Часть 2. Глава 1. Тора разоблачает
19 апреля 2015 г. в 11:00
Это «ж-ж-ж» неспроста!
Серьёзно, сколько шансов из ста, что сынок экс-хокаге, безбородый Асума, появился тут сам по себе? Да ни в жизнь не поверю, что он тут мимо проходил и решил «а дай ка я стану защитником даймё». Тем более, что Минорухи сказал, что эту «обезьяну в мешке» ему «порекомендовали»!
Ух, враги государства не дремлют, теперь как мне дремать-то?! Срочно проведать казарму защитников! Смешно их зовут — «шугонины» — если в речь вслушиваться. На русский лад получается, что будто бы от слова «шугать», такие сленговые пугальщики.
«Казарма» — это, конечно, очень громко сказано. Местные живут в более комфортных условиях, чем в армии. У них что-то вроде общего двухэтажного дома. На втором этаже двенадцать спаленок типа монастырских келий, а на первом просто свободное место, где они и едят, и медитируют, и тренируются, а иногда и в местные азартные игры режутся. Если Сейто-сан не видит. Это у них главный. Дядька серьёзный, вечно хмурый, брови такие выразительные, почти как у Рока Ли, которого я так и не увидел, и голос у Сейто-сана такой — ух! Как скажет, так тоже пожелаешь быстро со всеми в ряд построиться. Муштрует их и воспитывает. А как не воспитывать, если там таких, как Дайшики, половина?! Малолетки. Нет, ничего не говорю, они сражаются и тренируются на уровне, но, насколько я понял, клановых шиноби часто приглашают на шугонинскую должность лет в тринадцать-пятнадцать. И «контракт» у них годков на десять. По крайней мере, насколько я помню из разговоров в казарме. Табуро-сан, на замену которому как бы отправлен Асума, служил у даймё двенадцать лет, и ему всего-то двадцать пять.
Сейчас в казарме половина тех, кто не переступил восемнадцатилетний рубеж, включая Дайшики, тому я когда-то чуток больше на вид дал, потому что не представлял местных реалий, и что такие дети могут даймё защищать. А он оказался всего на полтора года старше Сано. Для меня шоком было, когда я узнал, что мой человеческий сенсей — Кобо-сан — отметил ни много ни мало — девятнадцатилетие! Может, они все из себя крутые шиноби, но в каких-то бытовых вещах и жизненных ситуациях некоторые ещё такие дети. Отсюда и ещё более странно появление такого «старого» Асумы. Ему же явно глубоко за двадцать, он по местным меркам уже шиноби в возрасте. И в том смысле, что его не воспитать на лояльность даймё. Это уже человек со сформированной психикой и убеждениями. Во — какой я умный! Не зря мамины книжки-то читал! Да и странно менять его на Табуро-сана, которому немногим больше, чем Асуме.
Разведка в казарме немного прояснила ситуёвину. Оказалось, что Табуро чем-то заболел серьёзным, а до следующего экзамена на чуунина, на которых традиционно даймё выбирает шиноби для службы в шугонинах, ещё полгода. Асума — сильный, сын экс-Хокаге, дзёнин и бла-бла-бла, вроде как «шиноби на замену», впрочем, если они сработаются, то его полугодовой контракт могут продлить. Ой, не нравится мне это! Чует моё кошачье сердце, что всё не так просто. Да и что за болезнь у Табуро? Чем он за два месяца моего отсутствия этаким заболел? Вроде бы всё у него в порядке было, и чакра нормальная, и запах. Если человек чем-то болеет, в том смысле, что у него первая стадия и симптомов пока нет, его запах меняется. Мне об этом рассказал Тон-Тон, а потом я и сам это заметил на примере Наруто. Тот когда выздоровел, снова стал нормально пахнуть — собой, а когда болел — то по-другому чуть-чуть. Свин сказал, что ещё и каждая болезнь по-своему ароматная либо вонючая, он с медиками давно — научился отличать. Поросёнок-диагност, ага. В принципе, чисто логически можно это понять. Какие-нибудь бактерии выделяют разные вещества, которые в индивидуальный аромат вмешиваются. Я же, например, каким-то образом знаю, что у кота, который в Конохе по соседству жил, с желудком проблемы. Если подумать, то такой ацетоновый привкус у его запаха.
