---
Никто, кажется, даже не удивлен, когда Джерард приходит на работу на целый час позже обычного. Более того, одна девушка из копировального отдела, кажется, ее зовут Кэрол, хотя Джерард никогда раньше с ней не общался, ухмыляется ему и спрашивает: «Хорошо провел утро с Фрэнком?» — Типа того, — бормочет он, краснея, и торопливо сбегает в свой кабинет. Но, едва подойдя в своей маленькой, размером примерно шесть на шесть с половиной футов кабинке, он застывает. На столе стоят цветы, выглядящие так, словно они находятся там уже несколько дней: их яркие лепестки уже выглядят слегка поникшими по краям. На краю стола стоит фотография в рамке, на которой изображены Фрэнк с Джерардом и Майки со своей невестой, смеющиеся и беззаботные. На край компьютерного экрана прилеплена полоска фотографий из фото-машины: Фрэнк и Джерард строящие рожицы на камеру. И неожиданно ревность загорается в его груди. Он никогда не мечтал об отношениях, всегда считая себя одиночкой, но никогда в его жизни не было кого-то, кто заботился бы о нем, всегда был рядом, кого-то, ради кого стоило бы приложить усилия. Фрэнк явно был один из тех, ради кого стоило бы попытаться, и на секунду Джерарду захотелось соврать и сказать, что у него амнезия, ведь только так он смог бы пожить чьей-то чужой жизнью. Но это, как бы заманчиво оно ни было, слишком неправильно и нечестно по отношению ко всем участникам данной авантюры. В полдень у Джерарда звонит телефон. Какое-то время он тупо пялится на него, ведь, на его памяти, у него никогда не стоял такой звонок, но в конце концов все же протягивает руку и берет трубку, осторожно бормоча: «Привет?..». — Это Фрэнк, — голос парня звучит подавленным и усталым, от чего Джерард чувствует неизвестно откуда взявшуюся в груди боль. — Я внизу. Мы идем на обед. — Мы? — Да. Нам нужно поговорить. Джерард встает из-за стола, берет куртку и, с опущенной головой и энтузиазмом приговоренного, направляющегося на эвтаназию путем введения смертельной инъекции, спускается вниз. Фрэнк стоит внутри стеклянных дверей, спиной к солнцу, и выглядит таким ярким, таким настоящим. Словно он — единственное цветное пятно на фоне остального мира, окрашенного оттенками серого. — Привет, — робко поприветствует его Джерард. — Привет, — Фрэнк улыбается, но его глаза по-прежнему остаются печальными. Они не разговаривают, пока не устраиваются в закусочной через улицу, старой, грязной и воняющей сигаретным дымом, несмотря на работающий кондиционер. Джерард сжимает сигарету между пальцев, отчаянно размышляя, что стоило покурить до того, как они зашли в закусочную. — Мне жаль, — бормочет Джерард единственное, что крутится у него на языке. Ему правда было жаль. Он разрушил жизнь своего альтернативного «я», даже не желая этого. — Я хочу вернуть моего Джерарда назад, — отчаянным тоном заявляет Фрэнк. — Я не знаю, как ты попал сюда, но я хочу, чтобы ты ушел. Джерард прикрывает глаза и закрывает лицо ладонями. — Понятия не имею, как это случилось. Я не загадывал желание, не консультировался у экстрасенса, не встречал каких-нибудь рождественских духов, перемещающих тебя в будущее, ничего необычного. Я сходил на работу, вернулся домой, почитал книгу и лег спать. Мой распорядок не менялся в течение трех лет. — И ты никуда не выходил? — Я не делал ничего, — качает головой он. — Я бы помнил, случись что-нибудь необычное. Фрэнк выглядит огорченным. — То есть, у тебя никого нет? Там, откуда ты, никто не заботится о тебе? — Я и сам могу неплохо о себе позаботиться, — сухо отвечает Джерард. Последнее, что ему сейчас хотелось, это жалость. — То есть, ты ешь три раза в день, никогда не забываешь надеть перчатки и шарф, если на улице холодно, а когда ты болен, ты просто берешь отгулы, а не идешь на работу? — скептически интересуется парень. Честно говоря, ни одну из этих вещей нельзя было сказать про Джерарда. — Эм, нет, — признается он. — Но у меня все хорошо. У меня было все