Мой архангел

Что так неописуемо, как бездна? Что так недвижимо, как то, чего нет?

      Клетка. Холодный промёрзлый воздух обжигает лёгкие. Серые стены угнетают, заставляют почувствовать себя ничтожно жалким, не имеющим ни надежды, ни воли. Ты заключённый. В твоих правах нет графы со словом «Надежда». Здесь, в этом жутком месте, ты обречён на вечное заточение. Ты не имеешь права слова. Всё равно никто не услышит. Никто не придёт на помощь. Твою свободу отняли и положили в камеру хранения навечно.       Или же нет? Люциферу удалось выбраться отсюда один раз. Это был его второй шанс на свободу. Но можно ли надеяться на третий? Неизвестно. Но падший архангел надеялся и верил, что он ещё сможет почувствовать, как мощные крылья расправляются на всю ширину, взмахнуть ими, ощутить, как свежий ветерок с гор приятно обдувает лицо. И тогда он сможет вернуться к существу, ради которого стоит не сдаваться и надеяться на лучшее. К его человеку. К девушке, для которой он стал не просто архангелом-хранителем, для которой он стал возлюбленным. И которую сам полюбил.       Клетка своим холодом охватывает не только лёгкие. Она заточает в лёд сердце, ожесточает и может заставить обостриться жажду мести, ярость, обиду. Все негативные эмоции сливаются воедино, застилая рассудок, меняя мировоззрение, меняя тебя самого. Люцифер после первого падения поддался влиянию этих серых стен. Ну, или не совсем их. Прошлые навыки, которые он развивал ещё на Небесах, пригодились и здесь. За время заточения он мог создавать иллюзии, например, песчаный пляж, море и чистое, голубое небо. Или горные пики, над которыми парили гордые орлы. А может, и сосновый бор, в котором так приятно побродить и подышать воздухом, уловить приятные запахи леса. Но всё это было ненастоящим, и падший архангел это понимал. Может быть, он мог бы не становиться таким озлобленным, если бы не осознание своего заточения. У него нет свободы, а всё это – лишь плоды его воображения, которые он смог воплотить в иллюзию. И когда он это осознавал, то возвращался в настоящую Клетку с её голыми серыми стенами и темнотой.       Но сейчас Люцифер считал своим долгом не поддаться угнетению этого места, остаться самим собой. Таким, каким он был тогда, на Земле, вместе с Кейт. Лёд, веками сковывающий сердце, растаял, и теперь внутри разгоралось настоящее пламя, которое не способен подавить никакой холод. Дьявол дал себе слово, что он не сдастся. И пока держал его. Но вот за Михаила он волновался. Да, пусть они здесь из-за бараньего упрямства старшего архангела, но Люцифер сдерживался и не вымещал злобу на нём, не устраивал скандалов и разбирательств. Что толку-то? Что от этого изменится? Благодаря ссорам они не выберутся отсюда. Да и поговорить со старшим братом Дьяволу не удалось бы, потому что тот был в шоке и убит горем. Архистратиг был в бешенстве и отчаянии. Он попался в злополучные сети Клетки, которые теперь его не отпускали. И не отпустят, пока Михаил окончательно не слетит с катушек или не смирится со своим заточением, затаив в себе чувства, чтобы выплеснуть их, когда выйдет на свободу. Этого допустить было нельзя, иначе всему миру придёт конец. Если взбесится старший архангел, Апокалипсис покажется детской забавой. Бешенство Михаила опаснее, потому что он слишком долго был спокойным. А если в тихой глади озера появится омут с чертями, то беды точно не миновать.       