расстаться с жизнью идиота. Ховон ненавидит Нам Ухёна - за то, что слабый, за то, что гребучий эгоист, не подумавший о том, что станет с ним, когда он останется совсем один. Вчера исполнилось ровно полгода с того дня, как свершился апокалипсис, сердце в его груди сжимает чья-то незримая холодная ладонь, так, что становится больно - он потерял всех, кто ему дорог, и сколько ещё придётся жить с мыслями о неумолимом, ужасающем, неотвратимом конце всех тех, кто ещё остался? Ховону надо торопиться, Ховону надо искать Ухёна. Ветер шумит в ушах и поначалу он даже не замечает, как быстро стучит его сердце, отдаваясь пульсацией в висках, когда он срывается с места и бежит, осматривая окрестности - бетонные коробки полупустых домов, битые стёкла и мусор. Яркий солнечный день принимает его в свои объятия - так, как и тысячи дней до этого, только счастья не прибавляется. Ховон не умеет испытывать восторга от повседневных, слишком привычных для него вещей - обычное дело для обычного человека, однако теперь он знает, насколько люди слепы. Над его головой нет ни облака, сегодня не ждут ни дождя, ни грозы, ни ветра - но всё это абсолютно не имеет значения, когда не с кем разделить такой прекрасный день. Ховону жарко и сбивается дыхание, теперь он быстро и легко устаёт, потому что тело уже успело отвыкнуть от нагрузок. Оглядываясь вокруг, он замечает лишь силуэты спешащих, держащихся подальше от него и друг от друга людей, слышит торопливый топот за спиной. Люди больше не верят друг другу. Вглядываясь за разбитые витрины магазинов, Ховон пытается отыскать Ухёна среди опустевших, разграбленных полок. "Еда ещё есть, вода скоро закончится - надо искать" - запоздало вспоминает он. "Если Ухёна не станет, то мне ведь достанется больше" - и Ховон с ужасом гонит эту мысль прочь, вновь срывается с места, а потом спотыкается о мелкие камни и падает, выставив перед собой руки, сдирая кожу с ладоней. Предохранители слетают, Ховон горько плачет, уткнувшись лицом в грязный, пахнущий пылью асфальт. ...Без людей город разрушится и порастёт дикой травой - видел по телеку передачу об этом... Нам Ухён, сукин ты сын... Что же мне делать, что же делать... Боже, как больно, я так устал, боже, я больше не могу... Конец света не походит на те истории, что рассказывают в тематических передачах, никаких разрушений, словно в кино - не считая актов вандализма, ничего похожего на рассказы об апокалипсисе. Нет ни огромной приливной волны, ни метеоритного дождя, к ним не является Ктулху, это не похоже на Страшный Суд, ожившие мертвецы не вырываются из под земли, планету так и не поглащает исполинская чёрная дыра, а солнце так и не потухло. К людям просто приходит смерть - тихая и безболезненная, и они уходят, не мучаясь, один за другим - тысячами в первые дни, сотнями - в следующие, позже - десятками за неделю. Никто не знал, что происходит, не было смертельного вируса или пандемии - умирающие, словно засыпающие люди - звери, загнанные в капкан, выбраться из которого нет надежды. Первые два месяца горят жертвенные костры, разбиваются стёкла и машины, громятся здания; думая о том, что каждый день - последний, люди потеряли свой человеческий облик. Позже, когда постепенно пришло понимание, что истерия ничего не решит, все покорно ждут своей участи, разбредаясь по домам, отгораживаясь ото всех прочными стенами своего жилища. Они держатся вместе до последнего, Ховон и его самые близкие товарищи, заменившие ему семью - до тех пор, пока его не покидают - Сонёль, Мёнсу, Сонгю, Дону - один за другим, безо всяких причин и предпосылок, боли и мучений. Двадцать пятого ноября Ховон бродит в поисках еды среди стремительно пустеющих полок с продуктами, Сонёль отстаёт от него, не очень-то вежливо разглядывая встречающихся им по пути людей. Двадцать шестого Ли Сонёль падает посреди гостиной, напугав Сончжона, который кричит до тех пор, пока все не прибегают в комнату, а Дону не уводит его, крепко прижимая к себе. Сонгю