хорошо. Со мной ничего не случилось, и как видишь, я все еще жив. — Ты все еще рисуешь? Джерард не понимает, какое это имеет значение. Он не чувствовал необходимости в рисовании уже несколько лет, и, хоть иногда он и скучал по этому, желание никогда не было достаточно сильно, чтобы ему поддаться. — Нет. — А как же ты развлекаешься? Проводишь свободное время? — Я читаю, — словно защищаясь, отвечает Уэй. — Иногда я хожу в кино по субботам. — Один, — печальным голосом добавляет Фрэнк. — Не нужно меня жалеть, — шипит Джерард. — Я не люблю людей, мне и так хорошо. Я сам сделал этот выбор. Фрэнк кивает и тянется к нему, накрывая его руку своей. Джерард не отстраняется. — Да, ты выбрал это, но я думаю, что где-то там, по пути, ты забыл, каково это, когда есть люди, которым ты важен. Джерард не знает, что на это ответить.---
Прошло два месяца. Два месяца проживания в роли соседа Фрэнка и два месяца сна на диване, ведь гостем в этом доме был он, а не Фрэнк. Два месяца рядом с горячим парнем, который периодически забывал, что этот Джерард, вообще-то, не «тот» и начинал лапать его, а потом быстро отстранялся, извиняясь. Джерард никогда не был настолько сексуально неудовлетворен со времен старшей школы. И что было хуже всего, сегодня на работе его окружила стайка девушек, болтающих про Рождественскую вечеринку и словно издевающихся над ним, говоря: «Ой, вы же с Фрэнком придете на вечеринку, правда?», «Пожалуйста, скажи, что ты придешь!» и «Ну, вы же с Фрэнком такие лапочки!». И он все еще понятия не имеет,как сказать об этом Фрэнку. Но, как оказалось в итоге, в этом не было никакой проблемы, ведь когда он приходит домой, Фрэнк уже одет. Белая рубашка, черный галстук и брюки, прекрасно подчеркивающие его задницу. Джерарду кажется, что его коленки подогнулись. Он сглатывает, стараясь сделать это как можно незаметнее. — Ты знаешь про вечеринку? — спрашивает он, чувствуя себя абсолютно тупым. Фрэнк усмехается ему и о, черт, это явно не лучший жест по отношению к его коленкам. — Ну конечно. Мы же всегда туда ходим. Было бы странно, если бы мы пропустили эту. — Верно, — выдавливает Джерард. — Странно. — Я подготовил для тебя одежду. Она на кровати. Надеюсь, ты не против. Джерард просто кивает и направляется в спальню, тщетно надеясь, что находясь подальше от Фрэнка, ему будет проще сохранять равновесие. Фрэнк подобрал для него сочетание черного и красного, и он просто надевает это, желая хотя бы на одну миллиардную стать тем Джерардом. Фрэнк ждет его в гостиной, и затем, когда Джерард входит в комнату, он тепло улыбается парню. Он подходит ближе, настолько близко, что Джерард может чувствовать его сердцебиение сквозь два слоя хлопка, и заправляет ему прядь волос за ухо. — Вот так. Теперь прекрасно, — заключает он. Дыхание перехватывает, а кожу, там, где ее касался Фрэнк, пощипывает, и внезапно понимание ударяет его словно кувалда: он влюблен. Он влюблен в парня своего двойника из альтернативной вселенной. Каким-то образом за это время он привык к кофе по утрам, к тому, что тот периодически забирает его на обед, к уютным разговорам по вечерам. Нет, это было даже не просто привычкой. Он стал зависим от этого. Он стал смеяться больше, и теперь, когда Фрэнк был здесь, он уже не боялся наступающего дня. — Я... — Джерард замолкает, останавливая едва не вырвавшееся признание. — Мы уже выезжаем? Фрэнк улыбается и берет его за руку. — Я зарезервировал нам столик на ужин. Обычно на вечеринках нет нормальной еды. Только закуски и алкоголь. Такси уже ждет нас внизу. Это кажется самым настоящим свиданием, и Джерард теряется в мечтах, когда Фрэнк придерживает для него дверь и не выпускает его руку из своей даже под пристальным взглядом метрдотеля. Он чувствует себя таким расслабленным, под чутким вниманием Фрэнка, и ему кажется, что он искрится словно шампанское. Джерард никогда не любил вечеринки. Слишком много людей, пытающихся выглядеть лучше, чем