В общем, с Асумой понятно, что ничего не понятно. И с этим типом надо держать ухо востро. Впору пожалеть, что я не умею делать теневых клонов. Впрочем, у меня есть союзники.
Я ещё понаблюдал, как Асума технично травит анекдоты малолеткам, явно втираясь в доверие, и направился к «келье» Кобо-сана. Поскрёбся из вежливости, а потом, не дождавшись ответа, зашёл к нему сам. Вообще открывать раздвижные двери удобнее, чем европейские распашные. Тем более у них такая штука есть снизу, видимо, чтобы, как в фильмах показывают, сел на коленки, отодвинул перед гостями и пропустил. А для меня, получается — вцепился когтями и потянул на себя, проник в щель, раз не открыли.
Кобо был на месте и спал на тонком матрасике. Эх… А вот так если подумать, я его лица никогда не видел. В своей маске и своеобразной одежде мне он казался стариком. Странно знать, что этот парень практически твой ровесник. Если посчитать мои человеческие и кошачьи года.
Хм… А это шанс. Дрыхнет он крепко, вроде. Эх, знаю — любопытство кошку погубило, но… Интересно же, что это за Учиха!
Я ткнулся ему в лицо, обнюхивая, и лизнул открытую скулу, типа кот же. Кобо-сан не проснулся и промычал что-то, точнее, чьё-то имя. Я продолжил лизьгать его, отвлекая — язык-то шершавый, как наждак, а сам коготком маску-тряпицу потянул. Удачно. Хе-хе.
Лицо, правда, молодое. Нос немного широковат, обычные губы, никаких тебе родимых пятен, шрамов или родинок, которые бы следовало скрывать, в целом — обычный парень, довольно симпатичный, но не сказать, что какой-то неземной красавец или урод.
Видимо, почувствовав мой взгляд, он открыл глаза, посмотрев как всегда красными шаринганами.
— Здрасте, — я скорчил самую невинную морду лица. А чего, я ничего…
— А у вас тут маска упала, — добавил и сразу замурлыкал на всякий пожарный.
Кобо-сан подозрительно посмотрел на меня и снова натянул эту жуть на лицо.
— Тора-чан, что-то случилось? — серьёзно спросил меня мой человеческий учитель.
Я кивнул и преданно посмотрел ему в глаза, показывая, что кивал я не просто так. Печально, но с ним придётся как с чукчей разговаривать, потому что всех моих кошачьих переливов он вряд ли поймёт.
— Опасность. Плохой человек, — немного прогнал я, но лучше перебдеть, чем недобдеть!
Кобо сморщил лоб, видимо, напрягая извилины.
— Враг? — переспросил он.
Я кивнул.
— Надо следить. Надо присматривать за плохим человеком. Надо быть близко, — не знаю, какой у него словарный запас, поэтому сказал одно и то же, но по-разному, может, уловит.
Обращаться к Сано для «перевода» не хотелось. Втягивать простого пацана в ниндзяевские дела, да ещё и переходить дорогу такому клану, как Сарутоби. А я в Конохе разведал, что этот клан чуть ли не самый многочисленный и влиятельный. Впрочем, ничего удивительного, вон сколько Хирузен проправил, наверное, не без выгоды собственным родственникам. Сано это тебе не Учиха, а если Асума пронюхает, что тот его «сдал»? Кто его знает… А тут Кобо-сан — у него работа такая — следить, вот пусть и присматривает за всякими подозрительными личностями, которые примазываются к шугонинам.