Люцифер сидел на холодном полу Клетки и читал книгу, подсвечивая материализованным фонариком. Он научился делать из воздуха предметы и даже целые миры, чтобы создать себе иллюзорную свободу. Порой это очень спасало от гнетущего одиночества, потому что прекрасные пейзажи заставляли залюбоваться ими, притягивали взгляд и отодвигали всё плохое на второй план. Но сейчас Дьяволу не удавалось переместиться ни в один из таких миров, так как Михаил слишком зациклился на том, что он в заточении, не мог смириться с этим, а поэтому мешал брату перенести их в иллюзорный мир. С двумя людьми это бы не доставило проблем, потому что они были слабыми, и перенести их в любое из созданных мест не составило бы труда. Но вот с архистратигом такой возможности не предоставлялось.       Архангел метался по темнице, шарил руками по стенам, пытаясь найти хоть какую-то лазейку, хоть что-нибудь, что помогло бы ему выбраться. Он звал Отца от понимания безысходности ситуации. Конечно же, никто не отзывался на его крики о помощи. И слышал ли вообще? Это было тем ещё вопросом. Архистратиг пытался расправить крылья, но не выходило, они были будто скованы. Такое ощущение, что заковали в цепи, которые старший архангел был не в силах разорвать. Он даже почувствовал себя Смертью, которого в своё время связал заклинанием Дьявол. – Михаил, – спокойно позвал брата Люцифер, но тот даже не повернул головы в его сторону, продолжая свои метания туда-сюда, которые за такое длительное время уже порядком надоели всем, кто находился в Клетке. – Михаил! – более настойчиво и громко повторил падший, и на этот раз брат посмотрел на него полным отчаяния и злобы взглядом. – Чего тебе? – грубо отозвался старший архангел. – Успокойся, брат, – не обращая внимания на грубый тон Михаила, спокойно проговорил Люцифер. – Ты знаешь, отсюда нет выхода. И звать Отца бесполезно. Я провёл в заточении более тысячи лет, и всё это время пытался выбраться. Я испробовал всё. И если бы был хотя бы малейший шанс, я бы постарался вытащить нас отсюда, – он похлопал ладонью по месту рядом с собой. – Присаживайся. У нас есть много тем для разговоров. – Мне не о чем с тобой разговаривать! – презрительно фыркнул архистратиг. – Да неужели? Не хочешь поболтать с младшим братом? Да ты гордец!       Михаил буркнул в ответ какое-то оскорбление и посмотрел вверх. Зрелище заставило его невольно ужаснуться и съёжиться, как будто на плечи взвалили что-то тяжёлое. Над ним лишь пугающая темнота, один вид которой угнетает не хуже серых стен Клетки. Ничего больше не видно. Лишь чернота и пустота. Интересно, насколько высоки своды и насколько глубока бездна?       Архангел, зарычав, со всей силы врезался в стену Клетки, собираясь пробить её, но она не поддалась даже под напором архангельского тарана, как про себя назвал его Дьявол. Лишь сверху посыпались мелкие камушки, от которых Люцифер прикрылся книжкой.       Сэм и Адам сидели в ужасе, забившись в углу, как две мыши, стараясь не попасть под камни. Их пугал не столько находившийся с ними в одной темнице Дьявол, сколько архангел, который, как говорят, должен быть добрым, терпеливым и благородным. И сейчас именно он был самым страшным для них существом. Михаил никак не мог смириться со своим заточением, архистратигу даже казалось, что он начинает медленно, но верно, сходить с ума. Знал бы он, насколько прав!       Люцифер сохранял поразительное спокойствие и переводил взгляд с брата на испуганных парней. Адаму, наверное, было страшнее, чем его брату. Мало того, что он не привык иметь дело с ангелами, так ещё и Михаил был в его теле. Согласитесь, пугающее зрелище – смотреть на самого себя и понимать, что это не ты. Оба: и Миллиган, и Винчестер, закрывались от падающих сверху камней, обхватив головы руками.       