не возвращается домой - они находят его где-то в чужих дворах, и у него украдены деньги и вода, за которой он уходил. Мёнсу не просыпается. Дону замолкает посреди истории из своего детства, которую рассказывал Ухёну. Ухён не хочет ждать, когда смерть придёт и за ним, ему слишком страшно и куда проще распрощаться с жизнью добровольно, а Ховон и Сончжон возятся с ним, стараясь не выпускать его из виду, спасая раз за разом - и Ухён тает буквально на их глазах, Ховон не позволяет себе плакать, Сончжон смотрит на них изменившимся, взрослым взглядом. Когда уходит Сончжон, Ховон баюкает его в своих руках, долго гладит по голове и зовёт по имени, всё ещё упорно надеясь на то, что их младшенький просто-напросто уснул - он и выглядит как спящий, крепко-крепко, без снов и движения, будто устал после долгих часов тренировок. Ухён воет рядом, он говорит, что ненавидит Ховона так сильно, что хочет, чтобы он оказался на месте Сончжона. - Ты даже не плакал ни по одному из них, ублюдок, - произносит он со злостью и поднимается с пола. Прежде чем сбежать, Ухён быстро целует Сончжона в лоб. Громко хлопает входная дверь, стук шагов постепенно стихает и Ховон остаётся один. Проходит целая вечность, прежде чем он заставляет себя подняться с остывающего асфальта. Наступает вечер, через пару часов начнёт темнеть, но Ховону вряд ли стоит бояться темноты. Кроме идущей за ним по пятам быстрой смерти ему не грозят ни убийцы, ни воры, затаившиеся в сумраке. Отныне все равны. Он не знает где Нам Ухён. Ховону страшно и холодно. После нескольких часов бесполезных поисков он возвращается домой. Ховону не хочется думать о том, что он остался один, возвращаясь в пустую квартиру, в которой, возможно, больше не будет никого, кроме него самого, он мечтает лишь о том, чтобы и его жизнь быстрее остановилась. Ховон мог держаться ровно до тех пор, пока рядом с ним был кто-то, для кого он готов был казаться сильным и бесстрашным. Как жаль, что Ухён так и не понял этого... - Я воды принёс. Чё с руками? - Ухён появляется словно из ниоткуда - на самом деле, из комнаты, где ночевал Сончжон. - Упал, - хмуро отвечает Ховон. Он хочет верить, что в темноте квартиры, в которой никто так и не зажёг свет, Ухён не может увидеть его грязные разводы от слёз на щеках. - Ну пойдём, промою. Ему бы согласиться. - Поднимемся на крышу? - просит Ховон вместо этого, и Ухён легко соглашается. Крыша их дома похожа на смотровую площадку и здесь холодно так, словно она продувается всеми ветрами. - Только не вздумай прыгать, сволота, - предупреждает Ховон и хватает Ухёна за руку - раны на ладони обжигает болью, и это заставляет почувствовать себя - пока ещё - живым. - Когда я сбежал, я всё надеялся, что ты за мной побежишь. - Я и побежал. Только через сутки, после того, как Сончжона... - Я не мог остаться. Я больше не мог смотреть. Он на твоих руках лежал и... - Ну всё, заткнись уже, - просит Ховон и замолкает. - А может вместе прыгнем? - спрашивает он наконец, но Ухён торопливо перебивает: - Нет! Нет. Я не хочу вот так дохнуть. Я блять вообще дохнуть не хочу. Я ведь до жопы рад был, когда вы меня спасали. Я всё ждал, что ты ко мне прибежишь, а ты меня не нашёл. Я просто прятался и видел, как ты там на земле лежишь, я испугался, я подумал, что ты всё. А потом понял, что ты там живой лежишь, так хотел подойти, но не мог. Совсем не мог. И пошёл домой, воды нам принёс. Хоя, Хоя, слышишь меня?! - Слышу. Успокойся. Слёз совсем не было, а может, не было сил их лить. Они сидели на крыше, в небе висели звёзды - далёкие, холодные громадины, до которых, быть может, ещё даже и не долетела весть о Конце Света на Земле. - Мне страшно, Хоя. - А мне нет, - когда рядом был Нам Ухён, у Ховона отлично выходило притворяться. - Ползай, пока ползается, понял? Ухён кивает. Потом они встречают рассвет. А через день до них доходит весть о том, как огромной высоты и силы приливной волной смыло половину Японии. Конец Света только начинался.