— За врагом надо наблюдать? — всё же понял Кобо-сан. — Ты мне его покажешь? — уважаю, человек дела.
Я выскользнул из его кельи и решил проверить ещё кое-что. Комната Табуро находилась через три двери и, скорее всего, молодого Сарутоби поселят туда. Я поскрёбся, Кобо мне открыл. Хм… Запах ещё не выветрился. На запахи-то у меня потрясающая память. Я, бывает, лица не всегда могу вспомнить, потому что с неудобной точки человека рассматривал или ещё что, но вот по аромату сразу вспоминаю, где я его обонял. Конечно, во дворце туева хуча людей, их запахи смешиваются и всё такое, но чем больше я нюхаю, так сказать, индивидуально, тем потом эта мешанина вроде как распадается на составляющие. Похоже на то, как ищешь друзей в толпе. Вроде народ, народ, а потом так — оп — Серёга с Машкой стоят!
Так я и думал. Не пахнет тут больным человеком! Запах Табуро точно такой же, как и до моего отбытия в Коноху.
— Обман! Враньё! Подстава! — от волнения сделал кружок по комнатке.
Кобо-сан сильно задумался.
— Табуро не болел! — сделал я ещё одну попытку прояснить ситуацию. — Заставили уйти. Плохой шиноби. Предатель!
— Что-то здесь не так, — вслух стал размышлять Учиха. — Уход Табуро не случаен?
Я радостно закивал. Ты мой умница! Дай тебя поцелую!
Заслужил пряник — можешь меня почесать за ушком!
— Кхм. Мне сказали, что это моя комната, — раздался знакомый голос «крутыша».
Кобо-сан живо подхватил меня на руки и обернулся.
— Извини. Ты — новенький? Просто Тора-сан сюда забежал, и я побоялся, что он пометит тут территорию. Он любит иногда проказить у нас.
— Пф, — фыркнул Асума. — Так выдрали бы его хорошенько, чтобы не пакостил! Зачем тут вообще этот кот?!
Я не выдержал и взвыл:
— Это он! Враг! Отпусти меня, я ему покажу «выдрать»! Он у меня со слезами на глазах отсюда свалит!
Кобо-сан положил мне ладонь на голову и успокаивающе погладил.
— Тише, Тора-сан, тише, — и строго сказал Асуме. — Я надеюсь, что ты так пошутил. Тора — личность неприкосновенная. И он — местный любимец. Не стоит бросать такие слова в его адрес, или тебе тут житья не будет.
— Ну вы даёте, — хмыкнул Асума. — Да что может сделать простой кот?!
Я что-то не понял, меня что, на столе хозяина не заметили, что ли? Что за разговорчики в строю?! Какой нафиг «простой кот»? Да я кот самого даймё! Да я сам Бешеный тигр Кровавой Хабанеро!
— Как знаешь, — безразлично бросил Кобо-сан, и вышел из комнаты Табуро со мной на руках.
— О, Тора-сан! — когда мы спустились вниз к ребятам, поприветствовали меня. — Давно тебя не было!
Пришлось со всеми поздороваться и заново пометить. Задумчивого Дайшики тоже пришлось приголубить, а то расстраивается, наверное, что проиграл мне в забеге. Он торопливо начал меня почёсывать по спинке.
— Глядите-ка, Дайшики заслужил право гладить Тору-сана, — заметил Наума. Все посмеялись, поздравляя парня, тот слегка покраснел. Это на самом деле честь — её удостаивались лишь Сейто-сан, Кобо-сан, Китане и Тоу.
— Не завидуй, Наума, — фыркнул Дайшики, которому я забрался на колени.
— Новичок сказал, что ему не нравится наш кот, — заметил Кобо-сан и разговоры с насмешками стихли.
— На мыло его! — заявил я в оглушительной тишине, осознав, какую свинью подложил Асуме Учиха.