Михаил не успокаивался. Он продолжал врезаться телом в стены, пытаясь пробить их, вырваться на свободу. Встряска продолжалась, и гул от ударов эхом отдавался от стен темницы. Сэм и Адам зажали уши ладонями и крепко зажмурились. Для их слуха этот звук был практически невыносимым. Люцифер пытался докричаться до брата и остановить его, но тот не обращал на него никакого внимания и продолжал таранить стены. Когда архистратиг ненадолго остановился для передышки, не выдержал Дьявол. Даже его терпению пришёл конец. Падший был взбешён.       Люцифер подошёл к брату со спины и, резко развернув его к себе лицом, схватил за горло. Дьявол с силой впечатал брата в стену, отчего Михаил издал непонятный звук, похожий на утиный «кряк» и оторопело уставился на падшего архангела. Замерли в изумлении и Сэм с Адамом. Они привыкли видеть Люцифера спокойным и невозмутимым, а тут вдруг и он сорвался. Что с ними будет, если взбесятся оба высших существа? Но пока гнев падшего был направлен лишь на брата. – Я сказал тебе, успокойся! – рявкнул Люцифер, зло сверкая льдистыми голубыми глазами. – Не ты один здесь такой. Тоже мне, самый сильный из архангелов. Ты ведёшь себя, как психованная истеричка. Как школьница, которую бросили. Не строй из себя страдальца. Посмотри на них, – Люцифер кинул быстрый взгляд на двух людей, сжавшихся в углу в два комка. – Сэм и Адам всего лишь люди, им вообще не положено здесь находиться. Они слабее нас, они жалкие и хрупкие тараканы, они у себя-то на Земле не могут жить спокойно. Куда им в Клетку? Посмотри на меня, – Дьявол уже не кричал, а буквально по-змеиному шипел сквозь стиснутые зубы. – Я потерял больше, чем ты. Там, – он посмотрел наверх, и Михаил невольно тоже взглянул туда, но тут же перевёл взгляд обратно на брата. – Осталась девушка. Она смогла принять меня таким, какой я есть. Она поддержала меня тогда, когда мне это было нужно, она никогда не предавала меня и всегда была на моей стороне, а если нет, то пыталась переубедить, только я не слушал, идиотом был. Она помогла мне разобраться в себе и в моих поступках. Она смогла разбудить во мне чувства, которых не понять ни тебе, ни любому другому ангелу. Она полюбила меня, Дьявола! Понимаешь, брат? Дьявола! Воплощение зла! И она прониклась ко мне чувствами. А теперь я здесь, – Люцифер обвёл глазами ненавистную ему темницу и продолжил. – А она страдает. И мне не хуже чем ей. Я люблю её, Михаил, ты слышал? Я. Люблю. А теперь я в Клетке, и ты не представляешь, что такое тоска по любимому существу, не представляешь, какая это боль – знать, что вы больше никогда не увидитесь. А всё из-за тебя, – всё это время Люцифер смотрел в глаза Михаилу, который даже не пытался вырваться из крепкой хватки брата, ошарашенно глядя на него и не прерывая его гневную триаду. – Мне наплевать на Апокалипсис! Я предлагал тебе уйти с шахматной доски, но ты не послушал и выбрал битву. Просто потому, что ты послушный сын. А теперь подумай, хотел бы Отец нашей битвы? – Люцифер замолчал, и Михаил опустил взгляд. Ответ ему был известен. – Вот именно. Если бы ты не настаивал на этой чёртовой битве, то и я бы пересмотрел свои взгляды, и ничего бы этого не было. Но нет, ты не таков. Это только твой выбор и твоя, только твоя вина, – в следующий момент Люцифер сильно сжал горло брата, заставив того захрипеть, и прорычал ему прямо в лицо: – Так что не строй из себя жертву, Михаил.       