они есть и отчаянно напивающихся, в попытке почувствовать себя счастливее. Сам же он выпил не больше двух бокалов. Ему не нужно было пить, чтобы почувствовать это легкое головокружение и чувство полета, для этого ему было достаточно лишь посмотреть на Фрэнка, который в свою очередь, пристально смотрел на него странным взглядом. — Знаешь, — бормочет ему Фрэнк на ухо, пока они едут на такси до дома. — Мне вот интересно, какая вообще разница, какой именно ты Джерард, потому что порой мне кажется, что оба вы — один и тот же человек. Оставшуюся часть пути он не произносит ни слова, утыкаясь лицом в шею парня. Пока они поднимаются вверх, Фрэнк крепко прижимается к Джерарду, благополучно примостившись под его рукой. — Что ты имел в виду? — спрашивает Джерард, когда они заходят в квартиру. Фрэнк обнимает его за шею. — Ну, сначала мне казалось, что я просто выдумываю это, нахожу в тебе то, чего на самом деле в тебе нет, просто потому, что ты выглядишь так же, как и он. Но это не так. Ты реагируешь точно так же, как и он, говоришь то же самое, так же зажимаешь кончик ручки между зубов, ты даже смотришь на меня так же, и, ох черт, да это проявляется во всем, — Фрэнк замолкает, выглядя огорченным. — Прошло уже два месяца, я думаю, может быть, ничто уже не вернуть назад? Но знаешь, было бы глупо игнорировать то, что я влюблен в тебя, только по той причине, что ты не совсем правильная версия моего парня. Но знаешь, ты по-прежнему он. И, даже несмотря на то, что у Джерарда был уже готовый ответ, он не думает, что действительно сможет произнести его. Поэтому он просто притягивает Фрэнка ближе и настойчиво целует его, ведь, знаете, поцелуи, безусловно, куда лучше разговоров. А Фрэнк словно плавится в его объятиях, такой теплый и податливый. — Я скучал по тебе, — хрипло шепчет он Джерарду на ухо, когда они наконец отстраняется друг от друга. Джерарду хочется плакать. Это была жизнь, которой ему действительно хотелось бы жить, и она принадлежала кому-то другому. А он... Он просто самозванец, переодетый в чужую одежду и целующий чужого парня. Однако, когда Фрэнк мягко ведет его в спальню и начинает осторожно раздевать, он не говорит ни слова. Это не кажется неправильным. Их тела идеально подходят друг к другу, словно так и должно было быть, они сливаются друг с другом, и Джерард никогда бы не подумал, что такое возможно. Фрэнк такой искренний, страстный, а порой чуточку агрессивный, и Джерард чувствует, что он обязан запомнить каждый момент этой ночи. Каждый взмах ресниц, каждую царапину, вкус пота и вина, слегка полноватые бедра Фрэнка, скользящие в его ладонях. — Я люблю тебя, — снова и снова шепчет Фрэнк ему в рот, словно молитву, словно отчаянное желание. И Джерард, не в силах сопротивляться, отвечает ему тем же.---
На следующее утро Джерард просыпается один. Он напряженно прислушивается, надеясь, что Фрэнк уже на кухне, но его встречает лишь тяжелая тишина. Паника зарождается в груди, и он тут же бросается на кухню, но там никого нет. В отчаянии, он идет в гостиную, уже зная, что там найдет. На двери нет ни коллажа из фотографий, ни нового дивана, ни телевизора, ни романов Стивена Кинга на полке. Джерард вернулся домой, и Фрэнка здесь не было. Утренняя газета сообщает, что сегодня пятница, двадцать второе октября. Тот самый день, когда он впервые проснулся в постели Фрэнка. Джерард звонит на работу, сообщая, что болен, и проводит день, не вылезая из кровати и даже не пытаясь сдержать слезы.---
