1001 жизнь

Он лежал в окопе, костюм издавал отчаянный писк, предупреждая, что скоро умрет. Опять. Эта боль уже не так ужасна, костюм стал удобнее, а шутки ребят тупее обычного. Он знал, что произойдет, знал, сколько шагов пройдет Рита прежде чем ее раздерет на части мимик. Невыносимо больно смотреть, как ее белокурые волосы окрашиваются кровью, а глаза заполняются пустотой. Как там сказал капитан? Бой смывает все грехи? Или что-то в этом роде. Какая теперь разница. Он перестал слушать после 125 раза, когда речь врезалась в мозг подобно клинку. Нервная система была изношена до предела. Он не спал, его тело утомлялось, казалось, он слышал как ломались кости. Взрыв-пакет с грохотом разлетелся на 20 метров. Визжащая тварь упала на землю, конвульсионно скручиваясь от боли. Ятаган ангел Вердена разбрасывал врагов на 10 метров по округе. Билл знал ее как никто другой. Он помнил запах ее волос, помнил ее усталый взгляд, помнил вкус ее прокушенной губы. Еще один мощный удар, сверху раздается знакомый свист. Еще минута, и огненная пасть твари склоняется над лицом… С горла вырывается хриплый крики, и фонтан крови из порванного горла окрашивает землю в цвет заката. Вратаски что-то кричит. Щелчок. Вспышка. **** - В сторону! – он толкает ее массивный костюм в бок, и визжащая тварь уносится дальше. - Рядовой! – белокурая озлобленно рявкает, поднимаясь. Машинные пружины со скрипом выпрямляются. - Я знаю, ты меня не помнишь, но.. - Берегись! – над головой проносится свист выстрела. Мир пошатнулся. Сзади что-то взорвалось. Звон наполнил голову, и что-то теплое потекло из ушей. Адская боль пронзила спину. Наклонив голову, он увидел уродливое щупальце мимика, расширяющееся в его животе. Щелчок. Вспышка. **** - Рита! – голос превратился в грозный рык, он шел к ней, несмотря на кровопийц, которые прыгали со всех сторон. Билл сыпал выстрелами, как машина для убийств, и трупы тварей разлетались по окопу. Исчисление жизней пошло на тысячи. Они не могут найти эту омегу. Он не может узнать где она. Где эти чертовы приборы, и где эта чертова кровь. Ангел обернулась, сверля непонимающим взглядом человека, который прожил с ней больше жизней, чем проводят часов на работе. Он знал каждый ее шаг, он знал каждый ее жест. Тварь выпрыгивающая слева – очередь пулемета, свист сверху – залп из самонаводящихся ракет, шипение сзади – взрыв ручной мины. - Кто вы? – ее взгляд, такой непомнящий, страшнее всех смертей, пережитых разом. Сердце билось где-то под желудком. - Билл Кейдж. Тебе это ничего не скажет. Мы говорил с тобой миллионы раз. Твое второе имя Роуз, - глаза девушки стали расширяться, - ты любишь три ложки сахара в кофе, танцевать под Битлз и ненавидишь эту чертову службу, потому что ты видела то, что врагу не пожелаешь, - за девушкой раздается хлюпанье, и синий альфа выползает из-под груды трупов. Выстрел в череп этой твари. Дикий рев оглашает все окрестности. Какая теперь разница. - Который раз мы с тобой разговариваем? – в глазах читалась боль от осознанного. - Я уже давно перестал считать, - он болезненно улыбнулся, костюм тихим писком сообщил об окончании заряда, - мы не продвинулись. Чтобы мы не делали, я не могу увести тебя с поля. Если мы уйдем, то в том чертовом доме… Ты всегда остаешься там. Чтобы я не делал, - голос дрогнул. Звук снятия ручного управления с костюма. Она вынула руки из железных перчаток. Обугленные от крови мимиков, потрескавшиеся пальцы обожгли щеку. Этого еще не было. – Ты знаешь то, что я бы никому не сказала? – свист поля боя приутих, все звуки тонули в одном касании. Ее рука прожигала кожу до черепа. - Я знаю почти все, - он молча смотрел на эту сильную женщину, которая таяла прямо на глазах. Еще щелчок и шипение. Она вышла с костюма, касаясь босыми ногами сухого песка пляжа. Он последовал ее примеру. Неловко вывалившись с костюма, стал рядом с ней, но все же не вынимая руку с пулемета. Раздалось рычание откуда-то под песком. Как вовремя. Пулеметная очередь отправила тварь в ад. Или куда там они попадают. Мир затих. В глазах Риты собирались слезы. Горькие, они были суше песка и ужаснее любой смерти. - У нас ничего не получится, так? - Я не знаю, нельзя терять… - Ты знаешь. У парня неприятно екнуло под сердцем. Ангел была права, как и обычно. Ничего не получается. Этих тварей все больше. С пляжа не уйти живыми. - Прости, что тебе досталась эта ноша. Ты не должен был терпеть это. Проживать каждый чертов день, чувствовать все то, что пережила я. Не хочу тебя мучать. Я сдаюсь, к черту, к черту, к черту, - руки обессилено сползли по плечам к груди, а голос предательски ломался. Девушка все поняла, может, она знала изначально. Горячая щека прислонилась к груди парня. Ничего вокруг нет. Кроме смерти, пустоты и усталости. - Ты… Хочешь все закончить? – язык был как наждачка, и больно ворочался во рту. - Билл Кейдж. Человек, который прожил со мной жизнь. Скажи мне правду. Я тебя любила? Слова звоном разнеслись по воздуху. Мир застыл. Мимики исчезли. Ничего не было. Только ее рука на щеке напоминала, что они живы. - Ты никогда мне этого не говорила. - А ты меня любил? Слова горьким комком стали в горле. Сколько раз он видел ее холодное тело. Тихий шепот вырвался из легких: - Да, - в глазах девушки что-то разбилось, - я тебя люблю. И любил те сотни жизней, что ты проживала со мной, - парень попытался растянуть губы в улыбке, но получилось как-то криво. Поцелуй. Такой поцелуй не смогут повторить никогда. Оглушающий, он как взрыв атомной бомбы, разворотил всю душу. Он упал на них со всем миром звуков, тем ревом, что носил смерть, с тем жаром взрывов и борьбы. Но он был, был только их. Это был рай в эпицентре ада, то спасение, что даруют верующему на небе. Хлопок. Яркая вспышка. Их костюмы разлетелись вдребезги. Ударная волна отбросила их к корпусу самолета, и впечатала всеми костями. Хруст, ошеломляющий хруст, он вдавливал своим телом ее в самолет. Последний вдох хрипом вырвался прямо ему в губы. Внутренности сминались под грудой железа, кажется, сверху их накрыло каким-то обломком. Девушка чувствовала, как лопнуло легкое, и изо рта фонтаном хлынула кровь. Ее глаза лихорадочно бегали по пространству, высокий болевой порог не дал скончаться от болевого шока. Выцветающие глаза парня смотри на нее. Край его челюсти, неестественно вывернутый, впивался в ее скулу. Последнее, что услышали мимики, был хриплый женский голос: - Не сдавайся… **** Щелчок. Вспышка. Его трясло от увиденного до прибытия на поле боя. Теперь он знал, что делать. Поцелуй жег губы. Ни одна смерть не сравнится с теми 10 секундами жизни. Это тварь сдохнет, даже если там останется его голова. Она должна выжить. Ведь ангелы не умирают.