И Дьявол отпустил горло брата. Михаил почувствовал под ногами твёрдую землю и облегчённо выдохнул. Да уж, если он себя здесь чувствовал не в своей тарелке, то младший брат явно свыкся. Да и сильнее стал падший, он уже не настолько слабее старшего, если вообще не наравне с ним. Люцифер резким шагом прошествовал к своему месту и сел, повернувшись ко всем спиной. Он еле сдерживался, чтобы не начать драку с архистратигом или не сорвать всю злость на двух парнях. Ну, Адам тут не при чём, его бы Дьявол вряд ли тронул, а вот Сэма падший с удовольствием бы прикончил. Жаль, что здесь этого сделать нельзя. Во всяком случае, пытал бы он Винчестера с превеликим удовольствием.       Михаил, проведя тыльной стороной ладони по горлу, в которое несколько минут назад вцепился пальцами разъярённый брат, спокойно сел на пол и погрузился в свои размышления. Слова Люцифера заставили его задуматься и даже во многом согласиться с ним. Архангелу не понять чувств, которые испытывает брат, Отец не хотел бы, чтобы его сыновья поубивали друг друга. И Михаил действительно ведёт себя неподобающе старшему из архангелов. Он просто обязан быть сильным! Такова его природа. Отец дал ему силу, а он раскисает и жалуется, как последний жалкий человечишка, которому просто не повезло. Архистратиг шумно выдохнул. Сколько он ещё ошибок допустит? Сколько ещё будет сожалеть о содеянном?       Глаза Сэма и Адама были похожи на блюдца. Их поразила речь Люцифера. Особенно тот факт, что Дьявол влюбился. Да ещё и в ту хрупкую и нежную девушку, которую Сэм запомнил, как робкую и пугливую девчонку, которая и мухи не обидит. Это небо и земля. Хотя, точнее будет выражение Рай и Ад.       Милиган трясся, как осиновый лист, обхватив прижатые к груди колени. Он уже был на грани срыва. Сэму было страшно, но он старался не показывать этого. Винчестер ещё держался молодцом. Он тоже был разбит и подавлен, но не хотел показывать этого ни Дьяволу, ни архистратигу.       Люцифер старался отдышаться. Ему было плевать, что вместе с архангелами в Клетке ещё и Адам с Сэмом, ему вообще на всё было плевать. Все мысли были заняты одной-единственной девушкой. Той, что осталась наверху. Он мог слышать её, когда она к нему обращалась, мог прийти к ней во сне, но общаться мог только через Габриэля, которому передавал слова по «ангельскому радио», да и то не слишком часто. Всё ещё было непривычно передавать что-то из Клетки, хотя по земному времени прошло уже три недели. Если раньше Дьявол мог обратиться к Вельзевулу или кому-нибудь другому из высших демонов, мог отдать свои указания, то сейчас это было очень проблематично с непривычки. – Габриэль, – тихо, одними губами прошептал Люцифер. – Я знаю, ты слышишь меня. Передай Кейт, что я люблю её. И чтобы больше она так не убивалась, пусть старается бороться. Хорошо? «Хорошо, брат. Всё передам. Я обещаю, вы скоро увидитесь. Ну, мы с Вельзевулом уже ищем способ», – прозвучал в голове голос Фокусника. – «А твой совет по поводу не убиваться очень даже кстати!»       Это заставило Дьявола невольно улыбнуться. Если пообещал Габриэль, значит можно быть уверенным. Этот хитрый архангел найдёт выход из любой ситуации. А уж вызволить брата из Клетки ему под силу, ведь он явно хочет сделать это известным всем способом. Только с кое-какой частичкой могут возникнуть проблемы. Ничего, Вельзевул и Габриэль справятся. Люцифер верил в них.       Только последние слова Трикстера заставили Люцифера заволноваться. Кейт сейчас сломана, она не может бороться с таким упорством, как раньше. Разлука с Люцифером сделала её намного слабее. Дьявол сжал руки в кулаки и глубоко вдохнул и выдохнул. Нет! Нельзя здесь поддаваться негативным эмоциям, иначе ты обратишь их против себя.       