Его страдания продолжались неделю. Казалось, что он разучился даже нормально дышать, с трудом заставляя себя следовать привычному распорядку дня. Он надеялся, что когда он исчез, тот, другой Джерард, вернулся, ведь только одна мысль о Фрэнке, оставшемся в одиночестве, разбивала его сердце. Ему хотелось, чтобы Фрэнк думал о нем, беспокоился о том, как он здесь, совсем один. Спустя неделю он понимает, что просто не должен делать то, что заставляло бы Фрэнка беспокоиться о нем. Он понимает, что ему нужно просто научиться жить, ведь Фрэнк научил его тому, что то, как он живет сейчас, это вовсе не жизнь, а просто существование. Он начинает с малого: начинает общаться с коллегами по работе, и как оказывается — у них с Кэрол много общего. Периодически девушка даже пытается вытащить его в гей бары, а Джерард соглашается. Он даже согласился сходить на свидания с парочкой парней, которых подогнал ему Майки, хоть это и оказалось безуспешным, ведь никто из них не был Фрэнком, а он по-прежнему был влюблен в того, кто даже не существует. И, к сожалению, он даже не мог рассказать об этом кому-либо. Как вообще можно было бы объяснить человеку, что два месяца своей жизни он провел в параллельной вселенной, где влюбился в парня? Ну, по крайней мере, не попав при этом в психушку. Он молчал два месяца, и под конец ему уже казалось, что лицо и голос Фрэнка просто мерещатся ему повсюду. — Ты уже закончил, Уэй? — интересуется Кэрол, присаживаясь на край его стола. — М-м-м, а что? — Джерард приподнимает брови. — Какие-то планы? — Ну да, свалить отсюда, например, как и все остальные, и сделать из себя конфетку, потому что я не позволю тебе явиться на Рождественскую вечеринку в таком виде. — Я не иду, — отрезает Джерард. Слишком много воспоминаний томилось в его голове, и Джерард не был уверен, что сможет снова столкнуться лицом с толпой своих коллег, зная, что потом ему придется возвращаться домой в одиночестве, без Фрэнка. — Заткнись. Ты пойдешь, и я заеду за тобой в восемь, чтобы в этом убедиться. Джерард вдыхает. — У меня нет выбора, да? Кэрол невинно расширяет глаза. — Вот и чудненько. Только ты за рулем, потому что я собираюсь хорошенько выпить. И Джерарду остается лишь покорно кивнуть.---
Как ни странно, но на вечеринке было действительно весело. Кэрол не заставляет его танцевать, а просто разговаривает, понемногу информируя его о каждом, кто находился в помещении. Вскоре Джерард начинает подозревать, что что-то здесь не так. — О-о-о, а это новый мальчик из отдела кадров, — шепчет она. — Я слышала, что он гей. — Как, во имя Господа, ты не можешь понять, что это ничего не решает? Только то, что гей, вовсе не означает, что мы должны взять и потрахаться прямо здесь перед тобой. — Он горяченький, — замечает девушка. — Мне плевать, — отмахивается Джерард. — Словами, черт возьми, не передать, насколько мне похуй на это. — Он идет сюда, — пропевает Кэрол. — Меня. Не. Вол-ну-ет. — Что тебя не волнует? — насмешливо поинтересовался знакомый голос. Джерард чуть не сворачивает себе позвоночник от того, насколько быстро он разворачивается. Медовые глаза, игривая усмешка, и вот он уже, кажется, падает. Уже не полпути к полу он осознает, что он действительно чуть не упал, и единственной причиной тому, что он все еще не был на полу, были руки Фрэнка, крепко держащие его. — Осторожней, — шепчет парень, все еще сжимая его в своих объятиях. Джерард прокашлялся, все еще не веря в происходящее. Его голова кружится, и ему интересно, неужели он все же слетел с катушек, и все это лишь галлюцинация? — Эм, привет?.. Фрэнк хихикает. — Привет, я Фрэнк. Джерард старается засунуть куда подальше «я знаю», крутящееся на кончике языка, и отвечает: — Я Джерард. — Рад знакомству. От его голоса у Джерарда по позвоночнику пробегает дрожь. — Я тоже, — тупо бормочет он, так и не в силах отстраниться, что уже явно заходило за порог нормального социального поведения. — Ты встанешь, или мне держать так тебя всю ночь? — игриво интересуется Фрэнк. Ну, Джерард надеется, что игриво, по крайней мере. Румянец распространяется по его щекам и шее. — Ну, смотря чего хотел бы ты. — Оу, ну я-то много чего хотел бы, но мы едва знакомы. Может быть, для начала, я должен угостить тебя выпивкой? — смеется Фрэнк. — Да, это было бы замечательно, — улыбается ему Джерард, чувствуя счастье, заполнявшее его, ведь теперь все встало на свои места.