Дьявол даже вздрогнул, когда рядом с ним сел Михаил. Люцифер насмешливо хмыкнул, когда увидел, как мнётся брат, пытается найти слова. Но оба молчат. Наконец, архистратиг выдавливает из себя натянутое, но искреннее: – Извини. Я больше не сорвусь. – Хотелось бы верить, – уклончиво отвечает Люцифер и снова поднимает взгляд.       Над ним лишь пустота. Когда же он сможет вот так поднять взор и увидеть над собой синее небо? Дьявол тоскливо вздохнул. Он уже и забыл, что значит чувствовать себя пленником. Да ещё и разлучённым с возлюбленной. Это вдвойне тяжело. – Люцифер? – позвал брата Михаил, и тот вопросительно покосился на него. – Что ты говорил об Отце? Ну, когда сорвался на меня. – А, это когда мне тебя убить захотелось, да? – с насмешкой уточнил Дьявол. И тут же посерьезнел. Настроение у него менялось с бешеной скоростью. – Понимаешь... Какой бы отец захотел, чтобы его сыновья рвали друг другу глотки, как два озверевших смерча? Вот так же и наш Отец. Он не давал тебе чётких указаний, он вообще пропал! Последний приказ, который он отдал, так это заточить меня в Клетку, а после этого ушёл. Ведь так? – в ответ Михаил согласно кивнул. – О чём я и говорю. Ему бы было больно наблюдать, как мы грызёмся. Может, именно поэтому мы попали сюда вместе? – Люцифер задумчиво и с сожалением вздохнул. – Жаль, что я сам понял это только недавно. Мне же ещё Вельзевул до этого говорил что-то подобное. Он пытался открыть мне глаза. Я и открыл, только с опозданием. Так что теперь жалею о том, что не послушал его. Демон, падший ангел, оказался умнее, чем мы с тобой, брат. – Кажется, мне стыдно, – пробурчал Михаил, всё ещё не смотря на Люцифера и изучая взглядом пол. – Вот ты и должен стыдиться. А я нет. – Почему это? – с наигранной обидой фыркнул Михаил, чем напомнил Люциферу их детство и юношество на Небесах, когда братья любили подшучивать друг над другом и смеяться над общими шутками. – Потому что ты старший, и ты в ответе за нас, младших братьев, – Дьявол усмехнулся и, развернувшись к стене спиной, облокотился на неё и закрыл глаза, пытаясь уснуть, как там, на земле.       Но у Люцифера не получилось провалиться даже в полудрёму. В Клетке спать было невозможно. Не из-за того, что не было кровати. Просто рядом не было той, с кем бы он и в сугробе на Эвересте уснул. Сердце тоскливо сжалось. Дьявол не любил все эти сантименты, которые его часто раздражали, но теперь он понимал, что значит тосковать по-настоящему. Падший архангел вздохнул и положил локти на согнутые в коленях ноги, отстранился от стены и устроил голову на руках.       Вдруг в голове разнёсся голос Габриэля: «Люси, Кейт передала, что тоже любит тебя и надеется на твоё возвращение... А Вельзевул сказал, что ты пернатый долбоклюй». «Пусть не надеется, а ждёт. Передай Вельзевулу, что когда я выберусь, он за это получит. А ты получишь за Люси», – Люцифер невольно улыбнулся. Ему нравились такие дружеские перепалки с братом. Давно такого не было. «Мне нравится твой оптимизм!»       А потом связь исчезла. Клетка не хотела, чтобы её пленник общался с кем-то из внешнего мира. Люцифер хмыкнул и даже не заметил, что это у него получилось в голос. Теперь на него был направлен удивлённый взгляд Михаила. Дьявол с наигранным непониманием изогнул бровь и вопросительно кивнул головой: – Что? – Да так, ничего. Просто ты так неожиданно хмыкнул, как будто с кем-то разговаривал. Ты не сходишь с ума? – Михаил склонил голову набок. – Себе этот вопрос задай, психопат, – раздражённо фыркнул Люцифер. – Это как мысли вслух, не обращай внимания, – продолжил он уже более спокойно.       Воцарилось напряжённое молчание, как и первые дни после заточения четвёрки в Клетку. Каждый думал о своём, но абсолютно все мечтали об одном и том же. О свободе.